Минимальная ретроспекция

В. С. Баевский

СТРУКТУРАЛИЗМ

Минимальная ретроспекция

Термин французский. Эта философская концепция, сменившая экзистенциализм, сформировалась во Франции в 1950-е гг. Она противопоставила иррационализму экзистенциализма и его принципиальному отказу от традиционных научных методов ― строгий логический анализ средствами этнологии, лингвистики, семиотики, психологии бессозна­тельного, литературоведения, искусствоведения (искусствометрии), социологии, истории и некоторых других отраслей гуманитарного знания, а также кибернетики и теории информации. Применяются инструменты математической статистики, теории множеств, теории групп и некото­рых других разделов математики. Структуральные методики дали ощу­тимые результаты при дешифровке древних систем письменности, атри­буции и датировке анонимных текстов, решении задач автоматического перевода, реферирования и поиска информации. Со структурализмом связаны острый интерес современной культуры к мифологическим струк­турам, ощутимый в творчестве писателей XX в. ― Дж. Джойса, Т. Манна, Ф. Кафки, А. Белого, У. Фолкнера, Г. Гарсиа Маркеса и других вплоть до И. Бродского, в «новом романе» А. Роб-Грийе и близких к нему авторов, в кинематографе Бунюэля; проблема архетипов; изучение соотне­сённости фрагмента с текстом, текста с системой текстов, новый подход к понятиям контекста и подтекста.

Если экзистенциалисты излагали свои взгляды в жанрах эссе, романов, поэм, то структурализм представлен в статьях и монографиях, иногда многотомных, интерпретирующих с помощью специальных структурно-семиотических методов большой эмпирический материал. У экзистенциалистов человек непоправимо одинок ― структурализм изучает большие социальные системы: коллективы людей и продукты их творчества. В экзистенциализме человек постоянно пребывает в бытии-над-пропастью ― структурализм оптимистичен. Экзистенциализм видел перед собой весь путь человечества от грехопадения Адама до неизбежного последнего катаклизма―структурализм изучает социальные системы в синхронии. Для экзистенциализма важнее всего реалии бытия ― для структурализма их знаковая природа, сложные отношения между ними как знаками единой системы и их функции. «Структурный анализ исходит из того, что художественный приём ― не материальный элемент текста, а отношение» (Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Л., 1972. С. 24).

Структурализм вырос на почве научного движения XX в. Ему предшествовали труды основоположника структурной лингвистики швейцарского учёного Ф. де Соссюра (начало века), русской формальной школы (20-е гг.), пражской, копенгагенской, американской, английской лингвис­тических школ, расцвет которых приходится на 30-е гг. В семиотике идеи структурализма подготовили американские философы Ч. Пирс и Ч. Мор­рис (последняя треть ХIХ-первая половина XX вв.), в логике ― философы Б. Рассел, Р. Карнап, X. Рейхенбах (первая половина XX в.), в психи­атрии и психологии - Э. Кречмер, 3. Фрейд и многочисленные школы, опиравшиеся на его концепцию.

Решающую роль в оформлении структурализма как широкого конкретно-научного и общефилософского движения, охватившего весь мир западной цивилизации, сыграл французский этнолог К. Леви-Строс. Ему же принадлежит сам термин этнология: этнографию он понимал как на­уку описательную, а этнологию ― как теоретическую, последовательно структурирующую антропологические и этнографические знания.

Исследование мифологии племён Южной и Центральной Аме­рики, прежде всего индейского племени бороро на территории Бра­зилии, привело его во 2-й половине 1940-х ― первой половине 1950-х гг. к противопоставлению уровня наблюдения (поверхностных струк­тур, вариантов текста) уровню конструктов (глубинных структур, ин­вариантов, «языка» мифа). Появление четырёх огромных томов под общим названием «Les Mythologiques» («Мифологические», 1964-71) произвело переворот в умах гуманитарной элиты всего мира. Миф здесь рассматривается как организм, живущий по своим законам и владеющий сознанием отдельных людей и целых народов, как кол­лективно-бессознательная (в духе К.Г. Юнга) инвариантная структу­ра, проявляющаяся в ряде вариантов в разных сказках, обрядах, пес­нях и других жанрах, изучение которых и позволяет воссоздать его структуру. Отсюда ― содержательные параллели с вариационной техникой и формой фуги в музыке. В одном из томов «Мифологических» под названием «Сырое и варёное» есть раздел «Тема и вариации»: инвариант мифа тема, его реализации в фольклоре ― вариации. Струк­турализм исследует и коды, с помощью которых передаётся сообще­ние: один и тот же миф в своих существенных частях может быть рассказан, изображён в драматическом действе, «спет» в ритуальных песнях, «съеден» в ритуальном пире и т.д. Он может быть истолкован через социальные (отношения родства), экономические (распределе­ние пищи и других благ), космологические (взаимные отношения Зем­ли, Неба, Солнца, звёзд) реалии и структуры.

Миф структурирован так, что в нём нет ничего случайного. Ка­тегория случайного получает жизнь при преодолении мифологичес­кого мышления и осознании человеком своей ответственности перед Богом. Миф видит в мужчине эрос и власть, или эрос-власть. В жен­щине ― эрос и подчинение, или эрос-подчинение. Убить мужчину и овладеть женщиной ― таков механизм перераспределения материаль­ных благ в мифе. Здесь структурализм смыкается с фрейдизмом: у самого Фрейда акцент на эросе, либидо; у Юнга ― на утолении жаж­ды власти, материальных благ; у Адлера―на амбивалентности мужс­кого-женского в человеке.

При построении определённого варианта мифа на каждом этапе избирается один из синонимичных элементов (ось выбора, вертикальная ось, парадигматика) и соединяется по специальным правилам с предше­ствующим и последующим элементами (ось сочетания, горизонтальная ось, синтагматика). Важную роль играет трансформационный анализ — установление «грамматик», т.е. систем правил перехода от вариантов к инварианту, а также от одних вариантов к другим, от одного кода к друго­му. Конкретной конечной задачей становится нахождение механизма порождения текста. На почве этого круга понятий формировались транс­формационная и генеративная грамматика и поэтика.

Структура ― это такая организация элементов множества, при которой изменение одного из них отражается на всех других. Такое понимание структуры и произведения искусства как структуры сфор­мировалось ещё в античности, причём уже у досократиков. Античная эстетика уделяла особое внимание соразмерности, симметрии, рит­му, количественным соотношениям частей, так что наука XX в. толь­ко вернулась к её открытиям. Пифагорейцы, например, учили, что «успех <произведения искусства> зависит от многих числовых отно­шений, причём <всякая> мелочь имеет значение» (Античные мысли­тели об искусстве. М., 1938. С. 5). В структурализме структура рассматривается как взаимосвязь особых знаков, как сообщение на осо­бом языке. По аналогии с естественным языком рассматривается иерархия различных уровней; на каждом уровне выделяются наборы единиц и правила их соединения между собой. Однако в отличие от естественного языка элементы структуры приобретают собственные значения. Так, ночь в поэзии Тютчева, вечер в лирике Блока ― не толь­ко время суток (языковое значение этих слов), но и ситуация открыто­го проявления ужасных сил хаоса у Тютчева, указание на таинствен­ную многозначительную встречу героя и героини лирики Блока.

Структурализм различает структуры простые (механические), в которых все элементы одно-однозначно детерминированы друг дру­гом; сложные (органические), в которых сочетаются детерминирован­ные и вероятностные связи; и сверхсложные (социальные), в которых преобладают вероятностные связи. С ростом сложности структуры возрастают объём и сложность передаваемой информации. Эстети­ческие структуры принадлежат к сверхсложным. Наряду со структур­ными элементами в конструкции могут быть выделены внеструктурные элементы. Они не находятся в одно-однозначной и даже вероят­ностной связи с другими элементами, но играют важную роль в струк­туре. Таков, например, социальный пафос поэмы Пушкина «Цыганы» с точки зрения традиции романтической поэмы.

Повторяя путь далёкого предка, современный исследователь в изучаемой структуре чаще всего выделяет две альтернативы ― бинарную оппозицию. В мифе это жизнь - смерть, свой - чужой, мужское - женс­кое, сырое - варёное и т.д. вплоть до важнейшей оппозиции природа - культура. Иногда в соответствии с задачами исследования намечаются тернарная или партитивная оппозиции. В мифологии Леви-Строс ви­дит сложнейшую систему бессознательных логических операций, раз­решающих противоречия оппозиций с помощью ряда специальных приёмов. Укажем важнейшие. 1) Бриколаж (увёртки) позволяет обхо­дить противоречия; например запрет произносить священное имя об­ходится его анаграммированием, т.е. распылением фонем его имени в словах молитвы. 2) Метафоризация и метонимизация приводят к заме­не запретных имён названиями по каким-либо ассоциациям и снятию оппозиции (вместо Солнца ― костёр: метафора; вместо героя-первопредка ― топор: метонимия). 3) Медиация (прогрессирующее посред­ничество) заменяет бинарную оппозицию другой, менее сильной, эту новой, ещё менее сильной и т.д. вплоть до её преодоления: жизнь ― смерть заменяется оппозицией здоровье — болезнь, эта ― оппозицией весна ― осень, а уж эта ― оппозицией бодрствование ― сон.

Методология и методические приёмы структурного анализа в каж­дой стране встречаются с особенностями национальной научной тради­ции. Так, французские структуралисты Р. Барт, Ц. Тодоров, Ю. Кристева, А. Греймас сосредоточили внимание на теоретических проблемах (в том числе онтологических и гносеологических) и на имманентном анализе поэтических текстов. В Польше к ним близка школа Е. Фарыно. В США Ф. Боас и Э. Сэпир с разных сторон ― один от этнографии, другой от лингвистики ― шли к системному изучению народов мира. В СССР наи­более яркими предшественниками структурализма были филологи формальной школы Р. О. Якобсон, Н. С. Трубецкой, Ю. Н. Тынянов, Б. М. Эй­хенбаум, В. Б. Шкловский, Б. В. Томашевский, этнографы и фольклорис­ты П. Г. Богатырёв и В. Я. Пропп, музыковед Б. Л. Яворский, психолог Л. С. Выготский. Систематическая разработка структуралистских идей на­чалась в 1962 г. московским симпозиумом по изучению знаковых систем и в известной степени координировалась Научным советом по комплек­сной проблеме «Кибернетика» АН СССР (Симпозиум по структурному изучению знаковых систем. М, 1962). Уже здесь структуральные мето­дики были применены к лингвистике, литературоведению, семиотике, связаны с использованием идей кибернетики, теории информации, тео­рии вероятностей. В 1964 г. в Тарту были опубликованы «Лекции по струк­туральной поэтике» Ю. М. Лотмана. Структурализм особенно тесно свя­зан с семиотикой, поскольку знаки функционируют только как элементы системы, или структуры (единообразное разграничение этих терминов не достигнуто); получил широкое распространение термин «структур­но-семиотические исследования». Основными центрами структурализ­ма в СССР стали кафедра русской литературы Тартуского университета (Ю. М. Лотман и З. Г. Минц) и сектор структурной типологии языков Ин­ститута славяноведения и балканистики АН СССР (Вяч. Вс. Иванов, В. Н. Топоров, И. И. Ревзин). В тартуской научной школе структурализм превратился в движение, которое выплеснулось за рамки науки и стало фактом сопротивления советскому тоталитарному режиму наряду с та­кими явлениями, как «Новый мир» Твардовского, Театр на Таганке Юрия Любимова (Труды по знаковым системам. Вып. 1–25. Тарту, 1962-1992; Основные направления структурализма. М., 1964; В. В. Иванов, В. Н. То­поров. Исследования в области славянских древностей. М., 1974; Струк­турализм: за и против. М., 1975).

Со структурно-семиотической проблематикой связана концепция стихотворной речи акад. А. Н. Колмогорова, в которой разновидности ритма выступают как варианты устойчивого метра-инварианта. При этом метр-ритм рассматривается как носитель смысла. Структура ху­дожественного времени и пространства, семиотика пространствен­но-временных категорий изучаются в трудах М. М. Бахтина, Д. С. Ли­хачёва, Ю. М. Лотмана. Со структурализмом смыкаются такие идеи Бахтина, как диалог сознаний в полифоническом романе, знаковая природа ряда ситуаций в мениппее, симпосионе, солилоквиуме, ди­атрибе, оппозиция духовного «верха» и «материально-телесного низа» в карнавальном сознании.

В качестве классических трудов по структуральному изучению языка и литературы могут быть названы монографическая статья Р. О. Якобсона «К общему учению о падеже» (1936), монографии «Основы фоноло­гии» Н. С. Трубецкого (1939), «Структура художественного текста» Ю. М. Лотмана (М., 1970), «Славянские языковые моделирующие семи­отические системы» (М., 1965) В. В. Иванова и В. Н. Топорова, «Лирика Александра Блока» (СПб., 2000) З. Г. Минц, «Поэтика „Братьев Карама­зовых"» (СПб., 1997) Р. Бэлнепа. Совершенно исключительная по масш­табу и разносторонности деятельность кафедры русской литературы Тар­туского университета предопределила решительный перевес структур­но-семиотических исследований в области литературоведения над дру­гими областями знания.

Если первая половина XX в. была временем прежде всего физи­ки, то во второй половине в центре науки стал человек во всём много­образии его биологических и социальных функций ― структура ис­ключительной сложности, к адекватному описанию которой подошёл структурализм.

Сегодня ощущается завершённость системы идей, методов структурализма: более значительные из них стали ценным достояни­ем культуры, менее значительные забываются, новые не поступают. На протяжении последнего десятилетия XX в. всё чаще стали гово­рить о постструктурализме (или ещё деконструктивизме); при этом имеется в виду уход от традиций, безответственное пренебрежение причинно-следственными связями, нарушение логических законов противоречия и достаточного основания. Никаким определённым содержанием квазипонятие постструктурализма не наполнено. Что придёт на смену структурализму, пока не видно.

Дата добавления: 2015-07-12