Битлз» в Гамбурге (1961).

Астрид Кирххер вошла в историю «Битлз» еще и как фирменный парикмахер: однажды она занялась прической Стюарта. Она вымыла ему волосы, гладко расчесала их на все стороны и подстригла вокруг на одинаковую длину. Уши при этом скрылись под волосами.

Так родилась знаменитая прическа «грибная шляпка», ставшая позднее фирменным знаком «Битлз».

Едва лишь Стью показался в новом обличье перед друзьями, те покатились со смеху. Но уже через три дня Джордж поддержал новую моду, Джон и Пол последовали за ним, и только один Пит Бест оставался верен старой стрижке. Ни Астрид, ни ребята тогда и не подозревали, что создали моду, которой будет суждено стать мировой.

В начале второго гамбургского «пришествия» битлзов отношения между Стюартом и Полом все больше ухудшались. Чтобы задеть товарища за живое, Пол то и дело отпускал сомнительные замечания по адресу Астрид. Однажды дело зашло так далеко, что Стюарт в ярости бросился на обидчика, что, впрочем, для физически более слабого Стью закончилось плачевно.

Как прежде, Сатклиффа не оставляла мысль об интенсивных занятиях живописью.

Астрид требовала, чтобы он изучал искусство в гамбургском университете. Она устроила так, что работы Стью посмотрел Эдуардо Паолоцци (им восхищался молодой художник), который в то время находился в Гамбурге. Мэтр был очарован картинами Сатклиффа, занялся его приемом в университет и даже позднее выхлопотал для него стипендию города Гамбурга.

Тяжелые времена настали для Стюарта. Целыми днями он рисовал, как одержимый, или сидел на лекциях, а потом до глубокой ночи играл на сцене «Топ Тена». Юноша почти не спал, держался на ногах с помощью таблеток и алкоголя. Нередко он страдал от мучительных головных болей, которые все время усиливались и от которых порой не помогали никакие средства. Случалось так, что он просто физически не был в состоянии прийти на концерт, и тогда Пол брал на себя басовые партии.

Джон заботился о друге, понимая, что Стюарт не сможет долго выдерживать такие нагрузки. Он охотно отговорил бы его от учебы в университете, но он знал, чем была для Стью живопись. Поэтому Джон оставил это намерение. К тому же он неожиданно был отвлечен совсем другими обстоятельствами.

Представился новый шанс шагнуть по дороге наверх.

Берт Кэмпферт, композитор, лидер одной из групп и продюсер, возымел желание записать на фирме грамзаписи «Полидор» несколько песен с Тони Шериданом. А тот, в свою очередь, предложил группу Джона в качестве аккомпанирующего ансамбля. Композитор прослушал «Битлз» и пригласил их для записи.

Джон надеялся, что Кэмпферта заинтересует пара песен, которые он сочинил вместе с Полом. Однако то, что услышал маститый автор, его не воодушевило. Суждение было однозначным: это все звучит не так, как того требует мода.

В актовом зале гимназии имени Гумбольдта были записаны песни «My Bonnie Lies Over The Ocean» (Charles Pratt/Bertie), «When The Saints Go Marching In» (traditional) и «Why» (Tony Sheridan/Bill Crompton).

Потом Кэмпферт дал «Битлз» еще один шанс. Он записал с ними две вещи «экстра». Пол по‑новому аранжировал песню «Ain't She Sweet», которую они каждый вечер играли в «Горячей десятке», и Джон спел ее.

Хотя к тому времени Леннон и Маккартни сочинили уже более ста песен, Кэмпферт решился лишь на запись инструментальной пьесы, которую Джордж и Джон придумали за одну ночь. Мелодия называлась «Cry For A Shadow» («Взываем к призраку») и была пародией на Клиффа Ричарда и его ансамбль «Шедоуз».

Эта запись принесла каждому из битлзов по 300 немецких марок.

Худо‑бедно, но теперь они впервые «увековечились» на грампластинке. Но проглотить «каплю полынной настойки» им все‑таки пришлось. Кэмпферт, которому не нравилось название «Битлз», перекрестил их в «Beat Brothers» («Бит‑Братья»). Это имя и появилось на конверте диска.

Вскоре после прорыва в пластиночный бизнес Стюарт Сатклифф окончательно вышел из группы. Он решил только рисовать…

Связи с Джоном и его группой Стью все же сохранил. Когда Леннон в одностороннем порядке разорвал договор с Алланом Вильямсом, согласно которому продюсеру причиталось 10 процентов за посреднические услуги, Джон попросил Сатклиффа сообщить об этом ливерпульскому «меценату». Вильямс был в ярости, но поделать ничего не мог, ибо пожар в «Топ Тене» уничтожил сам контракт.

До конца июня ансамблю сопутствовал финансовый успех. Когда они отправились назад в Ливерпуль, то все еще были просто четырьмя битлзами, которые сели в поезд.

Стюарт Сатклифф остался в Гамбурге.

Почуяв в парусах ветер успеха, Джон заботился лишь о том, чтобы не наступил штиль. С июля по декабрь 1961 года ему удалось организовать для группы двадцать пять выступлений. Причем двадцать из них состоялись в «Пещере», одно – в «Касбахе» Моны Бест и только четыре – вне Ливерпуля, в танцевальном зале «Тауэр» в Нью‑Брайтоне. Редко получалось, что они в одиночестве царствовали на сцене. Вечера делились с «Rory Storm and the Hurricanes», «Gerry and the Peacemakers», «King Size Taylor and the Dominos», «Dale Roberts and the Jaywalkers» и еще дюжиной других групп. Каждый вечер на сцену выходили от четырех до пяти ансамблей. Армия тех, кто, как когда‑то «Куорримены», мечтали хоть разочек поиграть в «Пещере» или в каком‑нибудь другом клубе, была поистине неисчислима.

Дата добавления: 2015-07-12