Послесловие автора 10 страница

Переглянувшись с Алисой, мы побежали, кроша ледяные розы под ногами. Но тут же я понял, что силуэт во льду принадлежит не Юджио. Эти плечи и шея были в несколько раз шире, чем у него.

От разочарования и настороженности я снизил темп; Алиса зато побежала быстрее, у нее вырвался пронзительный вскрик:

– Дядя!..

Она без колебаний кинулась прямо к застывшей фигуре.

Это командующий Рыцарями Единства Беркули?! Тогда куда делся Юджио?!.

Несмотря на замешательство, я снова прибавил ходу. Несколько секунд спустя, когда я добрался до погруженного в лед великана, Алиса уже стояла перед ним на коленях, сцепив руки перед грудью. У нее вырвался почти что крик:

– Дядя!.. Ваша светлость командующий! Что случилось, что вы тут?!.

Алиса же уже должна знать, что умеет «Меч голубой розы»? Она ведь на себе испытала его действие в состоянии полного контроля на 80 этаже. Мои сомнения рассеялись в следующий же миг.

Здоровяк, утонувший по грудь в толстом льду, не просто замерз. Его плечи, бугрящиеся мускулами, толстая, как бревно, шея, мужественное лицо воина – все было безжизненно-серым.

– …Это… не полный контроль Юджио… – ошеломленно пробормотал я. Алиса, по-прежнему стоящая на коленях, чуть кивнула.

– …Я тоже так считаю. Я когда-то давно слышала от дяди. Распорядитель, глава Совета старейших, облечен властью превращать в камень любого человека… включая даже Рыцарей Единства. По-моему, Священное искусство называется… «Дип фриз».

– Дип… фриз. Но почему… Ведь он же важная сила, он должен прямо сейчас сражаться с нами, чужаками?

– …Дядя, по-моему, не вполне доверял инструкциям, которые получал от Совета старейших… Однако он верил, что мир без Церкви Аксиомы не смог бы существовать, как и я раньше верила, и потому день за днем сражался на ее стороне. Какой бы властью ни обладал распорядитель, такое… такое обращение – совершенно незаслуженное, какие бы там ни были обстоятельства!!!

Повесив голову, Алиса заплакала; слезы потекли из левого глаза ей на колени. Даже не пытаясь вытереть лицо, она потянулась обеими руками и прильнула к окаменевшему Беркули. Капельки влаги упали на щеки командующего, рассыпались искорками света. И тут – случилось.

По ушам ударил громкий треск.

Алиса вскочила на ноги и уставилась на шею Беркули. Слабое тепло ее слез будто расходилось по камню – и на поверхности появились тонкие трещины. Потом их резко стало больше, крохотные кусочки камня начали отваливаться.

Пепельно-серая каменная статуя заскрипела, ее голова медленно, неуклюже повернулась. Нам с Алисой оставалось лишь ошеломленно смотреть.

Вскоре каменная фигура наконец приподняла голову, и на этот раз трещинки появились возле рта. Кусочки, которые всего несколько часов назад были живой плотью и кровью, отваливались без остановки.

Судя по названию, команда «Дип фриз» полностью замораживает не только физические тела обитателей Подмирья, но и их сознание. Это совсем другое, чем загипсовать кого-то в реальном мире. Здесь люди становятся неспособны ко всем абсолютно движениям – так им велит бог по имени Система. А этот человек на наших глазах прорубался сквозь запрет собственной силой воли.

– Дядя… не надо, не надо! Вы рассыплетесь, дядя!!! – прокричала Алиса со слезами в голосе. Однако командующий Беркули продолжал сражаться с богом; наконец под особенно громкий треск у него поднялись веки. Глаза его были такими же серыми, как кожа, но радужки подрагивали, точно поверхность воды, и к ним самую малость вернулся голубоватый оттенок. Я прямо ощущал силу воли, исходящую от этих глаз.

Губы изогнулись в широкой улыбке (каменные кусочки продолжали опадать) и выпустили наружу ужасно хриплый, но твердый голос.

– …Эй, малышка. Не надо так плакать… а то всю красоту проплачешь.

– Дядя!!!

– Кончай уже… Ты ж не думаешь, что я копыта откину от одного заклинания, правда? О… – Беркули замолчал и просто смотрел на заплаканное лицо Алисы с самодельной повязкой поверх правого глаза, потом смазано улыбнулся – мне показалось, что в его улыбке сквозила отеческая любовь. – Вот, значит, как… Малышка, ты наконец… прошла через эту стену, хех… Печать… в правом глазу… с которой я прожил триста лет, да так и не сломал…

– Дя… дядя… я… я…

– Не смотри… на меня так… я рад… теперь… мне нечему больше… тебя учить, малышка…

– Это… это неправда! Я хочу еще очень, очень многому у вас научиться, дядя!!!

Даже не пытаясь сдержать детские рыдания, Алиса вновь обеими руками обняла командующего за шею. По-прежнему ласково улыбаясь, Беркули прошептал ей в ухо:

– Ты точно сможешь, малышка… Ошибки Церкви Аксиомы… исправь их и сделай этот… искривленный мир таким… каким он должен быть…

Я заметил, что его голос стремительно угасает. Потрясающая сила воли, порожденная Пульсветом командующего, практически истощилась.

Глаза Беркули, снова потерявшие цвет и ставшие каменно-серыми, вдруг обратились на меня. Неподвижные губы испустили хриплый, тяжелый голос.

– Слушай, щенок… я оставляю малышку Алису… в твоих… руках.

– …Понятно, – коротко ответил я и кивнул. Герой древних времен кивнул в ответ, и новые трещины пошли по его шее. В белом холодном воздухе моих ушей коснулись его, видимо, последние слова:

– Твоего… товарища… забрал… распорядитель Чуделкин… скорей всего… к первосвященнику… поспеши… пока тот парнишка… не заблудился… в паутине… собственной памяти…

Его голос оборвался, и командующий Рыцарями Единства Беркули превратился в безмолвный камень.

Густая белизна покрывала его тело по грудь; множество трещин, идущих по голове от шеи до глаз, лишь подчеркивали его доблесть, присущую герою легенд.

– …Дядя…

Разрывающий душу голос Алисы, которая по-прежнему обнимала командующего за плечи, донесся до меня, пока я раздумывал над значением его слов.

Некто распорядитель Чуделкин применил к командующему Беркули Священное искусство «Дип фриз» и забрал Юджио. Это факты. Оглядевшись, я обнаружил во льду неподалеку от того места, где был вморожен Беркули, идеально квадратную яму до самого дна, словно вырезанную электропилой.

Юджио явно включил свои ледяные розы с твердым намерением свести бой к ничьей. Потом вмешался распорядитель, вырезал Юджио изо льда и уволок наверх, в комнату Администратора. Меня беспокоили слова командующего насчет паутины памяти. Насколько я знал Юджио, вряд ли кому-то удастся промыть ему мозги; но, с другой стороны, я даже представить себе не мог, на какие трюки способна Администратор с ее прямым доступом к Пульсветам.

Я размышлял, глядя в яму, и вдруг в самой глубине возле ровного разреза что-то блеснуло. Шагнув ближе, я вгляделся и увидел длинный меч, вонзенный в дно ванны. Его форму я не мог спутать ни с чем, даже несмотря на несколько сантиметров льда поверх. Это было бесценное оружие моего партнера, «Меч голубой розы».

Мое беспокойство усилилось многократно при виде красивого Божественного инструмента, практически части Юджио, оставленного в одиночестве подо льдом. Кинув взгляд на Алису, по-прежнему обнимающую Беркули, я достал с пояса свой черный меч и легонько ткнул им в лед точно над «Мечом голубой розы». Потом, держа его обратным хватом, резко нажал.

Раздалось громкое «дзыннь!»; от стены ямы по вертикали откололся пласт льда и рухнул на дно. Опустившись на колени, я сжал почти полностью открывшуюся рукоять «Меча голубой розы» левой рукой и медленно потянул, несмотря на то, что в мою кожу впился холод в минус несколько градусов по Цельсию. Меч немного посопротивлялся, но вскоре беззвучно выбрался из плена, лишь крохотные кусочки льда с него посыпались.

Как только я выпрямился с черным мечом в правой руке и «Мечом голубой розы» в левой, все мои суставы протестующе заскрипели. Этого следовало ожидать, раз уж я держал два Божественных инструмента высокого уровня, однако я просто не мог отказаться от этой затеи. В конце концов, наши слуги Ронье и Тиизе все изранились, чтобы принести нам эти мечи, когда нас забирали в собор.

Теперь передать «Меч голубой розы» Юджио – уже мой долг.

Еще раз как следует оглядевшись, я увидел на замерзшей поверхности знакомые белые кожаные ножны. Снова повесив черный меч на пояс слева, я поднял ножны и убрал туда «Меч голубой розы». Подумав немного, я прицепил второй меч на пояс справа, тем самым более-менее вернув себе баланс.

Сделав глубокий вдох, я развернулся и увидел Алису – она незаметно для меня успела подойти. Стерев рукавом слезы с левого глаза, она произнесла немного резковато, видимо, пытаясь скрыть смущение:

– …С двумя мечами ходят только эти надменные высшие дворяне, умеющие лишь рисоваться… Но, как ни странно, тебе идет.

– Хм? Ну уж…

Я не сдержал неловкой улыбки. Конечно, во времена SAO я был игроком-одиночкой с двумя мечами, но – видимо, из-за того, что я долгое время скрывал это мое умение, – стоя с двумя клинками перед кем-то, я чувствовал себя немного не в своей тарелке.

Нет, возможно, дело не только в этом. Возможно, где-то в глубине души у меня остался какой-то страх перед тем грандиозным вторым мной – Кирито, прошедшим смертельную игру SAO с двумя клинками… а может, даже не страх, а отвращение. Как бы кто ни пытался меня переубедить, я с радостью воздержусь от того, чтобы взять на себя эту роль еще раз.

– …Все равно махать двумя мечами сразу невозможно, – произнес я, пожав плечами. Алиса уверенно кивнула.

– Ведь если будешь держать два меча, то не сможешь применять важнейшие из секретных приемов. Да и без этого – работа двумя мечами не дает никаких преимуществ. В любом случае… если меч остался здесь, полагаю, Юджио уже увели к достопочтенной госпоже первосвященнику… Нам следует поспешить, ее поступки за гранью всего, о чем способно хотя бы подумать человеческое существо…

– …Ты с ней говорила когда-нибудь? С Администратором?

– Всего один раз, – кивнула Алиса; лицо ее напряглось. – Это было шесть лет назад… когда я очнулась ученицей Рыцаря Единства без всех своих прошлых воспоминаний, я увидела достопочтенную госпожу первосвященника, «ту, кто призвала меня», глашатая богинь Мира людей. Это была стройная, красивая женщина, выглядела она как человек, никогда ничего тяжелого в руках не державший, тем более меч… но ее глаза…

Алиса обхватила себя руками и продолжила шепотом:

– Серебряные, как зеркала, они отражали весь свет… Да, теперь я понимаю. Я тогда была в ужасе. Вот почему я никогда не шла против нее, верила всем ее словам, отдала ей всю себя – из-за всепоглощающего страха… Сейчас я в этом уверена.

– Алиса…

С некоторым беспокойством я взглянул в лицо подавленной деве-рыцарю.

Однако, будто прочтя мои мысли, Алиса сделала глубокий вдох, потом подняла голову и кивнула.

– Все нормально. Я уже твердо решила. Я буду делать то, что считаю верным, ради сестренки, которая живет далеко на севере… ради семьи, которую я никогда не видела, и ради всего народа. …Дядя знал про печать, которая у нас у всех в правом глазу. Значит, человек, который командовал Рыцарями Единства, Беркули Синтезис Ван, не мог слепо верить в то, что власть Церкви Аксиомы есть благо. То, что мы сюда спустились, не помогло нам спасти твоего напарника, но я рада, что встретилась с дядей… Теперь мое сердце колебаться не будет.

Алиса нагнулась и нежно погладила окаменевшие щеки Беркули. Впрочем, это у нее заняло лишь секунду; потом она выпрямилась, развернулась и, твердо шагая по льду, направилась туда, откуда мы пришли.

– Теперь давай поспешим. Распорядитель может встать у нас на пути, прежде чем мы встретимся с достопочтенной госпожой первосвященником.

– Э… эй, а ничего, что мы так вот оставляем командующего? – спросил я, полубегом догнав Алису. Рыцарь Единства ответила, глядя на меня горящим левым глазом:

– Все разрешится, если мы возьмем за горло распорядителя Чуделкина и заставим его снять заклинание… а может, если мы его зарубим.

Мысль, что я совершенно точно не хочу снова заиметь эту девушку своим врагом, крутилась у меня в голове, пока я шел, страдая под тяжестью двух мечей.

Мы с Алисой остановились, только когда вернулись на 95 этаж, «Наблюдательный пост утренней звезды»; иными словами, мы пробежали еще пять этажей, правда, на этот раз против силы тяжести.

В отличие от меня, запыхавшегося из-за «Меча голубой розы» на поясе, великий Рыцарь Единства сохранил безмятежное выражение лица, хотя вес нашего снаряжения не так уж сильно различался. Я почти физически ощущал холод, исходивший от ее белой кожи и горящего синего глаза, когда она смотрела на лестницу, ведущую наверх.

– …Пока приходишь в себя, слушай внимательно. Старейшие вряд ли лучше простолюдинов владеют оружием ближнего боя, но по Священным искусствам они сильнее даже нас, Рыцарей Единства. Даже если в воздухе почти нет Священной силы, вот как сейчас, они, скорее всего, применят кристаллы-катализаторы, созданные в розарии, и обрушат на нас бесконечный ливень атак.

– Таких противников… лучше атаковать вблизи и внезапно… ффуф, – ответил я, тяжело дыша. Алиса коротко кивнула.

– Сейчас не время беспокоиться, как именно мы будем драться. Лучше всего, если нам удастся подобраться незаметно, но нет никакой гарантии, что нам это удастся. Если внезапная атака не получится, тебе придется атаковать в лоб, а я буду защищаться от их Священных искусств мечом в состоянии полного контроля.

– …Я, значит, атакую, э…

Я сник от перспективы драться с врагами-магами (никогда этого не любил). Алиса подняла левую бровь и выпустила в меня очередную порцию сарказма, по части которого у нее был просто талант:

– Я совершенно не против того, чтобы поменяться ролями. Но в таком случае мне придется просить тебя защищать нас от Священных искусств.

– Понял, понял, я атакую.

Мой черный меч сейчас восстанавливал Жизнь, и я не был уверен, выдержит ли он заклинание полного контроля. Честно говоря, хотелось бы по возможности приберечь его до битвы с первосвященницей. А главное – хотя мой спецнавык, призыв гигантского черного копья, происходящего от самого Кедра Гигаса, обладал разрушительной мощью, способной перевернуть ход сражения, ему недоставало функциональности, которым обладал «цветочный шторм» меча Алисы.

Когда я кивнул, Алиса размеренно продолжила:

– Возможно, я сзади наложу лечащее заклинание, если буду в настроении. Можешь крушить что хочешь и сколько хочешь, но распорядителя Чуделкина оставь в живых. Если мне не изменяет память, это маленький человечек в ярком красно-синем костюме шута.

– …Ну и… видок… он просто плюет на понятие «достоинства».

– Может, и так, но не вздумай его недооценивать. Помимо того ужасного «Дип фриза», он наверняка владеет еще множеством быстрых и мощных Священных искусств… он самый сильный маг во всей Церкви Аксиомы, не считая первосвященника.

– Ага, знаю. В квестах всегда основные проблемы доставляют мелкие и плюгавые твари.

Алиса кинула в меня короткий настороженный взгляд, потом снова повернулась к ведущей наверх лестнице и с нажимом произнесла:

– Ладно. Идем.

По большой лестнице мы взбежали на один пролет, стараясь топать потише; там нас ждал невероятно узкий, сумрачный коридорчик с черной дверью на противоположном конце.

Освещенный зловещим зеленым светом лампы, в ширину он был метра полтора, не больше. Чтобы здесь разойтись двоим, им нужно было бы двигаться с осторожностью. И единственная дверь впереди тоже была маленькая. Даже мы с Алисой пройдем по этому коридору, едва не задевая головой потолок, а верзилам вроде командующего Беркули, сдается мне, пришлось бы здесь сгибаться в три погибели.

Это было… просто неправильно. В норме цитадель сильнейшего врага, «финальный донжон», должна быть чем дальше, тем выпендрежнее, разве нет? И предыдущие этажи, вплоть до «Наблюдательного поста утренней звезды», действительно были хороши.

Ну и что это за теснотища вдруг, когда мы уже на волосок от верхнего этажа?

– …Здесь и есть этот Совет старейших, о котором ты говорила… да?

– Полагаю, да, но… Ладно, узнаем, когда войдем.

Она шагнула в коридор, тряхнув золотыми волосами, будто отшвырнув в сторону сомнения.

У меня мелькнула мысль, что в этом узком пространстве могут оказаться ловушки, и я машинально попытался было дернуть Алису назад, но тут же передумал и побежал за ней. Вряд ли кто-то поставил бы ловушки на чужаков в самом сердце Церкви Аксиомы. А если они и есть, то, скорее всего, гордо выставлены напоказ, как миньоны вокруг внешней стены.

Узкий коридор длиной метров двадцать пропустил нас без происшествий, и мы подошли к дверце.

Переглянувшись, мы одновременно кивнули, после чего я, авангард, взялся правой рукой за дверную ручку, тоже маленькую. Дверь оказалась не заперта; ручка, щелкнув, с легкостью повернулась, и дверь приоткрылась, как только я потянул.

Едва из полумрака за дверью дыхнуло холодным воздухом, я ощутил некое присутствие – меня охватило чувство какой-то безысходности (плюс мурашки по коже, плюс все такое прочее), которое я испытывал всякий раз, когда открывал двери комнат боссов в лабиринтах Айнкрада.

Впрочем, сейчас я уже не мог сказать Алисе поменяться со мной и идти первой. Решительно открыв дверь, я слегка наклонился и заглянул.

Коридор продолжался еще немного, потом открывался в совсем почти неосвещенное пространство. Вдали вроде слабо мерцало что-то фиолетовое, но я не мог разобрать, откуда это мерцание шло.

Ровно в тот момент, когда я осторожно вошел внутрь, до меня донеслось что-то вроде ворчливой брани. Застыв на месте, я напряг слух. Это не был голос какого-то одного человека. Несколько – а может, даже несколько десятков – человек бормотали что-то, и их голоса накладывались один на другой. «Священные искусства», – прошептала сзади Алиса; я кивнул и затаил дыхание.

Я приготовился к тому, что вот сейчас на нас обрушится град атак, но ничего подобного не произошло. Слова «дженерейт», необходимого для атакующих Священных искусств, не было в тех огрызках команд, что мне удавалось разобрать.

Я склонил голову, размышляя, что бы это могло быть; Алиса шепотом поторопила меня:

– Давай ворвемся. Если старейшие накладывают какое-то большое заклинание, не связанное с нами, это может быть нам на пользу. Возможно, нам в этой темноте даже удастся подобраться на расстояние удара меча, если их голоса заглушат наши шаги.

– …Ага, точно. Как договаривались, я иду первым. Моя спина в твоем распоряжении, – прошептал я в ответ и достал с пояса черный меч. У меня, конечно, возникла мысль, что «Меч голубой розы», висящий на моем поясе справа, будет обузой в бою, но этой мелочи было недостаточно, чтобы оставить его. Убедившись, что Алиса тоже взяла в руку «Меч душистой оливы», я вновь двинулся вперед.

Подойдя ближе к затененному пространству, я ощутил в воздухе неприятный запах. Это была не звериная вонь, не запах крови – что-то вроде гниющей пищи. Вытряхнув из головы эти мысли, я прижался спиной к стене коридора и заглянул в сумрачное помещение «Совета старейших».

Оно было просторным – точнее сказать, высоким.

Круглое, диаметром метров двадцать. Изогнутая стена, тянущаяся вверх, возможно, этажа на три; потолок терялся во тьме. По общему виду эта комната немного напоминала Великую библиотеку, обиталище Кардинала.

Ни одной лампы не было; свет шел только от нескольких слабо мерцающих фиолетовых огоньков, висящих около стен. Кроме них, были еще какие-то круглые предметы, расположенные через равные интервалы, но я не мог понять, что это.

Новый огонек зажегся неподалеку от нас. Бледно-фиолетовый прямоугольник – окно Стейсии. А круглый предмет рядом с ним…

Человеческая голова.

Стало быть, все эти штуковины, закрепленные на стене этой цилиндрической комнаты, –

– От…. Отрубленные головы?.. – хрипло вырвалось у меня. Алиса, стоящая слева-сзади, еле слышно прошептала в ответ:

– Нет, они, похоже, при телах, но… они как будто растут из стены…

При этих ее словах я изо всех сил вгляделся. Ну точно, под этими круглыми головами виднелись шеи и плечи, но больше я ничего не видел. Остальное, похоже, находилось в прямоугольных шкафчиках, закрепленных на стене.

Судя по скромным размерам этих шкафчиков, конечности этих людей были завернуты внутрь до предела. Такое состояние я бы затруднился назвать приятным, но люди в шкафчиках, судя по всему, совершенно не осознавали, в каком они положении. На лице, торчащем из шкафчика рядом со мной, не было ни намека на эмоции.

На голове вообще не было волос, даже бровей; запавшие, остекленевшие глаза на бледном лице бессмысленно вперились в висящее перед ними окно Стейсии. В окне бежали строки текста, написанные крохотным шрифтом; при каждой остановке бесцветные губы человека в шкафчике монотонно произносили:

– Систем колл… дисплей ребеллинг индекс[11]…

Все мое тело задеревенело, едва я услышал этот неживой голос.

– Они… были тогда?!. – простонал я.

– Ты их знаешь?! – тут же спросила Алиса. Кинув взгляд на лицо рыцаря, я слабо кивнул.

– Ага… Два дня назад, сразу после того, как мы дрались в Академии с Райосом и Умбером, в углу комнаты возникло что-то вроде окна. Оттуда на нас с Юджио уставилось белое лицо… это точно был один из этих…

При этих моих словах Алиса снова вслушалась в голоса запертых людей, потом нахмурилась и сказала:

– Заклинание, которое они произносят… я его совершенно не знаю, но, похоже, они делят Мир людей на маленькие участки и выводят какое-то число. Но что означает это число, я понятия не имею.

– Число…

Как только я повторил это слово, в памяти зазвучал голос.

«И среди этих скрытых параметров есть такой "коэффициент неповиновения"».

«Администратор быстро обнаружила, что коэффициент неповиновения можно использовать для поиска людей, скептически настроенных к насаждаемому ею Индексу Запретов».

Это мне сказала живущая в Великой библиотеке девочка-мудрец Кардинал. Места для сомнений не оставалось. Священные слова «ребеллинг индекс», которые произносили эти люди, наверняка и есть коэффициент неповиновения, упомянутый Кардиналом; иными словами, эти десятки людей в шкафчиках непрерывно проверяли коэффициенты неповиновения всех и каждого обитателя Мира людей.

Если кто-то из них обнаружит аномальное значение, он заглянет в то место, идентифицирует человека, нарушившего Запрет, и сообщит кому-то. Тот, кому он сообщит, прикажет Рыцарям Единства арестовать преступника. Так вот мы с Юджио и попали в собор, да и Алиса тоже…

Я стоял в безмолвном изумлении, как вдруг где-то раздался звонок. Мы с Алисой машинально крепче сжали рукояти мечей, но, судя по всему, звонок сигнализировал не о том, что нас обнаружили. Потому что запертые люди, разом прекратившие читать заклинания, посмотрели вверх, а не вниз.

Только тут я заметил, что прямо над головой каждого из них было нечто вроде крана. Люди синхронно открыли рты, и из кранов потекло что-то бурое и вязкое. Жидкость лилась прямо в рты, и люди механически глотали. Часть жидкости проливалась мимо, на шеи и плечи. Видимо, отсюда и гнилая вонь в комнате.

Вскоре звонок прозвенел опять, и жидкая пища перестала течь. Люди в шкафчиках снова развернули головы вперед и продолжили читать команды. Систем колл… систем колл…

Это уже за рамками того, что можно назвать обращением с людьми.

Да нет, даже с коровами и овцами такое жуткое обращение совершенно непростительно.

Я заскрипел зубами, сдерживая рвущееся наружу возмущение; Алиса тихим, напряженным голосом произнесла:

– Это… и есть те самые старейшие, которые правят Миром людей?

Покосившись на нее, я увидел, что Рыцарь Единства смотрит в пространство яростно горящим глазом. Пока она не спросила, мне такое и в голову не приходило, но другого вывода просто не могло быть. Эти десятки людей, запертых в шкафчиках, и есть старейшие – высшие гражданские служащие Церкви Аксиомы.

– И породила это все тоже… первосвященник, да?

– Ага… скорей всего, – кивнул я на слова Алисы. – Думаю, это были люди, талантливые в Священных искусствах, но плохо умеющие обращаться с оружием; их похищали из Мира людей, запечатывали чувства и мысли и превращали в эти вот наблюдательные инструменты под названием «старейшие»…

Да, это не более чем инструменты. Инструменты, приглядывающие за поддержанием вечного покоя… или, точнее, застоя в Мире людей под властью Церкви Аксиомы. Судьба этих людей была даже более жалкой, чем у Рыцарей Единства, лишившихся воспоминаний о тех, кто им дорог. Администратор несколько веков правила на спинах этих несчастных.

Алиса медленно опустила голову; золотые волосы упали на лицо, скрыв его выражение.

– …Не прощу.

«Меч душистой оливы» в ее правой руке, возможно, чувствуя гнев хозяйки, издал мелодичный звон.

– Какое бы преступление они ни совершили – разве им не дана человеческая жизнь? Отобрать у них… разум и чувства, не только воспоминания, как у Рыцарей Единства, запереть в крохотных шкафчиках, кормить хуже, чем зверей… здесь ни чести, ни достоинства и близко нет.

Договорив, Алиса смело вскинула голову и твердыми шагами вошла в комнату. Я в панике бросился за ней.

Несмотря на появление девы-рыцаря, сверкающей даже в темноте, взгляды старейших не оторвались от окон Стейсии. Алиса повернула влево и встала перед одним из шкафчиков. Стоя сзади-сбоку от нее, я уставился на бледное лицо старейшего.

Возраст и даже пол его определить было невозможно. Неужели вообще ничего человеческого не осталось в этих созданиях за бесчисленные месяцы и годы, проведенные в этом темном зале – нет, тюрьме?

Алиса мягким движением подняла «Меч душистой оливы». Я подумал было, что она собирается разбить шкафчик, но золотое острие направилось туда, где у старейшего полагалось быть сердцу. У меня перехватило дыхание, я смог лишь коротко прошептать:

– Алиса!..

– Ты не считаешь, что оборвать эту жизнь… будет милосердно?

Ответа у меня не нашлось.

Судя по всему, даже если их воссоединить с «фрагментом памяти» – который не факт еще, что существует, – они, скорей всего, не вернутся к прежнему состоянию… Напрашивается мысль, что Пульсветы старейших уже сломаны безвозвратно и не подлежат восстановлению.

Однако Кардинал (или даже Администратор), быть может, способна все-таки дать им что-то лучшее, чем смерть. С этой мыслью я протянул руку к наплечнику Алисы, чтобы остановить ее.

Однако мгновением раньше по помещению разнесся какой-то странный звук, заставивший и меня, и Алису застыть на месте.

– Ааа… ааа!..

Это был протяжный, пронзительный крик.

– Аа, нет, аа, госпожа первосвященник, это не стоит того, аа, нет, аа, оо!..

Слушая этот бессвязный набор восклицаний, мы с Алисой вопросительно переглянулись.

Голос был мне абсолютно незнаком. Непохоже, чтобы он принадлежал кому-то молодому, но и на старческий не тянул. Единственное, в чем я мог быть уверен, – обладатель (или обладательница) этого голоса был настолько возбужден, что потерял всякое самообладание.

На ярость Алисы словно холодной водой плеснули; дева-рыцарь убрала меч и повернулась на голос. Я тоже вгляделся в том же направлении.

В противоположной стене цилиндрической комнаты был проход, такой же, как тот, через который мы вошли. Оттуда и доносились безостановочные вопли.

– …

«Идем», – Алиса показала мечом в сторону прохода. Я кивнул, и мы оба пошли, стараясь шагать потише.

В комнате не было ни колонн, ни мебели, за которой можно было бы спрятаться, и мне пришлось набраться смелости, чтобы пересечь ее вот так, в открытую; однако люди, торчащие из стен, на нас не смотрели – похоже, кроме жидкой пищи из кранов в их мире не существовало ничего. Я не мог не посочувствовать стражу подземной тюрьмы и девушке, управляющей лифтом, когда узнал про их обстоятельства, но здесь… я бы слишком мягко выразился, если бы назвал положение старейшин «трагическим».

То, что кто-то здесь, рядом с этим кошмаром испускает громкие вопли, – бессмыслица какая-то. В любом случае – ясно, что это не друг.

Алиса явно думала так же: на ее побледневшем лице проступила тень гнева, совсем не такая, как раньше. Алиса тихо пересекла комнату и заглянула в коридор. Я остановился у нее за спиной и тоже посмотрел, что там.

В конце коридора, такого же удивительно узкого, как и предыдущий, была комната приличных размеров (хотя и меньше, чем та, через которую мы прошли). Она была неярко, но все же освещена, так что мы могли без проблем разглядеть, что внутри.

Мое первое впечатление – какая-то совершенно нелепая комната.

Вся мебель блестела золотом. От крупной (комода и кровати) до мелкой (круглого столика и тумбочек) – все ослепительно сверкало, отражая свет, и било в глаза даже с такого расстояния.

На всем этом валялись либо торчали из ящичков игрушки – колоссальное количество игрушек, больших и маленьких, самых разных типов.

В основном это были мягкие игрушки кричащих расцветок. Куклы с пуговичными глазами и соломенными волосами; звери – собаки и кошки, лошади и коровы; даже какие-то отвратные монстры, которых я вообще не узнавал; они были здесь, там, повсюду, на полу, на кровати – целые кучи. Еще были кубики, деревянные лошадки, музыкальные инструменты и тому подобное – как будто сюда переехала лавка игрушек из пятого квартала Центории.

Дата добавления: 2015-11-16