Я не тот, кто может оказаться глубокой ночью на чужой ферме

Прятки / Поиск

Типичный объем клетки для кур-несушек равняется 67 квадратным дюймам — это размер прямоугольника, который показан выше. Почти все птицы, не имеющие клеток, обладают примерно тем же объемом пространства.

Я не тот, кто может оказаться глубокой ночью на чужой ферме

Я весь в черном среди ночи непонятно где. На моих одноразовых, на выброс, ботинках — хирургические бахилы, на дрожащих руках — перчатки из латекса. Я обхлопываю себя сверху вниз, пятикратно проверяя, что ничего не забыл: ручной электрический фонарик с красным фильтром, удостоверение личности, 40 долларов наличными, видеокамеру, копию калифорнийского уголовного закона № 597, бутылку воды (не для меня), мобильник с выключенным звуком, сигнальный рожок. Мы заглушили мотор и катились последние сто ярдов на одном из полдюжины наших сервоприводов к месту, которое высмотрели раньше днем. Это еще не самая жуткая часть мероприятия.
Сегодня вечером меня сопровождает защитница прав животных «Си». Когда она появилась, я понял, что воображал себе нечто иное. Си — маленькая, миниатюрная. На ней очки авиатора и вьетнамки, во рту — металлические пластинки для исправления прикуса.
— У тебя много автомобилей, — заметил я, когда мы отъехали от ее дома.
— Сейчас я живу с родителями.
Мы ехали по шоссе, которое местные называют Кровавой Дорогой, как из-за частоты автомобильных аварий, так и из-за количества грузовиков, которые везут по нему животных на бойню. Си говорила, что иногда совершить «вторжение» проще простого — перед тобой гостеприимно распахнутые ворота, однако такое случается все реже и реже, ибо, ссылаясь на биобезопасность, производители попросту отгораживаются от «нарушителей спокойствия». Теперь куда чаще приходится лезть через забор. Внезапно вспыхивают прожектора, и тогда замолкают сигналы тревоги. Откуда ни возьмись, выскакивают спущенные с привязи псы. Как-то она наткнулась на быка, который бродил среди загонов, ожидая случая поднять на рога сующих нос не в свое дело вегетарианцев.
— Бык*? — переспросил я, вовсе не имея в виду возможную игру слов.

* На жаргоне «бык» — одно из наименований полицейского.

— Самец коровы, — сердито уточнила она, роясь в сумке, содержимое которой напоминало набор инструментов дантиста.
— А если мы сегодня столкнемся с быком?
— Не столкнемся.
Машина позади, не соблюдавшая дистанцию, вынудила меня ехать впритык к грузовику, доверху набитому клетками с курами, которых везли на бойню.
— А все-таки?
— Стой и не двигайся, — посоветовала Си. — Кажется, они не видят неподвижные объекты.
Если поставить вопрос так: бывали ли у Си серьезные неприятности во время незаконных ночных визитов? — ответ будет положительным. Как-то раз она упала в яму с навозом, держа в обеих руках по умирающему кролику и оказалась по шею (буквально) в дерьме (буквально). Однажды, случайно захлопнув за собой дверь в сарай, она была вынуждена просидеть там всю ночь в темноте, плотной, как черная бумага, вместе с двадцатью тысячами несчастных животных и их крепкими запахами. А был еще и чуть было не стоивший ей жизни случай, когда от одного из своих соратников она заразилась бактерией кампилобактер, а тот подцепил ее от курицы.
На переднее стекло налипали перья. Я спросил шепотом:
— Для чего тебе этот хлам в сумке?
— На случай, если на свободу придется выбираться. Я понятия не имел, что она имела в виду, и мне это
не понравилось.
— Ну ладно, ты говорила: кажется, быки не видят неподвижных объектов. А ты не считаешь, что такие вещи необходимо знать наверняка? Я не собираюсь рассматривать проблему в подробностях, но...
— Какого черта я в это влезла? Да, я не журналист, не борец за права животных, не ветеринар, не адвокат и не философ, в отличие от тех, кто еще совершает подобные поступки. Я ни за что не борюсь. И я совсем не тот человек, который может совершенно спокойно стоять перед быком с функциями охранника.
Мы приехали на условленную стоянку, усыпанную гравием, и подождали, пока наши сверенные часы не покажут запланированные 3:00 утра. Собаки, которую мы видели днем, слышно не было, хотя это не очень-то успокаивало. Я вынул из кармана клочок бумаги и в последний раз перечитал то, что там написано.
В случае, если любое домашнее животное в любое время... окажется закрытым в загоне и остается там без необходимой еды и воды более двенадцати часов подряд, любой человек имеет законное право в любой момент, когда сочтет необходимым, войти в любой загон для скота, где держат животное, и обеспечить его необходимой едой и водой, если оно все еще остается взаперти. Такой человек не несет ответственности за вторжение...
Это был не просто закон штата, это был текст, действующий столь же успокоительно, как молчание Куджо*. Представляю себе, как какой-нибудь фермер, проснувшийся-в-быстрой-фазе-сна-и-хорошо-вооруженный, приближается ко мне с видом я-знаю-разницу-между-рукколой-и-рататуем, пока я внимательно инспектирую условия содержания его индюшек. Он поднимает двустволку, мой сфинктер расслабляется — и что дальше? Я подтираюсь статьей № 597 уголовного кодекса Калифорнии? А палец на спусковом крючке будет зудеть от этого больше или меньше? Пора.

* Персонаж романа Стивена Кинга, сенбернар-убийца, которого укусила летучая мышь.

Мы объясняемся при помощи серии эффектных жестов, хотя подошел бы и просто шепот. Но мы приняли обет молчания: ни единого слова, пока не окажемся в безопасности на пути домой. Вращение указательного пальца в латексе означает: Погнали.
— Ты первая, — выпалил я.
А теперь перейдем к жуткой части.

Дата добавления: 2015-07-12