10 страница. - Тебе нлавится этот мил, сестлица?

- Тебе нлавится этот мил, сестлица? – поинтересовалась она таким милым голоском, что старшая вместо того, что хотела сказать, только вздохнула.

- Ну ты и шалунья… Мир мне очень нравится. Но не нравится, что ты прячешь от меня слёзы. Тебе ведь больно?

- Ну… Не-а…

- А ещё ты врунья. Нельзя же так! – девочка силой подняла полу платьица младшей сестры и осмотрела её левую ножку. Колено быстро пухло, а в тех местах, где Никэ содрала кожу, сочилась кровь. Это была Первая Рана в этом новом мире.

- Ай! Аидэ, ты цево? – крикнула малышка, когда зелёноглазая девочка дотронулась к её колену. Аидэ что-то быстро зашептала – и прямо на глазах у девочек рана зажила. Как будто бы и не было её.

- Да и платье испачкала, – покачала головой Аидэ.

- Ты тозе! Зацем ты так упала со мной? – Никэ показала на зелёное пятно на платье старшей сестры. – Мама нам задаст!

- Солнышко, наша мама – звезда. Она нас любит в любом виде.

- Я об ЭТОЙ маме, – Никэ показала пальчиком на высокую женщину, которая ныслышно подошла к малышкам. Аидэ вздрогнула и повернула голову к самой красивой женщине, какую она вообще когда-либо видела в каком-либо мире. Она очень боялась названной матери, хотя и не понимала, почему.

- Надо же было испортить такие платья, – покачала головой женщина. – Я вас уже обыскалась, а вы себе тут сидите! Ну где вас носит? Ведь уже пора на Суд!

- Н-на…на Суд, м-мат-тушка? – Аидэ встала, поднимая за собой Никэ. Обе девочки потупили взоры: они заигрались и напрочь забыли о своей Первой Обязанности: вместе с названной матерью распределять существ, которые будут жить в Молодом Мире, по галактикам, звёздным системам и, наконец, планетам.

- Именно на Суд. И как вы пойдёте в таком виде?

- А вот так! – воскликнула Никэ, подбрасывая в воздух серебрыстый шарик размером со свою ладонь, который создала, как только увидела высокую женщину. Шарик взмыл ввысь, лопнул и осыпал девочек серебристыми искрами, смывая с них зелёные пятна и остальные следы после игры. Волосы малышек сами собой заплелись в одинаковые косы и уложились вокруг головок на подобие корон. Руки Никэ украсили серебряные браслеты, похожие на змей, а руки Аидэ – золотые браслеты, напоминающие грифонов. – Вот и мы готовы! Так, матуска?

- Ты кое о чём забыла, – женщина кивнула на босые ноги Аидэ.

- Не-а, я не забыля, – активно закрутила головой Никэ. – Сестлицка Аидэ любит ходить так, а нельзя обувать того, кто этого не хоцет!

- Тааак, – протянула женщина, внимательно рассматривая Аидэ, которая потупила вигляд в траву. – И чего же я ещё не знаю о своей дочери?

- М-матуш…ка… – Аидэ набрала воздуха, прижала к себе Никэ и прокричала прежде, чем решимость её покинула: – Вы всё обо мне знаете, ведь я – Ваша дочь! И если Вы прикажете мне обуться, я так и сделаю, но, прошу, не обвиняйте в этом Никэ!!!

Взглянув на эту женщину раз, уже никогда не сможешь отвести от неё взгляд, пока она сама тебе не позволит. Вот и Аидэ теперь впивалась взглядом в названную мать. Удивлённая Никэ, которая её не боялась, почувствовала, как старшая сестрица дрожит. Высокая красавица очень долго смотрела на Аидэ, будто бы размышляя, какой дать ответ этой нахальной девочке, посмевшей кричать в её присутствии. Аидэ буквально чувствовала, как рождается этот ответ. Однако не услышала его.

- Сегодня нас ожидает очень серьёзный Суд, – спокойно объяснила девочкам женщина, делая вид, что всё хорошо. Аидэ поняла, чего будет стоить ей это выступление сегодня вечером, однако выдохнула с облегчением: Никэ опять ничего не узнает. – Мы будем судить Первого Воина Сейлор. Её зовут Сейлор Космос и она хочет жить всюду, а не в каком-то отдельном уголке Вселенной. Кроме того, она претендует на место в Суде Первых рядом с вами двумя. Думаю, стоит дать ей это право. Эта Сейлор Космос очень поможет нам при установлении правил Вечной Войны для поддержания баланса в мире. Пока что он очень нестабилен. И если некоторые девочки вместо исполнения обязанностей Судей будут играть себе и пачкать платья, то миру вскоре придёт конец, – женщина повернулась к дочерям вполоборота, собираясь идти. – А вы ведь этого не хотите, правда?

- Нет, нет, конечно, нет! – испугались обе девочки.

- Вот и славно. Пора идти, ведь я больше не могу сдерживать Первое Время. Ах, да… – высокая женщина пошла от Первой Звёздной Реки, а девочки бросились за ней. – Аидэ, сегодня Главная Судья – ты.

- П-правд-да? Почему?!?

- Потому что мы так решили, – красавица не обернулась, только взглянула на растерянную Аидэ через плечо. – Тебе не нравится эта обязанность? Я могу отдать её…

- НЕТ! Мне всё нравится, что Вы говорите!!!

В этот раз высокая женщина всё же обернулась, чтобы взглянуть на Аидэ внимательно. Видимо, ответ её удовлетворил.

- Вот и славно, – спокойно сказала она и продолжила путь. Аидэ пошла за ней, сжимая руку сестрички.

- Никэ, – прошептала она, надеясь, что названная мать не слышит, – я хочу тебя о чём-то попросить. Это очень-очень важно.

- Конесно, о цём? – зашептала в ответ заинтересованная кроха.

- Когда сегодня я буду судить, мне понадобится правая рука, чтобы издавать указы. Но, пожалуйста, не отпускай мою левую руку.

- И всё? С удовольствием! – рьяно зашептала Никэ. – Я зе так тебя люблю! Я велю, сто ты севодня будесь отлицно судить! – и она улыбнулась сестре так, как могут только дети, которые ещё не познали того, что ожидает в этом мире каждого из нас, тех, кто приходит сюда в поисках счастья и спокойствия.

- Спасибо, милая, – прошептала Аидэ и украдкой взглянула на названную мать. Заметила ли? Но высокая женщина не оглядывалась.

***

Застонав, Аи всё же сумела кое-как разлепить глаза. Вокруг неё клубилась тьма. Телу было на удивление приятно от её прикосновений. Тьма будто бы пыталась поцеловать это светлое тело, обнять его, укрыть и дать хорошенько отдохнуть. Однако её ещё кто-то обнимал. Аи вдруг поняла, что одежды на ней нет, а видит она только себя и…

- Наконец-то ты опомнилась. Ну, здравствуй, любовь моя, – тихо поприветствовал девушку Симур, всматриваясь в её глаза таким влюблённым взглядом, что в первый миг Аи испугалась. Но, опомнившись снова, молча обняла его. На плечах Симура почувствовала прикосновением шрамы и рубцы. На спине тоже. И вдруг поняла, что он тоже не одет. Лежат ли они? Стоят ли? Где они находятся? Что это за место?

- Это место я создал при помощи своей души, – Симур осторожно прижал своего ангела к себе. – И тут могу читать мысли тех, кого сюда приглашаю. Тебе неуютно?

- Да…то есть нет… Я, кажется, только что видела странный сон.

- Нет, милая, – его губы коснулись её лба и на миг замерли там, будто Симур хотел уменьшить охвативший её жар одним поцелуем. – Ты только что видела прошлое, предназначенное вообще-то твоей коллеге Эклипс. Она его увидит в своё время. Но мне показалось, что тебя эта картина тоже заинтересует.

- Ты умеешь показывать людям видения?

- Не очень. Об этом конкретном видении я попросил Онира и заплатил за это соответственную цену. Впрочем, ну его нафиг, этого Онира с его умениями. Ведь у тебя есть и другие вопросы?

- Есть, и немало. К примеру, что это за женщина была? Такая красивая, но такая холодная…и…

- И страшная? Не волнуйся, любимая, – Симур грустно улыбнулся. Аи скорее почувствовала его улыбку, чем увидела. – Не стоит её бояться. Это была всего-навсего Смерть.

Глава седьмая

I

/Ранее/

Тени, перекрещённые раз, уже не расходятся. Так же, как люди, они навсегда уже неразлучны. Но человек может бросить другого человека, работу, дом, всех, кто его любит, и всё, что любит он. Да, он понесёт в сердце свою боль дальше, но кому это нужно? Тень же имеет иную природу. Она всегда кому-то принадлежит и в большинстве миров не может существовать без кого-то ещё, кто бы мог её отбрасывать. И только в одном мире – в мире тени – каждая тень может существовать отдельно. Но зачем ей это?

Энн никак не могла понять, почему вспомнила именно эти слова. Ими начиналась какая-то глава одной из книг её драгоценного братца, написанная во время особо страшного депрессняка, когда бедняга Казу только начал жить сам…ну, как сам, с четырьмя приятелями…и слишком часто пил, размышляя о жизни. Да, об издании той «брошюры» на всего лишь четыреста с чем-то страниц он до сих пор сожалеет, хотя как раз её издание сделало Казу имя среди молодёжной аудитории. Но почему именно эти слова о тени? Протерев глаза, Энн убедилась, что действительно видит не тени, а всё же людей. Да ещё каких! В пятиугольной комнате с совершенно непонятной обстановочкой в чёрных креслах сидели страннейшего вида молодой человек с фиолетовой чёлкой, прикрывающей безумный взгляд фиолетовых же очей, и Никэ собственной персоной. Поняв, что дела плохи, Энн решила взять Никэ за шкирки и расспросить, что именно происходит. И поняла, что подойти к ней она не может, хотя вокруг никаких ограничителей вроде и не было. Что тут происходит?!?

- Эй! Никэ! Никэээ! Не слышишь, что ли?!?

Действительно не слышит. Энн ещё раз попыталась подойти – безрезультатно. Что-то удерживало её на месте в одном из углов. Но она же ничего не чувствует!

- И как ты себе это представляешь? – спросила тем временем у странного парня Никэ. На потуги Энн она не обращала внимания.

- Да слабо, чес’ г’ря. Ани ваще оба ни панимают, што праисходит. Вот и лезут, кууда ни нада и ва што ни нада. А што можит сделать бедный прастой мааг…

- Ой, да прекрати! – махнула рукой Никэ. – Тоже мне «бедный простой маг», способный разнести пол-мира в один миг… Хоть при мне не прибедняйся, ладно?

- Лад’, но чо мы тада будим делать? Прарочестфо чотко г’варит, что…эт…ай! – парень вдруг схватился руками за голову, упал на пол и начал театрально по нему качаться туда-сюда. Никэ вздохнула.

- Может, хватит уже этого балагана, а, Луциус? Меня ты всё равно не проведёшь, так что прекращай.

Качание немедленно прекратилось. С пола послышался зловещий смешок, после чего парень не менее театрально встал и картинным жестом отряхнул брюки от несуществующей пыли. Энн вдруг обрадовалась, что даже в безсознательном состоянии сумела не развоплотиться, ведь теперь вид у молодого человека (а человек ли это вообще? Вот что интересно…) стал устрашающий. Всего-то и изменилось, что выражение глаз и ухмылка вместо растерянной улыбки, а Энн пробрало до костей чувство дикого необузданного ужаса. Ей захотелось немедленно куда-нибудь убежать. Но вы пробовали убегать, если не можете пошевелитсья?

Парень красиво плюхнулся в кресло, закинул ногу на ногу и сложил на колене руки, прошивая Никэ взглядом.

- Я так понимаю, – обратился он к ней хрипловатым низким голосом уже без странного акцента, – ты со мной хочешь пообщаться, а не с этим придурком?

- А почему сразу придурок? – удивилась Никэ. – Это же твоё настоящее «я», зачем ты так себя унижаешь?

Парень скривился.

- Да ну его нафиг, это настоящее «я». Придурок и есть. Нечего было подворачиваться под королевский жезл. Так чего хочет от бедного простого мага сама Победа?

- Для начала не мог бы ты выпустить Эриду? Ей не очень удобно в этом вашем коконе.

- Не могу. Пока я в таком состоянии, приходится мне подчиняться этому гаду. Сама понимаешь, Онир у нас парень горячий. Чуть что – пристукнет, и дело с концом. А я ведь должен дожить сама знаешь, до какого дня именно в этом теле. Так что пусть уж Эрида не серчает, – молодой человек повернул голову так, чтобы посмотреть на Энн. – К Сейлорам у меня лично нет неприязни даже после того случая с Королевой. Так что уж простите, миледи, я нынче просто исполнитель чужого приказа. Придётся Вам ещё чуток подождать. Такс… – чувак вытащил из нагрудного кармана небольшие серебряные часы, проверил время, угукнул и спрятал часы назад. – Письмо моя иллюзия уже доставила, так что осталось около часа.

- Час – не так уж и много для влюблённого сердца, – Никэ с беспокойством посматривала в сторону Энн, пытающейся выбраться из кокона при помощи своего жезла. Атака пропадала, поглащаемая невидимым коконом тёмной энергии. Луциус хмыкнул, то ли соглашаясь с этим предположением, то ли отрицая его.

- Думаешь? А я вот однажды влюбился было по уши, но мне ровно часа хватило, чтобы убедиться в противоположном. Думаю, ты помнишь события 6150-ого года в Центавре?

- Такое забудешь, – пробормотала Никэ, слегка содрогнувшись. Энн тем временем устало опустилась на пол, ложа жезл на колени. – Особенно хорошо я помню Унию, которую кое-кто поклялся не нарушать ни при каких условиях.

- Ой, да ладно тебе! Моя любовь была превыше всего, превыше даже той дурацкой Унии. И, кстати, мне часа вполне хватило, чтобы умереть от рук этой самой большой и чистой любви. Интересно, а Эрида влюблена в кого-то? – странный чувак вопросительно уставился на Энн. Этот пронзающий взгляд заставил Энн подняться на ноги и с новыми силами наброситься на кокон. Теперь её решением управляло твёрдое желание врезать как следует по этой наглой роже. Да как он смеет о таком спрашивать?!? Энн хорошо прицелилась и атаковала невидимую стену, чувствуя, как её лицо пылает при вспоминании об одном очень классном молодом человеке. Луциус с интересом наблюдал за её попытками.

- Да хватит уже! – Никэ вскочила с кресла и взмахнула рукой, в которой серебристо-белой полоской взблеснул меч. Энн вырвалась наружу как раз в тот момент, когда из её жезла вылетела очередная атака. Отбившись от стены, спокойно её оттолкнувшей, атака пролетела над головой самой Энн, отбилась от второй стены, потом от третьей… Никэ схватила Энн за руку и заставила пригнуться, когда атака как раз заканчивала четвёртую пентаграмму. Луциус, до этого спокойно сидевший в кресле и прикидывающийся тазиком, резко встал и поймал светящийся искрящийся шар голыми руками.

- Так вот, – продолжил он невозмутимым голосом, растворяя энергию в воздухе, – чего может от меня желать сама Победа? Присаживайтесь, леди. Внимательно слушаю, – он кивнул на послушно приблизившиеся кресла и плюхнулся назад в своё. Энн с недоверием посмотрела на кресло.

- А кто ты вообще такой?

- Такой же наглец, как и ты, не более, – Луциус развёл руками, изображая святую невинность. Подозрений у Энн не уменьшилось, но ноги под ней подгинались от непонятно откуда взявшейся усталости, так что сесть всё равно пришлось. Никэ с сожалением покачала головой, тоже усаживаясь.

- Это из-за огромного количества тьмы вокруг, – вздохнула она, беря Энн за руку. И тут же по руке получила.

- Не смей меня трогать, предательница! Какого лешего ты договариваешься о чём-то с нашими врагами?!?

Никэ вытаращила на Энн глаза, машинально потирая руку. Луциус с противной усмешкой рассматривал обеих пару минут, а потом закинул руки за голову и развалился в кресле.

- Кажется, я уже и сам всё понял, – прервал он неловкое молчание, позволяя Никэ уйти от ответа. – Дорогуша Победа хочет, чтобы бедный простой маг в виде милого няшки Луция подружился с Сейлорами и рассказал им о планах Древнего Духа, о которых не может рассказать сама Победа. Так ведь?

- А вот и нет, – возразила Никэ, смотря не на него, а на кипящую гневом Энн. А точнее, на опасно сжатый в её руках жезл. – Победа хочет, чтобы бедный простой маг перестал вести себя как последний идиот и влюбился во второй раз в жизни.

- Это же, позвольте полюбопытствовать, в кого?

- В Аллу Мизуно-Ураву, которой такая поддержка будет просто необходима.

Луциус крепко задумался, оперевшись затылком о сцеплённые в «замок» пальцы.

- Это такая наглая, беспардонная хулиганка, о которой вся полиция Хрустального Токио говорит с ужасом? А Победа уверена, что из нас получится пара, хотя бы не вызывающая подозрений?

- Из вас – вряд ли. Я имею в виду её и Луция.

Луциус очень медленно выпустил воздух и сполз вниз, почти улёгшись в кресле. Теперь он таращился в зеркальный потолок, тайно рассматривая зоны декольте обеих воительниц.

- Попробовать можно, – согласился он, продолжая размышлять.

- Минуточку! – взорвалась Энн, вставая. Никэ не успела её поймать: разозлённая Энн двигалась достаточно быстро даже для неё. Недаром в глубоком детстве Энни получила от дразнящихся ребят прозвище «Терминатор». В этом целенаправленном состоянии она ничего не боялась, кроме родного брата; ни уговоры, ни физическое воздействие на неё не влияли. Кстати, ребята, давшие ей это прозвище, тоже получили по заслугам, как только Энн записалась в секцию восточных единоборств. Семилетняя девочка, самолично поколотившая четверых недорослей, провалялась три месяца в больнице, откуда вышла с еле сошедшими синяками, прихрамывая на правую ногу, с удивительно довольной рожей. К своему глубочайшему сожалению, Луциус этого не знал. Поэтому он очень удивился, когда Энн схватила его за шкирки и подтянула с кресла поближе к себе.

- Эм…леди Эрида, что-то не так?

- Всё не так, – рявкнула Энн, сверкая глазами. Луциус почему-то вспомнил любимого литературного персонажа Онира, Волдеморта. Никэ хотела было влезть, но передумала, опустилась в кресло с тяжёлым вздохом и закрыла лицо рукой.

- Не бей его слишком сильно, он нам живой нужен, – предупредила она Энн сдушенным голосом.

- Отвянь! – Энн отвернулась от Луциуса только на миг, чтобы отшить Никэ. «Бедному» магу этого оказалось достаточно, чтобы незаметно выскользнуть из рук Эриды и спрятаться за кресло. Впрочем, ненадолго. Отшвырнув кресло атакой, Энн загнала парня в один из углов и опять схватила его за шкирки. Никэ вздохнула ещё тяжелее, мановением руки возвращая креслу законный вид. Кресло довольно заурчало.

- Так, а что именно не так? – поинтересовался Луциус, пытаясь осторожно отстраниться от Энн. Впрочем, это ему никак не удавалось, ведь вокруг были только Энн и стены. Мысленно проклиная Онира и его сдерживающее заклятие, Луциус изобразил милую улыбку. Впрочем, в отличие от улыбки Луция его улыбке не доверял никто. Тёмно-красные глаза Энн опасно сузились.

- Где мы? Кто ты такой? Что мы тут делаем? Кто такой Онир, посмевший засунуть меня, МЕНЯ!!!, в какой-то тёмный кокон? Почему ты покоряешься этому Ониру? Откуда Никэ тебя знает? Почему она просит тебя о таком странном одолжении? Зачем вам всем сдалась Алла? Её-то ты откуда знаешь? Что здесь происходит? Что за Древний Дух? И вообще, какого фига?!?

- Вот с этого и надо было начинать, – довольно кивнул Луциус, сумев отодвинуться от Энн на сантиметр направо. Это ему не помогло, ведь злящаяся Энн замечала всё гораздо лучше, чем в обычном состоянии: она тоже переместилась. – А то махает она тут атаками… Мы сейчас в особом месте. Тут встречаемся мы с Ониром, Симуром и остальными.

- Остальными кем?!?

- А не всё равно? Главное, что это происходит здесь. Меня, как тебе уже известно, зовут Луциус. Я, с позволения сказать, очень крутой и очень тёмный маг. Жаль только, что я так слаб пред женщинами, а то фиг бы ты меня сейчас так сжимала. Живу уже очень долго и, кажется, в пятый раз. Онир когда-то был моим учеником, а теперь стал мастером. Пользуется, тварь такая, моим раздвоением личности… И чтоб ты знала, это раздвоение началось из-за вашей Королевы Серенити, – пожаловался Луциус, скорчив жалобную физиономию. – Решила исцелить, чтоб ей пусто было… Так вот, кокон нужен затем, чтобы ты тут всё не разнесла. У Онира на тебя ещё какие-то планы. Впрочем, Никэ такая Никэ, ей наши планы побоку. А мне потом перед этим гадом отдуваться… Так, что там дальше? Откуда мы знакомы?

Энн кивнула, не ослабляя хватку. Луциус задумался, в этот раз серъёзно.

- Познакомились мы незадолго до моей первой смерти. Никэ решила меня об этом предупредить, но чуток не успела. Это слишком длинная история для вас, простых смертных. Да, и слишком грустная тоже: ведь сейчас за моей первой любовью охотится эта тварь. А что Никэ всё решает за меня – так это уж, прости, наше личное дело. Её беспокоит ваше общее будущее и будущее каждой из вас…

- Из нас?

- Из Сейлоров.

- Но Алла… – глаза Энн расширились. – Алла?!?…

- Сейлор. И не спрашивай, какой, я не знаю! – Луциус изобразил нервность и растерянность: Никэ исподтишка погрозила ему кулаком, не отнимая второй руки от лица и не меняя позу. – Откуда я знаю Аллу… Да я о ней только от Никэ и слышал. И, судя по всему, лучше она, чем ты.

- ЧЕГО?!?

- Что слышала, – Луциус оскалил зубы в ухмылке и вовремя увернулся от затрещины жезлом. Как ему это удалось, для Энн осталось загадкой. – Происходит здесь невесть-что. Онир называет это восстановлением справедливости, а Симур – полнейшим идиотизмом. Я лично считаю, что это и то, и другое, а также дикое свинство по отношению ко многим живым существам. Да и не совсем живым тоже. Кто такой Древний Дух – не скажу, хоть убей. Э! Это фигуральное выражение! – вдруг испугался он, заметив, что глаза Энн опять сужаются. – Да, и твой последний вопрос. А такого, что так захотелось кое-кому очень высокопоставленному. И хотя я полностью разделяю твоё негодование по этому поводу, помочь ничем не могу, ведь я уже пообещал нечто совершенно противоположное. Так что разрываюсь между службой и дружбой. Не слишком завидная судьба, правда? А теперь не могла бы ты меня отпустить? А то мне уже дышать нечем. Кроме того, вскоре моё второе «я» опять возьмёт верх и я превращусь в милого психа, а Никэ ещё хочет со мной что-то обсудить. Пожалуйста, – Луциус попытался взглянуть на Энн умоляющим взглядом. Впрочем, как и улыбка, ему этот взгляд никогда не удавался. Энн слегка поколебалась, принимая решение, и выпустила наглеца из своих цепких пальчиков. Наглец этим немедля воспользовался, чтобы оказаться от неё подальше.

- Так значит, – тихо произнесла Энн, не поворачиваясь, – вот ты какая, госпожа Победа? Договариваешься с нашими врагами о невесть-чём за нашими спинами, а нам не удосуживаешься даже самое необходимое рассказать?

Никэ отвела руку от лица и хмуро втупилась взглядом в спину Энн.

- Что, и сказать нечего? Оправдываться не собираешься? Так, как ты всегда делаешь?!? – голос Энн взлетел до верхней октавы.

Никэ вскочила на ноги. Энн развернулась к ней, замахиваясь жезлом.

- Буря метанового снега, В БОЙ!!!

Тёмную комнату на миг осветила вспышка необузданного яркого зеленоватого света. Во все стороны от Энн понеслась атака, сметая на своём пути всё. Луциус что-то закричал, Никэ то ли успела защититься, то ли не успела – этого Энн уже не увидела. Её окутала тень.

- Ну вы тут и натворили, – покачал головой Онир, с трудом отбивая свою порцию атаки то ли специально, то ли нечаянно в сторону Луциуса. Тот среагировал быстро, сумев не только удержаться на ногах, но даже растворить энергию в воздухе. – Классно! А мне ты так и не объяснил, как это делается.

- Потому что для такой твари – слишком большая честь, – прошипел Луциус, охряхиваясь и осматривая трещины в полу и на стенах вокруг себя. – Кроме того, только последний идиот мог поставить сдерживающее заклинание и оставить на меня злого Воина Сейлор. Разве можно тебе доверять такую важную информацию?

- А раньше ты так не считал, – проворчал Онир, сверля Луциуса взглядом.

- Потому что раньше ты всегда вовремя останавливался и изображал из себя надёжного парня. И вообще, иди лесом. Ты как с учителем разговариваешь?

- Сам туда иди! – отбрыкнулся Онир, находя взглядом новый кокон тёмной энергии. – Плохой из тебя учитель! И вообще, ты псих, а как может псих кого-то учить?

Никэ не выдержала и перебила этот милый обмен любезностями тем, что приставила острое лезвие меча ко глотке Онира. Тот немедля начал ухмыляться, но его воинственный запал слегка улёгся.

- Интересные у тебя гости, Лулу. Теперь понятно, кто Эриду выпустил. А, собственно, что тебе надо, милочка? Имей в виду, денег он тебе сейчас занять не может. Я тоже, мне до зарплаты ещё две недели.

- Иди нафиг со своими шуточками! У меня к Луциусу серьёзный разговор! Как ты смеешь влезать, когда не просят?!?

- Ну…к твоему сведению, я тут живу вообще-то, так что думаю, что имею право прийти домой и отдохнуть, – Онир одним пальцем отвёл клинок от горла и с невозмутимым видом направился к кокону.

- А Эрида тебе зачем?!?

Онир вздохнул.

- Хватит изображать дуру. Ты ведь сама предложила сотрудничество ради нужного нам обоим результата. Вот и думай головой. А Эрида мне нужна в качестве приза.

- В…чего?… Ах ты…ты… – Никэ захлебнулась гневом. – Какого ко всем чертям приза?!?

- А я её победителю отдам.

- СВОЛОЧЬ!!! – Никэ быстро подошла к Ониру, схватила его за плечо и развернула лицом к себе. – КАКОМУ ПОБЕДИТЕЛЮ?!?

- Той из Сейлоров, которая победит Блуто, – Онир вывернулся из хватки Никэ и отступил на расстояние вытянутого меча. – А что? Отличный способ разрулить ситуацию с письмом и Симуром, Блуто выгулять и Сейлоров усмирить, а ещё я хочу с них поржать.

- Если хоть один волос… – голос Никэ срывался от гнева.

- Да ладно тебе, – хмыкнул Онир, отходя ещё дальше. – Впервые, что ли? Так, почти время. Уж прости, надо ещё успеть красиво упаковать Блуто, – он направился к огромному зеркалу, прикоснулся к его поверхности – и зеркало превратилось в телепорт.

- ТЫ!!!…

Но драть зад уже было некому: Онир испарился в телепорте, толкая перед собой кокон энергии, а Луциуса бить было как-то не комильфо. Никэ медленно опустила меч, на деревянных ногах подошла к креслу и упала в него.

- И он ещё удивляется, что я его не всему научил, – Луциус уселся напротив с видом несправедливо оскорблённого человека. – А потом, сама увидишь, приплетётся весь такой, типа простите-извините, меня побили, где у нас излишки энергии завалялись. Ну и ну его к лешему. Думаю, Луций твоей Алле понравится.

Никэ устало подняла на него взгляд. Луциус заухмылялся ещё горше Онира.

- Может, хотя бы эта не захочет меня прикончить, как только увидит? Как думаешь?

- Думаю, тебе уже лечиться надо, – бессовестно отрубила Никэ. – И мне бы тоже не помешало.

II

/Сейчас/

Энн со всей силы сжала руки. Конечно, нормального человека она бы не душила, но Никэ вряд ли была человеком, так что эту заразу можно. Тем более, когда ей так плохо и так хочется прихлопнуть предательницу! Никэ, казалось, не собиралась протестовать: просто стояла себе и изображала, что ей глубоко пофигу и что это не её сейчас душат. За стеной что-то грохнуло, послышался металлический лязгот и крик «Немедленно помогите сестре!», но Энн не обратила на этот факт внимания. В отличии от Устрины, которая в это время уже успела подобраться на цыпочках к выходу и держалась за дверную ручку. Аи пыталась оттащить кузину от жертвы, а слегка ошалевший от поведения сестрицы Казуки, напротив, пытался оттащить жертву от Энн, так что им обоим было не до того, что происходило вокруг. ЛиЛи тяжело вздыхала и смотрела то на молчащую компанию смертников, то на наручные часы. Кстати, часы у неё были из белого золота, украшенные крохотными розовыми сапфирчиками, и шли на удивление точно. Убедившись в этом в седьмой раз, ЛиЛи поискала взглядом знакомую Энн и её брата-подлеца, Наоми…как её там? Ага, вот она. Девушка убедилась, что ничем не сможет помочь ни Никэ, ни её душительнице, и решила, что самым логичным поведением в этот момент будет отойти к лежащей без памяти женщине и убедиться, что её состояние не изменилось. Дверная ручка неслышно повернулась и Устрина оказалась вне зоны действия злости Энн. У ЛиЛи такого шанса не было, ведь когда Энн после гневной тирады Аи сняла с себя целую кучу всяческих дротиков и пульсаров и набросилась на Никэ без предупреждения о начале войны, Лилианну оттеснили от двери, а Устрину просто не успели. Так что оставалось ещё раз взглянуть на дорогие часы, которые папик подарил ей на позапрошлый день рождения, и начать поднимать стулья. Бедные стульчики, эти бегемоты чуть не уничтожили государственное имущество. Кстати, очень даже удобное имущество. А ведь в колледже тоже теперь придётся делать ремонт, да и дорожки заново прокладывать. Вот ведь ещё куча ненужной работы. А всё потому, что кое-кто тут не умеет как следует организовать действие собственной команды. Интересно, а она бы смогла командовать? Может, Никэ действительно дура и просто ошиблась, давая браслет командора мисс Эйс, а не ей, ЛиЛи? Она бы так никого не душила и вообще могла бы уже что-нибудь придумать. Кстати о «придумать», действительно стоит этим заняться. Как любит напоминать братик Гелиос, человек, не думающий ни о чём, – первейший враг самого себя.

Отступая к стене, Казуки с леший-уже-знает-как-там-его-фамилией то ли случайно, то ли специально наткнулся на только что поставленный стул и тот опять упал на пол. ЛиЛи почему-то стало жалко этот стул. Возможно, потому, что в старом папином офисе, где она так любила играть в детстве в поиски сокровищ, стояли похожие стулья, только более тёмного цвета. Когда папик решил расширять компанию, он переехал в новый офис, очень большой, светлый и совсем неуютный. Там постоянно проходили какие-то совещания, на которых ЛиЛи было откровенно скучно. Именно поэтому, кстати, она начала всё больше времени проводить дома или в школьном дворе после уроков и, бывало, не видела папика неделями. Поднимая стул, ЛиЛи вспомнила, что чувствовала себя чуть ли не сиротой. Очень богатой и очень избалованной сиротой, у которой вместо отца куча денег, а вместо матери какие-то странные подружки. Теперь ей стало жалко уже себя. Третье падение стула, когда Казуки пытался отвести хватку сестры от горла ухмыляющейся Никэ, повлекло за собой остальные стулья и вызвало раздражение ЛиЛи. Но даже перестановка поближе к окну не помогла: Энн молча вырвала руки, Казуки оступился и рухнул прямо в стулья. Энн охнула и бросилась к брату, Наоми открыла рот, чтобы выставить обоих вон, а ЛиЛи завопила с яростью:

Дата добавления: 2015-07-10