Читайте также:
|
Но и позднее все то же повторялось:
«Как свидетельствует Ян Амос Каменский, почитаемый в масонских кругах, в 1474 году представитель моравских братьев Маврус Гасконец в поисках единомышленников побывал в России, не исключено, что в Москве… “сам по себе показателен интерес, проявляемый чешскими религиозными реформаторами к России”…
Ереси пришли в Литву и Польшу, как установлено исследователями, из Чехии, Италии и Германии. Приемы укоренения их в местную почву не отличались разнообразием сравнительно с теми, что употреблялись на Руси»[9] (с. 242–243).
Но все они — словно дети одной матери:
«В организации секты «жидовствующих» многое напоминает будущее масонство: строгая законспирированность, проникновение в высшие слои правительства и духовенства; ритуал, включающий “обряд” поругания Святыни; формирование системы “учитель – ученик” вне традиционных православных представлений»[143](с. 89).
Но не только у нас, но и у западных наших соседей отмечается все то же — один в один. Мало того:
«Поражает сходство ситуаций при дворе двух монархов — Ивана III и Сигизмунда-Августа: благосклонное отношение государей к еретикам, наличие при монаршьих дворах еретических кружков, патронируемых женщинами (у нас — Еленой Волошанкой, а там — королевой Боной). Это сходство обнаруживает, по нашему убеждению, общий план, так сказать, сценарий действий русских и литовско-польских еретиков, что является веским доказательством существования тайной организации, руководимой из единого центра»[9] (с. 244).
Все это похоже на какой-то шаблон, по которому из единого центра разрабатывались планы по уничтожению Христианства: как на Западе, так и у нас — на Руси.
Вот еще параллель. Лютер, будучи монахом, «женится» на монахине же. А вот что известно о Косом, вожде «жидовствующих», после того, как он сбежал из-под стражи. Он, будучи также монахом:
«браком законным оженися вдовицею жидовынею» [144] (с. 26).
А потому:
«женитьба основателя Нового учения (он слыл в Литве монахом), да еще на еврейке, в свою очередь явилась демонстрацией против аскетизма»[9] (с. 245).
Так что подкоп под наши устои велся целенаправленно и из единого центра. Причем, трон Ивана Грозного,как и его предшественников,оказался окружен предателями в ничуть не меньшей степени. И только после событий 1553 г.:
«…когда в отношениях русского самодержца с ближайшим окружением возник первый глубокий разлом, когда он впервые основательно задумался по поводу своих любимцев: на самом ли деле они — те люди, за которых выдают себя» [9] (с. 356).
Вообще, что уже не раз приводилось, среди врагов Русского государства обычно обнаруживаются те люди, у которых либо родственники побывали за границей (напр. родственника Андрея Курбского — в Крыму), либо они сами:
«…было снаряжено посольство “в Царьгород”. Плохо верится, что Алексей задержался там “з год” по нездоровью, как говорит о том летописец [145]. Подобная задержка для столь молодого человека, каковым являлся младший Адашев, выглядит, по крайней мере, странно… Невольно напрашивается сопоставление странной задержки Алексея Адашева с не менее странной задержкой Максима Грека на пути следования последнего в Москву. По-видимому, в турецких владениях находились люди, с которыми русские “реформаторы” были как-то связаны»[9] (с. 414).
Как ранее замечает Фроянов, в Крымуявно имелся какой-то центр по подготовке диверсантов. Нет, мостов они не взрывали, но ущербу от них замечается куда как еще много более. Здесь стоит лишь упомянуть о каких-то пока остающихся в тени предателях, организовавший в 1571 г. неожиданный налет на Москву крупного отряда крымских татар. Понятно, теперь такое кажется невозможным: как могли многочисленные войска, ежегодно выставляемые для охраны наших очень надежно укрепленных границ, вражеское войско обнаружить лишь на самых подступах к Москве? Но внезапность этого нападения — факт. А потому результаты работывражеского диверсионного центра теперь видны уже невооруженным глазом.
И вот как изначально происходило проникновение заговорщиков в царский дворец:
«Надо только понять, что Сильвестр и Адашев прежде, чем стать временщиками, сами были сведены с юным царем придворными политиканами, плетущими интригу против русского самодержавства, что Избранная Рада есть видимая, как у айсберга, вершина достаточно многочисленной и довольно разветвленной организации, заявившей о себе еще в конце XV века и дожившей до середины XVI века, приспосабливаясь к меняющимся историческим условиям. И, конечно же, “советников”, обступивших вместе с Адашевым и Сильвестром Царский престол, нельзя рассматривать как доброхотствующих Царю искренних друзей. То были замаскированные недруги Русского Царства и, следовательно, Ивана Грозного»[9] (с. 446).
Сдругой стороны, и сами они старались выдвинуть на особо важные в государстве посты своих единомышленников. Например, Артемия. Ведь участие Сильвестра в судьбе того же Артемия:
«…тоже говорит о многом. Известно, что Артемий принадлежал к радикальному направлению нестяжателей. Это он, Артемий, обращался к Стоглавому собору с призывом “села отнимати у монастырей”. Кроме того, Артемий, как установил церковный собор 1553–1554 гг., сочувствовал еретикам и даже сам был заражен ересью. Все это в Артемии привлекало Сильвестра, и он, присмотревшись… рекомендовал его на пост игумена Троице-Сергиева монастыря»[9] (с. 466–467).
Дата добавления: 2015-07-12; просмотров: 97 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Понятно, ересь работала параллельно и в церковной среде.Сильвестр указан среди заговорщиков. А ведь Сильвестр, ко всему прочему, являлся и царским духовником. | | | Вот таким путем заговорщики заменяли высшее духовенство страны своими людьми. |