Просто сказать

Просто сказать, что любовь,
Сделав свой полный круг,
Тихо скончалась вдруг –
Это почти моветон.
Должно все делать вновь,
Времени, месту в тон.

Следует описать пейзаж,
То, как он чист, но пуст.
Что половина в нем –
Это простой мираж,
Что якобы нет тех уст
Ни ночью теперь, ни днем

Но днем, я б сказал, что нет
Вообще ничего. Весна
Подарит немного сна,
А лето – цикад и мух,
И осень – парад планет,
Зима расположит пух,

Где раньше была земля.
Пугающе странный факт.
Последняя сцена, акт
Прощания. Но пейзаж –
Он чист, так же пуст и для
Любви не пригоден. Стаж

Отчаянья – сотни лет.
И сотни таких же зим.
Дорожный мешок, билет...
Миг счастья невыносим.

Миг счастья – недобрый знак,
Предвестник потери, друг
Терзаний и новых мук.
И если раздастся крик,
Приникнет к окну чужак,
То это всего лишь блик
Луны.

24-29.11.2009

***

В один из дней в одном из тех миров,
где, к счастью, все сложилось по-другому,
я выйду днем на улицу из дому
тебя встречать у города низов.

В местах, где всем наскучивший бетон
упрямо вырастает из асфальта,
там, где коты поют в начале марта
и где любовь, вообще-то, моветон…

Так вот, к тебе – туда, где все не так,
где вместо слов используются взгляды,
где друг у друга в качестве награды
сегодня мы. Я ускоряю шаг.

Я чувствую, как застывает миг,
как оступается и умолкает сердце,
и кожа, тщась как будто впрок согреться,
глотает свет, зрачок тревожит блик.

И этот мир, меня в котором ждешь,
сжимается в невидимую точку.
Слова становятся в единственную строчку:
«Нелепая, чудовищная ложь!»

Холодный взгляд – ты дождалась зимы,
ты поддалась ее коварной стуже.
И где-то здесь, вмерзая в эти лужи,
остался я. Сегодня будем мы опять вдвоем.
Но будет только хуже.

январь-февраль 2010

***

Мысль о том, чтобы выключить свет,
часто пугает бывалых героев.
Так начинался период запоев,
так прекращалась эпоха побед.

Мысль о том, чтобы встать и уйти,
гнула их спины и резала нервы.
Жизнь с упоеньем стареющей стервы
ставила камни у них на пути.

Так становились холодными дни,
теплыми руки и добрыми лица,
так в их сердца была воткнута спица,
так они все оставались одни.

Так догорали – один за другим,
молча себя с небосвода стирая.
Так их земля принимала сырая.
Так небосвод оставался нагим.

Лица же их высекали в камнях,
вечно смотреть в темноту оставляя.
Так день, от смерти опять отделяя,
Жизнь зарождал в предрассветных тенях.

Март 2010

До лета

Только б дождаться лета, летом все будет как надо
Надену легкие белые туфли, вынырну из этого ада
Летом распустятся листья, и птицы все будут на месте
Будут сидеть и петь про солнце - не жизнь, а сосиска в тесте
Только б дождаться лета, падения снежного рейха
Дня приоткрытой с утра паранджи в гареме арабского шейха
Только б не сдохнуть здесь, в слякоти булькая нервно
Как, не дождавшись заветной стрелы, в болоте лягушка-царевна
А если оно все же будет - заветное чертово лето
Будем, друзья, до самой осени сутками праздновать это
Пить будем так, чтоб помнить только, что лето было
Что мы лакали рюмками солнце и небо - пока не остыло
А дальше опять будет серо, грязно, заснежено, склизко
Будем трезветь и помнить, как лето (такое далекое) близко

06.04.2010

К Т.В.

По вторникам я прихожу к тебе в гости.
Ты каждый раз делаешь вид, что рада.
Ты зовешь меня не Костян, как другие, а Костя –
человеку немного для счастья надо.

Человеку для счастья нужна самая малость.
Говорят, еще меньше нужно для горя.
Нам неважно – у нас-то другая слабость,
мы-то по уши в волнах Балтийского моря.

Наши жизни впадают в него, как реки,
сеткой вен, артерий, в пучки скрепленных.
Я теряю тебя, опуская веки.
Это море наплакал косяк влюбленных –

не таких как мы. Ты подливаешь чаю.
Ты такая добрая, что мне становится больно.
Ты поднимаешь глаза, я твой взгляд встречаю.
Не хотел, прости. Это все невольно.

Как сказал бы Фрейд, это все либидо,
сублимация, комплекс… простые вещи.
Терапевт – невольная Немезида:
локоть вечно согнут. Народ трепещет.

Море хлещет на красный паркет твоей кухни,
Превращая квартиру в морское царство.
Звуки стихнут, свет мигнет и потухнет,
Подчеркнув нестерпимость такого убранства.

Я, вообще-то, не думал, что буду плакать,
да к тому же морем. Я знаю место,
где соленая, едкая эта слякоть
образует самую суть протеста

против суши, против песка и грязи,
против линий ровных. Ты помнишь, детка?
Нас за это гноили в застенках Штази,
И гнала по улицам контрразведка…

Море лижет ноги нам, смотрит грустно
отраженьем звезд и луны. Мне тесно
в этих буквах серых, закончу устно –
это будет правильно, будет честно.

Где звонок зазвучит продолженьем крика,
между стен бетонных остатком звука,
ты стоишь под взором святого лика,
и в звонке вдруг слышится чья-то мука.

Там, где я, опомнившись, брошу трубку,
звуков нет. Из окон сквозит и сыро.
Улыбнувшись еще одному окурку,
Ткну им в пепел сгоревшего как бы мира.

Только в поздний час, вознося молитвы,
Попрошу прощенья за это тоже:
Если жизнь становится полем битвы,
То однажды броня прирастает к коже.

Март – сентябрь 2010

Хороший день

Это явно будет хороший день
Посреди июня, и неба синь
Навсегда прогонит с асфальта тень,
Даст в объятия Яну Инь.

Будешь хлеб крошить голубям, постель
Наконец оставив, умерив боль,
Но все так же кутаясь во фланель,
Языком ощущая соль

Той земли, которой придется стать,
Тех морей, в которых придется плыть,
Рассекать лазурную килем гладь,
Такелажем тихонько выть.

Даже если знаешь, что смерти нет,
Как же жалко летних таких минут.
Тот, кто знает этот простой секрет,
Избежит страха липких пут.

Если вдруг улыбка не сходит с губ,
Если долго так неподвижен взгляд,
Если образ собственный тих и груб,
Значит, смотришь уже назад.

Январь 2011

Монолог

Я не видел тебя столько чертовых лет,
столько чертовых зим, оставляющих след
где-то глубже, чем кожа, под коркою сердца,
где в лишениях чувствам положено греться.
Ты мой гость, так используй мою доброту:
можешь петь, можешь воздух глотать налету…
Там, где осень смеясь надругалась над летом,
всю округу заляпав оранжевым цветом −
я был здесь. Где был ты, я узнал из газет:
в светской хронике твой черно-белый портрет,
текст на четверть колонки – дешевая врезка.
А когда-то ты словом бил жестко и резко…
Ты еще не забыл, как я выгляжу, брат?
Сколько лет, просыпаясь под грозный набат,
я лелеял мечту тебя встретить у двери,
рассказать об успехах, забыть про потери…
Сколько лет, засыпая под крики и вой,
в своих мыслях я все еще шел за тобой!..

Помнишь маленький пруд у грунтовой дороги?
Там деревья оделись в прозрачные тоги,
там листва опустилась на водную гладь,
будто нам разрешая отныне не лгать…
Там, где краткость теряет любимого брата;
там, откуда нам нет и не будет возврата, –
мы останемся здесь – на холодном ветру,
и, как водится, тихо растаем к утру.
И ты знаешь, что все это правильно, честно,
и, как будто, заранее было известно.
Там, где быть искуплению, нынче лишь грех.
Мы не справились здесь, значит, предали всех.

2009, 2011

Водолей

И ни много, ни мало две тысячи лет,
проведенных под знаком рыб.
Мир погиб, но в паденье своем он оставил людей.
Иудей оставлял состояние детям,
а мы оставляем на этой планете
жар костров, и стремление душ в никуда.
Та вода, что однажды подточит нас всех –
это грех, это долгий отчаянья вздох.
Мир не плох, просто мертв и поэтому тих.
Для двоих здесь и то недостаточно мест.
Нам бы крест! Нам бы слово с Божественных уст!
Если пуст, то не важно, насколько ты чист:
белый лист – оправданье детей и отцов.
Ярких снов вереница, распластанных тел…
Кто хотел, тот уже постарался и смог.
Видит Бог, я оставил тебя не навек.
Из-под век, из-под тронутых пеплом ресниц
всех блудниц Вавилона мне чудится свет –
как обет благочестья, но больше не страх!
К праху прах. Мы как дети нуждаемся в том,
кто потом скажет нам, что нас тоже простят.
Что есть ад? Состоянье заблудшей души.
И в тиши погребения сдавленный крик.
То – лишь миг, то – лишь вечности жалкий клочок.
На крючок ты насажен из вычурных слов.
Ты – улов и наживка для душ и сердец.
Ты – венец всех творений и худший провал.
Новый шквал. Поливает дождем Водолей.
Круче, злей. Все вершины опять станут дном.
Об одном просят души, снимая тела, –
чтобы зла не прибавилось здесь после нас.
В этот раз. Ныне, присно, во веки веков.
Спи без снов.

2010 – 11.09.2011

За порог

Но шагнув за порог, возвращенья не жди –
за тобою смыкаются строем дожди.
В такт шагам твоим кровью исходит земля –
пресвятая обитель, нам данная для
прохождения чрез испытанье огнем.
Чтоб погибнуть и чтобы найти себя в нем.

Проходя через бой, не закроешь глаза –
это крест нам на плечи возложенный за
нашу гордость греховную – в мыслях, в делах.
За отвергнутый свет, за потерянный страх.

Ты прощения лучше у мертвых проси:
у друзей, что лежать остаются в грязи;
у врагов, что друзьям твоим братья теперь.
Вот и все, уходи. И закрой эту дверь.
И ступай сквозь огонь, распахнувши глаза –
искупления в виде, прозрением за.

весна 2012

***

Так как тьме других оправданий нет,
я вхожу в наш дом и снимаю тело
со своей души, и включаю свет.
То, что ты ждала и всегда хотела.

Если холод просит тебя уйти,
ты встаешь, одеваешься, смотришь мимо,
и бормочешь робко под нос «прости».
Ты ведь так внезапна, легка, ранима.

Но у тьмы есть свойство вползать извне.
Это может выглядеть так прекрасно…
Потому светить иногда опасно,
оказавшись вдруг глубоко на дне.

Так как света осталось совсем чуть-чуть,
ухожу во тьму, если ты не рядом.
Это стало привычкой, потом – обрядом.
А теперь это смысл всех вещей, их суть.

Дверь закрылась. Огонь догорел.
Я жду,
сберегая жалкие света крохи.
Так проходят годы, века, эпохи,
гаснут звезды, рождаются вновь.
Я жду.

зима 2011 – весна 2012

***

Я повинен в грехе уныния,
в отвержении созидания.
Тихо красная бьется линия
в этой камере душ сгорания.

Тихо в пламени стонут грешники,
сберегая свой стон для вечности, –
это также мои приспешники
в отвержении человечности.

Здесь не длится любая музыка,
силы здесь не имеет физика.
Здесь мы все – от блатного тузика
до последнего злого шизика.

Широко распахнул объятия
даже в этой скупой обители
тот, кто смотрит на нас с распятия,
тот, кого до сих пор не видели.

29.09.12
о. Кос, Греция

***

Из длинных строк, которым нет числа
сплетает свой немыслимый узор, затягивает взгляд в глубокий омут,
и делает намек, что я расколот,
и не один в той лодке без весла.

И рвется ткань Вселенной, и извне,
превозмогая ужас нерожденья,
провозглашая истину в вине,
бегут в наш мир безумные творенья.

Конца им нет, их имя - легион.
И я им не хозяин, не указчик.
Я – проводник, бесхитростный рассказчик,
с земли взирающий на этот Дикий гон.

Таков удел мой - приходить в себя
в неведомых местах, залитым кровью,
исколотым сочуствием, любовью,
разбуженным веселой трелью птах.

2011/2012

Выстрел

и чувства смутные терзают,
и третьи сутки не до сна.
И, вроде бы, уже весна,
а все чего-то не хватает.

И я вхожу в свой старый двор.
Последний снег растает скоро.
И с расстояния в упор –
ствол из дуэльного набора.

И я, конечно же, убит.
Щеки коснувшись, снег не тает.
Что отцвело, то увядает,
но вечности принадлежит.

13.01.14

Плач Персеид

Мне кажется, я не смогу
играть с улыбкою надменной;
и с гордостью и статью ленной
идти к чужому очагу.

Так слаб порыв, неверен шаг,
так краток миг с судьбой свиданья...
Так сладок поиск оправданья
в подшивке выцветших бумаг.

Мне кажется, не ровен час,
паду в бушующую Лету
в толпе весь век бредущих к свету,
на вожделеемый Парнас.

И час, и миг, и век, и год
нас будет двигать по теченью
через забвенье к отреченью,
в тиши умерившихся вод.

01.02.14

Дата добавления: 2015-11-16