Талмуд и гетто

Можно о многом спорить, но одно не подлежит сомнению: закон, который в течение 19-ти столетий мог заставить повиноваться себе народ, рассеянный по всей земле, хотя, при желании, он мог бы сбросить это иго, должен обладать большой внутренней силой. Этим единственным в своём роде законом был и остаётся по сей день Талмуд.

«Еврейская Энциклопедия» пишет: «Для большинства евреев Талмуд был чем-то вроде наивысшего авторитета… Даже Библия была отодвинута на второе место». «Израильский Архив», цитируемый католическим прелатом монсиньором Ландрие (Landrieux), утверждает, что «все должны признавать абсолютное превосходство Талмуда черёд Моисеевой Библией». «Слова старейшин важнее, чем слова пророков» учит сам Талмуд (Трактат Берахот).

Составление Талмуда было начато в Ямнии. В Вавилоне закон пересматривался Иезекиилем и Ездрой, а в Ямнии это ещё раз проделал раввин, известный под именем Иуды Наси («князь»). Фактически это были объёмистые добавления к «законам и предписаниям» Второзакония, Левита и Чисел. Все постановления «центра» объявлялись законом и добавлялись к Торе, как «устная Тора», которой приписывалось столь же божественное происхождение. Впоследствии всё это вошло в состав «Мишны», а ещё позже (под ставшим обычным предлогом, что работа должна быть закончена) огромные записи раввинских дискуссий и постановлений вошли в так называемую «Гемару». Гемара была результатом трудов двух еврейских общин — Иерусалимской в пятом и Вавилонской в седьмом веках по Р.Х.; поэтому существует два Талмуда, известных как палестинский и вавилонский.

Талмуд, составленный в христианскую эпоху, является по своему содержанию глубоко антихристианским. Ему приписывается такое же происхождение, как и Торе. Его составители, священнослужители-книжники, по-прежнему претендовали на право пересматривать и расширять иудейский закон, якобы данное им «устно» на горе Синай.

В христианских Библиях записано, что «церкви всех вероисповеданий принимают и признают» Ветхий Завет, «как данный божественным вдохновением, видя в нём указания Бога к вере и праведной жизни», как было указано в решениях Трентского Собора. Здесь уместно задать вопрос, чем содержание Талмуда отличается от Торы, а если различия между ними нет, то не следует ли включить в состав христианской Библии и весь антихристианский Талмуд? В этом случае книжные полки библиотек оказались бы заполненными множеством томов этого произведения, а Новый Завет остался бы маленькой брошюрой, затерявшейся в массе талмудизма к тому же совершенно отвергнутой и отринутой его содержанием, которое учёный-талмудист Драх (Drach) характеризует следующим образом: «Понятия справедливости, равенства и милосердия по отношению к ближним неприменимы к христианам; нарушение этого правила является преступлением… Талмуд категорически запрещает спасать нееврея от смерти… возвращать ему потерянное имущество… сочувствовать ему и т. д.»

Богословские решения о «равном божественном авторитете» Торы внесли такую путаницу в христианскую доктрину, что христианству трудно будет избавиться от неё в будущем.

Цитированные нами положения Талмуда почти ничем не отличаются от включённых во Второзаконие, обнародованное в качестве «Второго Закона» за тысячу лет до завершения палестинского Талмуда; этот последний лишь придал им их специфический антихристианский характер.

Зачем вообще понадобился Талмуд? Ответ на этот вопрос представляется очевидным. Иудеи были окончательно рассеяны по всему миру, по крайней мере до той поры, пока этих «изгнанников» не удастся снова собрать воедино вокруг их храма. В странах рассеяния им противостоял новый «враг», та религия, рождение которой обличало учение фарисеев как ересь: «Горе вам книжники и фарисеи, лицемеры!» Мало того, благодаря переводу. иудейский закон стал известен «языческому миру», который к тому же нашёл в нём кое-что полезное для себя самого. Чтобы сохранить избранный народ в изоляции, нужен был, следовательно, новый закон, свой собственный, скрытый от нееврейских глаз. Тора нуждалась в защитной «ограде» вокруг неё, достаточно сильной, чтобы охранить «изгнанников» от ассимиляции другими народами и не допустить их «поклонения иным богам».

Талмуд по сути был враждебным ответом на христианство, новым, пересмотренным планом кампании перед лицом нового «врага». Современные энциклопедии, которым нельзя доверять, когда они пишут о иудаизме, скрывают это от нееврейских читателей. В одной из них. например, стоит: «Христиане нередко — совершенно несправедливо — обвиняли Талмуд в антихристианстве». Эти два слова, вставленные пристрастной рукой, извращают истину, превращая изложение фактов в пропаганду. Нападки на христианство сообщают Талмуду его характерную особенность, кроме этого в нём нет ничего нового. Все его прочие наставления повторяют слова Иезекииля и фарисеев.

«Еврейская Энциклопедия» пишет: «В еврейских легендах, в Талмуде, в Мидраш (проповеди в синагогах) и в „Жизни Иисуса Христа“ (Толедот Иешу) имеется тенденция, берущая начало в средних веках, умалять личность Иисуса, приписывая ему незаконное рождение, магию и позорную смерть». Его называют «этот, не имеющий имени», «лжец», «самозванец» и «незаконнорождённый». Обвинение в незаконном рождении делается, чтобы подвести Его под главу Второзакония (XXIII, 2): «Сын блудницы не может войти в общество Господне». В еврейских семьях запрещается упоминать имя Иисуса Христа.

Памфлет «Жизнь Иисуса Христа», согласно Еврейской Энциклопедии «берущий начало в средних веках», далёк от того, чтобы просто быть пережитком исторического прошлого: это раввинское произведение талмудистской эпохи употребляется в еврейских школах до сегодня. В несколько видоизменённой форме оно повторяет все насмешки и издевательства, которыми осыпали Христа во время Его крёстных страданий. Иисус Христос называется незаконным сыном жены парикмахера Марии и римского солдата по имени Пантера. Его обозначают странным именем, которое можно перевести, как «взбалмошный девственник». Дальше говорится, что Иисус, отвезённый своим отчимом в Египет, обучался там колдовству. Этот памфлет представляет собой единственную информацию об Иисусе Христе, которая допускается к сведению евреев. Самым характерным во всей этой грязной выдумке является утверждение, будто Иисус Христос вовсе не был распят римлянами. После Его появления в Иерусалиме и ареста за агитацию и «колдовство». Он якобы был передан во власть Синедриона, провёл сорок дней у позорного столба, а затем был побит камнями и повешен в день праздника Еврейской Пасхи. Этот вид смерти соответствует предписаниям Второзакония (ХХ1.22 и ХХ11.5), тогда как распятие не совпадает с требованиями иудейского Закона. В памфлете далее говорится, что в аду Христа пытают погружением в кипящую грязь. Талмуд, в свою очередь, именует Христа не иначе, как «безумцем», «колдуном», «нечестивым богохульником», «идолопоклонником», «собакой», «порождением похоти» и аналогичными эпитетами; обучение подобного рода порнографии продолжается столетиями, в результате чего появляются книги, подобные написанной испанским евреем Моисеем де Леоном и переизданной в 1880 г., где об Иисусе Христе говорится, как о «мёртвой собаке, зарытой в куче навоза». Подлинные древнееврейские тексты этих талмудистских изощрений приведены в книге Лайбле «Иисус Христос в Талмуде» (см. библиографию в конце книги). Этот учёный пишет, что в талмудистский период ненависть к Христу «стала наиболее резко выраженной национальной чертой иудейства», что «с приходом христианства бешеная ненависть, похожая на безумие, всё более овладевала евреями», что «ненависть и презрение всегда и в первую очередь направлялись против личности Иисуса Христа» и что «ненависть евреев к Христу — твёрдо установленный факт, хотя они и стараются как можно меньше её показывать».

Желание скрыть от внешнего мира то, чему учили, спрятавшись за оградой Талмуда, привело в 17-ом столетии к показному исключению приведённых мест из Талмуда. К этому времени содержание Талмуда стало довольно широко известным, в особенности благодаря обличениям евреев-протестантов, приводя к общему возмущению и вынудив талмудистских старейшин издать следующий указ (приведённый в древнееврейском оригинале и в переводе в книге П. Л. Б. Драха, воспитанника талмудистской школы, позднее перешедшего в христианство):

«Поэтому мы приказываем вам, под угрозой великого отлучения, не печатать во всех будущих изданиях как Мишны, так и Гемары, ничего хорошего или плохого о делах Иисуса Назарянина, вместо этого ставя круг, в виде буквы „О“, для предупреждения раввинов и учителей школ, что эти тексты должны преподаваться молодым ученикам только голосом. Эта предосторожность лишит учёных-назареян всякой возможности нападать на нас по этому вопросу» (Декрет Иудейского Синода в Польше от 1631 г. В наше время, когда публичные дискуссии и протесты, касающиеся этих вопросов, фактически запрещены нееврейскими правительствами, указанные тексты, по нашим сведениям, полностью восстановлены в изданиях Талмуда на древнееврейском языке). Стремление опорочить создателя чужой религии резко отличает иудаизм от всех других верований, а Талмуд от прочих религиозных книг. Ни мусульмане, ни буддисты или последователи Конфуция, ни христиане не испытывают ненависти к другим религиям и их основателям, как таковым. Они готовы отличаться от других по вере, надеясь, что разные пути когда-либо, по воле Господней, сольются воедино.

Так например, в Коране пишется, что Христос был «укреплён Духом Святым», а евреи упрекаются за то, что они отвергли «Божьего Апостола», которому было дано «Евангелие со светом его учения». О его Матери в Коране говорится: «О, Мария! Воистину Господь избрал Тебя и очистил Тебя и поставил Тебя выше всех жён мира», и далее: «Иисус, сын Марии, прославленный в этом мире, как и в будущем, один из тех, кто близок к Господу».

Центральная мысль Талмуда, этого новейшего из всех «новых законов» иудейства совершенно ясна: закон был расширен специально для того, чтобы охватить и христианство, не оставляя сомнений в том, как должны относиться к нему евреи». «Перед правящей сектой стояла и другая проблема, также Требовавшая внесения изменений в книги закона: неевреи нашли в переводах Торы (т. е. в Ветхом Завете) много полезного для себя, несмотря на то, что её смертельное остриё было направлено именно против них самих. Древние левитские книжники не могли этого предвидеть, как не могли они предвидеть и самого перевода Торы на другие языки. Правящая секта нуждалась в новом, своём собственном Законе, недоступном для „чужих“ глаз. Нужно было показать евреям, что хотя их расово-религиозные законы были почему то включены в христианскую Библию, сам „закон“, тем не менее, оставался исключительно еврейским, требуя своего полного соблюдения.

Талмуд, таким образом, ещё больше расширил пропасть и воздвиг ещё более непреодолимую стену между евреями и другими народами. Мы уже раньше указывали на то, что Тора говорила с евреями и неевреями на разных языках. В частности, в стихе ХХХII, 21 Второзакония в переводе неевреи характеризуются сравнительно безобидно, как «народ бессмысленный». Однако, согласно статье «Еврейской Энциклопедии» о «Дискриминации против неевреев», в древнееврейском оригинале неевреи называются народом «мерзким и порочным». Иначе говоря, в оригинале и в переводе одно и то же место получает различное освещение для евреев и неевреев. В Талмуде, доступном для одних только евреев, для них не оставлялось никаких сомнений относительно возможности более мягкого перевода: вышеприведённое место во Второзаконии выводится из главы ХХII, 20 книги Иезекииля, где неевреи определяются как люди, у которых «плоть ослиная и похоть, как у жеребцов». В таком именно духе талмудисты продолжали толковать свой «закон».

Все предписания Талмуда преследовали одни и те же цели. Закон, согласно Талмуду, требует возвратить потерянную собственность, если её владелец «брат или сосед», но нельзя возвращать её нееврею. Нееврейские книги предлагалось просто сжигать, книгосожжение изобретено Талмудом, как в своё время и «охота на ведьм» предписывалась Торой. Ежедневно от еврея требовалось произносить благодарение Иегове: «Благословен Ты… что не создал меня гоем». Затмение солнца грозило, согласно Талмуду, бедствием одним только неевреям. Один из столпов Талмуда раввин Леви, установил, что запрещение мести (Левит, XIX, 18) не относится к неевреям и, произвольно толкуя книгу Экклезиаста (VIII, 4), нашёл в ней подтверждение своим словам, придав дискриминирующий характер месту, где неевреи не могли предполагать ничего подобного.

Еврей, продавший нееврею землю, граничащую с землёй другого еврея, подлежит, согласно Талмуду, отлучению. Нееврей не может допускаться свидетелем в уголовном или гражданском деле, так как его показание не заслуживает такого доверия, как показание еврея. Еврей, показывающий в нееврейском суде как единственный свидетель против другого еврея, должен быть отлучён. Прелюбодеяние, совершённое с нееврейкой, не является таковым, «так как у язычников нет законно обручённых им жён, эти женщины не являются их жёнами». Неевреи, как таковые, заведомо исключаются из загробной жизни.

Талмудистская интерпретация основного нравственного закона Библии «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим», излагается в Талмуде ни много, ни мало, как приказание человеку «заниматься изучением Священного Писания и Мишны, общаясь с учёными и мудрыми людьми». Другими словами, лучше всех доказывает свою любовь к Богу тот, кто изучает Талмуд, чураясь общества людей другой веры. Небольшой пример из нашего времени показывает, как многовековое подчинение Талмуду уродует человеческое мышление. В 1952 г. некий Франк Ходоров описал следующий случай: «Однажды, в морозную ночь, к нам постучался раввин, вид которого вызывал жалость; он немного оттаял, лишь выпив полдюжины стаканов горячего чая, и рассказал, как сердобольный гой хотел дать ему пару перчаток, но он отказался их принять. Раввин объяснил нам, что еврей не должен помогать неверующему снискать благословение свыше. Я впервые столкнулся здесь с доктриной избранного народа и она показалось мне невероятно глупой и подлой».

Это показывает, к чему привела ограда, воздвигнутая Талмудом между евреями и остальным человечеством. Он внушил евреям чувство презрения и ненависти ко всем «чуждым» народам. Каково было, однако, значение Талмуда для самих евреев? «Еврейская Энциклопедия» пишет, что «талмудисты превратили Тору в уголовный кодекс». Несмотря на обычную точность «Еврейской Энциклопедии» смысл этой фразы не вполне ясен; Тора всегда была уголовным кодексом, достаточно и сегодня внимательно прочесть её, чтобы увидеть это. Наказания, предписанные Торой, приводились в исполнение, например Ездрой и Неемией против евреев, или же римлянами по приговору Синедриона, осудившего «мечтателя и сновидца» Иисуса Христа. Видимо «Еврейская Энциклопедия» хочет сказать, что под режимом талмудистов этот уголовный кодекс применялся регулярно и ещё более строго.

Это не вызывает сомнений; как уже раньше отмечалось, раввины «поощряли линчевание, как внесудебную предупредительную меру воздействия», поскольку законы стран рассеяния не разрешали им выносить смертные приговоры. Одно это показывает насколько реальным было пользование Талмудом, как «уголовным кодексом». Немногочисленные и простые заповеди древности далеко отстоят от громадной массы законов и постановлений Талмуда, часто воспрещавших жить по законам морали, но налагавших суровые наказания за «нарушения». Соблюдение законов Талмуда, а отнюдь не моральное поведение, было главным.

Всё, что где бы то ни было могло произойти или случиться в жизни еврея, регулировалось законами Талмуда: браки, разводы, имущественные сделки, коммерческие операции, вся жизнь, вплоть до мельчайших деталей одежды и туалета. Поскольку в каждодневной жизни постоянно происходят непредвиденные заранее события, вопрос о том, что законно и что незаконно (а не что правильно, или неправильно) в каждом данном случае приводил к бесконечным дискуссиям, результатом которых были наводняющие Талмуд объёмистые протоколы раввинских решений.

Что было большим преступлением: убить верблюда или раздавить блоху в праздничный день? Один из высокоученых раввинов разрешил давить блоху осторожно, другой же полагал, что можно даже отрезать ей ноги. Сколько белых шерстинок может иметь жертвенная рыжая корова, всё ещё оставаясь рыжей? Какого вида накожные струпья требуют проведения животного через ритуал очищения? С какого конца животного следует начинать забой? Что сперва следует надевать первосвященнику — рубашку или штаны?

Обсуждались и методы предания отступников смерти; по мнению старейшин, отступника следовало душить до тех пор, пока он откроет рот, в который тогда нужно было влить расплавленный свинец. Однако, некий особо благочестивый раввин дополнял, что рот казнимого при этом нужно было всё время держать открытым с помощью щипцов, чтобы он не задохнулся раньше, чем расплавленный свинец вольётся глубоко и сожжёт душу отступника в его теле. Слово «благочестивый» употреблялось здесь без всякого сарказма, упомянутый учёный раввин пытался лишь распознать истинные намерения «закона».

Интересной темой для дискуссии в литературном обществе мог бы быть вопрос: был ли известный английский поэт и критик 17-го века, доктор Самуил Джонсон, хорошим знатоком Талмуда, или же он совсем его не знал? Джонсон как-то разрешил одну дискуссию, заявив: «Нет смысла спорить о старшинстве между вошью и блохой». Для талмудистов, однако, именно этот спорный вопрос заслуживал обсуждения: допустимо ли убить в субботу вошь или блоху? Было решено, что убить вошь разрешается, в то время, как убийство блохи представляет собой смертный грех.

«Талмуд превратился в непроницаемую скорлупу вокруг решившего выжить ядра; она окутала сердце еврея мировоззрением холодным, как лёд, но зато твёрдым, как сталь… Талмуд, который евреи всюду несли с собой, стал их домом». Таким видит Талмуд Кастейн: дом, построенный из льда и стали, за оградой с высокими стенами вокруг него, наглухо закрытыми окнами и запертыми дверями. В этом своём жилище евреи, «приняв идею избранного народа и будущего спасения… могли понимать всё происходящее, только поставив самих себя в центр всего». Вся наша планета совершает среди бесчисленных звёзд свой путь в пространстве только для того, чтобы посадить евреев на золотом троне в храме, окружённом грудами трупов перебитых язычников; «закон отделил их непроницаемым барьером от внешнего мира».

Ни один еврей, кроме учёных талмудистов, не мог разобраться во всём этом законодательном нагромождении. Вероятно только версии, прошедшие раввинскую цензуру, были доступны неевреям Если бы оригиналы и были доступны, то для сопоставления их с переводами понадобились бы целые коллегии специалистов, согласных работать над этим всю свою жизнь.

До последнего времени, многие исследователи придавали большое значение отсутствию надёжных переводов Талмуда, однако нет необходимости присоединяться к этому мнению. То, что о нём известно (главным образом, от самих евреев или от евреев, перешедших в христианство), вполне достаточно для понимания его истинного характера, и нагромождение новых доказательств не принесёт ничего нового. Авторитетными источниками являются: «Еврейская Энциклопедия», немецкие переводы Иерусалимского и вавилонского Талмудов (Цюрих 1880 г. и Лейпциг 1889 г.), как и следующие труды: William Rubin, «Der alte und der neue Glaube im Judentum»; Strack, «Einleitung in den Talmud»; Laible, «Jesus Christis im Talmud»; Drach, «De l’Harmonie enter l’Eglise et la Synagogue»; Graetz, «Geschichte der Juden».

Никем не оспаривается, что Талмуд написан людьми, в то время, как Тора приписывалась голосу Иеговы, записанному Моисеем. Это имеет большое значение. Происхождение этого различия также вполне очевидно: невозможно было находить всё новые, «покрытые пылью веков» рукописи Моисея. Книжникам пришлось принять ответственность на себя, якобы на том основании, что абсолютное право истолкования гласа Божия было «устно» дано первому в их роде. Тем самым они раскрыли истину: они считали самих себя Богом. Кастейн вполне прав, говоря: «не Бог создал этих людей и их планы, а наоборот, эти люди сами создали себе этого Бога и свои планы»; точнее было бы сказать «эти книжники», вместо «эти люди».

Древние поколения книжников сочинили откровения Второзакония, более позднее поколение сочинило талмудистского Бога, потребовав чтобы «эти люди» признали Талмуд продолжением ранее ими сочинённого откровения.

Когда составление Талмуда было закончено, встал вопрос, сможет ли правящая секта навязать этот очередной Новый закон евреям, рассеянным по всей земле, подобно тому, как в своё время Ездра и Неемия в 444 г. до Р.Х. с персидской помощью заставили иудеев в Иерусалиме подчиниться тогдашнему Новому Договору. Секта успешно справилась и с этой задачей. На Втором Всемирном Сионистском Конгрессе в Базеле в 1898 году сионист из Киева доктор Мандельштам заявил: «Евреи категорически отвергают всякую идею слияния с другими народами и остаются верными своей исторической надежде, то есть созданию мировой еврейской империи».

Двадцатое столетие является свидетелем усилий, которые делаются для осуществления этой надежды. Создание системы еврейского гетто во многом способствовало успехам талмудистов. Непрерывной пропагандой удалось добиться того, что в двадцатом веке многие считают «гетто» чем-то вроде концентрационных лагерей, в которых евреев держали их нееврейские «преследователи». Такому же извращению фактов подверглась и вся история несправедливости и угнетения самых различных групп населения на Западе: в двадцатом веке из неё было выброшено всё, пока не осталось одно только пресловутое «преследование евреев».

В продолжение последних 1900 лет большое число людей нередко подвергалось преследованиям. В соответствии с их численностью страдали и евреи, так что в конечном счёте их доля среди преследуемых была небольшой. Во время самых жестоких преследований нашего века — в Советской России — угнетали не евреев, угнетали они сами. Автор этих строк познал это на собственном опыте, без которого ему вряд ли удалось бы осветить этот факт. Гетто вовсе не были созданы неевреями для евреев. Они были логической необходимостью, вытекавшей из талмудистского закона, и ведут своё начало от иудейского опыта в Вавилоне. Кастейн характеризует Талмуд, как «дом», который евреи всегда переносили вместе с собой. Однако для своего физического существования им также нужны были стены и крыша. Талмуд установил, что неевреи не могли быть для евреев «соседями» и что еврею не разрешалось продавать «чужому» земельную собственность, граничившую с участком другого еврея. Эти положения не могли иметь иной цели, как обособление Евреев от других народов и изоляции их в гетто.

Первое гетто было создано левитами в Вавилоне по разрешению местных властей. Следующим в истории гетто был Иерусалим, где Неемия, при поддержке солдат персидского царя, обнёс город стенами и изгнал из него всех, кроме иудеев. Позднейшие гетто, возникавшие в Европе, создавались по этим образцам. Для современного еврея система гетто вероятно является самой обременительной из всего его духовного наследства; как писал еврейский поэт, «Гетто, мой друг, гетто, где все надежды гибнут при рождении».

Современные евреи, не знавшие гетто, испытывают, думая о нём, подсознательный страх, хотя оно и было исключительным изобретением талмудистов, которому подчинялись их предки. Оно было идеальным средством, чтобы запереть, как в загоне, рассеянные по всему свету общины, взять под контроль умы людей и получить над ними полную власть.

Требования организовать гетто исходили от самих талмудистов (разумеется, за пределами Польши, где вся еврейская жизнь протекала внутри гетто). Современные представления, будто гетто означало дискриминацию, — часть той же легенды о «преследовании», главной целью которой является запугать евреев и заставить их бояться самостоятельной жизни вне общины.^[5] Той же цели служит и сегодняшний миф об «антисемитизме».

В древней Александрии, которую можно было охарактеризовать, как Нью-Йорк древности, и в средневековых Каире и Кордове евреи были собраны в отдельные кварталы по требованию раввинов, желавших держать свою паству в изоляции. В 1084 г. евреи германского города Шпейера направили правящему монарху петицию, прося устроить гетто; в 1412 г., по ходатайству евреев, гетто были утверждены законом во всей Португалии. Возведение стен гетто в Вероне и Мантуе столетиями праздновалось во время ежегодных еврейских праздников Пурим. Гетто в России и Польше были существенной составной частью талмудистской организации, и любая попытка отменять их немедленно была бы объявлена «преследованием».

Когда по распоряжению Муссолини в начале 30-х годов было уничтожено римское гетто, еврейская печать оплакивала это событие в следующих словах: «Исчез один из самых замечательных памятников еврейской жизни. Там, где лишь несколько месяцев назад бился пульс активной еврейской жизни, остались только немногие полуразрушенные здания, как последняя память об исчезнувшем гетто. Оно пало жертвой фашистской любви к красоте, и по приказу Муссолини гетто было стёрто с лица земли». Так уничтожение гетто объявляется актом «фашизма», а первоначальное создание гетто (по требованию самих евреев) трактуется теперь сионистскими историками, как «преследование еврейства».

В эпоху эмансипации гетто исчезли, поскольку их сохранение показало бы слишком наглядно, что вожди еврейства видели смысл эмансипации вовсе не в достижении всеобщего равенства. В «Еврейской Энциклопедии» издания 1903 г. говорится: «В настоящее время во всём цивилизованном мире нет ни одного гетто в первичном смысле этого слова». Эта оговорка весьма существенна, потому что во многих местах евреи, в той или иной форме, продолжают жить тесно спаянными общинами. Конечно стен, окружающих гетто, больше нет, но например закон, запрещающий без разрешения продавать «чужим» землю, граничащую с еврейской, остаётся в силе. Для примера можно сослаться на Монреаль в Канаде, где, благодаря таким методам, весь район города к востоку от центральной горы сплошь населён евреями, не хуже, чем если бы это было настоящим гетто.

Упадок гетто в эпоху эмансипации был чувствительным ударом по главным устоям талмудистской власти. Нужно было найти ему замену, иначе с физическим уничтожением гетто могло погибнуть и то, что можно назвать духом гетто. Такая замена была найдена в сионизме — новом методе для достижения старой цели: собрать в загоне и обособить от остального мира рассеянные еврейские общины; вот некоторые комментарии к этому вопросу:

«Многие желают более строгого контроля евреев над евреями и сожалеют, что в России, где раньше система гетто допускала полный и легко осуществимый контроль, его больше не существует»

(раввин Эльмер Бергер).

«Только интеллектуально слепые не видят, что поощрение групповой жизни на основе древних религиозных традиций и культурных навыков есть возврат к гетто… Невелики заслуги тех, кто старается увековечить систему гетто… Даже поверхностное знание истории показывает, что евреи сами создавали свои гетто».

(Бернард Дж. Браун).

Вышеприведённые слова двух знатоков вопроса показывают, что сионизм есть истинное возрождение талмудистского геттоизма, цель которого разрушить то, что дала эмансипация, снова обособить евреев и отделить их от всего «чужого». Шовинистические призывы к завоеваниям и построению еврейской империи на Ближнем Востоке служат маскировке истинных целей этого процесса.

О том, какими путями могли бы следовать евреи, если бы сионизм не загнал их снова в общую ограду, можно прочесть в статье «Позиция современного иудаизма», напечатанной в «Еврейской Энциклопедии» издания 1916 года, где говорится:

«Современный иудаизм включён в катехизис и разъяснён в декларациях раввинских конференций. Согласно проповедям раввинов, основой его является признание общности всех человеческих рас; законы справедливости и правды признаются высшими законами для всех людей, без различия расы и веры, и соблюдение их возможно для всех. Праведность не сообщается в момент рождения. Неевреи могут достигнуть столь же совершенной праведности, как и евреи… В современных синагогах слова „Возлюби ближнего своего, как самого себя“ относятся ко всем людям».

С 1916 года явно многое изменилось, и в 1955 году эти слова говорят только о том, что могло бы быть. Отдельные раввины возможно будут и впредь проповедовать то же самое, но долго продолжать в этом духе они не смогут, ибо нужно быть героями, готовыми к мученичеству, чтобы упорно противостоять собственной пастве, отброшенной сионизмом на несколько веков назад.

Сионисты добились политического контроля не только над нееврейскими правительствами, но и над еврейскими массами, так что протесты отдельных лиц ничего не изменят. Сионисты восстановили закон левитов, в его фарисейском и талмудистском толковании, во всей его древней силе. Их прошлые действия по отношению к другим народам были, а будущие будут продиктованы этим Законом, а отнюдь не «позицией современного иудаизма» 1916 года.

Всего лишь через год после опубликования упомянутой статьи, в 1917 году, в мире произошли большие перемены. Традиции Талмуда и гетто столь полно владели умами еврейских масс, что никакие «позиции современного иудаизма» не смогли устоять перед натиском открыто вышедших на мировую политическую сцену фанатичных сионских мудрецов.

Дата добавления: 2015-07-10