Читайте также:
|
После ухода из Киева под контролем Петлюры оставалась фактически территория одной губернии. Но не было бы счастья, да несчастье помогло — он наконец-то смог наплевать как на Директорию, так и на всех остальных политиков. Справляться с полевыми командирами от этого легче не стало, но хотя бы меньше болтунов путалось под ногами.
Петлюра направил странам Антанты ноту о вступлении Украинской республики в «общую борьбу против большевизма до победы». Целью этой борьбы он считал «сохранение нашей независимости».
Французы были не против. Но только вот украинскую независимость они представляли по-своему…
«Еще 17 февраля Петлюра направил декларацию французскому командованию в Одессу, в которой просил помощи у Антанты "для освобождения нашей украинской нации и восстановления украинского государства". Через 11 дней пришел французский ответ, в котором командующий д'Ансельм заявлял "правительству украинской зоны" о своей готовности предоставить помощь УНР при условии отставки из Директории Петлюры и Андриевского и принятии руководством УНР таких условий, как: контроль Франции над финансами и железными дорогами Украины, подчинение украинских войск общему командованию Антанты, подписание общего военного договора между Антантой, Деникиным и Директорией, назначение новых членов Директории только с одобрения французов. При выполнении этих условий французы обещали украинцам "устроить" союз с Польшей, Румынией, военную и материальную помощь, помощь в признании украинской делегации на мирных переговорах в Париже».
(В. Савченко)
Если такое называется «независимостью», то что же тогда колония?
Впрочем, вскоре все это стало неактуальным. 6 апреля Одесса была взята красными (точнее, Григорьевым), и французские колониальные игрища накрылись.
В середине марта петлюровцы даже предприняли контрнаступление — и удачное. Красным удалось остановить их в 30 километрах от Киева. Однако ничего путного из этого не вышло. Как часто бывало на Гражданской войне: стремительный прорыв, контрудар врага — и столь же стремительное отступление.
27 марта Антонов-Овсеенко телеграфировал главкому: «…нами прорван центр противника, захвачены 5 штабов дивизий, штаб корпуса, 200 орудий, 100 бомбометов, до 1000 пулеметов, оторванный правый фланг противника почти окружен…»
Красные снова двинули. Петлюровская армия оказалась расколотой. Штабы и часть сил находились в Ровно, другая часть перешла на территорию Галиции.
С Галицией вообще было интересно. Так называлась бывшая территория Великого княжества Литовского, которая до 1918 года находилась под властью Австро-Венгрии. С распадом австрийской империи в восточной Галиции (территория сегодняшних Ивано-Франковской, Львовской и Тернопольской областей Украины) начались разборки между поляками и украинцами. Итогом было провозглашение 13 ноября 1918 года во Львове Западноукраинской народной республики (ЗУНР). Президентом ее стал Е. Е. Петрушевич. Тогда же у нового государственного образования появились и вооруженные силы — так называемая Украинская Галицкая армия (УГА), основой которой послужил австрийский корпус сечевых стрельцов. Забавно, что в момент создания республики правительство ЗУНР контролировало менее половины своей столицы. Дело в том, что большинство населения Львова составляли поляки, а они ЗУНР в гробу видали. Через неделю подоспели польские войска — и руководство ЗУНР бежало в Тернополь.
1 декабря 1918 года два украинских государства подписали договор об объединении. Петрушевич вошел в состав киевской Директории.
Однако на деле объединение было чисто формальным. Галицкая армия находилась на остатках своей территории. Ей приходилось воевать с поляками.
В апреле 1919 года отношения Петрушевича и Петлюры испортились. Дело в том, что, несмотря на критическое положение УНР, в ней кипели политические страсти. Петлюру пытались сместить, а лидер ЗУНР заговор поддерживал. Головному атаману удалось разобраться с путчистами, но легче от этого не стало, потому как подоспели поляки, которые сильно врезали петлюровцам. (Поляки и войска УНР соприкасались севернее Галиции.) А красные в это время подсуетились и захватили Ровно.
В июне петлюровцы были вынужден уйти на территорию ЗУНР, от которой, впрочем, тоже мало что осталось по причине наступления поляков.
«…Пришло "вагонное" существование, шатания по станциям, местечкам, без прибежища, без порядка, без войска, без территории и с врагами со всех сторон. Были моменты, когда под властью украинского атаманско-"социалистического" правительства было только несколько верст железной дороги, занятой правительственными вагонами, в которых жили правительство, партии, чиновники и "войско". Что-то похожее на цыганский табор… Директория живет в вагонах, вокруг которых горы нечистот, мусора, грязи. Министры ругаются, грызутся, жалуются, арестовывают друг друга. Войска нет, только одни штабы и атаманы во главе с "Головным атаманом" — "балериной". Этот смешной, вредный для нашего движения человек не остановится ни перед чем, покуда есть хоть пядь территории и два-три человека, перед которыми он может грациозно позировать, тогда он чувствует себя при деле».
(В. Винниченко)
Недаром красноармейцы пели частушку:
Ох, ты славная Директория,
А где же твоя территория?
В вагоне вся Директория,
Под вагоном ее территория.
Казалось бы, песенка «незалежников» спета, однако все снова повернулось другим боком… Красным на этот момент тоже было невесело. На них ринулся Деникин, Махно был объявлен вне закона, на территории Украины ширились крестьянские восстания. По большому счету, красные наступили на те же грабли, на которые чуть позже наступил Деникин — они попытались схватить всё и сразу, а на это элементарно не хватало сил. Да и не ждали они такой прыти от Петлюры. Недооценили его «впертость» (упорство). Кстати, перед началом наступления головному атаману пришлось преодолеть сопротивление своих соратников, которые думали только о том, кому сдаваться: красным или полякам?
2 июня 1919 года 13 тысяч петлюровцев ударили по красным, опрокинули их части и двинулись в глубокий рейд. В результате они захватили Проскуров и Жмеринку. Последний город был особо важен — с его взятием самостийники перерезали железную дорогу Киев-Одесса. Совместной столицей УНР и ЗУНР стал Каменец-Подольский.
Войска Галичины тоже не сидели сложа руки. Поляки сочли армию ЗУНР полностью разбитой, расслабились… Как оказалось — рано. 8 июня УГА перешла в контрнаступление, разбила поляков и уже угрожала Львову. Спасать положение примчался сам маршал Пилсудский, и только тогда галичан удалось остановить.
И снова все повернулось — красные отбросили петлюровцев, а наступление поляков свело территорию ЗУНР к нулю. Часть Галицкой армии ушла в Чехословакию, однако около 50 000 человек при 550 пулеметах, 160 пушках, 20 самолетах перешли на тот огрызок, который считался территорией УНР.
Это полностью меняло ситуацию. Тем более что к Петлюре стали с юга подтягиваться повстанцы, которые раньше воевали против красных, а теперь отступали от белых. То есть Петрушевич оказался в зависимом положении от Петлюры. Однако полного объединения двух украинских армий не произошло, потому как два национальных вождя к этому времени терпеть друг друга не могли.
«Петрушевич был на пятнадцать лет старше Петлюры, за ним был университет, двадцать лет адвокатуры, парламентская деятельность в Австро-Венгрии. Он гордился своим опытом политика и видел в Петлюре только выскочку и неуча. Петлюра же рассматривал Петрушевича как "правого заговорщика", осторожного "кабинетного политика", человека, сдерживающего революционные эксперименты в Галичине.
Петлюра считал, что Петрушевич способен на заговор с использованием верных ему галицких солдат. Но солдаты Галицкой армии "жили своей жизнью" и слушали приказы прежде всего своих офицеров, которые втайне презирали нерешительного "штатского" диктатора без территории. Армия — единственная сила, что осталась от ЗУНР, стала единицей самостоятельной, и ее действия уже контролировались только офицерами "австрийской школы": Тарнавским, Курмановичем, Вольфом, Кравсом…»
(В. Савченко)
Но дело было не только в личном противостоянии. Галичане являлись именно армией, причем не слишком-то «национальной». Около 50 % офицеров были немцами, венграми и чехами и воевали фактически как наемники. Хотя, с другой стороны, поляков из-за их своеобразного менталитета ненавидели все соседи — и немцы, и венгры, и чехи.
Тем не менее объединенная армия двинулась в наступление, захватила Умань и приблизилась к Киеву. 21 августа петлюровцы впервые соприкоснулись с белогвардейцами.
И сразу возник вопрос: что делать? Петлюра несколько раз пытался вступить в переговоры с белыми, но в ответ — тишина. ВСЮР была на подъеме, красные драпали. С самостийниками белые разговаривать не жалали. Тем не менее Петлюра продолжал верить, что Запад поможет.
В июле в Каменец-Подольске состоялась встреча с представителями Англии, Франции и США. Эти господа никакими полномочиями не обладали, зато много обещали. Представителей УНР, находившихся в Париже, тоже дразнили морковкой признания независимости. Что-то знакомое, не правда ли? Политика союзничков совершенно понятна: пускай эти славянские варвары разбираются друг с другом…
Заметим, что целью «украинского патриота» было сохранить Правобережье. О Левобережной Украине речь вообще не шла — понятно, что белогвардейцы ее ни за что не отдадут. А на западе были поляки. С ними вроде бы вышло лучше. Договорились о том, что ребята Пилсудского будут действовать против Красной Армии. Но это был никакой не мирный договор, а очень шаткое перемирие.
24 августа петлюровцы двинулись на Киев. О взятии Киева и о последовавшем позоре уже рассказывалось.
Это было страшным ударом. Бойцы Петлюры стали митинговать, а солдаты из Центральной Украины начали разбегаться. Распространилось мнение, что «предали генералы и галичане».
Петлюра отвел войска обратно к Жмеринке и некоторое время пребывал в большом раздумье. Верхушка УГА была решительно против каких-либо серьезных действий против белых. Хотя «западенцы» считаются самыми упертыми националистами, но на тот момент у них был другой главный враг — поляки. Они надеялись, что Деникин сумеет отвоевать Галицию.
Так что Петлюра оказался в сложном положении. Он снова попытался вести переговоры с Деникиным, но тот выдвинул требование — петлюровская армия просто вливается во ВСЮР.
Генерал Май-Маевский в интервью «Киевской мысли» сказал: «Петлюра или станет на нашу платформу единой неделимой России с широкой территориальной самобытностью, или ему придется с нами драться».
И белые начали драться. 23 сентября генерал Слащев ударил петлюровцам в тыл, захватив Умань. Самостийники боя не приняли, они фактически «уступили место», подставив тем самым Махно. Однако, как мы знаем, батька сумел раздолбать даже «крутого и неслабого» Слащева и изрядно погулять по белым тылам. Это подвигало и Петлюру к активным действиям — надо ж было как-то себя проявить. На этом фоне головной атаман провозгласил переход украинской православной церкви в автокефалию.
14 октября открылся украинский Синод и принял решение об автокефалии. После этого Православная церковь в России рассматривала Петлюру как «антихриста и раскольника».
Что же касается наступления… К несчастью для Петлюры, белое командование оставило против него генерала Слащева. В итоге с 6 по 16 октября петлюровцы три раза пытались наступать — и каждый раз их попытки с треском проваливались. Дело шло все хуже и хуже, тем более галичане только изображали, что воюют. 4 ноября на совещании командующий петлюровской армией В. П. Сальский заявил:
«Армия находится в невозможном оперативном положении. Пять деникинских дивизий вышли в тыл, а галичане не хотят идти против. Мы здесь болеем душой… на фронте кровь проливается, но где же население? Оно и сейчас нас называет "петлюровцами", а галичан "австрияками"; активно никто не помогает… нет установившегося контакта и организованной связи с народом, который сам, иногда полностью самостоятельно и независимо от нас, партизанством проводит борьбу против своих врагов…»
Тем временем командующий УГА Мирон Тарнавский поставил ультиматум: либо руководство УНР ведет переговоры с Деникиным, либо Тарновский их начнет сам. Он таки начал и в итоге подписал договор со Слащевым, согласно которому УГА вливалась в состав ВСЮР. Единственное условие — не использовать галичан в борьбе против петлюровцев. Впоследствии, уже в 1920 году, галичане перешли в Красную Армию.
А белые снова начали наступление, захватив Жмеринку и Могилев-Подольский. То есть петлюровцев в очередной раз стали выдавливать в Западную Украину.
… И снова ситуация изменилась. К этому времени белых погнали обратно, им стало не до Петлюры. Головной атаман начал переговоры с поляками о совместной борьбе против красных — было понятно, что вскоре они появятся на горизонте. Но полякам Петлюра был уже ни к чему. Войдя в Каменец-Подольский, где находилось правительство УНР, они его разогнали, объявили город польским — и ударили по Проскурову.
В конце концов Петлюра оказался в Староконстантинове, где наблюдал развал своей армии. Так, атаман Омелько Волох, захватив 30 тысяч серебряных рублей казенных денег, поднял красные флаги и ушел соединяться с большевиками. Большинство же просто разбегалось.
5 декабря Петлюра выехал в Варшаву. Уехал он по-английски — даже не попрощавшись. Но это не было внезапным паническим бегством. Несколько ранее атаман послал своего адъютанта с письмом к Пилсудскому.
Уже без Петлюры его войска попытались провести рейд по белым тылам и даже взяли город Липовец (35 километров восточнее Винницы). Но к тому времени красные заняли Киев, и смысла это уже не имело…
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 69 | Нарушение авторских прав