жить. Моё укрывательство есть преступление против Бога».
Долго сидел пожилой инвалид за столом, занятый тяжёлыми мыслями. И вдруг вспомнил случай, описанный в Библии, как Бог когда-то испытал Авраама, повелев принести в жертву единственного сына Исаака.
«Какой же я слабоверный и трусливый человек! -подумал о себе Боков - Браун, - Я желаю спасти свою дочь без искренней веры. Я обманываю людей, как самый ничтожный грешник, вместо того, чтобы с чистой совестью обратиться к Всевышнему!
- О-о, прости меня, Отец Небесный! Дай мне силы для преодоления всех трудностей на этой земле!
Ещё раз помолившись, бывший нищий принял решение изменить свою жизнь.
«Я не должен одновременно служить сатане и Богу, а, значит, и не имею права жить под чужим именем, - решил он, - пусть меня арестуют, пусть ещё раз посадят
в тюрьму и даже расстреляют, но тогда я буду знать, что я чист перед Господом. Только прежде всего я должен сказать правду своей дочери».
Ещё одну ночь провёл Боков - Браун со своими мыслями, а когда наступило утро, он сразу же приступил к уборке жилища, потому что решил пригласить к себе очень
почётного гостя.
Помещение, в котором жил пожилой инвалид, нельзя было и назвать домом. Это были две маленькие комнатушки с тёмным коридором. Когда-то это помещение использовалось под склады большого магазина. Потом, когда после пожара большой дом пришёл в негодность, его просто оставили. Только пристройка, в которой и поселился бывший арестант Браун, уцелела. В ней жил он до того самого дня, когда надумал пригласить к себе Валентину. Это мы всё ещё называем её так, а для родного отца она всегда была Катей.
Бедное существование пожилого человека мало кого интересовало, потому у него и не бывало гостей. Но если сказать откровенно, то он и сам избегал встречи с чужими людьми. После долгой жизни в одиночестве в его квартире царил большой беспорядок. Браун был вынужден заняться основательной уборкой в квартире, иначе бы никто не согласился переступить порог его жилища.
Редко кто знал, что за полуразвалившимся большим домом ещё кто-то проживал. Будем его опять называть Брауном, потому что он сам решил отказаться от чужой фамилии. И вот всё готово для приёма гостей. Осталось только самое главное – отправиться к знаменитой художнице Валентине и пригласить её к себе. Герман Браун знал, что его предстоящая встреча с родной дочерью будет непростой, но он всё предусмотрел и очень хорошо продумал. Ему хотелось самому привести дочь к себе, чтобы она всё увидела своими глазами. Чтобы лучше поняла его жизнь. В ночь с субботы на воскресенье, встревоженный предстоящими событиями, Герман вообще не спал. Он репетировал свою роль, разговаривал сам с собою и пытался себе представить, как среагирует на всё Катя. Ему очень хотелось, чтобы всё было хорошо, но в голове перемешалось множество вопросов и неизвестных ответов.
Когда наступило утро, Герман встал и, опустившись на колени возле кровати, приступил к молитве.
А мы, уважаемый читатель, оставим Германа Брауна в своей квартире и поинтересуемся событиями, происходившими в семье Прониных.
***
Итак, приёмный отец Валентины был врачом и работал в центральной городской больнице.
Его супруга, Мария Павловна, как и дочь Валентина, уже привыкли к тому, что главу семьи, известного хирурга, часто вызывали в больницу и днём, и ночью. Чаще всего
в таких случаях за ним приезжала машина скорой помощи. Всё это уже казалось привычным явлением, но однажды поздно вечером, когда Алексей Иванович ещё не вернулся с работы, в дом Прониных явились сотрудники больницы с тревожной вестью. Молодой
санитар, одетый в белый халат, вручил Валентине маленькую записку и поспешно сказал:
- Валентина Алексеевна, простите, но Алексей Иванович просил доставить Вас в больницу как можно скорее.
Валентина молча прочитала записку и сразу поняла, что надо спешить. Она быстро одела пальто и, направившись к выходу, сказала: «Я готова, можно ехать».
Только по прибытию в больницу Валентина, наконец, поняла, насколько важен был её приезд. Отец, встретив дочь, несколькими словами объяснил ситуацию:
- У больного ребёнка редкая группа крови, - сказал Алексей Иванович, - как и у тебя, поэтому только ты его можешь спасти.
- Да, я понимаю, - тихо ответила Валентина и без лишних вопросов была готова для сдачи крови.
Когда всё было подготовлено, Валентину провели в палату, где на операционном столе лежал оперируемый мальчик.
Но в этот момент взволнованная Валентина увидела знакомую ей женщину. Та сидела на кушетке и плакала. Это была Галина Яковлевна. Та самая, которая когда - то
пришла к ней с просьбой разрисовать стены её нового дома. Валентина даже вздрогнула, увидев её. Она не могла сделать последних шагов до другой кушетки, приготовленной для неё. Если бы ей сказали раньше, кто нуждался в её крови, то, возможно, что ей было бы легче подготовиться к этому, но теперь она потеряла власть над собою.
К счастью, это первое потрясение скоро прошло и она опять сумела перебороть себя.
В одну секунду девушка всё поняла и была уверена, что на операционном столе лежал ребёнок этой самой женщины. Но как трудно ей было в эту секунду, никто не знал.
На помощь Валентине пришла сама мать мальчонки, Галина Яковлевна. Она тоже узнала вошедшую девушку и моментально подошла и опустилась перед нею на колени. Мать ребёнка, как и врачи, знала, что от донорской крови этой девушки зависит жизнь мальчика, поэтому была согласна на всё.
Галина Яковлевна была готова сто раз извиниться, но дорога была каждая секунда.
- Валентина, что ты медлишь? Ложись скорее на кушетку, - услышала она голос Алексея Ивановича, и эти слова будто разбудили её. Она хотела пройти дальше, но перед нею стояла на коленях другая женщина. Её взгляд был направлен вверх, и Валентина видела в глазах её слёзы:
- Милая Валентина Алексеевна, я всё знаю и признаю себя виноватой, но ради Бога, простите меня и спасите моего сына!
Валентина, очень встревоженная, сделала шаг в сторону и поспешила исполнить просьбу медработников.
В операционной пахло эфиром и другими лекарствами. На столе лежали хирургические инструменты, а на полу валялись насыщенные кровью тампоны. Увидев всё это, Валентина обмякла, но послушно легла на кушетку. Впервые в жизни она поняла, как много мыслей могут одновременно занять человеческое сознание.
Перед нею опять предстало незабываемое прошлое. Где - то в глубине её подсознания возникли образы Берты Петровны, её сына Коли. «Теперь я вынуждена спасти от
смерти их чадо. Где граница между злом и добром?» - подумала Валентина. Врачи копошились вокруг неё, но она не обращала на это внимания. Она даже не почувствовала, как большой иглой прокололи вену, и не видела, как кровь её тонкой струйкой переливалась
в тело другого человека. Валентине пришла в голову мысль: «Что бы случилось, если бы она тогда погибла, когда Коля её столкнул с обрыва? Тогда бы всего этого
не было. А к чему всё это? Почему в моей жизни случается так много взаимосвязанных событий? Почему наши жизненные пути так запутаны и всё время ещё теснее сплетаются с этой семьёй?»
Да, Валентина многого не понимала. Она думала о своём, но не только она была встревожена неожиданным событием. Галина Яковлевна, которую Валентина почти не знала, волновалась не меньше. Она не была виновата в несчастьях Валентины, но уже успела многое узнать. В глубине души эта женщина уже давно утратила чувство
уважения к своей свекрови, и только ради своего ребёнка, которого любила больше всего, она терпела и молчала. Галина Яковлевна в течение последнего времени почувствовала, что даже взаимоотношения с мужем стали иными. Она понимала Валентину. Особенно с тех пор, как та рассказала о событиях, связанных с картинами. Но то, что теперь происходило, переходило все границы. «Та девушка, которую так ненавидят в нашем доме, которой моя свекровь готова
выцарапать глаза, теперь отдаёт свою кровь её внуку!» - думала Галина Яковлевна и была готова целовать Валентине ноги.
В операционной стояла полная тишина. Только врачи время от времени обменивались самыми необходимыми словами.
Мать мальчика не находила покоя. Ей казалось, что операция длилась бесконечно долго. Она наблюдала за каждым движением хирурга, кусала губы и не могла сдержать слёзы. Галина Яковлевна видела и то, что врачи тоже волновались, и если она до этого ещё никогда не молилась, то теперь, глядя на операционный стол, тихо шептала:
«Господи, спаси моего сына!»
То, что мать присутствовала в операционной, было редким явлением. Возможно, всё происходило так потому, что секунды решали исход успешной операции, и поэтому медицинский персонал не обращал внимания на присутствующую женщину.
Алексей Иванович отошёл, наконец, от стола и, снимая окровавленные перчатки, заметил волнующуюся мать. Он сказал: «Галина Яковлевна, идите домой, ваш сын
будет жить».
Это были самые желанные слова для страдающей матери. Она облегчённо вздохнула и хотела подойти поближе к столу, чтобы хоть мельком взглянуть на лицо своего ребёнка, но этого ей сделать не разрешили. Она не обиделась, а наоборот, в ней жило самое радостное чувство благодарности, поэтому женщина произнесла всего одно слово: «Спасибо». Последний взгляд Галины Яковлевны был направлен на Валентину.
Та лежала спокойно, с закрытыми глазами. Галина Яковлевна заметила, что лицо девушки было очень бледным.
Тогда, после пожара, когда пострадал маленький сынок Бартовых, ещё никто не знал, что его придётся оперировать, и что операция будет такой сложной.
«Слава Богу, теперь всё позади», - вздохнула Галина Яковлевна, идя к себе домой.
Конечно, у неё не было полной уверенности, что не возникнут ещё какие-то осложнения, но слова, произнесённые хирургом, словно возродили её. Вернувшись к себе домой, на усадьбу старой мельницы, Галина Яковлевна застала своих родственников в сильном возбуждении. Она только успела сообщить мужу и его родителям, что операция прошла благополучно, как разговор сразу перешёл к другой теме.
Галина Яковлевна уже знала характер своих родственников, с которыми её связала судьба. Но где-то и в её душе существовала граница терпения. Она больше не могла молчать. Обиды, разочарования и всякие другие негативные чувства переполнили её душу. Поэтому она решила освободиться от всего, что тяготило. Она не могла дальше так жить. «Нужно ли сейчас, в эту минуту окончательно рвать связь с этой
семьёй? Или подождать возвращения сына из больницы?» - гадала про себя Галина.
Ещё там, в операционной палате, она приняла решение подать заявление на развод. Она не видела другого пути. Родителей мужа, как и самого Николая, интересовали
только деньги. В этих людях не было чувства уважения, любви и сочувствия к другим людям.
«Они самые несчастные люди на земле!» - думала про себя Галина. До этого она только думала, теперь же решила им высказать всё в глаза.
Бартов-старший сидел за столом и перебирал какие-то бумаги, а муж Галины, Николай, сидел в кресле, скрестив на груди руки, будто его ничего не тревожило. И когда Галина уже собралась пройти в свою комнату, откуда-то появилась и Берта Петровна.
Возможно, что она ждала свою сноху на кухне, но заметив, что та не пожелала с ней встретиться, решила сама с нею заговорить.
Обращаясь к своему супругу, Берта Петровна спросила:
- Отец, ты не забыл предложить Галине подписать документы?
- Какие ещё документы? - спросила Галина Яковлевна и остановилась, уже взявшись за дверную ручку.
- Да, Галина, мы уже всё оформили и подписались, только твоей подписи не хватает.
Вот, ознакомься с этими бумагами и подпиши их пожалуйста.
Галина подошла к столу, за которым сидел её свёкор.
- Может быть, вы мне скажете, что это за документы? - спросила она и перевела взгляд на своего мужа. Николай не выдержал её острого взгляда и опустил глаза.
Вместо мужа опять ответил Бартов-старший.
- Галина, это наши свидетельские показания против гражданки Валентины Прониной.
Тебе она, возможно, не знакома, но зато мы её хорошо знаем.
Этих слов было достаточно для Галины Яковлевны. Она посмотрела поочерёдно на всех троих и сказала:
- Свидетельские показания, говорите?! Да ещё не за, а против Валентины Алексеевны?!
Так послушайте, мои дорогие, что я вам скажу! Во-первых, позвольте сказать, что у вас нет человеческого сердца! Вы даже не способны по-человечески рассуждать!
Мне стыдно за вас, очень стыдно, что добрая и очень милосердная девушка Валентина, которая на вас батрачила, которую вы угнетали и ненавидели, сейчас лежит в больнице ради спасения нашего сына! Твоего сына, Николай Бартов!
- О чём ты говоришь, Галина? При чём здесь она?
- А при том, что она сочувствует чужому горю. Что, к сожалению, нельзя сказать о вас!
- Галина, ты забыла, что эта девушка сама собиралась отнять у нас только что построенный дом. Она нам грозила и оскорбляла нас, а теперь и ты ещё на её стороне!
- Да, ты прав, я - на её стороне. Но это только потому, что вы сами не знаете и не желаете знать, кто прав и кто виноват. Вы все трое даже не поинтересовались здоровьем нашего малыша, не спросили, как прошла операция, но я вам скажу, что если бы не Валентина Алексеевна, если бы она не согласилась пожертвовать своей кровью, то мы бы завтра похоронили нашего единственного сынишку.
После этих слов никто из присутствующих не решился что-то сказать в своё оправдание.
Галина Яковлевна видела по лицам своих родичей, что они были очень удивлены.
Бартов-старший вышел из-за стола и спросил:
- Галина, мы тебя не понимаем, объясни же толком, что там произошло? Почему эта Катька или Валентина в больнице?
- Спасибо, отец, что вы хоть этим интересуетесь! Так вот, слушайте дальше. Представьте себе, что хирург, оперировавший нашего сына, - отец Валентины Алексеевны.
- Как? Это невозможно! - удивлённо воскликнул Бартов-старший.
- Ошибаетесь, Николай Васильевич, это - истинная правда!
Глава семьи заметил, что Галина не назвала его отцом, а по имени отчеству, чего до этого никогда от неё не слышал. Она продолжала:
- Он же, хирург Пронин, в срочном порядке вызвал в больницу свою дочь и сам приступил к переливанию крови. Вы хоть это понимаете? Никто из нас не был в состоянии это сделать, а Валентина безоговорочно согласилась. А вы здесь готовите ей судебный процесс?
Галина Яковлевна не могла больше говорить. Она заплакала и отвернулась от своих ненавистных родственников, чтобы не видеть их перед собою.
В комнате по-прежнему стояла полная тишина. Через недолгое время Галина вытерла слёзы и, подойдя к столу, властно объявила:
- Если Коля поправится и здоровым вернётся домой, то я приглашу к нам семью Прониных.
Я хочу им высказать свою искреннюю благодарность, особенно Валентине Алексеевне.
Галину опять душили слёзы. Она была так взволнована, что с трудом справлялась с собою. Но не собиралась капитулировать перед другими членами семьи.
- Это ещё не всё, - продолжала она. - Я хочу, чтобы вы все трое, попросили у неё прощения.
- Ты что надумала, Галина? - не выдержала Берта Петровна и подошла совсем близко к своей снохе. - Ты с нами говоришь, как единственная хозяйка этого дома! Помни, мы тоже ещё живы! У тебя есть муж, и прежде, чем ты что-то желаешь делать, обязана с ним посоветоваться!
- Да, конечно, у меня есть муж, и он - отец нашего ребёнка, но это не значит, что я обязана полностью подчиняться вам, Берта Петровна.
- Ты забываешь, что Николай - мой сын, а ваш ребёнок - мой внук! Это во-первых, а во-вторых, если ты нас хоть чуточку уважаешь, то я для тебя не Берта Петровна,
а мама!
- Вот именно. Вы - мать и бабушка, и поэтому обязаны иметь общечеловеческую любовь, а у вас, простите, она отсутствует!
- Галина, прекрати оскорблять маму! - потребовал Николай Николаевич.
- Да, да, я прекращаю. Только несколько самых важных слов я тебе ещё скажу, мой милый муж, и это вот что: если ты и твои родители не извинятся перед Валентиной
Алексеевной, то я прерву всякие связи с вами!
Галина Яковлевна резко обернулась и прошла в свою комнату.
Наверное, ещё никогда в семье Бартовых не царила такая напряжённая атмосфера, как теперь. Каждый воспринимал её критику по-своему, но встревожены были все.
Галина Яковлевна была не та женщина, которая скоро всё забывала. На этот раз она решила не отступать.
***
Ежедневно, по нескольку часов сидела Галина у кровати своего ребёнка, рассказывала ему сказки, ухаживала за ним, кормила его свежими фруктами, выполняла всё, что было предписано врачом.
Когда ослабевший ребёнок засыпал, она с грустью думала о своей жизни. Ей было очень нелегко жить в доме с родителями мужа, особенно со свекровью. Если до переселения в новый дом в ней ещё жила надежда на будущее счастье, то после пожара эту надежду она окончательно потеряла.
Иногда, находясь в одиночестве и анализируя свою совместную жизнь с Николаем, Галина находила в его характере и положительные черты. Но когда она узнала его прошлое, появилось обратное чувство. Особенно после близкого знакомства с Валентиной Алексеевной. «Что делать, ведь я его законная жена? И у нас с ним общий ребёнок?» - думала Галина Яковлевна. Эти мысли просто заставляли жить покорно ради благополучия
и счастья сына.
События последнего времени настолько взбудоражили Галину, что она не знала, как жить дальше. Она даже старалась избегать встреч со своей свекровью, чувствуя
приближение большого конфликта. К счастью и радости матери, её сынок постепенно поправлялся, и это придавало Галине Яковлевне силы и желания как можно лучше подготовить вечер намеченной встречи с Прониными.
Прошло время. На исходе была долгая зима. Последние месяцы зимы прошли в тревоге и сплошном хаосе. Никто в доме Бартовых не знал, что будет завтра или через неделю.
Сын Галины и Николая, наконец, вернулся из больницы домой, но намного позже, чем родители ожидали. И всё же, несмотря на все проблемы и сложности в семье,
Галина Яковлевна была довольна и даже счастлива. Она ложилась спать с мыслями о сыне, а просыпаясь опять была довольна видеть его рядом.
Задуманный Галиной праздничный вечер ещё не был отменён, поэтому она однажды сказала своему мужу в присутствии его родителей:
- Надеюсь, что ты, Николай Николаевич, не забыл мои слова, сказанные тебе в прошлый раз?
- О чём ты опять, Галина? Неужели не достаточно того, что пережито нами в последнее время?
- Нет, не достаточно. Ты прекрасно помнишь, что я тебе сказала, но я ещё раз напомню всем, что я покину этот дом со своим сыном, если вы не извинитесь перед
вашей бывшей служанкой.
Наконец-то и настало время, когда Галина Яковлевна смогла осуществить свою мечту.
Она ещё тогда, при выписке сына из больницы, пригласила хирурга Пронина к себе в гости, только не назвала точную дату. Теперь, когда всё было известно и подготовлено, она дополнительно отослала своим знакомым почтовые карточки. Валентина Алексеевна,
конечно, тоже была приглашена. И вот в один прекрасный субботний весенний вечер к усадьбе старой мельницы подъехала легковая автомашина, такси. Увидев её в окно, Галина Яковлевна поспешила к воротам, чтобы встретить дорогих гостей.
- Здравствуйте! - громко произнесла вышедшая навстречу гостям хозяйка – Добро пожаловать в наш дом! Мы вас уже давно ждали, так что заходите смелее.
Впереди шла Валентина. Поздоровавшись с Галиной, она оглянулась на своих родителей, которые ещё стояли на месте и осматривали старинные строения. Галина Яковлевна поспешила к ним и вежливо пригласила в дом.
- Хорошо здесь у вас, - сказал Алексей Иванович, -чистый воздух. И, как мне кажется, вы живёте в настоящем музее.
Галина засмеялась, но её лицо сразу изменилось, чего гости, возможно, не заметили.
Когда все четверо уже подошли к входу в дом, и хозяйка, распахнув двери, пригласила войти, Галина ответила:
- Вы правы, Алексей Иванович. Здесь чистый воздух и не слышен шум города, но если долго жить в музее, то и человек со временем почувствует себя экспонатом.
Все весело рассмеялись. Только смысл этих слов поняли не все.
В большом, ярко освещённом зале стоял длинный стол, накрытый праздничной скатертью.
Вдоль стола по обеим сторонам стояли старинные полумягкие стулья.
Когда Валентина переступила порог, и Галина Яковлевна пригласила её занять место, гостья успела пересчитать количество стульев. Их было восемь. «Значит, на ужине будут присутствовать и старшие Бартовы», -подумала Валентина и удивилась про
себя. Никто не знал, что творилось в её душе. Ведь именно здесь много лет тому назад она сидела за столом как беспризорная сирота. Вспомнив это, Валентина почувствовала себя плохо, но старалась перебороть возникшую тревогу.
- Ну вот, наконец-то, мы дождались этого счастливого момента... - только успела вымолвить Галина Яковлевна, как в зал вошёл её муж в сопровождении родителей.
Николай Николаевич, одетый в костюм и при галстуке, выглядел очень интеллигентно. Его отец тоже был прилично одет. При входе чуть поклонившись, он направился к врачу Пронину.
- Добрый вечер, - произнёс улыбаясь хозяин дома и после рукопожатия обратился к супруге знаменитого хирурга. - Извините, что не знаю Вашего имени, но я приветствую Вас, как очень уважаемую даму.
- Спасибо. Меня зовут Марией Павловной.
- Очень приятно и спасибо, что пришли к нам, - ответил вежливо хозяин и пригласил гостей к столу.
В то время, когда Галина беседовала с Валентиной, Бартов-старший не знал, как себя вести с гостями, которых он до этого считал своими врагами. Но пока происходило общее знакомство, гости, как и хозяева, постепенно, один за другим, заняли места за столом.
Казалось, всё было хорошо и непринуждённо. На столе были расставлены красивые приборы, пахло мясными блюдами, перед каждым прибором стоял наполненный настоящим шампанским бокал.
Если бы торжественный ужин был организован Бертой Петровной, то, разумеется, она бы и предложила первый тост. Или, возможно, сам Бартов, её супруг, исполнил
бы этот ритуал, но теперь эту обязанность взяла на себя Галина Яковлевна. Она поднялась, взяла на руки своего сына и сказала:
- Уважаемые гости! Простите, если я не сумею достаточно ясно выразить свои мысли, но поверьте мне, мои слова исходят из сердца матери. Вот мой любимый сынок, сегодня он жив благодаря большому старанию двух сидящих здесь людей. Это Алексей Иванович
Пронин и его дочь Валентина.
Галина Яковлевна посмотрела своему ребёнку в глаза, умолкла на несколько секунд, прикусив губу, после чего продолжала:
- Смотри, сынок, кто твои спасители, и помни всю жизнь, что в твоих жилах течёт кровь этой доброй тёти. Спасибо Вам, Валентина Алексеевна! Спасибо и Вам, Алексей
Иванович, за ваше старание и доброту к нам! А теперь я предлагаю первый тост: за вас, наших дорогих гостей! За здоровье и счастье семьи Прониных!
Все, сидящие за столом, поднялись и выпили. Галина Яковлевна тоже отпила несколько глоточков, потом усадила сына на свободный стул и сказала:
- Давайте теперь поедим, а уже потом, продолжим наш разговор.
Свободнее всех чувствовали себя супруги Пронины. Они пытались завести разговор с Бертой Петровной, хвалили при этом вкусную еду, но хозяева, особенно старшие,
почему-то не поддерживали дружескую беседу. После того, как все поели и выпили вина, поднялся с места Николай Николаевич.
- Моя супруга уже сказала в честь чего мы здесь собрались, и я, как отец спасённого сына, тоже очень благодарен врачу Алексею Ивановичу. Большое спасибо и Валентине Алексеевне за её гуманный поступок...
Наступило неловкое молчание. Николай Николаевич опустил голову и молчал, как школьник, не выучивший домашнего задания. Но ему на помощь пришла его жена.
- Продолжай, Коля. Ты же помнишь наш уговор. Мы все ждём продолжения. Или ты забыл?
Берта Петровна зло посмотрела на Галину, но промолчала.
- Ну, что ещё сказать? - вмешался в разговор Бартов-старший. - Мы с Бертой Петровной тоже согласны со словами Галины и Николая и предлагаем выпить за дружбу и благородство!
- Благородство? Это очень весомое слово, отец. Но не лучше ли это благородство проявить, чем пить за него?
- Галина! Зачем ты так говоришь? - не выдержала свекровь. - Ведь отец, как и ты, благодарен нашим гостям.
Валентина чувствовала, что их приглашение к Бартовым было организовано не просто в знак благодарности, а ещё для чего-то другого. Её мысли всё время возвращались назад, в прошлое. Только её приёмные родители не были в курсе всех дел, поэтому пытались высказаться в защиту пожилых хозяев. Алексей Иванович сказал:
- Галина Яковлевна, мы очень тронуты вашей благодарностью, спасибо всем, только мы с Валентиной не заслужили такой чести. Мы просто исполнили свой долг.
- Слышите? - опять вмешалась Галина. - Они отзывчивы на чужую беду, исполнили свой долг. Ну, а что мы можем сказать о себе? Мы с вами, мои милые родственники.
Исполним ли мы сегодня свой долг или продолжим жизнь в грязи?
- Галина! Ну что ты опять начинаешь ворошить прошлое? - предупредительно и недовольно сказал её супруг. - Ведь у нас сегодня гости! Честное слово, мне стыдно за тебя!
Супругам Прониным стало неудобно слышать такие слова, но и выходить из-за стола было неловко. Только Валентина в душе своей ликовала. Она была готова вмешаться, поддержать Галину Яковлевну, но воздержалась только потому, что была приглашена
как почётная гостья.
- Ах, тебе стыдно! - продолжала Галина. - Ну, тогда объясни гостям, что это тебе так стыдно? Или ты ждёшь, чтобы я сказала за тебя?
Теперь и Берта Петровна не выдержала. Она поднялась и, потянув своего мужа за рукав, злобно произнесла:
- Пойдём к себе, Николай Васильевич. Мы не обязаны слушать такие оскорбления!
- Подождите, мама, не уходите! Потерпите ещё немного. Возможно, что я Вас в последний раз назвала мамой, но не я в этом виновата, а Вы. Теперь, когда я вижу, что вы
не намерены исполнить то, о чём я вас просила, я всё расскажу сама. Пусть и наши гости узнают правду о нас.
- Галина, перестань! Достаточно того, что ты уже сказала!
- Нет, Коля, не достаточно! Наш уважаемый гость, хирург Алексей Иванович, ещё не знает причину нашего конфликта. А он как отец Валентины должен это знать,
как и его супруга. Простите меня, уважаемые гости, что так всё получилось, но поверьте мне, я не хотела испортить вам этот вечер, а наоборот, хотела, чтобы
вы почувствовали наше дружеское к вам отношение. А теперь послушайте, почему я так возмущаюсь. Дело в том, что наши родители очень виноваты перед Валентиной Алексеевной, а, следовательно, виновны и перед вами. Они готовили Валентине судебный процесс в то время, когда она отдала свою кровь для спасения нашего сына! И это ещё не всё. Наши родители когда-то давно содержали Валентину у себя как служанку, в нечеловеческих условиях. Простите, Валентина Алексеевна, что я всё это рассказываю, но я хочу, чтобы Ваши родители тоже всё узнали. Так вот, когда мне всё это стало известно, я почувствовала такую обиду за Валентину Алексеевну, что решила организовать вечер дружбы для перемирия. Я хотела и хочу, чтобы наши родители и мой муж Николай, попросили прощения у своей бывшей батрачки.
- Валентина, правда то, что здесь рассказывает Галина Яковлевна?
- Да, папа, это правда. И прости, что я вам не всё рассказала раньше.
Берта Петровна снова поднялась с места и, потянув за рукав мужа, поспешила с ним к выходу. Оставшиеся за столом продолжали сидеть молча. Муж Галины Яковлевны сидел с поникшей головой и не знал, что делать: то ли последовать за родителями, или придвинуться ближе к своей жене и помириться с нею.
Но Галина Яковлевна не обращала внимания на своего трусливого мужа. Она сидела прислонившись к Валентине и плакала.
Супруги Пронины тоже уже собрались покинуть помещение. Но в этот момент раздался ужасный женский крик. Сидящие за столом оглянулись и увидели, как Николай Васильевич Бартов обеими руками придерживал Берту Петровну, чтобы та не потеряла равновесие.
От этого истерического крика все очень испугались. Никто не знал, что случилось.
Но в это время все увидели ещё одного человека. Он стоял в тени, у самых дверей, и, как позже выяснилось, до своего обнаружения притаился за дверной ширмой. Пришелец тоже испугался и не знал, что делать. Но потом, когда пришёл в себя, сделал шаг вперёд и его сразу узнали.
- Опять этот проклятый нищий! - громко воскликнула Берта Петровна, увидев перед собою мужчину.
Несчастный калека не знал куда деваться и как оправдать своё тайное вторжение.
Но неожиданная ситуация требовала от него действия, поэтому он сказал:
- Люди добрые! Простите меня, пожалуйста! Я не хотел вам причинить зла, но я виноват. Берта Петровна не могла знать, что я стоял за ширмой, и поэтому испугалась, увидев меня. Ради Бога, простите меня. Я вам сейчас всё объясню.
Но прежде, чем он успел что-то сказать в своё оправдание, очень рассердившийся Николай Николаевич строго спросил:
- Мужчина, что вы делаете в нашем доме? Как вы сюда зашли?
- Сейчас, Николай Николаевич, прошу Вас, не расстраивайтесь и выслушайте меня.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |