Лубенников И. Весна. Пейзаж. Масло. 1983. Музей Людвига в Аахене. Германия.

Нес­колько лет назад творчество Ивана Лубенникова вы­зывало споры. А сегодня Лубенников уже вроде как «классик». Он секре­тарь Союза художников СССР. Ему подражают молодые, ибо такой плас­тический язык весьма соответствует времени. У Лубенникова есть свое от­ношение к миру, порой довольно жесткое, без иллюзий, с большой до­лей иронии. Это и придает его карти­нам неповторимое своеобразие.

Одна из первых выставок Лубенникова была совместная — с Виктором Харловым из Кирова. Оба закончили отделение монументаль­ной живописи Московского художест­венного института имени Сурикова в 1976 году. Что могло объединить столь разных внешне художников? Харлов работает в русле традиций русской живописной школы XIX века, любит пейзаж, деревню. Лубенни­ков — художник города, его контрас­тов, с очевидным пристрастием к сов­ременному западноевропейскому ис­кусству. Их сближают поиски духов­ности. Но каждый ведет поиск по-своему...

Из интервью с Иваном Леонидовичем Лубенниковым:

…Все, что мы сегодня име­ем — в экономике, политике, на улицах, в магазинах,— следствие того, что культура, красота долго считались второстепенными в на­шей стране. Мы утратили нацио­нальные традиции культуры, на которых держалась вся жизнь. И результат плачевный. Культура — понятие всеобъемлющее. Мы, ху­дожники, создаем искусство, ко­торое является частью культуры. Искусство сохранилось у нас иск­лючительно благодаря тому, что это деятельность индивидуальная, к ней неприменимо насилие. На­силие возможно только в коллек­тивной деятельности — в полити­ке, общественном мнении, зако­нодательстве.

Несвободы в искусстве не мо­жет быть. Если твои работы не выставляют, это не значит, что ты несвободен. Свобода нужна в со­циальной сфере — скажем, вы­бор профессии, места жительства. Художник свободен всегда. Ис­кусство — это клетка, которую человек возводит себе сам. Я пол­ностью согласен со словами Анд­рея Тарковского: «Художник — это раб, раб своего таланта».

…Традиция — это накоплен­ный опыт. Она всегда имеет наци­ональную окраску. Дух нацио­нального искусства проникает в нас исподволь — с кровью, возду­хом, плодами земли. Я не могу оторваться от русской традиции, потому что я русский человек, ро­дился и живу в России. Но в искус­стве, как и во всем другом, су­ществует еще и мировой опыт.
Долгое время для нас были зак­рыты и мировые традиции, и чисто русские, имею в виду иконопись. Когда мы увидели, что в мире де­лается, стали на это реагировать, преломляя традиции во времени и пространстве, находя формы, адекватные сегодняшнему дню.
Вопрос в том, насколько кому уда­ется сохранить свое и не идти на поводу у внешнего. Словом «тра­диция» сегодня часто манипули­руют разные люди в своих целях.
Можно что угодно, даже немец­кий китч, назвать русской тради­цией. Жаль, что так происходит. Нельзя соблюдать традиции воле­вым порядком. Традиция — не догма, а живая плоть искусства.
В этом смысле я считаю себя тра­диционным русским художником.

Дата добавления: 2015-07-10