Возникновение психоанализа

В предыдущей главе мы говорили о том, что требования практики на рубеже XIX и XX вв. вызвали к жизни новые направления в психологической науке, которые до сих пор определяют лицо современной психологии. Одним из них был психоанализ.

Психоанализ, пожалуй, одно из самых известных за пределами психологии направлений. Заслуга его создания принадлежит австрийскому врачу Зигмунду Фрейду (Freud, 1856—1939), который, решая практические задачи лечения невротических больных, пришел не только к созданию новых методов их лечения, но и к оригинальной психоаналитической теории. Общение с пациентами, страдающими истерией, открыло З.Фрейду глубокую связь между психосоматическими симптомами (например, истерическими припадками, параличом, глухотой и т.п.) и скрытыми от сознания больного и аффективно насыщенными переживаниями, которые и являются истинными причинами истерического расстройства. Одним из самых знаменитых «случаев Фрейда» является так называемый случай Анны О. (на самом деле больную звали Берта Паппен-гейм), который всегда упоминается, когда говорят о пути З.Фрейда к его собственной психоаналитической концепции. В то время

З.Фрейд

(начало 80-х гг. XIX в.) он ассистировал своему старшему коллеге доктору Иосифу (Йозефу) Брейеру, у которого, собственно, и лечилась эта девушка. Приведем краткий анализ случая Анны О.

У этой девушки двадцати с небольшим лет обнаружился «букет» разнообразных расстройств, происхождение которых вначале было не очень ясно. У нее был спастический паралич обеих правых конечностей с отсутствием чувствительности, на некоторое время такой же паралич сковал и левые конечности девушки; также у нее наблюдались определенные расстройства зрения, отвращение к приему жидкой пищи и воды, странная способность говорить на неродном языке, используя для общения с окружающими английский язык, и, наконец, периодически возникающие состояния спутанности и бреда. Обычно, когда врач второй половины XIX в. сталкивался с таким «букетом» симптомов, он предполагал какое-то чрезвычайно тяжелое органическое расстройство. Правда, ряд французских психиатров (среди них был знаменитый Жан Мартен Шарко) считали, что такого рода симптомы могут быть проявлениями истерического невроза, который часто выступает «под маской» разных органических расстройств. Интересно, что Ж. М. Шарко мог вызвать подобного рода симптомы сам, используя гипноз и внушая больному, что после выхода из гипнотического состояния у него будет парализована рука или нога. Больной пробуждался — и у него действительно не действовали соответствующие конечности. Сам больной при этом не мог понять, откуда у него возник данный симптом. Потом с помощью того же гипноза Ж. М. Шарко снимал эти искусственно вызванные параличи.

И. Брейер установил, что симптомы болезни у его больной появились в результате психической травмы и представляют собой «остатки воспоминаний» об этой травме, своеобразные «памятники» произошедшему. У девушки такой психической травмой были страдания ее горячо любимого смертельно больного отца, у постели которого она проводила дни и ночи и которому старалась не показывать своих переживаний. И. Брейеру удалось установить связь каждого из симптомов с той или иной конкретной сценой в недавнем прошлом больной.

Это произошло следующим образом. Когда больная находилась в более или менее контактном состоянии, он ввел ее в состояние гипноти-

ческого сна и потребовал сказать, что связано с теми словами, которые больная часто произносила в состоянии спутанности и бреда (собачка, стакан, змея и т. п.). В ответ на это больная начала аффективно и весьма поэтично описывать ту или иную ситуацию в ее недавнем прошлом, которая всегда была связана с болезнью отца. Вот, например, один из центральных эпизодов того времени. Однажды девушка заснула, сидя на стуле у кровати отца. Внезапно она проснулась в сильном страхе и напряжении (семья ожидала врача) и увидела, как по стене комнаты к изголовью кровати отца ползла большая черная змея явно с намерением укусить больного. Скорее всего, это была галлюцинация, а не реальная змея (хотя в той местности действительно водились подобные змеи). Как бы то ни было, девушка в состоянии очень сильного аффекта попыталась отогнать змею, но ее правая рука онемела от долгого сидения на стуле и потеряла чувствительность. В ужасе девушка увидела, что пальцы этой руки как будто превратились в маленьких змей с мертвыми головами (это были ногти). Когда змея вдруг исчезла, девушка захотела воздать хвалу Господу и попыталась вспомнить какую-нибудь подходящую молитву, но ничто не шло ей на ум. Вдруг она вспомнила детский стишок на английском языке и смогла именно на этом языке молиться и думать. С этих пор как «остатки» воспоминаний о пережитом у нее возникли паралич и способность разговаривать только на английском языке — языке ее тогдашнего разговора с Богом. Но самое интересное заключалось в следующем: когда больная в гипнозе вспоминала с явно выраженными аффективными переживаниями, в какой связи впервые появились эти симптомы (паралич, размышление и разговор на английском языке), то данные симптомы исчезали. Правда, спустя какое-то время они могли появиться опять и для избавления от них нужен был новый сеанс гипноза.

Подобный метод лечения получил название катартического (от греч. «/catharsis» — очищение; больная шутливо называла свое лечение «прочисткой труб»). Еще тогда З.Фрейд задумался над вопросом: можно ли сделать катартический метод независимым от гипноза? Дело было в том, что, во-первых, ему не всегда удавалось ввести в гипнотическое состояние своего больного, а во-вторых, он считал гипноз довольно «мистическим средством», механизм которого был ему неясен. Возвратившись из Франции, куда он ездил к Ж.М.Шарко в Парижскую клинику (в том числе с целью усовершенствоваться в технике гипноза), З.Фрейд вообще отказался от этой техники. Вскоре он сформулировал главную причину отказа от гипноза как метода проникновения в странную для многих психологов область психических процессов, которые оставались для сознания больного неизвестными, но реально действовали и определяли поведение больного. Для 3. Фрейда становится все яснее, что для понимания бессознательного (и в конечном счете для овладения им) необходимо использовать все сознательные силы больного, побудив его осознать свое бессознательное. А это невозможно тогда, когда субъект находится в гипнотическом состоянии. Он не субъект своей активности, а объект воздействия гипнотизе-

pa — и поэтому не может активно работать со своим бессознательным, противостоять ему сознательно и активно. И 3. Фрейд разрабатывает свои методы проникновения в бессознательное клиента, которые начинает применять в практике лечения больных. По сути, это уже собственно психоаналитические методы, которые используются при общении врача и больного, находящегося в нормальном (а не измененном, как в гипнозе) состоянии сознания.

Дата добавления: 2015-07-11