|
Читайте также: |
Пресса первой четверти XIX в. В общественно-политической жизни России первой четверти XIX в. произошли события, оказавшие влияние на отечественную и европейскую историю, – борьба с наполеоновским нашествием, восстание декабристов. Журналистика стала не только летописцем, но и активным участником этих событий.
Сотни политических ссыльных, произвол тайной экспедиции, запрещение ввоза иностранных книг и даже нот – все эти меры кратковременного (1796–1801) царствования Павла I, сына Екатерины II, вызывали недовольство общественности. Пришедший к власти в результате дворцового переворота в марте 1801 г. Александр I, сын Павла I, предпринял ряд реформ, необходимость которых вызывалась политическими и социальными условиями русской действительности. 23-летний император получил хорошее образование, его воспитывал швейцарец Лагарп, разделявший идеи французского просвещения. Александр I возвратил гражданские права тысячам политических заключенных, снял запрет на ввоз книг из-за рубежа, «распечатал» частные типографии. Однако реализация либеральных нововведений тормозилась вследствие противостояния консервативных сил и непоследовательности действий самого царя. Проекты реформирования государственного управления, открывавшие путь конституционного процесса в России, были отвергнуты, а их автор М. Сперанский подвергся гонениям.
К числу нововведений Александра I относился первый цензурный устав 1804 г. Некоторые параграфы устава давали видимые послабления печати. Вместе с тем устав узаконивал предварительную цензуру, дополнения к нему стесняли положение прессы.
Отечественная война 1812 г. содействовала росту национального самосознания, утверждению национального характера русской культуры. Пробудился интерес к национальной истории, что нашло отражение в послевоенный период в выходе первых восьми томов «Истории государства Российского» Карамзина, в «Думах» Рылеева, «Борисе Годунове» Пушкина, романах и пьесах Лажечникова и Кукольника.
Отечественная война способствовала подъему вольнолюбивых настроений в обществе, обострила внимание к социально-политическим вопросам современности, вызвала всеобщую неприязнь к тирании. В заграничных походах русское войско воочию убедилось в том, что вслед за буржуазными революциями ряд европейских стран вступил на путь экономического и социального прогресса.
Сам факт возвращения крестьян, отстоявших независимость Отчизны, под палку господина вызывал возмущение прогрессивно мыслящих современников. Воспитанные на произведениях французских просветителей, защитники Отечества из числа офицеров-дворян стали вынашивать планы политического переустройства России. Военный успех окрылял их, настраивал на возможность достижения цели решительными действиями.
Круг участников первых политических организаций был неширок, ограничивался составом тайных обществ – Союза спасения (1816–1817), Союза благоденствия (1818–1821), Северного общества (1821–1825), Южного общества (1821 – начало 1826). Заговорщиков объединяла ненависть к самодержавию и крепостному праву, но пути избавления предлагались различные.
В «Конституции» Н. Муравьева закреплялась конституционная монархия, в которой исполнительная власть принадлежала императору, а законодательная парламенту. «Русская правда» – конституционный проект будущего республиканского устройства, составленный Пестелем, утверждал идеи революционной диктатуры и физического уничтожения царской фамилии. В «Кавказском разделе» проекта приветствовалось покорение земель между Россией и Турцией, разделение населяющих их народов на мирных и буйных, переселение последних малыми количествами в другие места.
Восстание разразилось после скоропостижной смерти Александра I, когда в период междуцарствия решался вопрос о престолонаследии. Заговорщики составили «Манифест к русскому народу», в котором провозглашались конституционное правление, отмена крепостного права, демократические свободы, и вывели на Сенатскую площадь лейб-гвардии Московский полк, к нему присоединились матросы и некоторые части Петербургского гарнизона. Заговорщики не расходились, пока артиллерийская картечь по приказу нового императора Николая I не рассеяла их ряды.
К следствию по делу декабристов было привлечено 579 человек, из них 279 признаны виновными, пять человек повешены: П. Пестель, К. Рылеев, С. Муравьев-Апостол, М. Бестужев-Рюмин, П. Каховский. Осужденных сослали на каторжные работы и поселение в Сибирь, в действующую армию на Кавказ, некоторых матросов и солдат забили шпицрутенами.
События 14 декабря 1825 г. оставили неизгладимый след в отечественной истории как первая попытка программно обосновать и одновременно практически реализовать идею изменения социально-политической системы в России.
В первой четверти XIX в. возникло около 150 новых периодических изданий – официальных и частных, столичных и провинциальных. Эта цифра превышала количество газет и журналов, издававшихся на протяжении всего предыдущего времени. Закрепился приоритет журнала перед другими видами периодики – газетами и альманахами, утвердился общественный и профессиональный статус журналиста.
Основанный в 1802 г. Н. Карамзиным литературно-политический журнал «Вестник Европы», выражая потребности времени и опираясь на традиции отечественной журналистики, в известной степени ориентировался на европейский опыт, о чем свидетельствовали как его название, так и обращение издателя к 12 английским, французским и немецким журналам для перевода статей.
Вводя отдел политики в состав журнала, Карамзин желал предоставить занимательное и полезное чтение широкому кругу читателей и в особенности тем, кто не имел возможности самостоятельно следить за иностранной периодикой: «Не многие получают иностранные журналы, а многие хотят знать, что и как пишут в Европе: Вестник может удовлетворять сему любопытству, и притом с некоторою пользою для языка и вкуса» 12.
Карамзин придал своему журналу просветительскую и гуманистическую направленность, вел его на высоком профессиональном уровне, сам активно участвовал как автор и привлек к сотрудничеству талантливых писателей: Державина, Хераскова, В. Измайлова, Жуковского и др. Все это обеспечило успех журнала среди читателей. По признанию Карамзина, уже к середине 1802 г. «Вестник Европы» имел 580 подписчиков, вскоре их число возросло до 1200, потребовалось переиздание.
Карамзин писал, что «нравственные и политические революции свойственны земному шару». В то же время он отрицательно оценивал последствия французской революции, так как она показала, что «народ делается жертвою ужасных бедствий, которые необыкновенно злее всех обыкновенных злоупотреблений власти» 13. Он приветствовал возобновление монархических порядков во Франции с приходом Наполеона.
Благоденствие существующих в России порядков Карамзин соединял с надеждами на просвещенного монарха, распространением образования среди всех сословий, гуманистическим совершенствованием общества. Статья Карамзина «Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени» рисовала картину идеальных взаимоотношений крестьянина и помещика: «Российский дворянин дает нужную землю крестьянам своим, бывает их защитником в гражданских отношениях, помощником в бедствиях случая и натуры: вот его обязанность! Зато он требует от них половины рабочих дней в неделю: вот его право» (1802, № 12).
В статьях «О новом образовании народного просвещения в России» и «О верном способе иметь в России довольно учителей» он ратовал за открытие сельских школ, установление «казенного кошта» для неимущих студентов. С притоком талантливой молодежи из низших слоев общества Карамзин связывал будущие достижения отечественной науки и образования: «Россия на первый случай может единственно от низших классов гражданства ожидать ученых, особенно педагогов. Дворяне хотят чинов, купцы – богатства через торговлю; они без сомнения будут учиться, но только для выгод своего особенного состояния, а не для успехов самой науки, не для того, чтобы хранить, передавать ее сокровища другим» (1803, № 8).
В статьях «Отчего в России мало авторских талантов?», «О книжной торговле и любви ко чтению в России» издатель «Вестника Европы» выступал как активный поборник просвещения, нравственного влияния литературы на общество.
Признавая целесообразность эволюционного пути развития государства с утвердившимся политическим устройством, сложившимися общественными и нравственными отношениями, каковым, по его мнению, являлась монархическая Россия, Карамзин вместе с тем знакомил русского читателя с республиканскими основами государственности. В повести «Марфа Посадница, или Покорение Новгорода» он показал Новгородскую республику с ее символом вольности – вече, высказался за восстановление республиканских порядков в Швейцарии 14.
Карамзин издавал «Вестник Европы» дважды в месяц в течение двух лет (1802–1803). Журнал оказался долгожителем и просуществовал до 1830 г. За это время не раз сменялись редакторы, обновлялся состав сотрудников. Неизменной оставалась проправительственная ориентация издания, признание монархии и крепостного права гарантами стабильности и процветания российского государства.
К числу изданий-долгожителей принадлежал и «Сын отечества», выходивший в С.-Петербурге с 1812 по 1852 гг. Основатель и редактор журнала Н. Греч получил на его организацию от царской фамилии 1 тыс. рублей. Название журнала подчеркивало патриотический замысел и гражданское назначение периодического издания, созданного в пору народного противостояния наполеоновскому нашествию. Содержание, жанры, иллюстрации «Сына отечества» служили главной цели – пробуждению в сердцах читателей патриотических чувств. Война трактовалась как освободительная борьба народа за национальную независимость. Таков был лейтмотив статьи «Послание к русским» А. Куницына. Мысль о непобедимости борющегося за свободу народа получила развитие в оригинальных и переводных публикациях «Сына отечества»: «Освобождение Швеции от тиранства Христиана II, короля датского» И. Кайданова, «Речь скифского посла Александру Македонскому» в переводе с латинского А. Куницына и др.
Ход военной кампании оперативно освещался в жанрах зарисовки и репортажа, героями которых являлись солдаты, готовые стоять на смерть за Отчизну, крестьяне-партизаны, с вилами в руках наводившие страх на врага. Рядом с этими материалами, иллюстрирующими народный характер войны, печатались басни И. Крылова, карикатуры А. Венецианова и И. Теребенева, ставшие живой летописью героических событий. Политические новости из Европы помещались в регулярных приложениях к журналу.
После завершения военных действий в «Сыне отечества» стали сотрудничать вернувшиеся с поля боя офицеры, будущие декабристы, молодые талантливые писатели и публицисты Ф. Глинка, А. Бестужев, Н. Муравьев, К. Рылеев, Н. Тургенев, В. Кюхельбекер, А. Грибоедов, А. Пушкин и др.
На титульном листе «Сына отечества» значилось: журнал исторический, политический и литературный (последнее слово появилось в 1814 г.). Как журнал исторический, «Сын отечества» обращался к знаменательным событиям прошлого России и прежде всего к «грозе двенадцатого года». В этой связи программное значение имела статья «Рассуждение о необходимости иметь историю Отечественной войны 1812 года» Ф. Глинки – участника военных действий, автора «Писем русского офицера», члена тайных обществ декабристов.
В своей статье Ф. Глинка делился соображениями о том, кто должен писать историю Отечественной войны, каково должно быть ее содержание и каков слог. Он предполагал в качестве авторов героической летописи непосредственных участников сражений, которые могли правдиво показать подвиг народа, отстоявшего национальную независимость. Подобно тому, как в зеркале вод озера отражаются большие деревья и маленькие кустарники, так и в будущей истории войны необходимо осветить участие всех народностей, защищавших Отечество. Писать о подвиге народа, по мнению Ф. Глинки, следует чистым и ясным слогом, доступным людям всякого состояния, ибо все сословия «участвовали в славе войны и в свободе Отечества» (1816, № 4).
Как журнал политический «Сын отечества» обращался к событиям внешней и внутренней жизни страны. В статье А. Куницына «О состоянии иностранных крестьян» (1818, № 17) ставились под сомнение доводы публицистов, считавших положение русского крестьянина предпочтительным по сравнению с иностранным, так как о его благосостоянии печется помещик. По словам Куницына, русский крестьянин лишен главного – личной свободы. Опубликованная в следующем номере «Сына отечества» (1818, № 18) статья Куницына «О конституции» продолжала заявленную тему и утверждала преимущества конституционного парламентского правления.
Состояние литературной жизни России находило постоянное отражение в журнале. В статьях А. Бестужева, В. Кюхельбекера, К. Рылеева рассматривались магистральные вопросы развития отечественной словесности, утверждалась идея самобытности литературы. В статье «Несколько мыслей о поэзии» (1825, № 22) Рылеев выступал против духа рабского подражания, за истинно национальную поэзию гражданской направленности. В полемике вокруг комедии Грибоедова «Горе от ума», поэмы Пушкина «Руслан и Людмила», баллады Жуковского «Людмила» выявлялась литературно-эстетическая позиция «Сына отечества», его ориентация на народность, национальную самобытность искусства, гражданский романтизм.
После событий на Сенатской площади «Сын отечества» претерпел существенные изменения в направлении, составе сотрудников и сделался заурядным официозным изданием. Соредактором Н. Греча стал Ф. Булгарин, журнал постепенно растерял подписчиков (с 1200 до 300).
В рассматриваемый период активно формировалась отечественная отраслевая периодика. В качестве издателей специальных журналов выступали государственные учреждения: Министерство внутренних дел выпускало в свет «Санкт-Петербургский журнал» (1804–1809), Академия наук – «Технологический журнал» (1804–1815) и «Статистический журнал» (1806, 1808), временный артиллерийский комитет Военного министерства – «Артиллерийский журнал» (1808–1811). Среди частных изданий заявили о себе «Экономический журнал, издаваемый Васильем Кукольником» (1807), «Новый магазин естественной истории, физики, химии и сведений экономических» И. Двигубского (1820–1830). Последний представлял собой дайджест, в котором помещались перепечатки, чаще всего из французского журнала «Annales de Chimie et de Physique».
В соответствии со специализацией отраслевые журналы печатали научные и научно-популярные статьи, статистические материалы, практические советы, рекламу. Особое место в них занимала иллюстрация: чертежи новейших изобретений, рисунки технических новшеств, географические карты, таблицы, схемы. Авторами теоретических и практических публикаций являлись отечественные и зарубежные ученые, изобретатели. В ведомственных изданиях печатались правительственные распоряжения, разного рода официальные документы. Имелись библиографические отделы, где рецензировалась специальная литература.
К числу новых газетных изданий принадлежал «Русский инвалид», основанный в феврале 1813 г. в С.-Петербурге П. Пезаровиусом, выходцем из Лифляндии, окончившим курс в Иенском университете со званием доктора философии. Члены императорской фамилии субсидировали частное издание П. Пезаровиуса.
Число подписчиков на «Русский инвалид» быстро росло (к концу апреля 1813 г. их было 800), что объяснялось исключительной оперативностью, с какой освещался в нем ход войны. Видя огромный интерес читателей к военной информации, Пезаровиус стал выпускать «Чрезвычайные прибавления» к газете, в которых сообщалось о победоносных сражениях русской армии с наполеоновским войском. Издатель впервые применил необычную для России и популярную за рубежом форму распространения газеты: «Чрезвычайные прибавления» раздавались за наличные деньги (по 25 коп. медью за экземпляр) детям, преимущественно солдатским, которые продавали их на улицах и бульварах и получали, обыкновенно, вдвое или втрое более, тем самым Пезаровиус преследовал благотворительные цели.
По примеру французских изданий – «Journal des Débats», «Journal de Paris», «Gazette de France» – «Русский инвалид» первым завел у себя отдел фельетона (так называлась нижняя часть газетной полосы, как правило 1/3, отделенная сверху чертой и набранная мелким шрифтом). Однако это новшество не было принято русской периодикой. Критик «Сына отечества» упрекнул издателя «Русского инвалида» в непатриотичности. С 1816 г. газета под новым названием «Русский инвалид, или Военные ведомости» выходила ежедневно и публиковала, главным образом, приказы по армии, зарубежные и внутренние известия.
Новым жанром русской прессы стало обозрение – политическое и литературное. Оно появилось в «Вестнике Европы», «Сыне отечества», «Русском инвалиде». Под пером А. Бестужева жанр литературного обозрения обрел свою специфику: концептуальность, аналитичность, сюжетную стройность, четкие хронологические рамки. Литературные обозрения А. Бестужева открывали каждую из трех книжек альманаха «Полярная звезда» (1823–1825), в которых поместили свои художественные произведения лучшие поэты и писатели той поры: Пушкин, Баратынский, Жуковский, Батюшков, Рылеев.
Бестужев-обозреватель высоко ставил народность литературы, понимая под этим ее обращение к героической истории отечества, народному творчеству и языку – «звучному, богатому, сильному». Он осуждал «рабское подражание» иноземному, критиковал литераторов, творчество которых, не согретое народной гордостью, «вместо того, чтобы возбудить рвение творить то, чего у нас нет, старается унизить даже и то, что есть». К истинно народным писателям он причислял Грибоедова, Крылова, Пушкина.
Суждения А. Бестужева, высказанные в обозрениях словесности, находили художественное продолжение в публикациях «Полярной звезды», отдававшей предпочтение отечественной поэзии и прозе. В «Исповеди Наливайко» Рылеева звучали мотивы жертвенности во имя свободы народа: «Но где, скажи, когда была без жертв искуплена свобода?». Ф. Глинка в стихотворении «Песнь пленных иудеев» признавал пагубность деспотизма для общества: «Рабы, влачащие оковы, высоких песен не поют!». В повести «Роман и Ольга» А. Бестужев воспевал новгородскую вольность и подвиг ради народного блага.
«Полярная звезда» пользовалась значительным успехом у читателей. Первая книжка альманаха вышла тиражом 600 экз., вторая – 1500 экз., окупила все издержки издания и принесла прибыль. Издатели альманаха К. Рылеев и А. Бестужев ввели систему гонораров для оплаты труда авторов. Политической направленностью и публицистическим звучанием литературной критики и словесности, представленной произведениями прежде всего самих издателей – участников декабристского движения, тяготением к журнальному разнообразию материалов «Полярная звезда» существенно отличалась от первых альманахов Карамзина «Аглая» (1794, 1795) и «Аониды» (1796–1799) с их чисто литературным содержанием по европейскому образцу и ориентацией на круг любительниц и любителей изящной словесности.
Периодическая печать 1826–1855 гг. После восстания декабристов был принят новый цензурный устав (1826 г.), прозванный современниками «чугунным». Согласно уставу запрещалось пропускать в печать места, «имеющие двоякий смысл», если цензор заподозрил намерение автора высказать крамольные мысли. Новый устав 1828 г., хотя и отменил этот казуистический параграф, существенно ограничивал права журналистов. Разрешения на новые издания с 1832 г. утверждались Николаем I. В 1836 г., в соответствии с циркуляром министра просвещения, временно приостанавливалась выдача таких разрешений, что побудило журналистов перекупать право на издание частных журналов. Усилились позиции правительственной печати. С 1838 г. в губернских центрах России стали издаваться официальные ведомости по утвержденной правительством программе. Напуганные карательными мерами некоторые издатели частных газет и журналов открыто поддержали репрессивные действия правительства. В их числе были Ф. Булгарин и Н. Греч. После событий 14 декабря 1825 г. Булгарин сделался агентом Третьего отделения тайной полиции, призванной следить за общественным мнением. Газета «Северная пчела», которую он издавал с 1825 г., удостоилась привилегии, единственная из частных газет, публиковать политическую информацию и тем самым обеспечила себе широкий круг читателей (до 3 тыс. подписчиков). В 1829 г. журнал Греча «Сын отечества» слился с журналом Булгарина «Северный архив», а с 1831 г. они стали совместно издавать «Северную пчелу» и сделались монополистами в журналистике.
Русская периодическая печать испытывает в этот период тенденцию к разносторонности, энциклопедичности содержания. Раньше других запросы времени почувствовал Н. Полевой. Он объявляет целью своего журнала «Московский телеграф» «споспешествовать к усилению деятельности просвещения,... к сближению средних состояний с европейскою образованностию». В распространении просвещения, или в росте «невещественного капитала», заинтересованы «обладатели капиталов» и «производители капитала» 15. Все большее число читателей, представителей умножающегося «третьего сословия» проявляет интерес к энциклопедическим знаниям. В осуществлении этой программы Н. Полевой видит высокий долг прессы и собственное предназначение.
Приступая в 1825 г. к изданию «Московского телеграфа», Н. Полевой учитывал опыт европейской периодики, традиции отечественной печати и современные общественные потребности. Первые полтора-два года «Московский телеграф» имел научно-литературный характер, а затем стал энциклопедическим, благодаря усилению общественно-экономической проблематики, разнообразию и популярности изложения материала, интересу к практическим знаниям.
Типологическое родство «Московского телеграфа» с «Revue Encyclopèdique» отмечал секретарь редакции французского журнала Э. Геро. В отзыве об издании Н. Полевого, перепечатанном «Московским телеграфом», Э. Геро признавал функциональную общность обоих изданий, которая открывала возможность французам делать «выгодные займы для пополнения... картин сравнительного просвещения» 16.
«Московский телеграф» включал в себя следующие отделы: «Науки и искусства», «Словесность», «Библиография и критика», «Известия и Смесь», «Моды». Структура журнала соответствовала его главной цели, заявленной Н. Полевым в официальном прошении об издании: «...сообщение отечественной публике статей, касающихся до нашей истории, географии, статистики и словесности, которые бы иностранцам показывали благословенное отечество наше в истинном его виде; сообщение также всего, что любопытного найдется в лучших иностранных журналах и новейших сочинениях или что неизвестно еще на нашем языке касательно наук, искусств, художеств вообще и словесности древних и новых народов».
Просветительская по своей сути программа была обширной, разнообразной и ориентированной на популяризацию научных знаний. В первом отделе журнала присутствовали история, археология, география, статистика, эстетика, изящные искусства. Во втором – новейшие произведения русских и иностранных писателей, переводы с арабского, китайского, английского, итальянского языков. В третьем – известия о новых русских и иностранных книгах, критические разборы и обозрения. В четвертом – коммерческие известия, научные открытия, заседания ученых обществ, жизнеописания знаменитых современников. Нацеленность на новые знания и их практическое применение нашла отражение в названии «Московского телеграфа» и рисунке на обложке. В России телеграфа еще не существовало, на обложке журнала был представлен известный европейцам семафорный оптический телеграф в виде башни с сигнальным устройством, возвышающейся на скале вблизи озера.
«Московский телеграф» выступал за преобразования отечественной экономики на буржуазных началах. Будучи родом из купеческой семьи, Н. Полевой общественный прогресс и благоденствие России связывал с развитием промышленности и торговли, с капитализацией государственного хозяйства. По мнению издателя, экономическое развитие страны откроет «народу иметь средства сбыть внутри государства свои произведения» и позволит «образовать, просветить народ».
В освещении литературной жизни России и зарубежья «Московский телеграф» твердо стоял на романтических позициях. Отечественные писатели-романтики, как А. Бестужев-Марлинский, печатали свои произведения, которые получали высокую оценку в критических статьях самого издателя. Из иностранных авторов предпочтение отдавалось творчеству В. Гюго. Буржуазная устремленность философии В. Кузена оказалась приемлемой для издателя. Журнал объявлял В. Гюго «философом романтизма», а В. Кузена – «романтиком в философии».
«Московский телеграф» проявил интерес к европейским событиям и прежде всего к буржуазной революции 1830 г. во Франции; увидел реализацию идеала конституционной монархии, близкого политическим взглядам самого издателя, в Июльской монархии. В обзорах международной жизни говорилось об освободительном движении в Греции, латиноамериканских странах, о личности Боливара. Эти материалы появлялись сцензурными купюрами, недомолвками и намеками. В некоторых случаях политическим бурям и «ослеплению страстей Западной Европы» противопоставлялась благоденствующая монархическая Россия, что, собственно, и позволяло состояться публикациям.
Журнал издавался раз в две недели, каждая его книжка имела объем от четырех до пяти печатных листов. В «Московском телеграфе» принимали участие писатели, историки, археологи, географы, филологи, педагоги, в том числе П. Вяземский, С. Полторацкий, С. Соболевский, Е. Баратынский, В. Одоевский, И. Киреевский, М. Максимович, П. Кеппен, А. Вельтман, А. Галахов, эпизодически А. Пушкин, В. Жуковский. В последние три года существования «Московского телеграфа» ведущую роль в нем играл брат издателя К. Полевой, а сам Н. Полевой занимался преимущественно драматургией и историей. Первоначальный тираж журнала составлял 700 экз., к третьей книжке он возрос до 1200 экз. «Московский телеграф», вызывавший беспокойство властей предержащих, был запрещен в 1834 г. за публикацию критической рецензии Н. Полевого на верноподданническую пьесу Н. Кукольника «Рука всевышнего Отечество спасла».
В числе изданий, подвергшихся гонениям, была «Литературная газета» А. Дельвига, в которой принял участие А. Пушкин в качестве автора, а в отсутствие своего друга поэта Дельвига – и редактора. В «Литературной газете» Пушкин впервые разоблачил литератора и журналиста Ф. Булгарина как агента Третьего отделения тайной полиции. Поэт использовал форму библиографической заметки, известив читателей об изданных во Франции записках начальника полицейского отряда, а до того – уголовного преступника Видока. Современники, знавшие биографию Булгарина, смогли без труда разглядеть его под личиной Видока. Правительство взяло под защиту Булгарина, запретив в печати упоминание имени Видока и даже продажу его портретов. Публикация пушкинского памфлета «О записках Видока» сказалась на судьбе газеты. В ноябре 1830 г. после опубликования на французском языке четверостишия Казимира Делавиня для памятника жертвам июльской революции 1830 г. в Париже шеф Третьего отделения А. Бенкендорф обвинил А. Дельвига в якобинстве, пригрозил Сибирью. В 1831 г. Дельвиг скончался, в том же году «Литературная газета» прекратила существование.
Пушкинское выступление против Ф. Булгарина согласовывалось с его суждениями о назначении журналистики и месте журналиста в обществе. В 1831 г. он назвал сословие журналистов «рассадником людей государственных». Пушкин считал, что журналистика управляет общим мнением публики и не признавал монопольного права «указателей общественного мнения» за официозными газетами и журналами, потому что сами эти издания не являлись голосом общественного мнения. «Спрашиваю, – писал он, – по какому праву «Северная пчела» будет управлять общим мнением русской публики; какой голос может иметь «Северный Меркурий»?»
Пушкин противопоставлял европейскую периодику русской и указывал на качества, которых лишена последняя, – широкий спектр политических направлений, свобода мнений: «Журнал в смысле, принятом в Европе, есть отголосок целой партии, периодические памфлеты, издаваемые людьми, известными сведениями и талантами, имеющие свое политическое направление, свое влияние на порядок вещей».
Ареной новых пушкинских сатирических разоблачений Булгарина стал журнал Н. Надеждина «Телескоп», где поэт напечатал в 1831 г. свои фельетоны «Торжество дружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов», «Несколько слов о мизинце г. Булгарина и о прочем». Под ним стоял псевдоним Феофилакт Косичкин. В своих фельетонах Пушкин от имени простодушного почитателя таланта Булгарина завершил углубленную психологическую характеристику личности Ф. Булгарина, исследовал его биографию, показал сущность его литературных произведений и полицейскую деятельность в литературе, разоблачил возглавляемую им официозную прессу. Под пером Пушкина Булгарин сделался литературным типом, олицетворением корыстолюбия и доносительства. Прием литературной маски, использованный поэтом, получил дальнейшее развитие в отечественной сатирической журналистике. С именем Пушкина связано зарождение жанра фельетона в русской периодической печати.
Редактор «Телескопа» Н. Надеждин, опубликовавший пушкинские фельетоны, считал просвещение – важнейшей целью современной журналистики и отводил в этом деле особую роль энциклопедическому журналу. По его мнению, журнал «должен иметь твердую и основательную теорию, полную и цельную систему». Рассматриваемые в журнале предметы даются в строгой научной системе и в едином теоретическом ключе. Осуществить такой замысел на практике Н. Надеждин рассчитывал с помощью своих коллег, ученых Московского университета. В «Телескопе» печатались философские, юридические, исторические, филологические статьи профессоров М. Павлова, М. Погодина. М. Максимовича, А. Востокова и др.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 60 | Нарушение авторских прав