Иван Николаевич крамской

(1837–1887)

В своей автобиографии Крамской пишет: «Я родился в 1837 году, 27 мая (по старому стилю. – Прим. авт.), в уездном городке Острогожске Воронежской губернии, в пригородной слободе Новой Сотне, от родителей, приписанных к местному мещанству. 12-ти лет от роду я лишился своего отца, человека очень сурового, сколько помню. Отец мой служил в городской думе, если не ошибаюсь, журналистом (т.е. писарем. – Прим. авт.); дед же мой, по рассказам… был тоже каким-то писарем в Украине. Дальше генеалогия моя не подымается».

Далее Крамской писал о том, как всю жизнь он стремился получить образование, а закончить ему удалось всего лишь Острогожское уездное училище, правда, «первым учеником» («…никогда и никому я так не завидовал… как человеку действительно образованному»). Затем вспоминал о городской думе, где он «стал упражняться в каллиграфии», т.е. «служить все тем же писарем».

Интерес к искусству пробудился у мальчика очень рано. Первым человеком, оценившим и поддержавшим намерения Ивана, был местный фотограф и художник-любитель Михаил Борисович Туликов. Крамской навсегда сохранил к нему теплые чувства.

Некоторое время Иван обучался иконописному ремеслу, а в 1853 году приехавший в Острогожск из Харькова фотограф пригласил Крамского работать ретушером. С ним Иван «объехал большую половину России в течение трех лет, в качестве ретушера и акварелиста. Это была суровая школа…».

Когда в 1857 году Крамской приехал в Петербург, он уже пользовался большой известностью как превосходный ретушер, и это открыло перед ним двери ателье лучших столичных фотографов И.Ф. Александровского и А.И. Деньера. Однако его не могла удовлетворить карьера преуспевающего ремесленника, Крамской думал об Академии художеств. Его рисунок с гипсовой головы Лаокоона получил одобрение Совета Академии, и осенью он стал учеником профессора А.Т. Маркова.

В его квартире на 8-й линии Васильевского острова почти каждый вечер собирались молодые люди. «В этом маленьком гнездышке вырабатывалась как бы новая русская Академия, тоже еще маленькая, которая впоследствии разрослась в большую "Художественную Артель"».

В 1863 году произошел так называемый «бунт 14», когда по инициативе Крамского лучшие ученики академии – конкуренты на Большую золотую медаль – отказались от исполнения предложенной им программы на заданную тему «Пир в Валгалле». Они требовали предоставить право свободного выбора сюжета. Совет отказался выполнить это требование, молодые художники демонстративно покинули академию.

В 1865 году была учреждена Артель художников. По примеру героев Н.Г. Чернышевского члены артели живут и работают коммуной. Душой дела был Крамской – староста Артели. Ведение хозяйства коммуны молодых художников взяла на себя жена и друг Ивана Николаевича – Софья Николаевна Крамская.

В эти годы художник создает многочисленные портреты своих друзей, людей, близких ему по взглядам на жизнь, на искусство: карандашные портреты М.М. Панова (1860), Г.Г. Мясоедова (1861), Н.А. Кошелева (1866), Н.Д. Дмитриева-Оренбургского (1861), своей жены (1863). При всем различии индивидуальностей портретируемых им присущи общие черты – внутренняя содержательность, оптимизм, благородная простота.

Самым выразительным из всей портретной серии этих лет является овальный «Автопортрет» (1867). «Так вот он какой! Какие глаза! Не спрячешься, даром что маленькие и сидят глубоко во впалых орбитах, серые, светятся», – писал И.Е. Репин.

В 1869 году «за искусство и отличные познания в живописи портретной» Крамскому присвоено звание академика. В 1870 году был подписан Устав и началась деятельность Товарищества художников, организации, которая несколько десятилетий объединяла передовых художников России. Видная роль в работе Товарищества принадлежала Крамскому. На Первой передвижной художественной выставке Крамской экспонирует картину «Майская ночь» (1871), написанную им на мотив одноименной повести Гоголя. Большую роль в создании поэтического настроения играет пейзаж картины, освещенный призрачным, голубовато-зеленым светом луны.

Этой картиной должна была начаться серия произведений на гоголевские темы, но давно волновавший воображение Крамского замысел картины «Христос в пустыне» (1872) прервал работу над задуманной серией.

«Я вижу ясно, – писал он в связи с картиной В.М. Гаршину, – что есть один момент в жизни каждого человека, мало-мальски созданного по образу и подобию божию, когда на него находит раздумье, – пойти ли направо или налево, взять ли за господа бога рубль или не уступать ни шагу злу… Это не Христос… Это есть выражение моих личных мыслей».

В 1869 году происходит знакомство Крамского с П.М. Третьяковым. При собирании коллекции своей знаменитой галереи Третьяков постоянно пользуется советами художника. По заказам Павла Михайловича художник пишет свои лучшие портреты великих русских людей, являющиеся гордостью русской культуры: И. Гончарова, В. Григоровича, А. Суворина, В. Соловьева, В. Перова, А. Литовченко, Я. Полонского, П. Мельникова-Печерского, С. Аксакова, Ф. Васильева, М. Антокольского, М. Клодта, И. Репина и многих других.

Крамской написал два портрета Л.Н. Толстого: один – для Третьякова, другой – для Толстого (1873). «Я перед собою видел в первый раз редкое явление: развитие, культуру и цельный характер», – пишет художник.

«В этом портрете Крамской выступает как глубокий и тонкий психолог и как художник, бережный и целомудренный в своем отношении к искусству, боящийся аффектации. Тонко разработанная светотень создает впечатление как бы легкой, едва уловимой смены выражения портретируемого, отражающей смену его мыслей. Крамской дает нам внутреннюю жизнь человека в движении, в возникновении и развитии» (А.А. Федоров-Давыдов).

Толстому понравился портрет, понравился и сам художник, интересный и умный собеседник, ставший в известной мере прототипом художника Михайлова в «Анне Карениной».

Летом того же 1873 года Крамской пишет портрет И.И. Шишкина. Знаменитый русский пейзажист изображен среди знакомого нам по его картинам и столь любимого им скромного, но прекрасного среднерусского пейзажа. Этот портрет – одна из первых пленэрных работ художника.

Проникновенную психологическую характеристику находим и в ряде других портретов: писателей Н.А. Некрасова (1877) и М.Е. Салтыкова-Щедрина (1879), актера В.В. Самойлова (1881). В портрете Салтыкова-Щедрина замечательно выразительны руки. Судорожно сцепленные, они подчеркивают ту душевную муку, следы которой мы видим на лице писателя.

В 1876 году Крамской пишет портрет П.М. Третьякова.

«В неподвижном и даже несколько скованном положении корпуса и головы, в неподвижном взгляде темных глаз по-своему выражена свойственная московскому собирателю сдержанность и та собранность натуры, при которой внутренняя жизнь человека не получает своего открытого проявления вовне.

…Несколько удлиненное, худое, аскетического типа лицо отмечено напряжением духовных сил. Соотношение бледного тона карнации с теплым коричневым фоном подчеркивает его выразительность. Камерный, совсем не картинный характер портрета как нельзя более отвечает задаче показать скромный облик Третьякова, каким сохранила его до нашего времени летопись художественной жизни прошлого века» (С.Н. Гольдштейн).

В 1876 году Крамской едет за границу. Будучи в Италии и Франции, Крамской создает там несколько портретов своих соотечественников. Лучший из них – портрет М.М. Антокольского, исполненный в Риме, где жил в то время знаменитый русский скульптор. «Прекрасно написана крупная, характерная голова Антокольского с коротко подстриженными торчащими "ежиком" волосами, бледное смуглое лицо, черные сверкающие глаза. От всего его облика веет внутренней энергией. Звучная красочная гамма усиливает полнокровную жизненность и силу образа» (Курочкина).

В портрете Литовченко (1878) впервые в творчестве Крамского столь значительную остроту выразительности приобретает рисунок фигуры в целом. Темное, теплого коричневого тона пятно ее дано силуэтом на сером фоне. Благодаря этому отчетливо выступают линии контура.

Экспрессией этого портрета был поражен Мусоргский, увидевший его на Седьмой передвижной выставке. «Подойдя к портрету Литовченко, я отскочил… – писал он Стасову. – Что за чудодейный Крамской! Это не полотно – это жизнь, искусство, мощь, искомое в творчестве!»

Крамской создал целую галерею крестьянских образов: «Крестьянин» (этюд, 1871), «Полесовщик» (1874), «Крестьянин с уздечкой» (1883).

О «Полесовщике» Крамской писал Третьякову: «Мой этюд в простреленной шапке по замыслу должен был изображать один из тех типов (они есть в русском народе), которые много из социального и политического строя народной жизни понимают своим умом и у которых глубоко засело неудовольствие, граничащее с ненавистью. Из таких людей в трудные минуты набирают свои шайки Стеньки Разины, Пугачевы, а в обыкновенное время они действуют в одиночку, где и как придется: но никогда не мирятся».

В конце жизни художник создал две свои знаменитые картины – «Неизвестная» (1883) и «Неутешное горе» (1884).

Вот что пишет о «Неизвестной» А. Жукова: «Никогда не писал Крамской такого многокрасочного, сияющего портрета. Никогда не выписывал с такой любовью переливчатый блеск бархата, мягкий ворс меха, атласную поверхность лент и сверкание золотых браслетов. Мне кажется, не было до этого в русском искусстве изображения женщины более прекрасной, чем эта: у нее гибкое тело, матово-сияющая, здоровая кожа, пышные волосы, выбивающиеся из прически тугими завитками. Но особенного внимания заслуживают глаза: огромные, полуприкрытые длинными, пушистыми ресницами, они сверкают, как звезды, и в их блеске чудится зрителю блеск непролитых слез».

Картина «Неутешное горе», задуманная под впечатлением смерти любимого сына, отняла у Крамского много сил.

«Образ замкнувшейся в своем страдании матери полон особой значительности, душевной стойкости, благородства, – отмечает В.А. Прытков. – Ее фигура в строгом черном платье отчетливо выделяется в пространстве комнаты, контрастируя с мастерски написанными цветами, светло-розовым ковром, картинами в позолоченных рамах. Рефлексы света смягчают силуэтную четкость женской фигуры, создают ощущение единой свето-воздушной среды, атмосферы наступившего хмурого петербургского утра. Все здесь просто и правдиво; каждая деталь глубоко продумана художником; колорит, по сравнению с аскетически сдержанной гаммой его прежних работ, отличается большей цветовой насыщенностью.

В картине "Неутешное горе" нашел свое отражение новый этап в развитии русского искусства, связанный с возрастанием интереса к внутренним переживаниям простого человека, к его душевному состоянию, с поисками монументальных форм. Умение поднять до высокого искусства взятую из повседневной жизни тему и составляет замечательную особенность таланта Крамского».

Тяжело больной, обремененный многочисленными официальными заказами, которые он вынужден был выполнять для содержания большой семьи, Крамской теряет последние силы. Во время работы над портретом известного доктора К.А. Раухфуса он внезапно наклонился и упал. Подбежавший Раухфус хотел оказать ему помощь, но художник был мертв. Это случилось 5 апреля 1887 года.

Дата добавления: 2015-07-11