Глава 1. Стараясь не делать лишних движений, он осторожно выбрался из-под одеяла и

Стараясь не делать лишних движений, он осторожно выбрался из-под одеяла и, собрав одежду в охапку, двинулся на кухню. Там на секунду убавил тонировку оконного стекла до нуля. За окном было темно. Не зажигая света, он торопливо оделся, постоял в нерешительности, потом потрогал рукой чайник. Чайник был еще теплым. Но при одной мысли о том, что если тепловатой водой разбавить кофе, то получится мутная, горьковатая бурда, он лишь поморщился и двинулся к выходу.

Свет в прихожей он тоже зажигать не стал – и тут же был наказан за это. Когда, разгибаясь после шнуровки ботинок, он протянул руку к замку, то пальцы его наткнулись на что-то металлическое, которое незамедлительно брякнулось на пол с громким звоном. Внутри у него все оборвалось, и он замер.

В комнате вроде бы было тихо, но едва он открыл входную дверь, как женский голос произнес ему в спину:

– Куда это ты собрался, Рик?

Щелкнул выключатель, и свет ударил по глазам так, что на мгновение стало больно смотреть.

– Ты спи, – сказал он. – Ну, чего ты, Ро?

Рола стояла, оперевшись плечом о стену, такая укоряющая и растрепанная со сна, что ему нестерпимо стало жалко ее.

– Ночь ведь, – сообщила она, словно он сам не знал этого. – Ну, зачем тебе это, Рик?..

Он виновато, но в то же время упрямо молчал.

– Ну, хорошо, – продолжала она, – раз уж ты без этого жить не можешь, то дома бы поработал… Притаскивай сюда свое добро – и хоть всю ночь напролет сиди. Только не надо шататься неизвестно где, Рик. Я боюсь, понимаешь ты это, бо-юсь!.. – Она всхлипнула, хотя глаза ее оставались сухими.

– Нельзя, Ро, – мягко, но упрямо сказал он. – Дома давно уже нельзя, ты сама прекрасно это понимаешь… У них теперь есть спецпеленгаторы, и я не хочу, чтобы из-за меня в случае чего пострадали и вы с Катериной…

– Я тебя не понимаю, Рик, – сказала она с обидой. – Ну, что ты так прикипел к этому занятию, а? Ну, почему ты не хочешь жить, как все? Я бы еще поняла, какой во всем этом смысл, если бы ты что-то имел от этого – но ведь ты ни юма себе не можешь позволить таким способом! Ты же у нас благородный, бессеребренник!..

– Замолчи, – сказал он, глядя себе под ноги. – Я тебе уже тысячу раз объяснял, что я занимаюсь этим не ради денег…

– Да знаю-знаю: ты делаешь это ради людей! А на жену с дочерью тебе наплевать! Между прочим, скоро надо за школу платить, а у нас пока пусто в кошельке!..

– Ну что ты взъелась, ей-Богу? – поморщившись, сказал он. – И хватит, слышишь? Все. Иначе всех соседей перебудим…

Он сделал движение, собираясь открыть дверь, но Рола с неожиданной цепкостью ухватила его за рукав куртки.

– А ты подумал, что будет с нами, если тебя когда-нибудь накроют? – со слезами в голосе выкрикнула она. – Ты подумал, как соседи будут плевать мне в лицо, если узнают, чем ты занимался?!.. Да что я говорю, в конце концов, не это главное! Главное, что я люблю тебя, Рик, и если с тобой что-то случится…

– Спаси и сохрани, – пробормотал Рик и, решительным движением открыв дверь, вышел из квартиры.

Уже спускаясь по лестнице, он пожалел, что не поцеловал на прощание Ролу, как делал это раньше, но возвращаться не было смысла. Плохая это была примета – возвращаться, хотя он никогда не верил в приметы.

Он вышел из подъезда, свернул за угол и, пройдя несколько десятков метров, перешел на другую сторону улицы, где имелся небольшой скверик, зажатый с одной стороны магазином, а с другой – школой. Продравшись сквозь кусты, он прошел прямо по траве к люку канализационного колодца и, взяв заранее припасенную палку, подцепил его крышку. Вниз уходили металлические скобы, скользкие от сырости. Он спустился на несколько метров вниз и включил фонарь. Сумка была на месте, и он облегченно вздохнул.

Вскоре он уже опять был наверху. Водворив крышку люка на место, он направился к заранее выбранному дому. Пятнадцатиэтажная башня в форме многогранного кристалла была хороша тем, что в ней не дежурили консьержки, как в других местах, и еще у нее был довольно обширный чердак с удобной возможностью отхода на крышу соседнего дома.

В доме был лифт, но, разумеется, пользоваться им Рик не стал. Он совершил небольшое восхождение на самый верхний этаж, машинально считая в уме ступеньки и стараясь не думать о том, что будет делать, если ему случайно встретится кто-нибудь из жильцов.

Он подошел к двери чердака и чертыхнулся про себя. Еще вчера на двери не было никаких замков, а сейчас в ней виднелась новенькая замочная скважина. Он толкнул дверь, хотя и так было ясно, что она закрыта. Даже если бы у него был с собой набор отмычек, возиться с замком посреди ночи было рискованно, потому что это занятие предполагает такие звуки, как бренчание, лязг, щелчки и прочие громкие звуки. К тому же, кто знает: не установили ли они сюда еще и сигнализацию типа мощной сирены?..

Но и перспектива блужданий по ночному городу со Шлемом в сумке тоже не предвещала ничего хорошего. Оставалось попробовать еще один вариант…

Он извлек из сумки Шлем и надел его на голову. Спустился на один пролет ниже, чтобы его не было видно ни с верхнего, ни с четырнадцатого этажа. Всунул правую руку в перчатку-джойстик и застегнул контактные застежки. Опустил забрало очков-экрана и включил питание.

Батареи были подсажены, потому что экран осветился довольно тусклым мерцанием.

Перебирая пальцами «перчатки», Рик набрал код доступа и вошел в Сеть. Потом высветил на экране карту Интервиля и выбрал то здание, в котором находился. Увеличил масштаб изображения и повел курсор по квартирам…

В основном, жильцы уже спали. Квартиры были непроницаемо-темными. Наконец, на десятом этаже он нашел то, что нужно.

Обрюзгший тип в майке сидел, положив ноги на низкий журнальный столик, и пялился в экран стереовизора. В одной руке типа была банка пива, в другой – дымящаяся сигарета. На всякий случай Рик проверил всю квартиру, но в ней больше никого не оказалось.

Рик поймал типа в перекрестие и подал команду «Захват объекта». Тип вздрогнул так, будто его толкнули в бок, чуть не подавившись пивом, и замер.

Щелкая пальцами «перчатки», Рик заставил его встать, а затем направил на него гипном пятой степени: «ОТКРЫТЬ ЧЕРДАЧНУЮ ДВЕРЬ».

После этого ему осталось только наблюдать, как толстяк с тоской чешет грудь и озирается, как он наконец сует ноги в разношенные шлепанцы и плетется в прихожую, где из недр тумбочки извлекает связку ключей и копается, выбирая нужный ключ.

Потом внизу щелкнул замок, и послышались шаркающие шаги, поднимающиеся по лестнице.

Рик облучил толстяка вторым гипномом, задающим программу возвращения в квартиру, и, торопливо стянув с себя Шлем, упрятал его в сумку.

Поравнявшись с Риком, толстяк повернул голову и, слегка задыхаясь, посетовал:

– Черт знает что! Понаставили везде этих замков, а ты тут ходи, открывай да закрывай их!

– Да? – вежливо спросил Рик. – А зачем вам их открывать? Может, не надо?

Это была провокация чистейшей воды, но вторая степень Воздействия – это сильный императив. Человек, подвергшийся такому гипному, способен не только открыть какую-то там дверь, но и пытаться изнасиловать манекен. Если ему, конечно, это прикажут…

– Нет, – пробурчал толстяк. – Надо окно закрыть на чердаке, а то потом кошки поспать не дадут, заберутся с крыши и будут там бегать и орать всю ночь…

Он решительно двинулся дальше по лестнице. Рик последовал за ним.

Что-то бурча себе под нос, толстяк открыл чердачную дверь. Шаркая шлепанцами, проследовал вглубь чердака, где захлопнул узкое оконце. Потом вернулся, потоптался возле двери некоторое время, словно сомневаясь в правильности своего поступка. Наконец, махнул рукой и стал спускаться вниз, возвращаясь в квартиру. На Рика он больше не обратил никакого внимания.

Рик вошел на чердак, надел Шлем и, дождавшись, пока толстяк усядется вновь перед стереовизором, приказал ему забыть о походе на чердак. После этого он захлопнул дверь (замок был пружинным, запирающимся изнутри), прошел в конец чердака, где были навалены какие-то старые вещи, устроился поудобнее и вышел в режим поиска.

Было уже около двух часов ночи. Обычно в это время в городе вылезала на улицы из разных дыр и нор всякая сволочь, так что работы хватало.

Рик вел курсор по улицам, выбирая объект работы на сегодня. Как всегда в таких случаях, у него очень быстро начинали разбегаться глаза от обилия вариантов, из которых нужно было выбрать один, максимум два или три – иначе распыление усилий и внимания грозило неудачей, а Рик не любил неудачи. Слишком большую ответственность он на себя взвалил в свое время, чтобы можно было терпеть неудачи…

Весь город давно уже был поделен между геймерами на секторы влияния. Участок Рика находился в квадрате, ограниченном с запада и востока Пятой и Десятой улицами, а с севера и юга – Четвертым и Одиннадцатым проспектами. Здесь находилось мало злачных мест, если не считать двух ночных баров, одного казино и ресторана «Светлый луч». Однако сейчас, несмотря на позднее время, людей на улицах было сравнительно много. Ночной контингент был весьма специфическим. В большинстве своем это были торговцы травкой, девочками и оружием. Проституток тоже хватало. И были еще кучки молодежи, торчащие на перекрестках и непонятно чем занимающиеся – а скорее всего, ничем. И жило здесь немало обыкновенных людей, за многими из них водился какой-нибудь тайный грешок. Им надо было успеть помочь стать хоть на чуточку лучше за сегодняшнюю ночь…

Прежде всего Рик проверил сектор на наличие чужих игрушек. Таковых на этот раз не оказалось – не то геймеры начинали уважать Рика, не то просто сегодня многие решили устроить себе выходной.

Потом он прошелся по торговцам наркотиками, заставив их повыкидывать свой товар в канализацию и в мусорные баки. Кое-кто из бизнесменов, почуяв неладное, попытался скрыться, но Рик был начеку и вовремя перехватил их.

Затем Рик занялся проститутками и их хозяевами. Он старательно, не жалея времени и батареек Шлема, внушал каждой девице стыд и отвращение к торговле своим телом. Результаты были налицо: вскоре уличные красотки, поспешно одергивая на себе коротенькие юбочки и стирая с физиономий грим, стали расходиться по домам, и если бы даже сейчас к ним привязался кто-то из мужчин, то ничего, кроме гневной отповеди в адрес «бесстыдников», он бы не получил. Однако Рик знал, что одним сеансом тут не обойтись. Завтра эти же «ночные бабочки» вновь вылетят на вечерние улицы в поисках клиентов, и ничего тут не сделаешь: торговля собой, в отличие от многих других пороков и грехов, характеризуется, как правило, падением в такую моральную пропасть, из которой падшего за один раз не вытащишь… Нужна длительная обработка сознания, чтобы человек смог вновь поверить в себя, в возможность другой жизни, в свое личное счастье, наконец… Это все равно что лечить наркомана или алкоголика.

За одной из таких девиц Рик давно уже следил. Звали ее Пальмира Сасова, но на панели она отзывалась на псевдоним Корита. История ее была банальна, как сама жизнь. Два года назад молоденькая девушка приехала в Международный, соблазненная имиджем этого города как места, где проживают исключительно одни добряки и порядочные люди. Но в первый же день девушку сделал игрушкой кто-то из «плейбоев» и заставил ее отдаться усатому хозяину овощной лавки, у которого она снимала комнату. Потрясенная таким несоответствием действительности своих представлений о «рае земном», Пальмира быстро опустилась и пошла по рукам, пока не угодила в цепкие лапы одного из местных сутенеров по кличке Кодак. Так началась ее карьера проститутки. Первое время Сасова работала исключительно по вызовам за большую плату. Позже, когда красота ее и работоспособность слегка поблекли, была послана Кодаком на работу «в ночную смену», то бишь на «пятачок» у казино…

Рик не первый раз воздействовал на Сасову, и судя по ее реакции, с девушкой еще не все было потеряно.

Сейчас Рик смотрел, как «Корита» шествует, цокая высокими каблучками, по тротуару. Вдруг откуда-то сбоку выдвинулась компания молодых искателей приключений. Верховодил в ней парень по имени Нид. Это был отвратительный прыщавый субъект в кепке, надетой козырьком назад. Походка его была такой расслабленно-развязной, что при виде Нида тотчас же возникали нехорошие ассоциации. Остальные трое парней ничего особенного из себя не представляли, если не считать того, что всем своим видом и поведением наносили неотвратимое оскорбление здоровому общественному мнению.

Увидев девушку, компания по-военному рассредоточилась и взяла Сасову в плотные тиски. Последовали шаблонные фразы о том, что, дескать, молодая дама куда-то спешит, хотя должна уделить капельку своего драгоценного внимания молодым кавалерам.

– Как вам не стыдно, ребята! – сказала Пальмира, пытаясь следовать дальше, однако ей не дали этого сделать.

Дружный гогот перекрыл ее слова, после чего девушку схватили с трех сторон за руки и за ноги и, несмотря на ее брыкания, потащили в какой-то темный угол, перегороженный мусорным контейнером.

Девушка боролась до последнего. Так, будто она все еще была девственницей, воспитанной в женском монастыре. Однако все ее потуги оказать сопротивление только подливали масла в огонь похоти, зажегшемся в сердцах подонков – если, разумеется, у них вообще были человеческие сердца.

Рик, стиснув зубы, наблюдал, как с Пальмиры срывают скудные детали туалета, как поливают ее оскорблениями, как Нид, разъярившись, бьет ее по лицу. Все его усилия последних дней и ночей летели псу под хвост. Если строго следовать неписаным правилам геймеров, он не должен был вмешиваться, даже если бы на его глазах девушки четвертовали живьем. Место происшествия не входило в его сектор.

Однако, Рик был не просто геймером, избравшим это тайное занятие из любви к острым ощущениям, как «плейбои», или ради наживы, как «игроки». Среди геймеров он был известен как Корректор. И когда ему в уши ударил жалобный скулящий голос Сасовой: «Как вы можете, негодяи?!.. Изверги, будьте вы прокляты!», который перекрыл злобный рык Нида: «Ах, дрянь, ты еще смеешь строить из себя порядочную женщину?», Рик не выдержал и ударил по главарю насильников гипнолучом, поставив его на максимальную мощность.

Результат Воздействия был виден ему так отчетливо, будто он сам стоял сейчас возле мусорного бака. Нид вдруг пошатнулся и сказал своим дружкам:

– Эй, вы, отпустите-ка ее!

Те недоуменно уставились на своего предводителя, пытаясь уяснить, что он задумал.

– Я сказал: отпустите ее, не ясно, что ли? – взревел Нид раненым быком и как бы в подтверждение своего приказа схватил ближайшего парня за грудки и ударил его спиной о стену.

– Ты чего, Нид? – осведомились обалдело дружки Нида, но девушку все-таки отпустили.

Нид повернулся к Пальмире:

– Давай, давай, – мрачно сказал он, – топай восвояси, красавица, пока я не передумал!

Всхлипывая и на ходу приводя себя в порядок, Сасова торопливо стала выбираться из-за мусорного контейнера. Компания молча глядела ей вслед, пока шаги девушки не стихли за углом.

– Чудной ты какой-то сегодня, Нид, – сказал наконец один из парней. – С чего это ты ее отпустил, а?

Почти не размахиваясь, Нид врезал спрашивающему по зубам, сбив его с ног, а когда тот попытался подняться, добавил ему носком ботинка под ребра.

Остальные попятились.

– Ты чего, Нид, ты чего?.. – забормотали они вразнобой. – Мы же это… пошутить хотели. Откуда мы знали, что ты так неравнодушен к этой стерве?..

– Остолопы! – с внезапной горечью сказал Нид. – Какие же вы сволочи!.. И как вы мне уже осточертели – если бы вы только знали!..

Он махнул рукой и, не оглядываясь, зашагал прочь, оставив своих дружков в состоянии полного остолбенения.

Рик смахнул пот с лица и осторожно увел курсор в свой сектор.

Эх, если бы у меня было больше времени для такой работы, подумал он. Если бы можно было сидеть в Шлеме днями напролет, отрываясь только для еды и сна, я бы многое сделал!.. Взять тех же Пальмиру и Нида. Если содрать с них все наносное, всю ту грязь, что слоями налипала к их душе с самого детства, если хорошенько внушить им, что они могут и просто должны стать другими, настоящими, нормальными людьми, то кто знает, как повернулась бы тогда их жизнь?.. Может быть, даже без Воздействия они открыли бы для себя друг друга, и, вполне возможно, что их знакомство со временем переросло бы в крепкую любовь. Лет этак через десять они бы растили детей, имели бы честную и нужную работу и благодарили бы судьбу за то, что она свела их вместе – а значит, и меня, поскольку это я помог им найти друг друга… И что бы там ни твердили отдельные умники насчет того, что геймерство изначально порочно, потому что нарушает права личности, но без этого, как ни крути, не обойтись. Сначала надо вырастить из мусора и грязи эту самую личность, а потом уже думать про то, какие она имеет права, ведь все принципиальные защитники прав частенько забывают о том, что каждый человек имеет самое главное право: стать человеком…

Тут Рик отвлекся, так как ему что-то послышалось. Высвободив одно ухо из-под Шлема, он прислушался. Сомнений не было: перед дверью чердака кто-то осторожно возился с замком. Выяснять, кто это может быть, или пытаться применить Воздействие, уже было некогда, поэтому Рик торопливо содрал с головы Шлем, уложил его в сумку и кинулся к окну.

Только оказавшись на мокром от ночной сырости пластике крыши, Рик понял, что дело обстоит на этот раз совсем скверно. Судя по всему, его засекли мобильным пеленгатором. Снизу доносился шум моторов, слышалась отрывистая разноголосица команд, и отчетливо гудели в недрах здания, грузовые лифты, наверняка битком набитые вооруженными до зубов антигеймерами. Вот-вот удары прикладов и тяжелых ботинок обрушатся на хлипкую дверь, а потом…

Что будет потом, Рик не стал додумывать. На его памяти свежи были эпизоды, когда геймеров, взятых с поличным, сначала избивали до полусмерти под предлогом того, что они якобы пытались оказать сопротивление при аресте, а потом, окровавленных и растерзанных, швыряли безжалостно в железные кузова спецмашин и везли в Управление. После нескольких допросов человек был уже ни на что больше не годен, кроме как быть пристреленным «при попытке к бегству». С геймерами не церемонились, как не церемонятся с самыми отъявленными преступниками, и причина была проста: по мнению государственных чиновников, они, геймеры, подрывали самые основополагающие устои общества, поскольку замахнулись на право государства управлять людьми, а поэтому были, несомненно, опасны и подлежали чисто физическому уничтожению…"Каленым железом, господа, – только так мы можем вывести всю эту заразу!"…

Отход был давно уже продуман Риком. От соседнего здания к крыше тянулся воздушный кабель энергоснабжения. Оставалось только надеяться, что он выдержит тяжесть человека. Чувствуя, как по спине начинает ползти неприятный холодок, Рик подошел к краю крыши и взялся руками в джойстиковых перчатках за кабель.

Когда на крыше стали появляться, как чертики из коробочки, черные силуэты полицейских, Рик повис на кабеле и шагнул в пустоту. Кабель прогнулся, но выдержал. Рик стремительно заскользил к крыше соседнего дома, тем более, что провод шел под уклон – высота соседнего дома была меньше метров на пять.

Когда он уже был на середине, раздались первые выстрелы. Судя по вспышкам, по Рику стреляли не только с той крыши, которую он только что покинул, но и с земли, от машин. Ему повезло – если это можно было считать везением. Первая же очередь перебила кабель, за который он держался, но не впереди Рика, а позади него, и стена соседнего дома прыгнула ему навстречу.

Больше всего он опасался не того, что его разобьет силой инерции о стену, а того, что будет раскачиваться в воздухе на обрывке провода, как маятник Фуко, представляя собой отличную мишень для антигеймеров. Но тут ему повезло во второй раз: его поднесло не к стене, а к балкону на уровне седьмого этажа, и он сумел зацепиться за перила и перевалиться через их край. Кабель он выпустил из рук, и теперь тот болтался над улицей. По жилому дому полицейские благоразумно стрелять не стали, но внизу опять забухали бегущие ноги, заорал что-то командный голос, и Рик понял, что его приказывают взять живым.

Сейчас они ворвутся в подъезд и через несколько секунд будут в той квартире, на балконе которой я укрылся. Может быть, смириться с тем, что проиграл, и, пока не поздно, перевалиться через перила балкона в прыжке «ласточкой» на асфальт?.. Но он тут же увидел перед собой лицо Ролы. Рола смотрела на него с укором и болью, и он понял, что будет биться за свою жизнь до последнего…

Он подергал ручку балконной двери. Закрыто, как и следовало ожидать. Какой дурак будет оставлять на ночь балкон незапертым?.. Значит, надо искать что-то другое.

Рик посмотрел на соседний балкон слева. Далеко, можно и не допрыгнуть. Уже ни на что не надеясь, он повернул голову направо и обомлел. На том балконе стоял человек, который протягивал Рику длинную доску. Рик принял конец доски и положил его на край балкона. После этого ему осталось только перелезть через перила и сделать три шага к незнакомцу. Каким-то чудом он удержался и не рухнул вниз, несмотря на порывы ветра.

Человек протянул Рику руку и помог ему взобраться на балкон.

– Скорее, – пробормотал он, – пока они не сообразили, что это другой подъезд, а не тот, в который они ринулись… Выбирайтесь на крышу, там под антенным постом лежит ранец с реактивным парашютом. Обращаться с ним просто – нажмете на кнопку на правой лямке, прежде чем прыгать. И прыгайте спиной вперед, а то струя в стену уйдет.

Он провел Рика к выходу из квартиры.

– Кто вы? – спросил Рик уже в дверях.

– Меня зовут Гер, – сказал человек. На вид ему было около пятидесяти. – Сын у меня в прошлом месяце погиб, он занимался тем же, что и вы. – Человек многозначительно кивнул на сумку Рика, в которой покоился Шлем.

– Спасибо, Гер, – сказал Рик и кинулся на лестницу. Внизу загудел лифт.

Не успеть, подумал Рик.

– Не бойтесь, это моя жена, – сказал Гер вслед Рику. – Я ее специально послал кататься вверх-вниз, чтобы полицейские не могли воспользоваться лифтом…

Прыгая сразу через две ступеньки, Рик устремился наверх. Дверь выхода на крышу была заранее отперта, и он еще раз мысленно поблагодарил предусмотрительного Гера.

Парашют он нашел сразу. Некогда было гадать, откуда у рядового жителя Интервиля ранцевый армейский парашют… Рик надел на себя ранец, перекинув сумку со Шлемом на грудь, и обежал крышу по периметру, выбирая место для прыжка. Дом не был окружен: видимо, полицейские понадеялись на то, что теперь Рику деваться некуда.

Рик выбрал тот край крыши, который выходил во двор, и прыгнул.

Огненная струя ударила снопом за спиной, помогая снизить скорость падения и одновременно стабилизируя полет. Когда асфальт грубовато, но небольно ткнулся в ноги, Рик стащил с себя ранец, швырнул его в открытое окно подвала и кинулся в лабиринт дворов и переулков…

Через час он уже был на другом конце города. Здесь у него была квартира, которую он называл не иначе как «запасным аэродромом». По документам, она принадлежала некоему Стефану Дидуру, и с этой стороны подкопаться было невозможно, все было чисто, за исключением того, что этот самый Стефан скончался два года назад, но об этом никто, кроме Рика, не знал.

Первым делом Рик тщательно запрятал в специально оборудованный тайник Шлем. Вторым делом он позвонил Роле.

– Рыбка моя, – сказал он самым нежным голосом, на какой был только способен в тот момент, – извини, что разбудил тебя…

– Ты опять у своей шлюхи? – спросила Рола, и Рик понял, что дома – посторонние. Он отключил визор и потер лицо гудевшими от трения о кабель ладонями.

Наверное, кто-то успел настучать антигеймерам про него, и теперь они обыскивают квартиру и пытаются выведать у Ролы, давно ли не ночует дома ее муж, а она, как он ее в свое время учил, жалуется полицейским на то, что в общем-то Рик – человек хороший, только вот волочится за каждой юбкой… В общем, спектакль на тему: «гулящий муж» у честной жены.

Рик не опасался, что его могут засечь. Номер визора, с которого он сейчас звонил Роле, официально вообще не существовал в природе – об этом он позаботился.

Потом он вернулся в комнату, подошел к книжной полке и провел пальцем по переплетам книг. На пальце остались следы пыли, но Рика все равно что-то смущало. Что-то было не так, и при других обстоятельствах он бы ушел как можно быстрее из этой квартиры, однако сейчас ему нельзя было высовываться.

Поэтому он просто вздохнул и пошел на кухню ставить чайник.

Дата добавления: 2015-07-11