Каменный лазер

Утром я проснулся от крика Селиверстова:

— Шеф, вставай! Монумент... как его... ну, тот, о котором монах говорил... открылся. На лазер похож, монумент-то!

Монумент Тшела Намсум Пике

— Это монумент Тшела Намсум Пике, — послышался голос Рафаэля Юсупова.

— А... а... — ответил Селиверстов. Я вылез из палатки, протер заспанные глаза и спросил:

—Где?

— Да вот же, перед нами, — указал пальцем Селиверстов. — Видишь, две громадные остроконечные пластины торчат, а между ними сделано что-то наподобие перемычки, соединяющей их. Видишь?

— Вижу, — ответил я, просыпаясь.

— Красивый монумент ведь, а?!

— Вот это да! — воскликнул я, окончательно проснувшись.

— А я вчера еще этот монумент приметил издалека, — раздался голос тоже проснувшегося Равиля. — Пока ты, шеф, сидел и Думал около Дома Счастливого Камня, я сфотографировался на фоне этого монумента. Селиверстов фотографировал на цифровую камеру. Хочешь, покажу на экране?

— Давай... — нехотя ответил я, не сводя глаз с самого монумента.

На экране цифровой камеры я увидел занимающую полснимка спину Равиля, в то время как сам монумент всего лишь выглядывал из-за горы. Тем не менее, было заметно, что видимая часть монумента явно выделялась на фоне пологих тибетских холмов.

Эх, Селиверстов! — пробурчал я, не будучи удовлетворен снимком. — Хорошая спина на снимке получилась! Оторвавшись от экрана цифровой камеры, я поднял глаза на сам монумент, хорошо видный из нашего лагеря, и стал внимательно его разглядывать. Ближняя к нам «пластина» выглядела как несколько изогнутый полуовальный лист с конусовидным выпячиванием на вершине. Этот конус продолжался книзу и по серединной линии «пластины» перетекал в конусовидную выпуклость, плавно переходящую в вогнутость. Форма ближней «пластины» была элегантна и необычна. Хорошо просматривалась четкая граница между «пластиной» и основанием монумента; казалось, что «пластина» не является продолжением каменного основания, а выступает откуда-то изнутри его. Складывалось впечатление, что «пластина» внутри каменного основания переходит в шаровидную конструкцию, которая дает возможность «пластине» двигаться, как в суставе.

Задняя «пластина» имела листовидную форму с зубчатыми краями. Она тоже была как бы погружена в основание монумента. Но, в отличие от передней «пластины», было похоже, что задняя «пластина» закреплена намертво и не имеет подвижности.

Расстояние между обеими «пластинами» составляло около 500 метров. Обе «пластины» были соединены между собой острогранной перемычкой, которая в двух местах подразрушилась. Но если участок разрушения рядом с задней «пластиной» носил явно естественный характер, то клиновидная впадина, проходящая через перемычку рядом с передней «пластиной», могла быть не участком разрушения, а конструктивной особенностью этого монумента.

— Странный монумент какой — а!? — проговорил я. — Каково, интересно, его предназначение?

— Не знаю, — тихо ответил Равиль.

— Это огромный лазер, — уверенно сказал Селиверстов. — Ты понимаешь, шеф, я все-таки бывший военный летчик и в технике кое-что соображаю.

— Добавка «бывший» не усиливает авторитетности Вашего заявления! — заметил Рафаэль Юсупов.

— Скажу Вам, скажу Вам... Рафаэль Гаязович, — взъерошился Селиверстов, сердито глядя на Юсупова, — я не виноват в том, что Советская Армия начала разваливаться и к профессии «военный летчик» пришлось сделать добавку «бывший». Но от этого-то знаний у меня не убыло; лазеры мы в летной школе тщательно изучали.

— А может, ты, Сергей Анатольевич, на тройки учился! — опять вставил шпильку Рафаэль Юсупов.

— Я? Да я сплошной четверочник был.

— На пятерки не тянул, значит.

— Да, не тянул. Но на четверку всегда знал, на твердую четверку.

— Ну ладно тогда, — усмехнулся Юсупов. — Мы послушаем Ваш «четверочный вариант знаний» о лазерах и сопоставим его с этим монументом. «Пятерочный вариант» был бы, конечно, предпочтительнее.

Шеф! — взмолился Селиверстов, — да что это такое, а!? Только хочешь развернуть мысль во всю ширь, так сразу перебивают и переводят разговор на тему всякой чепухи по типу «пятерки» или «тройки». Запрети Рафаэлю Гаязовичу перебивать меня!

— Запрещаю! — засмеявшись, сказал я. — Рассуждай, Сережа!

—Так, так... так, так... — стал собираться с мыслями Селиверстов. — Так, так...

— Что, так и будем «так — такать»? — опять не удержался Рафаэль Юсупов.

Селиверстов негодующе взглянул на него и начал говорить:

— Лазер это вещь серьезная. Очень серьезная...

— У нас в глазной хирургии лазер тоже применяется, и мы тоже кое-что соображаем в лазерах и знаем, что лазер — это вещь серьезная, — снова вставился в разговор Юсупов.

— Рафаэль! Дай Сергею Анатольевичу сказать! — одернул я Юсупова. — Продолжай, Сережа.

Дата добавления: 2015-07-12