Глава 8. Вернувшись в гостиную, Гермиона долго и задумчиво бродила из угла в угол

Вернувшись в гостиную, Гермиона долго и задумчиво бродила из угла в угол, все никак не решаясь присесть. Возможно, где-то внутри она ждала возвращения слизеринца. Возможно, что-то хотела ему сказать. А может, просто еще раз посмотреть ему в глаза.
Вся злость, ненависть, недоверие, презрение и другие чувства, которые она раньше испытывала к Малфою, исчезли… просто оставили пустоту. Но пока ее нечем было заполнить.
Она села на подоконник, и какое-то время всматривалась в пейзаж за окном. Недалеко находилось квиддичное поле, и Гермиона разглядела в тренирующихся своих друзей. Интересно видели они ее и Малфоя на озере? Знают ли они вообще о случившемся? А если знают, как они отреагируют? Мысли всплывали и тонули в голове не дожидаясь ответа. Она меланхолично оглядела комнату, и взгляд наткнулся на книгу, лежащую на подлокотнике кресла, в котором обычно сидел Драко. Вряд ли он разозлится, если она одолжит ее. Гермиона приманила книгу чарами и, поудобнее устроившись на окне, прочла оглавление.
«Шарль Бодлер. Слышала, но не читала…»
Прошло какое-то время, и дверь в Гостиную неслышно отворилась. Драко оглядел комнату и увидел ее сидящую на окне и увлеченно читающую. «Ну конечно, что она еще может делать? Только читать!... А, так она мою книгу нашла. Ну-ну»
Он подошел к окну и стал возле нее, высматривая, на чем она остановилась. «Гимн красоте…»
- Прислал ли ад тебя иль звездные края? Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно; всегда таинственна, безмолвна власть твоя, и все в тебе — восторг, и все в тебе преступно!...*
- Любишь Бодлера? – Гермиона прервала чтение.
- Эммм… Да. А как тебе?
- Правдиво, - все, что смогла сказать Гермиона. Она не любила пространных описаний понравившихся книг - оба взгляда ярче могли выразиться в диалоге. – Ты извини, я взяла без спроса. Я дочитаю?
- Да, конечно.
Оба чувствовали себя несколько неловко. Драко перевел взгляд на квиддичное поле, и какое-то время наблюдал за игроками.
- Поттер хорошо летает.
Брови Гермионы взметнулись вверх.
- Ты удивлена? Удивлена, что я так говорю. Но ведь это правда – Поттер отличный ловец, он фактически и вытягивает вашу команду, а если бы Уизли лишился эмоций, у вас был бы шанс выиграть кубок... хотя, зачем я это говорю?
Он не знал, что еще сказать. Гермиона странно смотрела на него: «Будь ты дитя небес иль порожденье ада, будь ты чудовище иль чистая мечта, в тебе безвестная, ужасная отрада!**... Красота. Как ты красив, Малфой… Драко»
Он опустил взор и посмотрел на пальцы девушки, держащие книгу. Потом взял ее руку в свою и поднес ближе к лицу.
- Опять в чернилах… Ты такая неаккуратная, Грейнджер! – сварливо произнес он.
Затем, смотря ей в глаза, поднес ладошку к губам и нежно, едва уловимо поцеловал. Гермиона прерывисто вздохнула, чувствуя не только рукой, но и всем телом, жар, исходящий от него. Садящееся солнце в этот момент скрылось за набежавшими облаками и комната, вместе с находящимися в ней, погрузилась в темноту.
Драко выпустил руку Гермионы из своей, и, не глядя на девушку, ушел в свою комнату.
Гриффиндорка, глядя на дверь, за которой скрылся парень, поднесла ладонь к своим губам, будто желала почувствовать вкус его губ.
Никогда прежде с ней такого не было… Да, она была весьма просвещенной во многих физических и эмоциональных вопросах, была смелой и, как сегодня оказалось, до ужаса развратной, но у нее не было возможности практиковать свои знания. У нее не было парня. Она не считала этот атрибут необходимым для каждой семнадцатилетней девушки, как Лаванда или Парвати, убеждая себя в том, что все еще впереди и ей не надо никуда торопиться. Гарри и Рон были лишь друзьями, даже братьями, а к остальным парням она относилась очень предвзято, оставаясь в ожидании лучшего. Хотя иногда ей начинало казаться, что она просто боится, боится что-то изменить, боится быть отвергнутой, боится быть смешной…
То, что произошло за весь день, перевернуло многое с ног на голову и ей начинало казаться, что она теряет управление. Слизеринец действовал на нее, словно аммортенция и она тщетно пыталась изобрести в своем сердце противоядие…
* * *
Приближался Хэллоуин. На Драко и Гермиону была возложена Дамблдором ответственная миссия устроить и студентам, и преподавателям незабываемый праздник. Подготовка, основы которой заложили еще две недели назад, шла полным ходом. Гермиона уже заказала от лица школы у близнецов Уизли большой набор магических фейерверков, более усовершенствованных, чем те, которыми Фрэд и Джордж «изгоняли» из Хогвартса Амбридж. Она и Малфой все свободное время тратили на создание у опушки Запретного леса «сюрприза» для учеников. Им пришлось выучить массу новых заклинаний и трансфигурацию на уровне экзаменационных заданий, так что Драко уже не расстраивался по тому поводу, что Грейнджер знает лучше него, как заставить ветку превратиться по очереди в несколько монстров, при этом в определенном порядке и в определенное время.
Заваленные домашней работой и отработками у Снейпа, им также приходилось практиковаться в изготовлении гирлянд, всевозможных чучел, невероятных разнообразий тыкв, планировать распорядок праздника и многое-многое другое…
К тому же, кроме всего прочего, Гермиона, втайне от всех, уговорила зельевара обучать ее окклюменции и теперь каждый вечер среды проводила в подземельях. Она была невероятно рада тому, что ей удалось его уговорить.
Произошло все это еще в первый день отработки наказания. Снейп предусмотрительно разделил слизеринца и гриффиндорку, во избежание непредвиденных ситуаций, и когда она чистила котлы в подземелье либо разбирала ингредиенты по банкам, Малфой полировал школьное серебро и древние классы; и наоборот. И Драко и Гермионе пришлось заказать в аптеке Косого переулка по большому флакону зелья снижающего усталость и быстро восстанавливающего силы, без него они развалились бы на части уже после второй отработки.
Где-то между двадцатым и двадцать четвертым котлом, Гермиона, наконец, решилась спросить у зельевара, то, что волновало ее еще с лета. Снейп сидел за столом, проверяя эссе, и выглядел, к счастью не слишком раздраженным. То ли ученики научились правильно писать сочинения, то ли он за завтраком снял массу очков с Гриффиндора, но Гермиона чувствовала, что пришел момент истины.
Когда она спросила мастера окклюменции, не может ли он преподать ей несколько уроков, он невероятно удивился и, понятное дело, тут же отказал. Уж как она просила и умоляла его, но Снейп оставался, непреклонен, хотя делал это он только для виду: про себя он уже принял Грейнджер в ученицы, аргументируя свое решение тем, что в кои-то веки кому-то, кроме Дамблдора и Темного Лорда, понадобилась его помощь. Он даже был несколько польщен - ни один ученик ранее не просил его научить того окклюменции. Поттер нагло проигнорировал все его попытки и старания вбить в его голову хоть малые основы этой тонкой науки. И тут приходит лучшая ученица школы, которую он в тайне немного уважал, за ее рвение и старание, и сама просит научить ее. Он сразу сказал: «Да!»… себе, а для вида и поддержания образа ужасного зельевара, решил поломаться.
К концу отработки Гермиона совсем потеряла надежду переубедить Снейпа и грустно складывала вычищенные котлы, собираясь уходить, когда профессор сказал ей, что на выходных подумает о ее просьбе и даст ей ответ в понедельник. Вдохновленная она отправилась в Гостиную за новой порцией восстанавливающего зелья. А в понедельник она была окрылена известием Снейпа, что тот согласен приступить к ее обучению в среду вечером.
Загруженная работой девушка практически не видела своих друзей, хотя будь она посвободнее вряд ли видела бы их чаще. Когда они узнали, что произошло сначала в библиотеке, а потом на озере устроили ей жуткую головомойку и долго с ней не разговаривали. Только Джинни в тайне от Гарри и Рона бегала к Гермионе то в библиотеку, то в спальню за новыми известиями и подробностями происходящего между ней и Малфоем. Гермиона утверждала, что между ними ничего не происходит, но Джинни ей не верила, наслушавшись школьных сплетен. Она, правда, не могла взять в толк, почему Малфой, ведь его положено презирать и ненавидеть, но видимо ввиду своей юношеской необузданности гормонов принимала его не с таким ожесточением как Гарри или Рон. После двадцатой попытки выпытать у Гермионы что-то о слизеринце и не получив ответа, она бросила это занятие: либо решив, что та все же говорит правду, либо, занимая выжидательную позицию.
Поведение Джинни очень раздражало. Навязчивые расспросы, нескончаемые намеки. Гермиона свободно вздохнула когда все это прекратилось. Тяжело было сражаться на два фронта: одновременно подавлять в себе искушение приблизиться к запретному, дышать с ним одним воздухом, заставлять сердце биться в одном ритме с его, и в то же время уверять подругу, что этого не хочется, что даже мыслей подобных не существует.
Ей все-таки удалось исполнить свою мечту: ей удалось заставить его смеяться, искренне и задорно. За такие мгновения она была безумно благодарна тому, что на них взвалили эту подготовку к празднику, отчасти как наказание за проступки.
А он был таким манящим, таким прекрасным, таким запретным, что кровь от этого разгоралась еще сильнее. Во время подготовки случались различные неловкие моменты, но наиболее необычным, заставившем взглянуть на слизеринца с другого ракурса, был момент, когда они после долгих скитаний нашли боггарта в одном из дальних шкафчиков школы. К несчастью Гермионы, она первая попала на него. Она была не готова и, увидев во что превратилась тварь, исступленно закричала от ужаса, охватившего ее. На ее крик прибежал Малфой, и девушка видела, как он едва преодолевает рвотный рефлекс, увидев лежащее на полу исковерканное, раскуроченное, в разорванной окровавленной одежде тело гриффиндорки, с закатившимися остекленевшими глазами и мученическим криком, застывшим на губах. Он быстро развернул живую Грейнджер к себе лицом и крепко прижал к груди, одновременно накладывая заклинание на нового боггарта и загоняя его в трансфигурированный сундук. Несколько минут он стоял и утешал ее, заливающую слезами его мантию, гладил по голове, шептал одобрения, при этом до сих пор пребывая в ужасе от увиденного. «Ты боишься смерти?» тихо спросил он, низко упустив голову и зарывшись прямиком в ее волосы, прижимая ее голову к груди. «Да… и боли… боли боюсь…» глотая слезы ответила Гермиона. В голове слизеринца вновь возникло изуродованное тело, носившее следы ужасных мучений, перед тем как застыть навечно. Он не знал, что сказать, просто стоял, прижимая содрогающееся горячее тело к себе, смотря в пол. Прошло какое-то время и Гермиона, наконец, уняла рыдания и успокоилась. Она замерла в кольце рук, а потом дернулась, понимая, где находится и КТО ее прижимает к крепкому сильному телу. Она робко подняла глаза на парня и поспешно вывернулась из его объятий; сбежала подальше от этого чуда, оставив озадаченного Малфоя наедине с боггартом в сундуке.
На следующий день она вела себя так, словно ничего произошедшего накануне не было, с двойным рвением отдавая себя работе и подготовке. Только после этого что-то словно щелкнуло внутри и не давало покоя, напоминая об этом. Постоянно… засыпая с этими мыслями в голове и звуком его имени на устах…
* * *
Из-за подготовки праздника Драко приходилось часто, слишком часто, общаться с Грейнджер. Он продолжал называть ее по фамилии, рассчитывая тем самым вернуть былую неприязнь и отвращение. Но с каждым днем стена, которую он еще в детстве построил между ними, таяла, оседала, рушилась… Что было тому виной? Ее женские чары? Его слабость? Или может простое юношеское желание, которое становилось опаснее из-за его привычки держать все в подчинении и под контролем? Он не знал… Продолжая уже по привычке задевать ее или ее друзей различными колкостями, он отчаянно надеялся, что это подействует отрезвляюще. Но его оскорбления разбивались о стену из равнодушия, а подкалывать Поттера или Уизли вдруг стало неинтересно. Он чувствовал, что становится старше, что прежние ссоры и перепалки потеряли свое значение, что единственное, что может остаться между ними это всеобщее равнодушие и игнорирование. Но как он мог игнорировать Грейнджер, когда она навязчиво лезла в окружающий его мир, а с недавних пор еще и в голову?
Так как он не позволял себе даже мысли о влюбленности, то в наглую убедил себя в том, что просто хочет Грейнджер… или постарался убедить.
Все усугублялось тем, что она почти постоянно была рядом: вот они просматривают каталоги волшебных магазинов, в поисках чего-то, что могло бы пригодиться им в подготовке праздника, вот они веселятся, соревнуясь, кто создаст страшнее, или веселее или безобразнее чучело для Хэллоуина, вот они бродят по Хогвартсу в поисках боггарта… А потом этот ужас, когда они наконец его нашли, и ее неудержимые рыдания, ее теплое тело, беспомощность и страх, и попытки унять истерику, и глубокие, притягательные глаза… И везде она.
Несколько раз они оказывались в неловких ситуациях, когда она была слишком близка, слишком горяча, слишком искусительна, и ему приходилось собирать в кулак всю свою выдержку, чтоб не поддаться этому искушению.
Каждый вечер он спрашивал себя, где презрение и ненависть к грязнокровке, которая всегда обскакивала его по всем предметам? Он отчаянно вспоминал все неприятные моменты, связанные с ней. Но эти действия стали казаться детскими и Драко в конце-концов пришел к решению, озвученному некогда Оскаром Уайльдом «Лучший способ избавиться от соблазна – это поддаться ему»… И он поддался. …Упивался ее присутствием, запахом, который исходил от нее, движениями, мимикой, речью, наблюдая, изучая, запоминая, выжидая, когда сможет получить, то чего хочет в полной мере.
И наступил Хэллоуин…
* * *
Весь день прошел, словно на иголках. Так как была пятница, и уроки в школе никто не отменял, то Главным старостам приходилось практически разрываться между занятиями и генеральной подготовкой к празднику. С утра они сняли чары, которые закрывали место проведения торжества и делали их невидимыми, так что к удивлению учеников на берегу озера неожиданно появилась огромная площадка для танцев и развлечений, разномастные шатры, расставленные по берегу, а на поверхности самого озера находилось некое подобие баржи или плавучего помоста, которое выглядело как театральная сцена. Все это заранее было установлено прибывшими тайным образом специальными работниками. Но самое интересное находилось при входе в Запретный лес: огромный зеленый шар, немного зарытый в землю, сделанный из вечнозеленого плюща, обвивавшим каркас, жутковатый на вид, без единого отверстия. Появился он благодаря стараниям Гермионы и Драко, которые убили на него три недели. Конечно, они не единолично занимались подготовкой; многие, кроме профессоров, знали некоторые детали, но полная картина была известна только Главным старостам.
Начало праздника было назначено на семь часов вечера, на котором присутствовали все семь курсов, только первый – третьи курсы должны были отправиться в постели в десять часов, четвертый и пятый в двенадцать, а вот шестой и седьмой курсы были счастливцами – им было разрешено гулять до трех утра.
Конечно, обязательным атрибутом праздника был карнавальный костюм, над которым Гермиона долго ломала голову, поскольку ей не хотелось одеваться по-театральному, а хотелось простоты и элегантности. К тому же летом она обнаружила в витрине одного магловского магазина потрясающее платье, которое ей безумно понравилось. Она еще долго ругала себя за то, что не догадалась купить его сразу же. Вспомнив о нем, Гермиона тут же отправила маме сову, с просьбой срочно найти ей это платье и прислать как можно скорее. Через три дня оно было у нее и оставалось только подобрать под него карнавальный образ…
…Половина седьмого. Час назад она влетела в комнату, после очередной проверки места праздника на профпригодность, и в темпе метеорита несущегося на Землю, собралась к празднику. Последний раз, осмотрев себя у зеркала, она вышла из комнаты. В этот момент в дверном проеме, ведшем из коридора в Гостиную, показался Малфой уже одетый в классическую светлую серо-серебристую мантию. Она была расшита едва заметными звездочками-снежинками, создавая на полах мантии невероятной красоты узоры; при движении они искрились, как играющий на солнце выпавший снег. Под мантией просматривался на пол-оттенка темнее дорогой костюм и элегантный галстук, с прозрачным камнем вколотым, на старинный манер, в него. В руке была зажата белая маска. Она тут же отметила, что Малфой как всегда выглядит сногсшибательно, и что он, наверное, единственный знакомый ей человек, которому было бы хорошо в любом виде.
- Отлично, ты уже готова! Я встретил МакГонагалл по пути к выходу из замка, и она попросила, чтоб я вернулся и взял тебя тоже. Хочет, чтобы мы появились вместе, вроде как хозяева праздника. – Малфой стоял в проходе дожидаясь, когда она соизволит подойти ближе. Он говорил небрежным тоном, словно они знают друг друга вот уже сорок лет и потеряли момент, где начинается привычка видеть друг друга каждый день, и заканчивается элементарная вежливость. «Хоть бы поздоровался! Хоть бы слово сказал о том как я выгляжу! «…взял тебя тоже…»..нет вы слышали?!» Он испортил ей настроение, и она по-женски на него обиделась за такое игнорирование ее внешнего вида. Парень нетерпеливо вытянул руку, но девушка не шелохнулась, чопорно поджав губы. Драко закатил глаза и, сделав несколько резких шагов в ее сторону, схватил ее за руку и потащил к двери, одновременно приговаривая, - У нас нет времени, ты, что не понимаешь? Что ты застряла? Еще нужно провести последние проверки…
- Отпусти ты меня, в конце концов! Я не маленькая! – она вырвала руку и, гордо вскинув подбородок, прошагала мимо него по коридору. Слизеринец посмотрел ей вспину.
- Отлично выглядишь, Грейнджер!
Она и правда выглядела потрясающе. Точно подобрала свой образ… осень. Он был очарован ее видом, как поэт, влюбленный в это время года… просто скрывал это. Черное платье в стиле пятидесятых… многослойная и в то же время легкая юбка ниже колена, украшенная вышивкой из золотых листьев, переходящих на простой, такой же расшитый, лиф. Обнаженные плечи золотились в свете факелов. Распущенные каштановые волнистые волосы, от которых исходил пряный аромат, обволакивали голову золотящимся ореолом. В одной руке была зажата черная теплая шаль, в другой - золотая маска, но он не разглядел, как она выглядит… Девушка всем своим видом выражала простоту и невероятную роскошь, которая была внутри нее, но которая пряталась под форменной школьной одеждой… эту осень он запомнит до конца жизни.
* * *
Праздник был в самом разгаре. Студенты и преподаватели были в восторге. Были устроены многочисленные конкурсы и развлечения, которые размещались в разноцветных шатрах. Большой и жуткий на вид шар из плюща, оказался на деле лабиринтом со множеством испытаний. При этом он был многофункциональным: в зависимости от возраста и магических способностей студента он мог менять уровень сложности и опасности. Все до одного выходили из него испуганные, но безумно довольные.
На театральной площадке посреди озера призраки исполняли миниатюры жуткого, но ужасно юмористического характера… Со свойственной им манерой философии к жизни и смерти, и совершенно бездушные по отношению к зрителям они воспроизводили сценки собственных смертей, иллюстрировали различные жуткие легенды и истории, дополняя все черным юмором. Их импровизированный театр пользовался не меньшей популярностью, чем лабиринт. Как только небо почернело, в воздух взвились десятки ракет фейерверков, оригинальные тем, что взрывались они в воздухе бесконечно долго, но при этом с негромкими хлопками, что позволяло продолжать праздник не затыкая уши от грохота. По небу носились красные, синие и зеленые драконы, золотые львы, серебряные змеи, бронзовые орлы и желто-черные барсуки, озаряя землю светом и искрами.
В десять часов в замок отправились жутко недовольные младшекурсники, которые, конечно же, хотели остаться подольше. А в одиннадцать открылся танцпол. После просьбы Гермионы Дамблдор организовал на месте танцевальной площадки возможность работать магловскому оборудованию. Так что за музыкой следил уникальный в своем роде ди-джей, работающий в одном из ночных клубов Лондона, и который при этом был сквибом. Над озером разносилась музыка и радостные вопли студентов-магов, зажигающих под аккорды известнейших магловских групп и исполнителей.
Каждый знал, что праздник устроили Главные старосты и каждый, кто встречал их, выражал огромную благодарность и свое восхищение, так что Гермиона и Драко несколько устали от постоянных похвал, стараясь веселиться как все и в то же время следить за порядком.
После двенадцати и после ухода четырех- и пятикурсников стало намного свободнее. Гермиона наконец смогла расслабиться и за долгий вечер пообщаться с друзьями. Малфой ушел к компании слизеринцев, тоже взявших перерыв от танцев. Гермиона прошла пообок от танцпола, на котором вовсю веселились шестикурсники и, отыскав глазами Рона, Гарри, Парватти, Джинни, Лаванду, Невилла, и Симуса с Дином, подошла к ним.
- Уф… как я устала! – сказала она, сняв маску, присаживаясь за столик, и отпивая из стакана воду с лимоном.
- Ты бы выпила чего-то покрепче! Кстати, Гермиона, ты просто супер! Такой праздник устроила! Я давно не веселилась, до сих пор не могу отдышаться от танцев! – защебетала Лаванда, подталкивая ей свой бокал с мартини.
- О, нет-нет, Лаванда, спасибо. Я не хочу пить. И вообще где вы столько выпивки достали? Преподаватели видели? Сейчас придет Малфой и на правах старосты отберет все бутылки.
- Да мы их и не прячем, - сказал Рон. – Вон стоят на стойке. Похоже профессорам все равно. Это Дин с Симусом молодцы. Они в башне Гриффиндора занимаются поставкой выпивки на вечеринки, так что у них еще много в запаснике. И не думай, будто гриффиндорцы одни такие пьяницы. Вон пуффендуйцы и когтевранцы дуют огневиски, а слизеринцам кто-то поставил, по-моему, целый ящик дорогого вина, так что все в отрыве.
- Ну, ладно-ладно, убедили! – широко улыбаясь, сказала она и, наконец, оглядела всех присутствующих, чего никак не смогла сделать за весь вечер. Рон с Парвати, выглядели агрессивно-сексуально, выбрав образ Бонни и Клайда, чем несказанно удивили Гермиону - откуда они узнали о них, для нее было загадкой. Гарри, видимо, решил вовсю повеселиться, и преобразился в дьявола во плоти. На нем была алая мантия с черным подбоем, а на столе лежали черная маска и дьявольские рожки. Рядом с ним сидела Джинни одетая в средневековое платье, также кроваво-красного цвета, и имела вид кровожадной вампирши. Гермиона догадалась, что она изображала венгерскую графиню Эржбету Батори, которая славилась своей жестокостью и извращенным садизмом. О ней Джинни прочла летом книгу, и долго находилась под впечатлением, рассказывая Гермионе о жутких зверствах, которые совершались этой кровавой графиней.
Рядом с Гермионой сидела Лаванда, которая выглядела, словно Офелия, с бледным лицом утопленницы, длинным белым одеянием и зеленоватыми волосами, в которые были вплетены лилии. Ее вид был несколько отрешенным и задумчивым.
Но лучше всех выглядели Симус, Дин и Невилл. Когда она расспросила их, почему они выбрали такие образы, они рассказали ей веселую историю о споре, который они затеяли. В результате этого спора Невилл был в образе профессора Снейпа, и часто косился в сторону Снейпа реального, который надменно его игнорировал, считая видимо, что лучше него все равно никого нет. Дин прицепил себе седую длинную бороду и надел фиолетовый колпак и такового же цвета мантию. Также он рассказал, что директор похвалил его костюм, и сказал, что был очень польщен тем, что его выбрали в качестве хэллоуинского персонажа. Гермиона и все присутствующие за столиком так и покатились со смеху.
Но отдельного внимания заслужил костюм Симуса. На нем был парик из кучерявой копны седоватых волос, огромные очки с толстыми линзами, а поверх мантии было наброшено несчитанное количество разноцветных шалей. Всей гриффиндорской гостиной было признано его образ Трелони лучшим на празднике.
- Гарри, я поражена, - промолвила Лаванда, - какой стакан ты уже по счету пьешь? Ты совсем не пьянеешь?
«Дьявол» оторвался от джина с тоником и улыбнулся. За него ответил Рон.
- Хорошая выдержка, Лаванда. Мне бы такое качество. Я даже вкусом не могу толком насладиться, а этот весь вечер может потягивать и хоть бы хны.
- Мне очень нравится твой наряд Гермиона! – сказал Гарри, меняя тему разговора. - Я так понимаю ты осень! Потрясающая маска! А ну надень еще раз!
Гермиона послушно надела золотую маску, выполненную в виде кленового листа, и радужно улыбнулась. Все одобрено закивали головами, приговаривая, что Главная староста выглядит как никогда превосходно.
- А пойдемте, потанцуем, - сказала Парвати и потянула Рона на площадку. – Гермиона, идешь?
Все встали со своих мест, оставили все ненужное: маски, шали, очки, бороды и унылое расположение духа, и вышли на танцпол. Паркет содрогался под активными па танцующих. В центре, Гермиона увидела Полумну Лавгуд, одетую лесной феей, она грациозно двигалась поддерживаемая семикурсником из Когтеврана. Танцевали уже практически все, кроме небольшой группы слизеринцев, состоящей из Малфоя, Забини, Креба и Гринграсс. Забини только что сказал какую-то шутку, и они оглушительно хохотали. Потом Драко, снявший мантию и оставшийся в строгом сером костюме, встал и, притянув к себе за талию Дафну, провальсировал ее в направлении танцующих. Остальные устремились за ними.
Танцуя, Гермиона увидела своего декана, которая подманивала ее к себе. Рядом с ней стоял и декан Слизерина. Гермиона тут же стала пробираться к выходу и, отыскав глазами Малфоя, увидела, что он тоже идет к преподавателям.
- Мисс Грейнджер и мистер Малфой, - сказала Минерва МакГонагалл, когда старосты подошли к ним, - я хочу вас поблагодарить за отличный праздник, который вы организовали. Я знаю, вы будете веселиться еще до трех, как было уговорено, но прошу вас, следите за порядком. Профессора решили не мешать вам и отправились в замок, я и профессор Снейп поступим также. Но мы рассчитываем на вас, не смотря на все ваши провинности. Прошу вас не разочаровывать нас! Что ж, доброй ночи и… хорошо повеселиться.
- Да, конечно, профессор МакГонагалл, профессор Снейп! Можете на нас положиться. Как только праздник закончится, мы проследим, чтобы все отправились по гостиным и все уберем.
Драко и Гермиона ответили практически одновременно.
- Но не забывайте, что завтрашней отработки никто не отменял! – с нажимом произнес Снейп. – Правда, вы можете явиться на нее в в час дня. Доброй ночи!
- Доброй ночи, профессор!
Деканы развернулись и направились к замку.
Драко тут же вернулся на площадку к Гринграсс, а Гермиона отправилась в сторону танцующих однокурсников.
Внезапно музыка прервалась, и над озером прокатился недовольный гул.
- В чем дело?...
- Что произошло?...
- Почему прекратили?...
- Еще рано расходиться…
Прозвучал противный звук, исходящий от микрофона и прозвучал голос ди-джея: «Прошу прощения, маленькая неполадка. Прошу кого-то кто разбирается в магловской технике и при этом владеет магией подойти ко мне… Это займет немного времени… вы уж простите».
Студенты зароптали, а к ди-джейскому пульту подошли Симус и пара человек из Когтеврана. Молча стали расходиться с площадки, когда раздался восторженный голос Лаванды, задумавшей что-то особенное.
- Слушайте, а давайте сыграем в одну игру!
Студенты замерли и вопросительно посмотрели на нее.
- Только предупреждаю: игра легкая, но для смельчаков! Нет, я не предлагаю прыгать вам в озеро, но вам придется бесстрашно довериться другим игрокам, - она разгоралась все больше, не встречая сопротивления или недовольства. – Короче, станьте широким кругом, а ты Дин иди сюда. – Она растолкала всех, выстраивая в круг, и затем схватила Дина за руку и притянула к себе. Взмахнув палочкой, Лаванда выхватила из воздуха лоскут черной ткани.
- Значит так. Я завязываю Дину глаза и раскручиваю. Он должен среди вас выбрать кого-то и на ощупь догадаться кто перед ним, поэтому советую всем снять маски и другие опознавательные признаки. Если Дин угадает, кто перед ним, то ему повезло. Но если же, он не угадает, то тот человек может смело загадывать ему любое желание! Любое! И Дин обязан его выполнить. Поэтому эта игра требует от игроков смелости о доверия к окружающим… мало ли, что могут пожелать… - загадочно закончила «утопленница».
Дин недовольно потоптался на месте, но уходить не решился. Все остальные тоже остались, кто из любопытства, кто из страха показаться трусом… Они переглядывались, недоуменно пожимая плечами.
- То есть, если кто-то скажет пойти сброситься с Астрономической башни, то так и придется сделать?
- Нет, конечно! Это же веселая игра, а не способ разобраться между собой! Я прошу вас загадывать что-то веселое! Так ведь намного интереснее.
- А желание нужно загадывать сразу?
- Нет, не обязательно. Можно оставить его про запас, но действие длиться всего двадцать четыре часа. Ну, так что?...
Никто не сказал ни слова против, и Лаванда, завязав глаза Дину, резко его раскрутила и отбежала в толпу.
Игра началась…
…Было действительно весело. Эта Браун придумала веселый способ времяпровождения. Драко еще ни разу не попался и только наблюдал за играющими. Вернее больше всего он наблюдал за Грейнджер, стоящей практически напротив него, рядом с Поттером. Она была обворожительна. Хохотала до слез, хотя старательно пыталась сдержать рвущийся смех, и что-то шептала другим гриффиндорцам.
Весь вечер он наблюдал за ней. «Интересно она заметила, что у нас с ней тематика костюмов одинакова… она - осень… я - зима… L'hiver et l'automne n'ont pu s'aimer***… не судьба»
…«Лаванда, ты просто золото! Такую игру придумала! Я в восторге!» Гермиона заливалась слезами. Живот уже болел от смеха. Болело и горло, потому, что девушка пыталась не смеяться в голос, и смех распирал ее изнутри. После того как Лаванда обругала всех, за то, что они слишком громко смеются и разговаривают, утверждая, что они тем самым выдают себя и невольно подсказывают угадывающему из кого надо выбирать, все прекратили разговоры, и теперь на танцполе стояла тишина, прерываемая оглушительным хохотом тогда, когда игрок с завязанными глазами, наконец, озвучивал свою догадку кто перед ним. Уже несколько человек побывали в центре с завязанными глазами. Все начиналось с того, что потерявший ориентир и устойчивость после раскручивания, парень или девушка начинали, смешно разводя руками, продвигаться к одному из краев круга, в конце концов, натыкаясь на очередную жертву. Затем, начинался длительный процесс, во время которого один вслепую ощупывал второго, бесцеремонно водя руками по лицу, плечам, груди… Все сопровождалось озвученными мыслями отгадывающих, высказывающих догадки кто перед ним может быть, какой у кого нос, а какой рост и так далее… В конце, утвердившись в своем решении, отгадывающий говорил кто перед ним и развязывал глаза. Вот тут начиналась настоящая потеха, если догадка оказывалась неправильной…
Чаще всего если отгадывающий и «жертва» оказывались знакомы, то желание откладывалось про запас, и имело личностный характер. Многие обнаружили в игре скрытую выгоду: к примеру, можно было «загадать» свидание и тогда проигравший не имел права отказать. Но самые забавные случаи происходили, когда игроки не были знакомы либо испытывали неприязнь друг к другу. Так многие уже ходили на голове, танцевали канкан и стриптиз, показывали миниатюры, прыгали в озеро, рассказывали анекдоты и многое-многое другое. Все зависло от фантазии загадывающего желание и находчивости и сообразительности того, кто его исполнял.
… Гермиона со смехом наблюдала за тем, как Рон, смешно загребая воздух руками, сгорбившись крадется к краю круга. Он выбрал направление, которое привело его к стоящим рядом близняшкам Патил. Столкнувшись с одной из них, он стал долго ощупывать ее лицо, приговаривая, что оно очень напоминает ей лицо его девушки, но проблема в том, что такое же лицо было и у ее сестры… Рон долго мялся, не решаясь высказать свое предположение, кто перед ним… в конечном итоге он, снимая повязку, сказал, что это его подружка, Парвати Патил. Девушка стоящая рядом, накинулась на него с кулаками, крича, что он идиот, не смог узнать ее сестру, и что как он вообще в толпе при свете дня с открытыми глазами различает их. В общем, ее крики, подкрепленные мартини, были совершенно необоснованны, и всем хотелось, чтоб они поскорее стихли. Сестра Парвати Падма сказала первое, пришедшее на ум желание: «Уйми Парвати, Рон!». Тот не долго думая, схватил в охапку девушку и, закрыв ей рот поцелуем (о чудо, она замолчала!), скрылся за спинами играющих.
Была очередь Падмы выбирать. Лаванда раскрутила ее в центре и отошла. Когтевранка слегка покачиваясь, выбрала первый попавшийся маршрут, и смело пошла вперед. Гермиона затаила дыхание, весело глядя на реакцию слизеринца к которому направилась Падма…
Малфой застыл с изумленно выпученными глазами, глядя сверху вниз на девушку. Потом, огляделся вокруг – все прыскали от смеха, а «осень» молча, с интересом наблюдала за происходящим…
- Так, - начала бормотать Падма. – Высокий рост… мужчина… волосы короткие, мягкие… лицо…
«О! Так вот какие у него волосы… мягкие…»
Падма еще что-то по себя бормотала, но лицо не ощупывала. Она принялась за изучение костюма. Тщательно оббежав его пальчиками, она, одобрительно кивнув, взяла правую руку Малфоя и нащупала на пальце перстень. Драко наблюдал за этими действиями с улыбкой, и когда когтевранка снимая повязку, сказала, что перед ней Драко Малфой нисколько не удивился. По школе ходили разговоры о ее наблюдательности и, судя по всему, она разгадала его именно по костюму. Не многие на празднике были одеты в дорогой двубортный пиджак, застегнутый на все пуговицы. А Патил, несомненно, отметила для себя детали внешнего вида каждого игрока: видимо ей очень не хотелось оказаться кому-то должной. А вот наличие перстня она проверила, чтоб убедиться в своем предположении: только Малфой носил на правой руке фамильный перстень.
Теперь Драко завязывал глаза… Падма отвела его на середину и сильно раскрутила. Он немного постоял, привыкая к ощущениям полной беспомощности, ругая себя за то, что ввязался в эту игру. «Вот набросится сейчас какой-нибудь заносчивый гриффиндорец и будет настоящее веселье». Но никто не набрасывался, хотя было подозрительно тихо. Со стороны выглядело весьма забавно: посреди танцпола, увешенного гирляндами и фонариками, стоит, не двигаясь, парень с завязанными глазами, а вокруг него стоят притихшие люди в странных жутковатых одеяниях и костюмах – ни дать ни взять собрание тайной секты… Драко резко двинулся к краю круга, протягивая вперед руку и натыкаясь ею на человека. «И кто мне попадется?…так… есть!... черт кто это?»
Гермиона, закрыв рот рукой, сдержала смех, смотря на стоящего рядом Малфоя.
- Так… средний рост… волосы – оставляют желать лучшего… ты бы постригся парень…
Все вокруг согнулись по полам от смеха, глядя в возмущенное лицо Гарри Поттера, лицо которого бесцеремонно ощупывали пальцы его злейшего врага. Он быстро снял очки, когда понял, Малфой идет к нему, и теперь опознать его было практически невозможно.
«Бедный Гарри… крепись, я рядом. Малфой, давай быстрее. Отгадаешь или нет?…»
Гриффиндорец скосив взгляд, грозно посмотрел на, распирающую от смеха, подругу. Но через пол минуты сам стал улыбаться – Малфой так смешно сосредоточено пытался понять кто перед ним, ощупывая его лицо; да к тому же вся абсурдность ситуации вызывала смех.
«Мерлин, да кто же это… лицо как лицо… черт, сейчас проиграю и придется мне кукарекать… мне бы наблюдательность Патил сейчас… стоп, что это?... откуда этот запах?»
Драко резко сорвал повязку с глаз, презрительно выкрикивая:
- Поттер, ты что ли?
- Привет, Малфой! Долго же ты разгадываешь! – гриффиндорец давился от смеха. Рядом хохотала Гермиона. Слизеринец сунул повязку в руку Гарри, и отправился на свое место…
…Он сразу узнал этот запах. Легкий порыв ветерка и он все понял – вспомнил дразнящие каштановые кудри и того, кто должен был стоять рядом…
* * *
Гермиона искоса посматривала на Малфоя. Он был немного не в себе, наверное, из-за того, что не мог поверить, что пять минут, трогал злейшего врага. «Сейчас придет в замок и продезинфицирует руки…»
Гарри натыкается на Полумну…
«Какой ты забавный был Малфой с завязанными глазами…»
Гарри проводит руками по голове девушки, спускаясь ниже и натыкаясь на серьги из слив-цеппелин. Он, радостно улыбаясь, приветствует Полумну и снимает повязку.
«Твой сегодняшний образ, Малфой, необычайно тебе подходит… ты и есть зима… холодная, неприступная зима…»
Раскрутив когтевранку в центре, парень вернулся на свое место, рядом с Гермионой.
«… но ведь и зима может быть другой… веселой, доброй… именно зимой Рождество, мой любимый праздник и…»
Мысли прервались. Обзор заслонили белые волосы, увитые полевыми цветами. Полумна Лавгуд выбрала ее.
Гермиона оторопела, и осмотрела всех присутствующих. Потом, посмотрела на Полумну. Та стояла с задумчивым видом, сначала поводя руками рядом с головой гриффиндорки, затем, аккуратно проводя руками по плечам, по лицу и остановилась на волосах…
- Это – Гермиона Грейнджер! Только у нее такие красивые волосы и совсем нет мозгошмыгов! – Лавгуд улыбнулась и сняла повязку. «Осень» тоже улыбнулась. – Привет, Гермиона! Замечательно выглядишь. Извини, что не смогу исполнить твоего желания… Давай я тебе завяжу глаза.
Гриффиндорка послушно повернулась спиной и на глаза опустилась темнота. Она почувствовала, как маленькая ладошка взяла ее ладонь и повела к центру. Затем ужасные ощущения раскручивания, и вот она стоит, покачиваясь в полной тишине.
Гермиона подняла руки перед собой медленно начала обходить круг…Потом, выбрав направление, она медленно пошла вперед, боясь слишком сильно врезаться в кого-то. Медленно, медленно, шаг за шагом она уперлась ладонями в чью-то грудь.
- Так. Это определенно мужчина, - сказала гриффиндорка, проводя руками вверх по широкой груди, ощупывая плечи, переходя на шею. Пальцы дотронулись до мягких волос. Стоящий перед ней мужчина был довольно высок, и ей пришлось притянуться ближе, чтоб иметь возможность лучше «осмотреть» руками лицо. Стоящего перед ней она узнала тут же, как только вдохнула древесно-мускусный запах, который исходил только от одного человека в мире… «Я не хочу, не хочу тебя узнавать… загадай мне желание… или два. Мне все равно! Я тебя не узнаю!» Она была, словно, в опьянении…
- Мерлин, да кто же это? Высокий, фигура как у спортсмена, широкоплечий… ох ну ведь здесь полным полно игроков в квиддич, а я никогда особо им не увлекалась… ну кто же это?
…Грейнджер чертовски по-детски надулась, никак не понимая, кто стоит перед ней, кто не может равномерно дышать под ее ладонями, доставляющими почти ласки. «Я хочу загадать тебе желание! Не узнай меня, Мерлин прошу, пусть она меня не узнает!... Побудь в моей власти еще хоть раз и я придумаю, что с этим делать!» Руки Драко были в карманах, а в правом кармане была волшебная палочка. Он уже ухватился за нее, чтоб применить к ней Конфундус или Империо, но, посмотрев поверх головы, ощупывающей его, гриффиндорки, встретился с глазами Поттера, напряженно наблюдающего за ними. Его взгляд не выражал ничего доброго. Он еще сильнее сжал палочку, не отрывая взгляда от гриффиндорца, когда Грейнджер громко сказала:
- Мне кажется это Рон, Рон Уизли! Ведь так?
И она сняла повязку. Открыв глаза, она уставилась на стоящего перед ней Малфоя, превосходно разыгрывая удивление и шок.
- Я… ох…
- Гермиона, как ты могла сказать, что это я? Я не могу поверить! Это же Малфой! – возмущению Рона не было предела. Девушка сжалась, словно провинившийся ребенок и посмотрела сначала на друзей, потом на слизеринца. Наступила неловкая пауза. Даже стоящие вокруг почувствовали, как накалился воздух. Она сделала шаг, в сторону намереваясь уйти…
- Желание, Грейнджер!
- …Ох! … ну да… Что ты хочешь, Малфой, чтоб я сделала? – притворно бодро спросила Гермиона. – Прыгнула выше головы или станцевала джигу?
- Нет, – просто ответил он. – Я тебе отвечу потом… Я оставляю желание про запас! – громко сказал блондин так, чтобы все слышали. Гарри и Рон дернулись в его сторону, но, увидев взгляд Гермионы, адресованный им, замерли…
Заиграла музыка и все облегченно выдохнули. Игра окончена… можно продолжать танцы…
Гриффиндорка почувствовала знакомое жжение на запястье и, даже не взглянув на него, бросила слизеринцу лоскут ткани, отошла к своему столику.

* - Шарль Бодлер «Гимн Красоте»
** - то же.
*** - L'hiver et l'automne n'ont pu s'aimer – «Зима и осень не могут любить друг друга» - строка из песни Милен Фармер «Regrets

Дата добавления: 2015-07-10