Поклонявшиеся добру. Жизнь первых праславян на Дунае и их расселение.

Такая чересполосица и «прозрачность» праславянского ареала не являются свидетельствами слабости наших первых пращуров. Они отражают глубоко мирный характер их жизни. И здесь мы вторгаемся в область духовной культуры древнейших праславян. Несмотря на весь примитивизм первобытности, наши древнейшие предки создали и храни­ли из поколения в поколение самобытную культуру. Праславяне на Дунае жили глубоким родовым строем. Первой заповедью древнеродовой жизни наших первых предков было: знай свой род. Родовичи крепко держались друг друга и вместе встречали напасти, от разгула злой стихии до нападения соседей или пришельцев издалека.

Не случайно самыми древними праславянскими богами были Род и Рожаницы. Если точнее, то Рожаницы (Лада – мать всего сущего, в том числе и самих богов, и её дочь Леля) архаичнее, чем Род. Этот факт подтверждает, что в незапа­мятные времена наши древнейшие предки пережили эпоху матриархата, когда главою рода была женщина, которая даёт жизнь сородичам, хранит её и распоряжается ею. Истоки образов Лады и Лели, как и целого ряда других праславянских божеств, уходят в колоссальную глубь тысячелетий, и праиндоевропейс­кий и частично доиндоевропейский периоды.

Первые праславяне были на редкость трудолюбивы. Они усердно корчевали почву и засевали её полбой – невымолачи­ваемой пшеницей, которую приходилось дополнительно просу­ши­вать на огне. Из домашнего скота особенно много и удачно разводили свиней. В большом почёте было сезонное собирательство, прежде всего трав и злаков. Благо-обильные дунайские луга (нередко медоносные!) давали такую возможность. Употребление названий различных металлов, в праславянском языке, говорит о том, что уже в ту эпоху появились первые умельцы, занимавшиеся их обработкой.

Вероятно, именно в период выделения праславян из индоевропейской общности и их обитания на Дунае земледелие постепенно стало превращаться в главное их занятие. А в предыдущую эпоху, когда предки праславян жили в общей индоевропейской семье, основным в их жизни, как и для всех индоевропейцев, было скотоводство. Если мы спустимся ещё на несколько ступенек вниз по хронологической лестнице истории, то обнаружим, что вопреки распространённому мнению о ведущей роли охоты и рыболовства такую роль в жизни наших древнейших пращуров и некоторых их соседей по индоевропейской общности играло сезонное собирательство.

Жили древнейшие праславяне в маленьких неукреплённых посёлках, состоявших из квадратных хижин-полуземлянок с очагом в углу. Такой вид жилища сохранился у большинства праславянских племён на многие столетия. Несмотря на отдельные межродовые и межплеменные столкновения, мир царил на дунайской прародине славян. Здесь мирно уживались праславяне и иллирийцы, венеты и италики, а также остатки каких-то неведомых доиндоевропейских племён, чья сила была в прошлом, а ныне медленно угасала. У каждого этноса (в нашем случае культурно-языковой общности) есть свои рассветы, зениты и закаты. Всё, как у отдельно взятого человека...

Итак, места в привольном краю Среднего Подунавья хватало на всех. В самом деле, поселения были чрезвычайно редки. Редко доводилось праславянину лицезреть чужака. Охотничьих угодий и рыбных заводей, не говоря уже о будущих участках подсечного земледелия и о бесчисленных заливных лугах для скота, хватало на всех, и всё равно много ничейной земли оставалось.

Зачастую, передвигаясь на многие километры на новую, облюбованную для жизни территорию, племя за всё время пути так и не встречало людей чужого языка, а то и своих дальних сородичей. Так, мирными были передвижение праславян в земли венетов севернее Дуная-кормильца, пере­селение италиков в глубь славянской прародины поближе к озеру Балатон, проход довольно многочисленных групп иллирийцев сквозь праславянский ареал с севера на юг за Дунай и с запада на восток на Тису. Всё это происходило приблизительно в конце III-II тысячелетий до н.э.

Кроме общей, благоприятной в ту эпоху для праславян обстановки, немалую роль в мирном начале существования славянского рода на земле сыграл мирный же характер самой жизни наших предков, их гостеприимность и добро­душие, готовность поделиться местом под солнцем с при­шельцами.

Наконец, особую роль сыграла духовная культура пра­сла­вян. В ту эпоху отношения людей с высшими, божественны­ми силами носили характер молчаливого созерцательного поклонения чему-то неведомому. Со временем стали покло­няться конкретным богам.

Религиозные представления и духовный мир наших древ­нейших предков, как и всех индоевропейцев, был пронизан дуализмом. Восприятие каждого явления и скрытой в нём сущности носило двойственный, черно-белый характер: добро и зло, радость и горе, победа и поражение, жизнь и смерть, вода и камень, небо и земля (вот откуда высшее небесное божество у праславян и других индоевропейцев и мать-сыра земля у наших пращуров!). Первым праславянским богом, письменное известие о котором дошло из глубины тысячелетий, был, вероятно, Добрат, чьё имя производят от «доброта, добро, благо».

На территории Нижней Паннонии сохранилась надпись II-III вв. н.э. Написанная на латыни, она переводится как:
«бо­гу Добрату Евтихий раб воздал (посвятил)»[31]. В то время
население римской Паннонии было очень пёстрым. Но
характерно, что человек с греческим именем Евтихий
посвятил надпись праславянскому божеству! Значит, ещё в
начале нашей эры славяне жили на своей прародине.
Надпись сделана на барельефе, где изображён праславянский
богна лошади. Добрат — это персонифицированное «Благо,
Добро»[32].

Вот чему поклонялись наши первые предки – Добру, чей образ был сначала расплывчат, а затем принял облик бога Добрата. Не исключено, что в незапамятные времена жил и сплачивал единоплеменников на добрые дела мудрый праславянский старейшина или жрец Добрат (Доброт, Доброта), которого могли обожествить с течением времени, и не обязательно сразу после смерти, а гораздо позднее, на основе сложенных о нём легенд и сказаний.

А мудрым мы называем его потому, что ещё в доистори­ческую эпоху он постиг суть философии добра и передал её сородичам. В высшем смысле у человечества один путь, предначертанный волей провидения. Но каждому этносу, каждой культурно-языковой общности присущи свои этнопсихо­логические особенности[33]. Едва ли не главной такой особенностью, берущей свои истоки из праславянского времени, является органически присущая русскому народу всепобеждающая и всепоглощающая доброта, незлобивость, добродушие, даже где-то и во вред себе. Из тьмы тысячелетий идёт к нам завет бога Добрата: хранить Добро.

Природная доброта первых праславян была добротой силы. Только сильные племена, какими были наши пращуры, могли обитать вперемежку с разноязычными соседями и не раство­рить­ся в их среде, сохранить свои язык и культуру. Соплемен­ники старейшины Добрата были мир­ной силой, с которой счита­лись окружавшие их общности.

Пусть редкие, но всё же случавшиеся военные столкнове­ния вызвали к жизни зачатки военного дела у первых праславян на Дунае. Рослые в большинстве своём, крепкие от природы, праславяне были добрыми воинами. Вооружа­лись они луками и дротиками. Их наконечники изготовля­лись из кремния и более твёрдого камня, реже из меди, а позднее стали появляться бронзовые. Щитов и другого защитного снаряжения наши древнейшие пращуры не ведали.

Нa схватку выходили в обычной своей одежде, полюбившейся им и оставшейся «в моде» на многие века: длинные рубахи, иногда перехваченные поясом, и просторные, не меняющие движения штаны, обычно белого или серого цветов, удобные на ходу берестовые лапти. Волосы перехва­чены на лбу узкой повязкой. Позднее праславянские женщины стали расшивать всему роду рубахи характерными славянскими узорами. Бывало, набрасывали на себя звери­ные шкуры в виде накидки. Они не только спасали от холодов, но и являлись первыми в истории защитными доспехами, так как смягчали удар.

Древнейший праславянский ареал в Среднем Подунавье располагался в окружении (это не считая те иноязычные племена, что селились внутри нашей прародины) венетов на севере, дако-фракийцев на северо-западе, индоарийцев на западе, греков и армян на юго-западе, италиков на юге, иллирийцев и кельтов на западе.

Будущие соседи праславян, ставшие в последствие таковыми на многие столетия, обитали в III – начале II тысячелетия до н.э. совсем в других краях. Имеются в виду германцы на Ютландском полуострове и в Южной Скандинавии, балты в полесье и на Днепре, индоиранцы в Северном Причерноморье и более восточных районах, финно-угры (единствен­ный неиндоевропейский народ, названный в этом абзаце) на огромных пространствах Восточной Европы.

Вскоре, уже во II тысячелетии до н.э., нашим пращурам предстояло сменить своих соседей. Праславян звали в путь дальние дороги. Дело в том, что при всём трудолюбии древнейших земледельцев уровень и техника этого земледелия были крайне низки. С древнейшими земледельцами про­ис­хо­дило то же, что и со скотоводами (а праславян той далёкой поры правильнее называть земледельцы-скотово­ды). Когда выруб­лен­ная и выкорчеванная, а затем использо­ванная земля исто­щалась, как истощались и оголённые скотом пастбища, пле­ме­на собирались в путь-дорогу. Поэто­му образ жизни был вынуж­ден­но подвижным.

Кроме того, история каждой культурно-языковой об­щности знает свои приливы и отливы. Праславянские племена, довольно многочисленные ещё в конце III тысяче­летия до н.э., множились, укрепляли свою внутреннюю мощь и расселялись. Двигаться на запад и на юг не давали более организованные и сплочённые на тот период кельты и италики. В то же время на севере и северо-востоке образо­вывались огромные незасе­лён­ные пространства вследствие ухода оттуда других племён (иллиро-венеты шли с Балтики, Вислы и Одера на юг, дако­фра­кийцы из Прикарпатья и Приднестровья тоже на юг, балты из Полесья и Среднего Поднепровья через Припять на север).

Вот туда, на север и северо-восток, двинулись в первой половине II тысячелетия до н.э. начальные волны прасла­вян­ских переселенцев. Сначала они перевалили Карпаты и осво­или верховья Вислы и Одера – будущих великих праславянских и славянских рек. Поэтому висло-одерское междуречье можно назвать второй прародиной славян. Ещё одной вторичной прародиной стало для наших древнейших пращуров Полесье (южнее Припяти). В течение II тысяче­летия до н.э. праславяне, выйдя с берегов Дуная, заселили гигантские пространства Центральной и Восточной Европы. Где-то в тот же период они вышли на берега Днепра, которому также было суждено стать великой славянской рекой. О том – наш дальнейший сказ.

Дата добавления: 2015-07-11