Глава 3. Руническое гадание

Теория рунического гадания

Практика гадания

Метод «Иггдрасиль»

Четырёхчастное колесо

Восьмичастное колесо

Психологические портреты

Консультирование по вопросам брака и личных отношений

Образец гадания

Глава 4. Руническая магия

Определение магии

Магические свойства рун

Двенадцать палат

Девять миров

Четыре стороны света

Ритуалы в северной традиции

Рунический ритуал и языческий годовой цикл

Руническая магия в «Речах Высокого»

Рунические заклинания в «Речах Высокого»

Символы силы

Барабанный бой и шаманские песнопения

Шаманские техники высокого уровня и оборотничество

Магия как дополнение к гаданию

Таблица рунических соответствий

Глава 5. Образы богов

Что такое боги?

Один

Тюр

Тор

Фрейр

Ньёрд

Хеймдалль

Улль

Локи

Глава 6. Женские мистерии

Женское начало в северной традиции

Сейт

Спе

Один и женские мистерии

Валькирии

Руны в «Речах Сигрдривы»

Норны

Фригг

Фрейя

Идунн

Хель/Хольда

Прочие богини

Виды на будущее

Старший, англо-саксонский и младший футарки: сводная таблица

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга повествует о древнем алфавите. И ещё — о магии.

Нет ничего проще, чем поддержать на словах её основную идею — представление о словах и звуках как о вместилище силы. Но нетрудно и повторить вслед за Алистером Кроули^[1] обвинение, которое он когда-то высказал в адрес ордена Золотой Зари: ему пообещали открыть все тайны мироздания, а вручили всего-навсего еврейский алфавит. Только недавно мы начали догадываться, что любой алфавит может на поверку оказаться именно «тайной мироздания». Не исключено, что информация связана с самими основами природы теснее, чем материя или энергия.

Если вы ещё не знакомы с рунами (равно как и с любым новым для вас алфавитом) достаточно близко, то поначалу вас может привлечь к ним некая магия, некая тайна, заключённая в самой форме букв. Когда же вы начнёте изучать их, эта магия либо приживётся в вашей душе и станет для вас источником вдохновения, что и произошло с автором этой книги, либо, напротив, потеряет в ваших глазах прелесть неизвестности, и тогда, разочаровавшись в возможностях рунического алфавита, вы устремитесь на поиски этой неуловимой магии в других традициях. Если вы сомневаетесь в том, что всякий алфавит — это не просто алфавит, а нечто большее, то прежде, чем приступать к чтению этой книги, призовите на помощь фантазию и попытайтесь исследовать магический потенциал речи и языка самостоятельно.

Сначала задумайтесь о том, какова была жизнь в те времена, когда искусство чтения и письма было достоянием немногих избранных. Большинство людей как-то обходились без географических карт и кулинарных книг, без травников и календарей, без блокнотов для заметок и без дорожных знаков. А значит, с нашей точки зрения, им приходилось творить настоящие чудеса памяти. Трудно даже представить себе людей, для которых выучить наизусть историю своего племени, читать по памяти Ветхий Завет или петь эпические сказания было обычным делом. Однако с повсеместным распространением грамотности всё это стало ненужным. Научившись писать, человек избавился от огромной умственной нагрузки, необходимой для того, чтобы удерживать в памяти всю важную для него информацию. Но на что же теперь стали расходоваться высвободившиеся ресурсы мозга?

Затем загляните ещё дальше в глубь веков. Вообразите, что вы живёте в те времена, когда письменность ещё только народилась и большинство людей даже не подозревают о её существовании. Представьте себе, что вы — гонец. Ваше селение постигла беда. Местный мудрец призвал вас, вручил вам какую-то глиняную табличку и велел бежать в столицу и передать эту табличку царю. По какой-то непостижимой причине вам было наказано беречь эту табличку, как зеницу ока, и доставить её в целости и сохранности во что бы то ни стало. И вот вы добрались до столицы и предстали перед царём. Царь берёт у вас табличку, молча рассматривает её, а затем принимается засыпать вас вопросами. И по этим вопросам вы с изумлением понимаете, что царю известно о несчастье, которое обрушилось на селение, стоящее за несколько дней ходу от столицы. Должно быть, в этой маленькой глиняной табличке заключено могущественное волшебство! Иначе как бы она могла сообщить царю о том, что происходит в далёких краях, и попросить его о помощи?! Так стоит ли удивляться, что в те давние времена письменность прочно ассоциировалась с магией?

А теперь попробуйте погрузиться в эпоху ещё более древнюю и представить, что вы — доисторический гоминид, вообще не владеющий речью. Допустим, на ваше стадо напали враги. Вы реагируете, как животное: бросаетесь в атаку на обидчиков, схватив разве что какое-нибудь примитивное оружие — камень или палку. При этом от возбуждения и напряжения сил вы ревёте или ворчите. Ваши противники тоже издают звуки…но какие-то странные. В их ворчании и рёве вам чудится некая согласованность — похоже, как-то связанная с тем, что дерутся они на редкость хорошо. Вот один из врагов внезапно отступает без всякой видимой причины и при этом громко лопочет; вы инстинктивно переходите в наступление и гонитесь за ним…и нежданно-негаданно вас окружает целая толпа противников! До чего же слаженно они действуют! Разумеется, вас охватывает благоговейный страх: вы столкнулись с чем-то таким, что совершенно недоступно вашему пониманию. Вы впервые услышали речь, использованную для координации усилий в бою. Так борьба между животными за выживание начала преображаться в «военное искусство».

Все эти простые и, конечно же, условные примеры служат всего лишь иллюстрациями к одной общей идее, а именно: речь и письменность с древнейших времён воспринимались как нечто таинственное и связанное с магией поистине устрашающей силы. И чем раньше возникали такие ассоциации, тем глубже они укоренялись в групповой памяти или, иначе говоря, в «коллективном бессознательном». Так что в тот момент, когда при первой мысли о каком-нибудь древнем малознакомом алфавите вас охватывает внезапное волнение, вы и в самом деле соприкасаетесь с самой настоящей магией. И главное здесь — выбрать правильный подход к изучению алфавита, чтобы эта тоненькая ниточка, связавшая вас с истинной магией, превратилась в прочную связь, которую уже не сможет разрубить меч аналитического рассудка, твердящего, что перед вами, якобы, «всего лишь старый, никому не нужный алфавит». Основы речи теснейшим образом связаны с магическими силами нашего разума. Вот почему высвободить эти силы можно с помощью древних алфавитов — при условии, что вы сумеете соблюсти равновесие между объективностью учёного и субъективностью ученика, лично заинтересованного в предмете. И прекрасный пример такого уравновешенного подхода вы найдёте в книге Фрейи Асвинн.

Впервые я встретился с Фрейей в начале 80-х. Помню, как мне сказали, что я обязательно должен познакомиться с этой потрясающей голландской оккультисткой, которая плоховато говорит по-английски, но все пробелы в своём словаре заполняет отменной бранью. Прочтите эту книгу — и вы увидите, как далеко она продвинулась вперёд со времени своего первого знакомства с рунами! Фрейя всегда представлялась мне противоречивой личностью, и я ничуть не удивился, узнав, что она пишет книгу о таком спорном и сложном предмете, как руны.

Как вы узнаете из главы, посвящённой истории рун, эти символы тесно связаны с пантеоном скандинавской мифологии — с божествами, которым пришлось «уйти в подполье» и на века погрузиться в безвестность под давлением христианства. Иными словами, эти древние боги были вытеснены в область коллективного бессознательного и покинуты на произвол судьбы. И с ними случилось то же самое, что произошло бы с нашими кошками, собаками и другими домашними животными, если бы нам вздумалось загнать их обратно в джунгли: несколько поколений спустя они совершенно одичают и превратятся в свирепых, опасных зверей. Однако сущность их в своей основе не изменится: кошка останется кошкой и сохранит весь свой природный потенциал.

Примерно такая же участь постигла и скандинавских богов. Первые попытки восстановить контакт с ними в XX в. окончились плачевно. В своём эссе о Вотане, опубликованном в 1936 г., К.Г. Юнг рассказывает о том, как «древний бог бури и безумия, безмолвствовавший так долго», начал пробуждаться «к новой жизни, подобно дремавшему до поры вулкану, в цивилизованной стране, которая, казалось, давным-давно переросла Средневековье». «Молодёжное движение», — пишет он, — уже заклало овна в жертву этому старому божеству, и тот же дух теперь бродит в рядах нацистов. И, быть может, постигшая Германию катастрофа в чём-то сродни тому, что могло бы случиться, если бы люди, загнавшие своих домашних питомцев в джунгли, встретили их через несколько лет и сказали: «Ой, смотрите! Это же наша киска! Заберём-ка её обратно домой».

С тех пор минуло уже более полувека, но в скандинавских богах по-прежнему остаётся что-то дикое и страшное. Кое-кому это кажется вполне достаточной причиной для того, чтобы вовсе не иметь с ними дела. Другие находят в этом особое извращённое удовольствие — словно те же отъявленные нацисты или жестокие охотники, которые травят диких зверей, упиваясь их животными инстинктами, но не испытывая должного почтения к их глубинной природе. Однако встречаются и такие люди, как Фрейя Асвинн, — люди, способные за грубым обличьем обнаружить истинную сущность и увидеть, что в действительности скандинавский пантеон ничуть не менее благороден и совершенен, чем другие. Рассматривая этих древних божеств с такой точки зрения, мы приносим им в дар плоды нашей цивилизации.

Кроули выделяет три эпохи в религиозной истории человечества. Первая — эон Исиды, эпоха великой богини-матери, когда боги были первобытными природными силами, чуждыми человеку (таков, к примеру, ветхозаветный Яхве, каравший смертью всех непокорных). Во вторую эпоху — эон Осириса — явился новый тип божества, несравненно более человечный. Как правило, это были божества мужского пола, искренне заботившиеся о людях и принимавшие на себя страдания ради блага человечества. Самые известные представители этого типа — Христос, Дионис и Вотан. Они желали, чтобы человек не столько склонялся перед буквой закона, сколько следовал его духу, и сами показывали людям пример для подражания. Ныне же мы вступаем в эон Гора и начинаем понимать, что на самом деле боги отнюдь не совершенны; как показывает Фрейя Асвинн в главе «Образы богов», боги тоже развиваются и меняются с течением времени. Теперь наша задача уже не в том, чтобы рабски повиноваться богам (как в эон Исиды) или стараться следовать их примеру (как в эон Осириса), а в том, чтобы встать с ними вровень. В назидание нам Бог некогда стал Человеком, но теперь человечество должно осознать свою божественную сущность, чтобы боги приобщились к цивилизации. Фундаментализм и рабская вера не имеют будущего: человек, который сопротивляется Гору, потому что его истинное желание^[2] — быть пацифистом, в конечном счёте окажется более достойным в глазах Гора, нежели тот, кто попирает ногами слабых, «потому что так сказано в Книге Закона»^[3].

В идее возвращения диких и неистовых богов из подземного мира есть что-то неотразимо притягательное. Их первобытная сила завораживает и чарует нас — и это вполне естественно, ибо такова сущность самого подземного мира. Неестественно другое — опьяняться этой силой или, напротив, объявлять её вне закона, опошляя и снижая образы древних божеств. Быть может, в рунах и заключена потенциальная опасность. Но в наше время опасные идеи необходимы: они побуждают нас обращаться внутрь себя в поисках испытаний, открывающих пути для роста и развития. Наша цель — научиться держаться на позиции силы и общаться с богами на равных, не подрывая при этом основы их истинной сущности. Только так скандинавский пантеон может возродиться во всём своём великолепии и занять подобающее ему место в сонме божеств, не превратившись в очередную модную игрушку, но и не пробудив в нас разрушительное начало.

Чтобы достичь этой цели, необходимо обрести равновесие между мощью экстатического слияния с рунами и безопасным путём теоретического анализа. С моей точки зрения, Фрейя Асвинн подаёт превосходный пример такого уравновешенного подхода.

Я не так уж сведущ в истории и мифологии и не так уж много знаю о рунической традиции, поэтому не могу гарантировать, что все сведения, которые вы найдёте в этой книге, безусловно точны. Но и сама Фрейя Асвинн не требует от читателя беспрекословной веры: она убеждена, что всё следует проверять на личном опыте. В искренности же её сомневаться не приходится: Фрейя не претендует на причастность к каким-то «древним традициям» и «тайным братствам», и книга её — это труд человека, глубоко изучившего источники и посвятившего немало сил практической работе с рунами.

Помните об этом, когда будете читать её книгу, — и тогда она доставит вам истинное удовольствие. Если же вы найдёте в ней что-то, с чем не сможете согласиться, — что ж, тем лучше. Насколько я знаю Фрейю, споры и противоречия только вдохновляют её на дальнейшие поиски истины; а кроме того, любой живой традиции противопоказан застой единомыслия.

— Лайонел Снелл

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА КО 2-МУ ИЗДАНИЮ

Иллюстрация на первой странице обложки — портрет богини Фрейи — ярко и наглядно демонстрирует силу, заключённую в женских мистериях, а также подчёркивает то особое внимание, которое я уделяю матриархальным аспектам северной культовой традиции. Этой стороне скандинавской религии посвящена 6-я глава, где речь идёт о женских магических практиках (сейт и спе), а также о функциях различных богинь и других женских персонажей северной мифологии. Надеюсь, что эта книга послужит делу возрождения северных мистерий и поможет женщинам вернуть своё исконное место в этой традиции.

Дата добавления: 2015-07-12