Глава пятая об истине вообще

1. Что есть истина. Вопрос, «что есть истина» ставили много веков тому назад. И так как все человечество на деле или на словах ищет истину, то мы должны внимательно исследовать, в чем она состоит, и настолько познакомиться с ее природой, чтобы изучить, как ум отличает ее от лжи.

2. Верное соединение и разъединение знаков, т. е. идей или слов. На мой взгляд, истина в собственном смысле слова означает лишь соединение или разъединение знаков сообразно соответствию или несоответствию обозначаемых ими вещей друг с другом. Это соединение или разъединение знаков мы называем яяаче «положением», [«высказы-

==51

ванием»] (proposition). Так что, собственно говоря, истина относится только к высказываниям. А высказывания бывают двух видов — мысленные и словесные, так же как двух видов бывают и наши обычные знаки, а именно идеи и слова.

3. Что образует мысленные или словесные высказывания. Чтобы составить ясное понятие об истине, абсолютно необходимо рассмотреть истину мысли отдельно от истины слов. Но рассуждать о них отдельно очень трудно: рассуждая о мысленных высказываниях, неизбежно приходится пользоваться словами, отчего приведенные примеры мысленных высказываний сейчас же перестают быть чисто мысленными и становятся словесными. Так как мысленное высказывание есть лишь простое рассмотрение идей, как они существуют в нашем уме, отделенные от слов, то они теряют природу чисто мысленных высказываний, как только облекаются в слова.

4. Рассуждать о мысленных высказываниях очень трудно. Раздельное рассмотрение мысленных и словесных высказываний еще более затрудняется тем, что большинство людей, если не все, размышляя и рассуждая про себя, пользуются словами вместо идей, по крайней мере когда в предмет размышлений входят сложные идеи. Это несомненно свидетельствует о несовершенстве и недостоверности наших идей подобного рода, и внимательное отношение к этому может служить выявлением того, для каких вещей у нас установлены ясные и совершенные идеи и для каких нет. Мне думается, что при тщательном наблюдении за тем, как наш ум мыслит и рассуждает, мы обнаружим следующее. Когда мы составляем в своих мыслях какие-нибудь высказывания о белом или черном, сладком или горьком, треугольнике или круге, мы можем составить, и часто действительно составляем, в нашем уме сами идеи, не размышляя о названиях. Но когда мы хотим поразмыслить или составить высказывания о более сложных идеях, например идеях человека, купороса, храбрости, славы, то мы обыкновенно подставляем слово на место идеи: при несовершенстве, спутанности и неопределенности большей части идей, обозначаемых этими словами, мы размышляем о самих словах потому, что они яснее, определеннее и более отличаются друг от друга, чем чистые идеи, и скорее приходят нам в голову. И мы пользуемся так словами вместо самих идей даже в тех случаях, когда размышляем и рассуждаем про себя и молча составляем мысленные высказывания. По отношению к субстанциям как уже было

==52

отмечено, это происходит от несовершенства наших идеи: мы обозначаем именем реальную сущность, идеи которой у нас вообще нет. По отношению к модусам это происходит от многочисленности составляющих их простых идей. При сложности многих из сих название приходит в голову гораздо легче, чем сама сложная идея. Чтобы припомнить и точно представить в уме эту идею, требуется много времени и внимания даже со стороны тех людей, которые потрудились уже сделать это раньше. И это совершенно невозможно для тех, кто хотя и имеет наготове в своей памяти большую часть обычных слов своего языка, но, быть может, никогда в жизни не утруждал себя рассмотрением того, какие точно идеи они обозначают. Их целям удовлетворяют несколько путаных и неясных понятий. У большого числа людей, так много толкующих о религии и совести, церкви и вере, силе и праве, о помехах жизненным отправлениям и движениях жизненных соков, о меланхолическом и холерическом складе, быть может, осталось бы очень немногое от их мыслей и размышлений, если бы их попросили размышлять только о самих вещах и отложить в сторону слова, которыми они так часто сбивают с толку других, а нередко и самих себя.

5. [Мысленное высказывание] не что иное, как соединение или разъединение идей без слов. Но вернемся к рассмотрению истины. Я повторяю, мы должны рассмотреть два вида высказываний, которые мы можем составить.

Во-первых, мысленные высказывания, в которых ум соединяет или разъединяет в нашем разуме идеи без употребления слов, воспринимая или высказывая суждения относительно соответствия или несоответствия этих идей.

Во-вторых, словесные высказывания, в которых соединяются или разъединяются в утвердительных или отрицательных предложениях слова, знаки наших идей. Через такого рода утверждение или отрицание эти знаки, выраженные звуками, как бы соединяются друг с другом или отделяются друг от друга. Так что высказывание состоит в соединении или разъединении знаков, а истина — в соединении или разъединении этих знаков согласно соответствию или несоответствию обозначаемых ими вещей.

6. Когда мысленные высказывания заключают в себе истину реальную, а когда — словесную. На собственном опыте каждый убеждается, что ум, воспринимая или предполагая соответствие или несоответствие своих идей, молча про себя составляет из них какое-нибудь высказывание, утвердительное или отрицательное, что я старался выра-

==53

зить терминами «соединение» и «разъединение». Но это действие ума, столь знакомое всякому мыслящему и рассуждающему человеку, легче постигнуть размышлением о том, что происходит в нас при утверждении или отрицании, чем объяснить словами. Когда у человека есть в уме идея двух линий, например идея стороны и диагонали квадрата, причем диагональ равна дюйму, у него может быть также идея деления этой линии на определенное число равных частей, например на пять, на десять, на сто, на тысячу или на какое-нибудь другое число. У человека может быть также идея делимости или неделимости этой линии в дюйм на такие равные части, чтобы определенное число их равнялось стороне квадрата. Теперь, когда он воспринимает, верит или предполагает, что такого рода делимость соответствует или не соответствует его идее этой линии, он как бы соединяет или разъединяет эти две идеи, т. е. идею этой линии и идею такого рода делимости, и таким образом составляет мысленное высказывание, которое истинно или ложно в зависимости от того, действительно ли соответствует или нет этой линии такого рода делимость, делимость на несколько таких частей, являющихся целыми делителями. Когда идеи соединены или разъединены в уме согласно тому, соответствуют или нет друг другу они сами или обозначаемые ими вещи, то это можно назвать мысленной истиной. Но истина слов есть нечто большее, а именно утверждение или отрицание одного слова относительно другого согласно соответствию или несоответствию обозначаемых ими идей. И эта истина бывает двояка: либо чисто словесная и пустячная, о которой я скажу после (гл. 10), либо реальная и поучительная — предмет того реального познания, о котором мы уже говорили.

7. Возражение против словесной истины: она вся может быть химерой. Но здесь относительно истины опять могут возникнуть такие же сомнения, какие возникли относительно познания. Могут возразить следующее: «Если истина есть лишь соединение или разъединение слов в высказываниях согласно соответствию или несоответствию в уме человека обозначаемых ими идей, то познание истины вовсе не такая ценная вещь, за какую его принимают, и на поиски истины не стоит тратить столько труда и времени, ибо при подобном взгляде истина сводится лишь к сообразности слов с химерами человеческого мозга. Кто не знает, какими дикими понятиями наполнены головы многих людей, какие странные идеи способен составлять человеческий мозг? Если мы успокоимся на этом, то не

==54

познаем никакой иной истины, кроме истины призрачного мира, созданного нашим воображением, и наша истина будет касаться гарпий и кентавров в такой же мере, как и людей и лошадей. Ибо такие и подобные им идеи могут быть в нашей голове и, так же как идеи реальных вещей, могут обладать там соответствием или несоответствием и, таким образом, составлять столь же истинные высказывания. Положение «все кентавры — живые существа» будет столь же истинно, как и положение «все люди — живые существа»; а достоверность того и другого будет одинаково велика, ибо в обоих положениях слова соединены согласно соответствию идей в нашем уме, а соответствие идеи «живое существо» с идеей «кентавр» столь же ясно и очевидно для ума, как и соответствие идеи «живое существо» с идеей «человек». Таким образом, эти два положения будут одинаково истинны, одинаково достоверны. Но к чему нам всякая такая истина?»

8. Ответ. Реальная истина касается идей, соответствующих вещам. Хотя того, что уже было сказано в предыдущей главе об отличении познания реального от познания воображаемого, достаточно для ответа на это сомнение, однако для отличения реальной истины от химеричной, или (если угодно) чисто номинальной, так как обе имеют одну и ту же основу, здесь, быть может, не будет лишним еще раз принять во внимание следующее. Хотя словами, правда, мы обозначаем только свои идеи, но поскольку слова предназначены через идеи обозначать вещи, то, когда слова соединены в высказывания, заключенная в них истина будет только словесной, если словами обозначаются в уме такие идеи, которые не соответствуют реальным вещам. Поэтому для истины, точно так же как и для познания, существует различие между словесным и реальным. Чисто словесная истина та, где слова соединены согласно соответствию или несоответствию обозначаемых ими идей безотносительно к тому, существуют ли действительно или могут ли существовать наши идеи в природе. Реальную же истину слова содержат тогда, когда эти знаки соединены согласно соответствию наших идей, а сами идеи таковы, что (как мы знаем) могут существовать в природе. Если речь идет о субстанциях, мы можем знать это лишь тогда, когда знаем о том, что эти идеи существовали.

9. Ложь есть соединение слов вопреки соответствию их идей. Истина есть обозначение при помощи слов действительного соответствия или несоответствия идей, как оно есть. Ложь есть обозначение при помощи слов соответстви

==55

или несоответствия идей, не отвечающего действительному положению вещей. Истина реальна лишь постольку, поскольку обозначаемые таким образом в звуках идеи соответствуют своим прообразам. Познание этой истины состоит в познании того, каким идеям соответствуют слова, и в восприятии соответствия или несоответствия данных идей, что указано данными словами.

10. Общие положения нужно рассмотреть подробнее. Но так как слова считаются великими проводниками (conduits) истины и знания и так как при сообщении и восприятии истины и вообще при рассуждении о ней мы пользуемся словами и высказываниями, то я исследую подробнее, в чем состоит достоверность реальных истин, содержащихся в положениях, и где ее можно найти, и постараюсь показать, в реальной истинности или ложности какого рода общих положений мы можем быть уверены.

Я начну с общих положений, потому что они всего чаще занимают наши мысли и заставляют трудиться наше мышление. Обыкновенно ум ищет общих истин, поскольку они более всего способны расширять наше познание; благодаря своему большому объему они раздвигают наш кругозор и сокращают нам путь к познанию, так как сразу знакомят нас со многими отдельными вещами.

11. Нравственная и метафизическая истины. Помимо истины в строгом, вышеуказанном смысле есть истины другого рода. Например, нравственная истина, которая представляет собой рассуждение о вещах согласно убеждению нашего собственного ума, хотя бы наше высказывание не соответствовало реальности вещей. (2) Метафизическая истина, которая представляет собой не что иное, как реальное существование вещей сообразно идеям, с которыми мы связали их имена. Хотя кажется, что последняя состоит в истинном бытии вещей, при ближайшем рассмотрении оказывается, что она включает в себя молчаливое положение, которым ум соединяет данную отдельную вещь с идеей, установленной им раньше вместе с ее именем. Но здесь достаточно только упомянуть про эти воззрения на истину, так как на них было обращено внимание раньше и так как они не столь важны для нашей теперешней цели 23.

==56

Дата добавления: 2015-07-11