В то время, когда хозяева радовались своему богатству, Валентина имела свои мысли и планы, о которых ни один человек на земле не должен был знать. Богатые хозяева, как молодые, так и старшие, уже с первых дней после заключения договора с Валентиной
стали замечать, что молодая художница относится к ним довольно холодно.
«Но что поделаешь, - думала про себя Берта Петровна, - возможно, у неё такой характер?»
Однажды, в начале декабря, Бартов - старший пригласил Валентину в кабинет и сказал:
- Валентина Алексеевна, я не хочу Вам мешать в работе, но дело в том, что мы планируем в новогодний праздник отметить одновременно три торжества. У моей супруги
тридцатого декабря День рождения, поэтому мы хотим на этот день назначить и новоселье.
Хозяин дома вдруг заметил, что его слушательница сидит в задумчивости. Её взгляд направлен куда-то в пространство, и вряд ли она слышит его слова. Через несколько секунд Николай Васильевич спросил, чтобы отвлечь художницу от тревожащих её мыслей.
- Каково Ваше мнение, Валентина Алексеевна? - Услышав своё имя, Валентина, словно проснувшись,
посмотрела на него и спросила:
- О чём Вы, Николай Васильевич?
- Я хотел сказать, что высокая оплата будет лишь в том случае, если Вы до этого времени справитесь со своей работой.
- Вы желаете, чтобы к тридцатому декабря всё было готово?
- Да, Валентина Алексеевна. Это было бы очень хорошо. Тогда мы будем праздновать целых три дня вместе с Вами.
- Хорошо, Николай Васильевич, я постараюсь, - ответила Валентина и, поднявшись с кресла, хотела покинуть кабинет.
- Вот это прекрасно! Моё Вам обещание, что и Вы, Валентина Алексеевна, получите заслуженный подарок.
- Спасибо, Николай Васильевич. Пословица гласит: доживём - увидим.
Через несколько дней после разговора с хозяином дома Валентина получила письмо с коротенькой запиской: «Уважаемая Валентина Алексеевна. Я прочитала и перевела на русский язык известный Вам рукописный текст, Но не решаюсь переслать его по
почте. Будет лучше, если Вы сами приедете ко мне. Ваша знакомая, Грета Максимовна».
Валентина, очень занятая своей работой, никак не могла выбрать время для поездки к Грете Максимовне. Но на третий или четвёртый день она всё же отправилась к
ней. Дело было вечером, когда уже мало прохожих, и не совсем безопасно ходить по тёмным улицам большого города, поэтому она решила ехать на такси.
Прибыв на место, Валя просила таксиста подождать, рассчитывая на то, что уже через четверть часа или чуть позже поедет обратно домой, но не тут-то было.
Грета Максимовна сразу посоветовала отпустить такси, а после - снова вызвать, потому что у них будет долгий разговор.
- К чему это, Грета Максимовна? - удивлённо спросила Валентина. - На дворе ночь, Вам пора отдыхать, да и у меня время ограничено.
- Нет, моя милая, я должна Вам всё объяснить, потому что Вы молоды, а у меня жизненный опыт. Так что, садитесь за стол, и мы спокойно попьём чаю и поговорим о Ваших бумагах.
Усевшись за чай, Грета Максимовна достала из ящика папку с бумагами и, глядя своей собеседнице в глаза, сказала:
- Валентина Алексеевна, я Вам обещаю, что никому не скажу о существовании этой рукописи, что она принадлежит Вам. Но у меня есть одна просьба: если можно, то скажите мне, как эти бумаги попали в Ваши руки?
- Разве это так важно?
- Да, это важно. И главным образом потому, что в этом рукописном тексте кроются судьбы многих людей.
- Как это понять?
- Я Вам сейчас зачитаю по-русски, что здесь написано. Вот послушайте, Валентина Алексеевна:
«Если когда-нибудь кто-либо обнаружит это письмо, то поверьте, что оно написано честными людьми. Мы пишем потому и для того, чтобы нас в будущем не считали врагами народа. Мы невинны. Но на нас донёс один очень опасный для общества человек.
Он обещал нам помочь с документами для выезда за границу, а затем, когда уже получил от нас и многих других людей очень крупную сумму денег, всех предал,
а сам исчез. Этот человек тогда занимал должность председателя сельского совета в селе Загорное, к которому относились ещё четыре немецких села. Он по национальности тоже немец, поэтому ему доверяли.
Мы, живущие временно в этом укрытии, не называем свои имена потому, что власти нас ищут, и мы ещё не знаем, сможем ли мы когда-нибудь покинуть страну. Да, мы скрываемся и вынуждены оставить свою родину, но только потому, что нам не разрешают мирно жить. Мы не изменники и никому не причинили зла, но наш односельчанин Бартов, о котором идёт речь, готов продать кого угодно. Он, кроме денег, ничего и никого
не признаёт. Он способен на самые невероятные преступления. Это он выдавал милиции невинных людей. Он сочинял на них обвинения в делах, которых никогда не было.
И всё только для того, чтобы заслужить доверие у начальства. Этот злой и безбожный человек обворовывал не только своих односельчан, но и советскую власть. Конфискованное у людей имущество хранилось в одной из комнат здания сельского совета, поэтому Бартов имел возможность присваивать себе всё, что ему нравилось.
Некоторые драгоценности он продавал, но так, чтобы об этом никто не знал.
Возможно, это письмо обнаружится, когда будут живы некоторые из наших односельчан, и тогда они могут подтвердить, что сельский совет в селе Загорное сгорел. Только врядли кто знает, кто его поджёг.
Один свидетель того преступления уже живёт в Канаде, а другой здесь, среди нас.
На следующий день после пожара в селе арестовали трёх человек, и только один из них остался жив. Мы его фамилию не называем, но он пока жив и всё хорошо помнит.
И ещё об этом знает Господь Бог.
Пользуясь доверием и преданностью власти, Бартов сумел остаться в тени. Возможно, что всё бы и обошлось, и этого настоящего врага народа никогда бы и не разоблачили, но однажды он присутствовал на допросе как свидетель и обвинитель. Следователи ему тогда обещали, что обвиняемые никогда больше не встретятся с ним, но Бог или судьба повели дело так, что один из арестованных тогда сумел бежать, а двух других расстреляли. Нам известно, будто Бартов не знает, что одному удалось спастись.
Иначе не смог бы он спокойно жить из-за страха за свою жизнь. И всё же, рано или поздно суровая кара настигнет этого злодея.
Пусть дети и внуки когда-нибудь узнают, кто виновен в их несчастьях. Возможно, что это несправедливо с нашей стороны желать своим врагам худа, поскольку мы люди верующие, но не мы будем наказывать этого падшего грешника. Пусть Великий и справедливый Бог накажет его, а мы только назовём имена людей, в гибели которых
виновен слуга сатаны и истинный враг простых людей, Николай Бартов..».
Ниже значился целый ряд фамилий. Грета Максимовна медленно читала...
- Подождите. Не надо дальше читать, - попросила Валентина и её лицо побледнело.
- Что случилось, Валентина Алексеевна? Я ещё не дочитала до конца.
- Не имеет значения. Для меня этого достаточно. Грета Максимовна даже выронила из рук листок, когда
посмотрела на Валентину. Девушка так изменилась в лице, будто уже теряла сознание.
- Что с Вами, Вы себя плохо чувствуете? - опять спросила Грета Максимовна и вышла из-за стола, чтобы помочь Валентине.
- Ничего. Это сейчас пройдёт, - тихо ответила девушка. Только глаза её смотрели куда-то в одну точку.
Грета Максимовна поспешно налила стакан чаю и, придвинув его поближе к Валентине, заботливо произнесла:
- Попейте, это успокаивает нервы и для сердца полезно. Только не знаю, из-за чего Вы вдруг так расстраиваетесь?
Валентина взяла в руки стакан, отпила несколько глотков, после чего тихо ответила:
- Мой папа тоже в этом списке...
- Как? Что Вы говорите, Валентина Алексеевна? Насколько мне известно, то Вы живёте у своих родителей?
Валентина не ответила. Она молча смотрела вперёд и думала о своём.
- Какой папа? Кого Вы имеете ввиду? - продолжала допытываться Грета Максимовна, но Валентина молчала.
Хозяйка дома растерялась. Она не знала что делать. То ли вызвать врача, или предложить девушке лечь в постель? Когда отнесла на кухню чайник и опять вернулась к Валентине, сказала:
- Может быть, полежите немного? Или лекарства выпьете? У меня есть хорошие капли.
- Спасибо, Грета Максимовна. Мне уже лучше. Я ещё немного посижу и поеду домой.
- А может быть, ночевать останетесь?
- Ой нет, спасибо.
- Ну, тогда я вызову такси, - сказала хозяйка и пошла к телефону.
Валентина взяла в руки листы бумаги, положила их в папку и, когда хозяйка вернулась к столу, спросила:
- Вы мне позволите их взять с собой?
- Ну, конечно, они же Вам принадлежат. Только не потеряйте их.
- Спасибо, и извините меня, - промолвила Валентина, добавив на прощанье, - мне надо прийти в себя, но в другой раз я Вам обязательно всё расскажу, Грета Максимовна. Вы - добрая женщина, я чувствую это.
***
Прийдя домой, Валентина села за стол и, достав из папки бумаги, ещё несколько раз их прочитала. В задумчивости она тихо повторяла: «...в гибели которых виновен слуга сатаны Бартов». Эти слова, как и фамилию своего отца, она жирно подчеркнула.
Целых три дня Валентина провела у себя дома. Она почти не выходила, а в голове постоянно вертелись слова из текста старых писем. Ей хотелось от них избавиться,
но девушка не могла.
Только на четвёртый день она, наконец, сумела перебороть свои чувства и сказать:
«Катька, ты должна быть сильной и играть свою роль до конца».
Она опять, как и раньше, отправилась к Бартовым для продолжения работы.
Переступив порог их дома, она услышала:
- О, здравствуйте! Наконец-то Вы явились! А мы уже о Вас беспокоились!
Валентина увидела перед собой молодую хозяйку, Галину Яковлевну.
- Это потому, что я три дня отсутствовала?
- В основном да, и знаете ещё почему? Три дня тому Назад в наш дом приходил один старый инвалид и спрашивал о Вас. Наша мать, Берта Петровна, его прогнала. Она говорит, что раньше видела этого бродягу у центрального рынка. Сидя там, он просил милостыню.
- А почему она его прогнала, ведь он спрашивал меня?
- Наверное, потому, что Вас не было. К тому же этот тип выглядел очень подозрительно.
- Так сказала Берта Петровна?
- Да, и, знаете, она не ошиблась в своих подозрениях.
- Почему Вы так считаете?
- Потому, что на следующий день мама обнаружила, что пропало её золотое кольцо.
- Вот как? Значит, она считает, что этот бедный человек похитил её кольцо?
- Ну, да, она так думает, потому что, кроме нищего, в доме никого из чужих не было.
- А может, Ваша свекровь подозревает и меня?
- Нет-нет, Валентина Алексеевна, Вас она считает очень порядочной дамой. Но Ваше временное отсутствие тревожило нас всех.
- Спасибо за доверие, но почему Вы тревожились именно за меня?
- Не знаю почему, Валентина Алексеевна, но мама почему-то пришла к выводу, что этот нищий Вас преследует.
Валентина уже догадалась, о каком нищем шла речь, но всё же спросила:
- У этого нищего была только одна нога?
- Кажется да, хотя я его сама не видела.
- Ваша мама хоть что-нибудь дала этому бедному человеку?
- Вы смеётесь, Валентина Алексеевна, ведь не всякому человеку можно верить.
- Это Вы верно сказали, но и не всякий нищий вор, так что не расстраивайтесь и успокойте свою свекровь.
Сказав это, Валентина ещё раз посмотрела своей собеседнице в глаза, будто на что-то намекала и, повернувшись, пошла дальше.
Возможно, что Берта Петровна не хотела портить взаимоотношения с художницей и поэтому не говорила с ней о пропаже кольца, но что её искал какой-то инвалид,
она всё же сообщила. Сильное любопытство не оставляло Берту Петровну в покое, потому хозяйка спросила:
- Валентина Алексеевна, мне не совсем удобно об этом говорить, но мне кажется, что нам надо заявить в милицию об этом подозрительном визите.
Валентина засмеялась.
- Знаете что, Берта Петровна, если из-за каждого такого случая тревожить милицию, то наши блюстители порядка будут вынуждены заниматься только опросом населения. Ведь такое случается почти с каждым, когда кто-то кого-то спрашивает.
- Да, я с этим частично согласна, но то, что этот бродяга ищет контакта с порядочной дамой, мне кажется ненормальным явлением.
- А если я ему что-то обещала? Скажем, сто рублей. И поэтому он меня ищет?
- Ну, тогда, конечно, дело другое, только я не думаю, что Вы ему такое обещали. А впрочем, извините меня. Возможно, я слишком любопытна.
У Валентины не было заинтересованности о чём-либо говорить со своими бывшими хозяевами. Она их с каждым днём всё больше ненавидела. Особенно Берту Петровну.
Конечно, появление в этом доме старого нищего Валентине тоже казалось непонятным.
«Как он меня нашёл? - подумала она. - А если, действительно, выследил, то каким образом и с какой целью?»
Разговор между Валентиной и Бертой Петровной состоялся в пятницу, а на другой день, в субботу, когда Валентина ушла с работы раньше обычного, она неожиданно встретила своего знакомого. Нищий сидел на каменном выступе забора, вдоль которого Валентина непременно должна была пройти, даже если собиралась следовать домой на городском транспорте.
Увидев нищего, Валентина сразу вспомнила слова, сказанные раньше Галиной Яковлевной, что не каждому человеку можно верить. «Она ведь права», - подумала теперь Валентина и, остановившись, довольно грубо спросила:
- Что Вам от меня нужно, мужчина? Зачем Вы меня преследуете?
Тот не мог что-либо ответить, потому что представлял себе эту встречу совершенно другой.
Не дожидаясь, когда нищий поднимется и справится со своими костылями, Валентина резко продолжила:
- Мне жаль Вас, и я Вам сейчас дам денег, но, пожалуйста, не ходите по моим следам.
Стоя перед девушкой, нищий молча смотрел ей в глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга. На глазах мужчины появились слёзы, и он грустным голосом сказал:
«Простите меня, милая..».
Его голос мгновенно прервался. Валентина заметила, как дрожал его подбородок.
Опять наступило молчание, потому что нищий не мог говорить. Он почувствовал в горле ком. По его щекам катились слёзы. Ему хотелось броситься навстречу девушке и крикнуть: «Катя, это я, твой отец!» Но об этом говорило только его сердце.
Там, в груди искалеченного, несчастного человека, где постоянно жила отцовская любовь к дочери, уже происходила долгожданная встреча, но Валентина этого не знала. Она даже нагрубила человеку, потому что была в плохом настроении, но, увидев его слёзы, сердце смягчилось, и она сказала:
- Это Вы меня простите, а Вам нечего извиняться. Как и в прошлый раз, Валентина открыла свою сумочку, чтобы достать деньги. Всё это время мужчина неотрывно смотрел ей в глаза, но из-за своего слабого зрения не мог определить, какого они цвета. Только сердце, готовое выскочить из груди, твердило, что перед ним родная дочь. Заметив намерение девушки, он дотронулся до неё рукой и сказал дрожащим голосом:
- Спасибо за Ваше благородное намерение, но я сегодня не нуждаюсь в деньгах.
- Я Вас обидела, да?
- Нет, нет. Это я во всём виноват. Мне, действительно, не надо было ходить за Вами, но знаете почему я Вас искал? Мне кажется, что я знал Вашего отца.
- Как? Откуда Вы его знаете? Где он? - выпалила Валентина и даже выронила из рук сумочку. Она стояла, как статуя, без движения, а глаза были готовы выскочить
из орбит. Она ждала ответа.
Нищий, которого теперь звали Боков, (а раньше это был Герман Браун) растерялся.
Ему надо было продолжить выдуманный рассказ, потому что первые слова уже высказаны, но как трудно это было для него!
«...Вот она, передо мною, моя единственная радость на этом свете, и стоит только сказать три слова: Катя, я -твой отец! И наше счастье было бы с нами, но это
время ещё не настало».
Боков - Браун, до этой уличной встречи долго репетировал свою нелёгкую роль.
Иногда ему казалось, что сердце не выдержит, что он скажет настоящую правду о себе, но потом, подумав, опять приходил к мнению, что ради благополучия и счастья своей дочери он не должен высказывать желанную правду. Все политические заключённые того времени не имели права на переписку. О них никто ничего не должен был знать.
Так было и с Германом Брауном. Он мог жить только под чужим именем, и ни один человек на свете не должен был знать, что он ещё жив. Поэтому он сказал:
- Да, Валентина Алексеевна, я могу Вам многое сообщить о Вашем отце, но не здесь.
Нам необходимо встретиться в другом месте.
- Хорошо, я согласна. - ответила Валентина, и тут же предложила, - Может быть, Вы согласитесь ехать ко мне? В моей квартире нам никто не помешает вести спокойную беседу.
- Спасибо за Ваше предложение. Я согласен следовать с Вами. Или Вы назначите мне другое время?
- Нет, нет, мы сейчас же поедем. Я попробую остановить такси.
Когда они уже садились в машину, Валентина спросила малознакомого мужчину:
- Впрочем, как Вас зовут?
- Моя фамилия Боков, но Вы можете меня называть просто дядя Коля; если, конечно, угодно.
- Хорошо. Значит, дядя Коля, - согласилась девушка и они поехали к ней домой.
Валентина заметила, что её знакомый очень волнуется. Когда они прошли через двор к дому, следующий за Валентиной инвалид едва держался на ногах. У него дрожали не только руки, но и костыли.
- Садитесь и будьте, как дома, - сказала хозяйка, когда они оказались в её квартире.
- Я только поставлю чайник и тут же вернусь. Пока Валентина находилась на кухне, дядя Коля с любопытством осматривал комнату и думал: «Она живёт
хорошо. Не бедно, и, возможно, даже счастливо, а я ей буду только обузой».
С одной стороны, он будто успокоился, но когда она опять предстала перед ним и оказалась совсем близко, когда можно было её обнять и прижать к отцовскому
сердцу, он не выдержал, и, прикрыв руками лицо, зарыдал, как ребёнок.
- Что с Вами, дядя Коля? - спросила испуганно Валентина. Она вспомнила, как грубо разговаривала с ним во время встречи на улице, и ей стало очень стыдно. Необыкновенная жалость появилась в её сердце. Вспомнила и то, что этот бедный калека знаком с её отцом, что он делил с ним нелёгкую судьбу каторжника, следовательно, он его бывший друг.
Валентина положила свою правую руку на плечо дяди Коли и сочувственно сказала, глядя ему в лицо:
- Вы много страдали в своей жизни. Я вам сочувствую, но успокойтесь, пожалуйста, и рассказывайте, что Вам известно о моём отце.
Мужчина, которого Валентина знала как гражданина Бокова, вытер своим грязным платочком слезы и сказал:
- Прежде всего, простите мне мою слабость. Знаете, я действительно многое пережил и поэтому, вероятно, нервы стали слабеть. Я сейчас плачу потому, что вспомнил свою дочку.
- Значит, у Вас тоже была дочь?
- Так точно, была, а возможно, что жива и по сегодняшний день, только я хотел Вам рассказать о другом, о Вашем отце.
- Вы правы, дядя Коля, и я готова слушать.
- Хорошо. Слушайте внимательно.
... Ваш отец имел доброе сердце и очень любил свою семью, охотно делился своими мыслями с другими заключёнными. Но больше всего меня поразило то, что он никогда не сомневался в существовании Бога. Он молился ежедневно, даже когда над ним смеялись. Удивительно было то, что он больше молился за свою дочку, чем за себя. Вот это было трогательно! Он молился вслух, и иногда даже самые безбожные мужчины внимательно прислушивались к его молитвам.
- А откуда Вам известно, что это был мой отец? -перебила рассказчика Валентина.
- Ваша маленькая фотокарточка, Валентина Алексеевна, это подтверждает.
- Странно! Каким образом?
- А вот каким образом. Дело в том, что у меня есть точно такое же фото. Ваш добрый, очень религиозный отец, мне её дал перед тем, как его повели на суд.
- Выходит, что у Вас ещё до нашего знакомства была фотография?
- Да, она у меня была. А Вашу я попросил для сравнения.
- Вот в чём дело?!
- Ваш отец не надеялся, что его оставят в живых, Поэтому пожелал, чтобы это фото сохранилось.
Он тогда сказал мне такие слова: «...Любовь к моей дочери я унесу с собою, а память о ней я передаю тебе».
- Какие хорошие слова... - тихо произнесла Валентина. Из её глаз покатились слёзы.
Потом, помолчав, спросила:
- Что было дальше с моим отцом? Его расстреляли?
Дядя Коля молчал. Он попытался подняться, чтобы отойти в сторону и не видеть это грустное лицо, но костыли лежали на полу, у самых ног Валентины, и поэтому он не решился их поднять.
- Почему же Вы молчите, дядя Коля? Ответьте мне открыто. Я уже не надеюсь, что он жив, так что можете мне сказать правду.
- Милая Вы моя, - начал дядя Коля, - надо полагаться на Бога. С Его помощью ещё случаются чудеса на этой земле.
- На Бога, говорите? Да, на Него я надеялась многие годы. Я молилась и просила помощи, но, к сожалению, и Он остался безмолвен к моим просьбам.
- Не надо так говорить, Валентина Алексеевна. Бог прислушивается к каждой молитве, но надо не только просить Его, но и благодарить.
- Это за что же? За то, что Он меня сделал круглой сиротой? Что забросил меня в самый ничтожный угол земли и заставил страдать невинно?
- Простите меня, Валентина Алексеевна, я многое не понимаю. Ваша жизнь для меня - полная загадка, но разве в Вашей жизни не было случаев, когда Великий Бог Вам помогал?
- Ах, зачем об этом говорить, дядя Коля. Мы с Вами ещё и не успели познакомиться, а уже философствуем о сверхъестественном. Давайте поговорим о реальной жизни. Ой! Я совсем забыла о чае! - вспомнила она и поспешно прошла на кухню.
Через три минуты эти двое сидели друг против друга и с наслаждением пили чай.
- А Вы, дядя Коля, мне так и не сказали, что случилось с моим отцом? - продолжила
Валентина прерванный разговор.
- Я не знаю, что с ним случилось, - соврал дядя Коля, и его лицо покраснело от стыда, потому что очень редко он говорил неправду. - Меня перевели в другую тюрьму,
и мы с ним больше не виделись.
- А Вас давно освободили?
- Не так уж давно. Примерно два с половиной года тому назад.
- Вы тоже сидели за веру, если позволите спросить?
- Да, за веру, как и Ваш отец.
- Как же Вас освободили? Я слышала от других людей, что верующих и политических - всех расстреливали.
На этот вопрос дядя Коля не рассчитывал. Ему хотелось больше услышать о её жизни, а получалось наоборот, она выспрашивала его. При том затронула самую острую тему.
«Как же я ей объясню, кто меня освободил, если не Бог? Что стоит вся моя вера, если не скажу правду о моём спасении? Ведь это Он, наш единственный Спаситель,
оставил меня на этой земле, чтобы я рассказал людям правду. Он, Великий Бог, теперь, в эту секунду, испытывает меня, насколько я верен Ему», - эти мысли
тревожили спасённого Германа больше, чем собственная дочь. Вот почему он сидел в задумчивости и не сразу ответил на заданный ему вопрос: «...Как же Вас освободили?» - всё ещё звучали в его ушах слова Валентины. «Господи, помоги мне! Подскажи,
как мне поступать дальше, чтобы не осквернить Твою святость!» - молился про себя дядя Коля. Всё это происходило в считанные секунды, но какими долгими они были для него!
Валентина ждала ответа, и он растерянно сказал:
- Вы правы, Валентина Алексеевна. Таких заключённых не содержали долго в тюрьмах.
Их расстреливали очень скоро, как злейших врагов. Чаще всего без суда. Эти палачи и меня не пощадили, но Великий Бог, Творец и Правитель всей вселенной, захотел, чтобы я остался в живых. Он меня спас, и это - великое чудо. А Вы, милая девушка, сомневаетесь в существовании Бога. Простите, но я обязан Вам это сказать.
- Это я Вам прощаю, - ответила она улыбаясь и продолжала, - я не знаю, каким образом Он Вас избавил от смерти, но, поверьте, что мои родители всегда усердно
молились. Они были преданы Богу, жили по Его Заветам, но, несмотря на это, Он их безжалостно уничтожил. Смогу ли я Его за это благодарить? Вас Он освободил из тюрьмы, но скажите мне честно: разве мой отец был хуже Вас? Вы говорите, что он всегда молился, даже за меня, так почему этот милостивый Бог не позволил и ему вернуться к своей семье?
- Валентина Алексеевна, нам неизвестны пути, по которым нас ведёт Бог. Мы не способны всё понять, но не надо забегать вперёд, а дожидаться конечного результата.
- Вы хотите сказать, что моё счастье там, на Небесах. Что мы - грешные люди, и поэтому обязаны страдать?
- Не только это, дорогая моя. Наше счастье мы можем испытать и на земле. Оно может быть очень великим, но приходит не сразу. И не всегда в молодости, иной раз только в зрелом возрасте; но приходит.
- Значит, Вы считаете, что и мои молитвы когда-нибудь будут услышаны Богом?
- Непременно, Валентина Алексеевна!
Герман уже знал, что его жена умерла, но его очень интересовало: как его дочь Катя жила без родителей? Он спросил после короткого молчания:
- Если не секрет, то позвольте спросить, чем Вы недовольны? Мне кажется, что у Вас всё есть.
- У меня есть многое, дядя Коля, но злые люди лишили меня детства. И это незабываемо.
В моём прошлом несчастье виноваты некоторые безжалостные люди. Они и сегодня живут неплохо, но меня они лишили самого дорогого. Я не могу им это простить.
И если Вы уж спрашиваете, чего мне не хватает в жизни, то это чувства удовлетворения от отмщения.
- Я не знаю, чем эти люди провинились перед Вами, Валентина Алексеевна, но месть - очень плохое средство для обретения покоя. Помните, что добро всегда сильнее
зла. Поэтому надо быть милосерднее и прощать.
- Возможно, что Вы правы, дядя Коля, но я слишком много страдала, и если Господь Бог в скором будущем не накажет моих врагов, то это сделаю я сама.
В этот вечер между Валентиной и дядей Колей состоялся долгий разговор. Она много рассказала о себе. Много, но не всё.
***
Герману было очень нелегко остаться неузнаваемым. И то, что этот «чужой дядя» сочувствовал ей, Валентина всё же почувствовала. «Он очень добрый и умный мужчина, - подумала она, - а за то, что был другом моего отца, я окажу ему материальную помощь. Пусть он в будущем живёт нормальной жизнью». Но, к счастью или к сожалению, Валентина не могла читать мысли бедного нищего. Он рассказал ей свою выдуманную биографию, но не потому, что замышлял что-то плохое, а наоборот, чтобы помочь ей выбраться из греховной жизни. Чтобы когда-нибудь быть вместе с нею на Небесах.
Когда время за чаепитием и интересной беседой подошло к концу, дядя Коля задал Валентине ещё один вопрос. Он спросил:
- Валентина Алексеевна! Я в течение этого вечера не сумел Вас убедить, что существует Всемогущий, справедливый Бог, но ответьте мне, пожалуйста, какое Вам нужно доказательство, чтобы Вы в Него поверили?
- Доказательство? - вопросительно повторила она в задумчивости и вдруг решительно ответила: - Если бы Бог, в которого я так убеждённо верила в детстве, мне вернул живого отца, тогда бы вернулась и моя вера в Него.
Дядя Коля ничего не ответил. Он отвернулся и поспешил покинуть помещение, потому что не мог больше владеть собою.
А между тем, в новом доме Бартовых готовились к новоселью. Как уже было сказано, в этом году новогодний праздник должен был быть особым. Счастливая семья решила отметить день рождения Берты Петровны в новом доме. Нарисованные на стенах картины должны были стать ей большим подарком. Это была идея снохи, Галины Яковлевны.
За день до торжественного праздника хозяева были заняты только приготовлением самых разных блюд для праздничного стола. Заранее были приглашены гости. Их было не много, но зато самые почётные.
Валентина со своей стороны, без разрешения хозяев, пригласила Грету Максимовну и бывшего нищего Бокова, дядю Колю. Валентина дала этому бедному человеку столько денег, что тот больше не нуждался в попрошайничестве.
Итак, настала долгожданная минута, когда в большом зале нового дома начался семейный праздник. Впереди, на почётных местах, сидели хозяева, а по сторонам столов – члены семьи и гости. Валентина тоже занимала место рядом с родственниками хозяев. Только
инвалид Боков ещё отсутствовал. Валентина специально пригласила его к другому времени, чтобы предотвратить преждевременный скандал с Бертой Петровной.
За столом были высказаны самые лучшие пожелания. Один за другим вставали со своих мест гости, дети и сам супруг Берты Петровны, чтобы произнести тост и поздравить именинницу.
Когда все наелись и напились, настало время открытия «запертых дверей». Так хозяева назвали комнаты, в которых до последнего дня работала художница.
Валентина волновалась. Она знала, что её ожидало, поэтому старалась сдерживать свои нервы.
В тот самый момент, когда уже все выходили из-за столов, неожиданно раздался звонок. Хозяева не знали, кто там ещё пришёл, поэтому пошла открывать Валентина.
Только она знала опоздавшего гостя, и поэтому все очень удивились, когда увидели в дверях пожилого мужчину на костылях.
«Сейчас комедия начнётся», - подумала про себя Валентина и была права. Увидев пришедшего мужчину, Берта Петровна недовольно спросила:
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |