Сретенье

Анне Ахматовой Когда она в церковь впервые внесладитя, находились внутри из числалюдей, находившихся там постоянно, Святой Симеон и пророчица Анна. И старец воспринял младенца из рукМарии; и три человека вокругмладенца стояли, как зыбкая рама, в то утро, затеряны в сумраке храма. Тот храм обступал их, как замерший лес.От взглядов людей и от взора небесвершины скрывали, сумев распластаться, в то утро Марию, пророчицу, старца. И только на темя случайным лучомсвет падал младенцу; но он ни о чемне ведал еще и посапывал сонно, покоясь на крепких руках Симеона. А было поведано старцу семуо том, что увидит он смертную тьмуне прежде, чем Сына увидит Господня. Свершилось. И старец промолвил: "Сегодня, реченное некогда слово храня,Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,затем что глаза мои видели это Дитя: он - твое продолженье и света источник для идолов чтящих племен,и слава Израиля в нем".- Симеонумолкнул. Их всех тишина обступила. Лишь эхо тех слов, задевая стропила, кружилось какое-то время спустянад их головами, слегка шелестяпод сводами храма, как некая птица, что в силах взлететь, но не в силах спуститься. И странно им было. Была тишинане менее странной, чем речь. Смущена,Мария молчала. "Слова-то какие..." И старец сказал, повернувшись к Марии: "В лежащем сейчас на раменах твоихпаденье одних, возвышенье других,предмет пререканий и повод к раздорам. И тем же оружьем, Мария, которым терзаема плоть его будет, твоядуша будет ранена. Рана сиядаст видеть тебе, что сокрыто глубоко в сердцах человеков, как некое око". Он кончил и двинулся к выходу. ВследМария, сутулясь, и тяжестью летсогбенная Анна безмолвно глядели. Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле для двух этих женщин под сенью колонн.Почти подгоняем их взглядами, оншагал по застывшему храму пустому к белевшему смутно дверному проему. И поступь была стариковски тверда.Лишь голос пророчицы сзади когдараздался, он шаг придержал свой немного: но там не его окликали, а Бога пророчица славить уже начала.И дверь приближалась. Одежд и челауж ветер коснулся, и в уши упрямо врывался шум жизни за стенами храма. Он шел умирать. И не в уличный гулон, дверь отворивши руками, шагнул,но в глухонемые владения смерти. Он шел по пространству, лишенному тверди, он слышал, что время утратило звук.И образ Младенца с сияньем вокругпушистого темени смертной тропою душа Симеона несла пред собою, как некий светильник, в ту черную тьму,в которой дотоле еще никомудорогу себе озарять не случалось. Светильник светил, и тропа расширялась.

Дата добавления: 2015-07-12