Первая часть 12 страница

- Трудоголик, - все тем же тоном проговорила Ника. – Наверное, поэтому…

- А он знает, что у тебя есть муж? – перебив ее, прямо спросил Стас и кивнул на беседующего по телефону Александра.

Марта хмыкнула в кулак, явно посчитав продавца немножко странноватым, а Ника, которая собиралась язвительным тоном поинтересоваться, почему некоторые мужчины дают обещания, но не сдерживают их, и считаются ли они в таком случае настоящими мужчинами, в неподдельном изумлении подняла брови.

- Кто? Муж? Чей муж? Мой?

- Ну не мой же. Твой. Вернее, ваш, Ника Владимировна.

- Рехнулся? Какой еще муж? – искренне оскорбилась Ника. – И откуда ты мое отчество знаешь?

- Да так, сообщили люди. Те самые, от вашего супруга. Простите, - словно опомнился Стас и твердо посмотрел на Нику, - что бы вы хотели в нашем магазине? Я вижу, вас заинтересовали скрипки?

- Эй! – возмутилась Карлова. - Ты что, травку куришь? Что ты несешь? Какой супруг?

- Видимо, законный.

«Хорошо, что он мне не позвонил, - пронеслось в голове у девушке, - по-моему, он слегка сумасшедший. Зачем мне в окружении такие? Или он пытается отмазаться, что не перезвонил, а поэтому наезжает со всякими странностями?».

- У меня даже незаконного нет, - ответила девушка, скривив губы. – Вообще никакого. И даже жены, если твой следующий вопрос будет про нее.

- Да? – никак не мог забыть Стас наглого чудаковатого вертлявого субъекта в дорогом сером пиджаке и его качков из хетчбэка. Этот молодой человек был достаточно воспитанным, добродушным, понимающим, умеющим принимать в людях всяческие недостатки, но единственное, что простить не мог – так это измену и ложь. Особенно столь наглую. Даже если лживые слова вырывались из столь соблазнительных губ очаровательной, как ему казалось в клубе, девушки.

- Представь себе – да. Так отчество-то ты мое откуда знаешь? Я тебе его не называла.

- Сказал же – люди твоего… вашего, Ника Владимировна, мужа сообщили. Попросили вас не беспокоить более.

- Вот придурок, - не выдержала девушка. – Сказала же я тебе! Нет у меня никакого мужа!

- Без оскорблений, - спокойно попросил Стас.

- В чем дело? – раздался голос Саши позади спины Ники. Стас искоса взглянул на него, потом, взяв себя в руки, улыбнулся неестественной широкой улыбкой, которой следовало одаривать покупателей, и произнес хорошо поставленным благожелательным голосом ту же фразу, что минуту назад слышала и Ника:

- Добрый день. Чем могу вам помочь?

- Все нормально? – с хорошо замаскированной угрозой спросил Александр у Ники, даже не взглянув на Стаса.

- Да, - ответила она, не желая вдаваться в подробности. – Все отлично. Просто продавец немного… некомпетентен.

- С приветом, я бы сказала, - прошептала Марта, которую разбирал смех. Наверное, если бы рядом не было Саши, она бы испугалась причудливого поведения этого странного симпатичного работника магазина с приятным голосом, но с завихрениями в голове. Но он стоял рядом, а потому юная скрипачка точно знала, что ничего плохого не произойдет.

Стас, внешне спокойный, но внутри кипящий от негодования из-за столь нахальной лжи, отошел от них, и вместо него тут же, как по мановению волшебной палочки, появился другой консультант в такой же черной, с фиолетовым логотипом, футболке. Он стал что-то рассказывать длинноволосой, похожей на Нику, девушке, которая, видимо, серьезно занималась музыкой. Стас понял это по покраснению на ее шее слева, которое незнакомому человеку могло напомнить ни что иное, как засос от поцелуя, но которое на самом деле возникло от зажимания скрипки между плечом и подбородком скрипача. Да и пальцы рук у девушки были длинными, тонкими, нервными – так называемыми музыкальными. А как уж горели ее глаза при виде крохотного царства скрипок. Стас, сам занимающейся музыкой, умел отличать заурядных покупателей от тех, кто по-настоящему был предан миру звуков, живя одновременно в двух измерениях: в реальном, под названием планета Земля, или «здесь и сейчас», и в особенном, колдовском, невидимом взору других людей; едином для всех тех, кто живет своим творчеством, и одновременно индивидуальном для каждого из них.

Жаль, что скрипачка связалась с такой, как эта Ника, так и не признавшаяся перед ним, Стасом, в своем замужестве. Еще бы она призналась! Вдруг очередная жертва услышит. Вон кстати, она, вернее, он, стоит неподалеку, около отдела с народными инструментами, около стены, и опять разговаривает по мобильнику, отдавая какие-то четкие указания своему невидимому собеседнику. Не подозревает, что связался не с той дамочкой.

Чисто из мужской солидарности, граничащей с желанием утихомирить наглую Нику, Стас решил предупредить черноволосого парня о том, кто на самом деле его подружка, пока это не сделали те типы из хетчбэка. Тот как раз в это время отошел от девушек.

- Не доверяй ей, - тихо сказал Стас Саше, проходя мимо него и показывая взглядом голубых глаз на Нику.

Теперь пришла очередь удивляться Александру. Он сначала в некотором недоумении уставился на парня в фирменной футболке «МирМуза», после нахмурился, смерил его критическим взглядом, бросил в трубку, явно перебив собеседника: «Я перезвоню позже», и только тогда ответил:

- Что ты имеешь в виду?

- У этой девушки, Ники, уже есть муж, так что тебе лучше подумать, нужны ли тебе отношения с ней, - сказал негромко Стас, переставляя предметы на одной из полок и поправляя ценники.

- Муж? Да ты что? – явно веселясь, спросил Александр. Он-то точно знал, что его у Ники нет и быть не может. И проследит за этим.

- Представь себе, да, - подтвердил молодой человек с русыми волосами, - говорят, на зоне сидит. Зато его дружки твою Нику пасут.

Александр, не будь дураком, быстро догадался, что Стас - тот самый недоумок, с которым его Ника познакомилась в клубе, и он, не тратя времени на раздумья: «Как же так все обернулось? Что за Судьба надо мною довлеет?!», посмотрел в лицо продавца-консультанта и сказал с совершенно серьёзным, даже каменным лицом, хотя Александра душил смех, что с ним, в принципе, бывало редко:

- Ника – моя супруга.

- Чего-чего? Твоя? – явно не ожидал такого ответа Стас.

- Моя. Но так как она девочка взбалмошная, постоянно несет ерунду и делает странные вещи. И да, у нее здесь немного не в порядке, - тут Саша со вздохом коснулся виска пальцем. Глаза Стаса полезли на лоб.

- В смысле?

- В прямом. Моя жена нездорова, иногда делает то, что делать ей нельзя, и говорит о том, чего на самом деле нет. Например, забывает, что замужем и знакомиться с другими мужчинами. Поэтому за ней присматривают мои… друзья.

Стас явно был ошеломлён такой информацией.

- Она – твоя жена?

- Да. А что тут удивительного? Мы не афишируем этот факт. Но это не значит, друг мой, что ты можешь на нее засматриваться, - Александр положил руку на плечо второму парню и с угрозой в голосе сказал:

- Еще раз. Она – моя. Ты обходишь ее стороной и даже не смотришь. Уразумел?

Стас сбросил с плеча его руку, мрачно ухмыльнулся и ответил с некоторым вызовом, глядя на Александру прямо в лицо и для этого чуть подняв подбородок – он был немного ниже его:

- Такие, как она, мне не нужны. Я предпочитаю других девушек. Более верных, что ли.

Саша усмехнулся.

- Молодей, предпочитай. Подальше от моей жены предпочитай, понял? Все, покедова, мальчик. Иди, работай.

- Кто из нас мальчик? - ощетинился вдруг Стас. Над ним зависло полупрозрачное грозовое облако, притянутое пока что резинкой для волос, а потому и бездейственное и не пускающее стрелы молний.

- И будь тише, - с ленцой в голосе продолжал Александр. – Иначе в следующий раз с тобой не просто поговорят. Тебя будут учить жизни. Долго, - тут он взглянул на бэйджик с именем, - Стасик, очень долго. Чтобы ты на всю жизнь запомнил урок. И тогда ты будешь лежать в больничке, а не работать в своем чудесном магазинчике.

И он, развернувшись, ушел, вновь занявшись своим мобильником, и встал неподалеку от Ники и Марты, которая увлеченной рассматривала очередную скрипку, поданную ей продавцом, собираясь что-нибудь сыграть на ней, дабы проверить звучание.

- Коз-зел, - с презрением в голосе сказал злой Стас и про себя пожелал Александру счастливого пути в тихий смиренный уголок ада, находящийся где-нибудь под хвостом его владельца.

Он чувствовал, что муженек Ники явно ощущает себя альфа-самцом, рожденным быть предводителем стаи, или, если это не получиться - бунтарем-одиночкой. Наверное, поэтому на него работают те качки из хетчбэка, а сам он сидел и, видимо, недавно вышел, раз уже сопровождает свою ненаглядную.

Стас никогда не понимал девушек, выбирающих тип мужчин, к которому принадлежал черноволосый урод с самоуверенными и жесткими зелеными глазами. Они, глупые создания, наделяют их несуществующими качествами и принимают опасность, исходящую от подобных людей, за умение защитить, грубость – за мужественность, а их стремление лидировать во всем – за заботу. Они ведутся на их силу, дерзость, самовлюбленность и умение добиваться своего, но не понимают, что по большей части они – лишь игрушки. Подобным типам, как правило, наплевать на всю эту томную романтическую чепуху и любовь до гроба. И по обыкновению та единственная, ради которой они готовы свернуть горы, - это кредитка, желательно, элитарная безлимитная «Visa Infinite», хотя, конечно, «Visa Platinum» тоже им подойдет, да и «Visa Gold» обрадует их безмерно. Бывают исключения из правил, это точно, но вот в глазах Ники Стас никакой любви к Александру не видел. А почему он за нее так печется? Все просто. В этом виноваты собственнические чувства. Да и не охота такому крутому мэну ходить с рогами на голове.

Стас потер лицо руками. Ситуация ему не нравилась. И этот человек ему не нравился, хотя редко кто вызывал у парня такую антипатию, хотя нельзя сказать, что он сам понравился Саше – неприязнь была взаимной. Такой, какая может быть между немецким юношей-аристократом конца восемнадцатого века, перечитавшего труды Шелленга, поверившего в сказки Гофмана и братьев Гримм и проникнувшегося стихами Шиллера и Байрона, и воином столетия девятнадцатого со складом мышления, как у небезызвестного князя Андрея Болконского, с хитростью былинного витязя Вольги, и при этом всем почитающего царя Давида, как образчика властвования над своим государством, и считающего Ареса, а то и Аида, богами самыми нужными после Зевса.

По меньшей мере, такие люди обычно не понимают другу драгу и не принимают. А по большей – не то, чтобы ненавидят, но несколько презирают, и чувство это взаимно.

Стас, больше не глядя на Александра, к которому испытывал большую неприязнь, пошел к своему отделу.

Оба молодых человека удалились в разные стороны, и карие миндалевидные озорные глаза, скрывающиеся за толстой ярко-розовой оправой очков без диоптрий, просверлили взглядом сначала спину одного, а потом и другого. Их обладатель, скрывающейся за стеллажами с чехлами для музыкальных инструментов и какими-то прибамбасами к ним, расслышал не все. Далеко не все. К тому же он подоспел не к самому началу разговора, а к концу и не совсем точно интерпретировал услышанное. Хипстер Крис - а это был именно он - не понял, о ком разговаривают Стас и Саша, и поэтому сделал для себя неправильные выводы, которые заключались в том, что Марта Карлова – не девушка, не подруга, не невеста, а жена этого сурового типа в деловом костюме. И они этот факт вроде бы как скрывают от других.

«Ну ни фига себе, - подумал про себя парень, пробираясь к выходу, - Юлька вообще в восторге, блин, будет». Именно по ее большой и категоричной просьбе Крис следил в магазине за подозрительным брюнетом – дружком ее Марты. Сама Крестова поостереглась это делать, боясь, что скрипачка увидит ее, а потому вместе с третьим их другом, столь любезно предоставившим машину, находилась в другой части магазина.

- Здравствуйте. Подсказать вам что-нибудь? – раздался около уха Криса женский звонкий голос. Парень, испугавшись громкого звук, развернулся и увидел хорошенькую девушку-консультанта.

- Ага, балалайку ищу, - брякнул он по своей дурости.

- Тогда вам сюда, - вежливо сказали ему. – Народны инструменты представлены у нас в широком ассортименте.

- Я перепутал, гусли я ищу, - поспешил сказать парень, и вновь пожалел – теперь ему возжелали показать и гусли.

- А ложек у вас нет деревянных?

- Есть. Позади вас. Кленовые, с бубенцами, - молниеносно отреагировала продавщица, хищно глядя на медововолосого парня в очках.

Крис с трудом отвязался от навязчивой и болтливой продавщицы, которая желала, видимо, поведать ему обо всех музыкальных инструментах своего отдела, и вырвался из ее цепких лапок не скоро. Хистер, показавшийся ей миленьким, тут же заспешил к выходу, чтобы не столкнуться с объектом своей слежки - Мартой, которая, как оказывается, давно уже присмотрела здесь себе пару скрипок, а потому выбрала ее себе довольно быстро, не успев как следует помучить сестру. К тому же девушке было неловко долго задерживать своего щедрого благодетеля, который даже не взглянул на цену скрипки и рассчитался пластиковой карточкой. Ах, да, еще он сказал: «Хороший выбор, сестренка» и благосклонно кивнул Марте, глядя ей в глаза, как взрослый дядя в глаза своей племянницы, что вновь заставило девушку нервничать. Правда, радость от приобретения новой скрипки перебило это чувство.

Теперь кузины шагали к выходу из «МирМуза». Младшая Карлова бережно несла покупку, глядя прямо перед собой в какие-то свои, видимо, особенные миры, и иногда едва заметно чему-то улыбалась. Старшая же шла, скрестив руки на груди, и изредка недобро косилась по сторонам, не желая вновь увидеть сумасшедшего Стаса, который слегка подпортил ей настроение своим мозговыносящим бредом. Александр, которого опять атаковали телефонными междугородними звонками, вновь, как стражник, ступал следом за кузинами, следя за тем, чтобы недоумок-продавец не смел больше приблизиться к Нике. Он знал, что своевольная и свободолюбивая Карлова может разозлиться на его поведение, а этого допустить никак нельзя, ведь их отношения только-только стабилизировались. Молодой человек старался не спугнуть мнительную птичку, живущую в комнате личной фарфоровой куклы Ники.

Неподалеку от выхода из «МирМуза» вновь были слышны переливы электронной музыки. Кто-то из покупателей вновь проводил своеобразные испытания на пригодность все того же синтезатора «Ямаха», играя в своей оригинальной интерпретации очень известную классическую мелодию. И если первого исполнителя можно было назвать отличным, то второго – восхитительным. Около входа, где, собственно, синтезатор и находился, собралось достаточно народа, который полукруглом обступил неизвестного музыканта и с восхищением внимал его чудесной игре. Кто-то из персонала не растерялся и быстренько подключил электронный инструмент к рядом стоящему усилителю.

- Слышишь? «Шекспировская соната» или Соната № 17 Бетховена, третья часть, - негромко, вслушиваясь в красивую, возвышенную, но какую-то горькую, щемящую сердце мелодию, сказала Нике Марта, не замечая, как крепче сжимает футляр со своей новенькой хорошенькой скрипкой, иее старшая сестра кивнула в ответ. Название одного из величайших сонетов гениального композитора ей ни о чем не говорило, но вот соната показалась знакомой и как-то сразу понравилась, нет, даже заворожила.

- Такая интересная аранжировка, - удивленно произнесла Марта, которая, в общем-то, не очень любила, когда классические произведения исполнялись в современной электронной обработке, а синтезаторам и электронным пианино предпочитала фортепиано. Но тот, кто играл сейчас, кажется, тонко чувствовал каждую ноту в «Сонате с речитативом» (это было еще одно ее неофициальное название), а потому исполнял ее чувственно, драматично и качественно, правда не без нотки небрежности, которое предавало его музыке некую изюминку. И эта небрежность заключалась в том, что неизвестный музыкант словно просто развлекался, наигрывая первое пришедшее в голову произведение, забыв, какое оно на самом деле сложное технически и психологически для других.

Звуки, точно печальные и в своей печали обиженные тонкие стрелы, обожжённые страстным огнем солнца и знающие, куда точно попасть, чтобы задеть потаенные струны человеческой души, взмыли вверх, ударились о потолок, пробили его, в мгновении ока оказались в небе, проделав дырки в облаках, а после так же стремительно вернулись, чтобы зависнув над слушателями, метко войти острыми наконечниками им в души.

- Здорово, да? Бетховен написал ее, когда стал очень плохо слышать, – с долей благоговения перед великим композитором, сказала Марта, подумав мимолетом, что если бы невидимый исполнитель играл «Сонату № 17» на отлично настроенном фортепиано в месте с отличной акустикой, перед этим порепетируя, то наверняка бы смог сорвать не только аплодисменты зала, но и многозначно-удивленные кивки лучших профессоров консерватории, которые, надо сказать, не часто позволяли себе открытую похвальбу.

– Потом он оглох полностью, но продолжал писать великие вещи…

- Ничего себе, он и правда, невероятный, - поразилась Ника.

Саша тоже это услышал и внимательно посмотрел на длинноволосую девушку, как будто бы проверяя – а не лжет ли она? Способен ли глухой человек написать музыку, которая будет цениться выше, чем многие сокровища, спустя триста лет после смерти ее создателя?

В это время «Соната № 17» плавно переросла в еще одну, хорошо знакомую многим по фильму «Амели» мелодию, написанную композитором Яном Тирсеном. Трогательные звуки, облетев каждого, кто внимал им, плавно влетели в сердца и нежно обвили их розовой шелковой лентой с темно-шоколадными узорами по краю.

Марта, счастливая до не сходящей улыбки на лице, со вкусом втянула в себя воздух – так, как будто бы в нем летал легкий, непринужденный, но стойкий аромат музыки, и она способна была почувствовать его.

Когда эти трое оказались неподалеку от выхода и толпы, Марта, наконец, смогла разглядеть музыканта. К ее недоверию и даже какой-то обиде, им оказалась ненавистная Юля. Девушка, склонив красно-бордовую голову с короткой стрижкой, самозабвенно играла на синтезаторе уже третью мелодию – легкую, изящную, похожую на игру залетного ветра с южными теплыми волнами и нежно-желтым песком, в котором так приятно греть уставшие от долгой ходьбы до пляжа или холодные после купания ноги. Электронное звучание совершенно не портило ее и придавало своеобразный шарм, и казалось, что каждый раз, когда ее пальцы касаются синтезатора, вверх взмывает золотой песок, превращаясь в воздухе в бабочек. Пальцы обеих рук Юлии умело и быстро бегали по клавишам, изредка касались многочисленных регуляторов и кнопок, крутили какие-то колесики, на секунду зависали в воздухе и вновь опускались на синтезатор – так же осторожно, как порхающие со цветка на цветок бабочки. Но при этом самым чудесным образом пальцы Юли не забывали извлекать из инструмента ладные стройные звуки. И людям вокруг это очень и очень нравилось.

Нике было странно видеть, как всего лишь какие-то взмахи рук и их легкие прикосновения к клавиатуре синтезатора приводят к тому, чтобы создавался такой восхитительный звук. Марта, по ее мнению, тоже делала нечто подобное со своей скрипкой. Вытворяла какие-то чудесатые чудеса.

- Вот блин, - выругалась Карлова-младшая, глядя на увлеченно играющую Крестову. Она и не думала застать ее тут, в магазине!

- Ты чего?

- Это она, - пожаловалась Марта. – Даже видеть ее не могу.

Словно слыша ее слова, Крестова подняла голову и встретилась взглядом с Карловой. Та демонстративно отвернулась, а Юля поняла, что заигралась на синтезаторе, потеряла счет времени и совершила ошибку. Хотя, с другой стороны, что такого, что она, музыкант, приехала в этот магазин? Марат, кстати, действительно, ничего не заподозрила. Только рассердилась.

- Кого не можешь видеть? А-а-а, ее, - узнала Юлю Ника и с некоторым сочувствие тронула сестру за руку. Она знала, что той действительно было неприятно. – Тогда, может, пойдем? Я же знаю, как она тебя бесит.

- Пойдем. – И, прежде чем Юля стала играть следующую, четвертую вещь – аранжировку на известную песню рок-группы «Red Lords», столь, кстати, любимую Мартой, кузины покинули магазин. Вслед им понеслись теперь уж не золотые, а металлические бабочки с крыльями, на которых явственно просматривались шипы протеста и свободы духа.

Саша, которому порядок надоело торчать в магазине, повеселел. Уже через пару минут он вез сестренку Марту домой, а еще через полчаса гулял по набережной с Никой, которой вдруг захотелось подышать свежим воздухом. Там, под покровом нежного шума быстро бегущих к далекому морю холодных вод реки, Александр совершил еще одну маленькую победу – взял лицо светловолосой девушки в свои ладони и поцеловал, не получив при этом по лицу и добившись от нее ответной реакции, надо сказать, очень приятной.

А Марта, не зная об этом, с окрыленной душой стояла посредине комнаты и изучала свое новое приобретение, из которого вылетали действительно чистые, как хрусталь, звуки, складывающиеся в затейливую скрипичную песнь. В тот день и вечер мама и бабушка Марты с умилением слушали, как их единственная надежда красиво, без фальши и устали играет, запершись в своей спальне.

- Не зря все-таки мы столько сил потратили на ее музыкальное образование, - когда девушка пару минут решила передохнуть, с гордостью сказала ее мама Эльвира Львовна, сидя на кухне и осторожно маленькими глоточками попивая обжигающий кофе. Ей, кстати, Марта по совету Ники, сказала, что на покупку скрипки половину денег подбросила ей кузина, а половину она накопила сама, к тому же истинную ее стоимость девушка умолчала, иначе ее мама явно бы не поверила, что у двух девушек хватило средств на столь дорогую вещь. А если бы узнала про меценатство Александра, то велела бы дочери вернуть ему инструмент и более не принимать таких дорогих подарков.

- Марта и сама старалась, - возразила бабушка. – Вспомни, Эля, как она с детства упорно занималась? Гулять почти не ходила – только летом, и то не всегда. Учила свои ноты постоянно, да и в школе на хорошем счету была. Экзамены все эти свои на пятерки сдавала. С мальчиками не общалась, да и сейчас по ним не бегает.

- И слава Богу, - улыбнулась Эльвира Львовна. Естественно, она хотела, чтобы дочка нашла личное счастье, но считала, что пока той рано думать об отношениях.

- Не слава Богу, - возразила пожилая женщина. – Ей не десять лет, а двадцать уже весной будет. Пора бы и найти кого-нибудь. Я в ее возрасте уже тебя родила, да и сама ты уже замуж собиралась за своего Костю.

- Не говори мне имя этого подлеца, - мигом вскинулась Эльвира Львовна, вспомнив бывшего и единственного мужа, столь подло поступившего с ней и с их ребенком. Прошло уже столько лет, а она все не могла простить человека, оставившего ее и дочку и ушедшего к другой женщине.

- А я тебе сразу сказала, что он мне не нравиться, - отозвалась бабушка с достоинством. – Но ты же была влюблена, Эля, и никого не слушала.

- Мама! Хватит!

В это время вновь раздалось загадочное пение скрипки, похожее на встревоженного скворца, и обе Карловы замолчали.

А после того, как кузины Карловы покинули «МирМуз», в его стенах произошли еще некоторые, казалось бы, незначительные события, которые впоследствии стали иметь отношения к дальнейшей жизни обеих.

Среди зрителей, внимавших с восторгом игре Юлии, был и Стас. Он, склонив голову на бок, внимательно слушал импровизации девушки, отметив про себя ее профессионализм и легкость в исполнении, а также отличное знание синтезатора. Такое чувство, что к нему высокая красноволосая леди с необычными проколами в ушах обращалась на панибратское «ты», и причем уже давно. А когда Юля стала играть неизвестную никому в этом магазине мелодию, Стас вдруг решил обязательно подойти к ней и пообщаться – творческих людей он вообще очень любил и уважал. К тому же что-то магнетическое было в этой спокойной высокой и совсем неженственной девушке с тонкими чертами лица, на котором не было ни грамма косметики, но которое все равно привлекало. Стас, глядя на ее лицо, едва заметно освещенное внутренним удовольствием от игры на такой хорошем инструменте, захотел улыбнуться. И, как только девушка нехотя отошла от синтезатора под аплодисменты собравшихся зрителей, быстрым шагом подошел к ней.

- Девушка, - позвал ее молодой человек, и Юля, подняв бровь, обернулась. – Спасибо.

- За что? – не поняла Крестова.

- За вашу музыку. Вы здорово играете. Профи. – Искренне сказала Стас. – Такое редко услышишь.

- Спасибо.

- Вы где-нибудь учились?

- Конечно, - уголки ее тонких не накрашенных губ дрогнули в улыбке, которую Юля тут же погасила. – И учусь до сих пор.

- Где?

- В консерватории.

- Нехило, - присвистнул Стас. В свое время он не стал поступать туда, решив по воле родителей идти на престижный юридический факультет, но учиться ему там было скучно, и через полгода парень попал в армию. После нее он продолжил заниматься музыкой, и уже больше никуда не поступал, работая в этом магазине и в тату-салоне, да и вообще ведя активный образ жизни.

- Что за чудесную вещь вы исполняли предпоследней? – спросил Стас.

- После Яна Тирсена и перед «Лордами»? У нее нет названия. - Отвечала равнодушно Юля. Знакомиться с парнем не входило в ее планы.

- В смысле?

- В прямом. Ее сочинил мой друг, а названия музык он никогда не придумывает, - Юля в душе усмехнулась. Крису было просто лень называть то, что приходило ему в момент творческого озарения, которое чаще всего сопровождалось некрепким алкогольным возлиянием или энергетическим напитком, смешанным с горьким крепким кофе. Свои лучшие, но пока еще малоизвестные творения бездельник Крис, студент композиторского факультета, придумывал именно тогда, когда ему хотелось спать, и с помощью вышеперечисленных средств он пытался взбодриться. Крис вообще был очень талантливым парнем.

- Твой друг пишет такие вещи? – переспросил недоверчиво Стас, незаметно переходя на «ты». Поведение Юли, не грубое, но отстранённое и холодное, его несколько смутило. Но не тем он был парнем, чтобы так сразу сдаваться.

- Друг, так что если есть вопросы, то обращайся к нему, я всего лишь исполнитель. Все вопросы и пожелания ему. Пока. – Ответ сам по себе был не слишком вежливым, но произнесла его Крестова спокойным голосом, и он совершенно не затронул чувств Стаса, более того, он еще больше заинтересовался личностью этой девушки.

Юля развернулась к дверям, чтобы уйти, но молодой человек не хотел отпускать ее так просто.

- Стой! – окрикнул он ее весело.

- Что? – с не слишком довольством спросила у него Юлия, остановившись.

- Нам не хватает клавишника, а ты реально талантливая, - твердо сказал Стас, который имел собственную группу и играл в ней на гитаре. – Если ты вдруг заинтересуешься – позвони мне, - и с этими словами русоволосый парень протянул девушке небольшую колоритную фиолетово-синюю визитку, в которой белыми вытянутыми буквами говорилось об услугах мастера татуировок в известном тату-салоне города «Анаконда».

- Шутишь? – несколько мрачно спросила Юля, которая, услышав про группу Стаса, вдруг посмотрела ему прямо в глаза. В них мелькнуло нечто, похожее на сожаление.

- Отнюдь. Ты мне очень понравилась. Как музыкант, - поспешно добавил Стас, понимая, что таким самодостаточным с виду девушкам, как эта, не нравятся заигрывания, да и многие вещи они могут принимать за флирт. Кстати, в этом парень совершенно не ошибся – Юлия, действительно, терпеть не могла, когда мужчины начинали к ней клеиться или делать комплименты. Да и если бы Стас попросил у нее телефон, не дала бы его.

- Мы играем в разных стилях, в основном это хард-рок и альтернатива: пост-гранж, индастриал и ню-метал.

- Молодцы, - сказала Юля.

- А твой друг создал хорошую вещь. Действительно стоящую. А ты здорово исполнила ее. Скажи ему, что он талантливый. Я бы хотел пообщаться с твоим другом. – В голосе молодого человека появилась мягкая настойчивость, граничащая с твердой просьбой, не похожая на унижающую достоинство мольбу или мужланистую напористость.

- Не хватает качественной музыки? – поинтересовалась нехотя Юля, видя, как неугомонный Крис машет ей из окна «Форда» - парень углядел ее сквозь стеклянные двери магазина и не понимал, почему подруга застряла у выхода с продавцом. У него ведь были для нее новости!

- Точно, - улыбнулся он и поправил пшенично-русые волосы – рукав его черно-фиолетовой футболки задрался, и ля увидела симпатичную татуировку на предплечье.

– Кто знает, может быть, мы бы сработались. Меня зовут Стас. Звони.

Парень и сам не знал, почему его так задела игра этой девушки, в чьих орехово-зеленых глазах таилась дерзость, особенная, похожая на предрассветное небо цвета персидской сини, на востоке которого появилась первая, румяная, как бок наливного яблока, полоска.

- Может быть, но ничего не обещаю, - вдруг сказала Юля, которую внимание Стаса к собственным глазам порядком удивило и – о, ужас – даже чуточку смутило. Она вышла на улицу, все-таки взяв визитку и засунув ее в задний карман джинсов. Стас внимательно посмотрел девушке вслед, как будто запоминая ее фигуру. Он почему-то был уверен, что они с ней еще встретятся.

Крис с нетерпением ждал Юлю в машине Леши, доставая друга псевдо весёлыми историями о нелёгкой жизни интеллектуально подкованной молодёжи, и когда девушка вышла на улицу из музыкального магазина, то первым, что она увидела, был Крис, наполовину высунувшийся из «Форда» и орущий на пол-улицы:

Дата добавления: 2015-07-12