Бета, коллажист, боевой товарищ: *Амели* 9 страница

Возможно, Маккой это когда-нибудь и сделает. Эрик должен признать, что тот не ограничивается только фантазиями. Он уже чувствовал на себе его изобретение, а сейчас они летят над океаном на высоте более двадцати миль, и их пока не сбили.

***

— Ты ведь знал, что самолёт мог бы сесть на воду? — пристёгиваясь ремнём, спрашивает Чарльз. Эрик хочет сказать, что рад снова видеть его рядом. — По крайней мере, здесь есть озеро, которое подойдёт для этой целей, и я уже не говорю о Дунае... хотя в нашем случае это было бы неправильным решением.

— Вода — да, наверное. И я уже выбрал, где мы сядем, — напоминает ему Эрик.

— Не считай, что я не доверяю твоему выбору, просто рассуждения вслух помогают отвлечься.

— Ты нервничаешь, Чарльз?

— Да. — Он чуть заметно улыбается. — Когда я нервничаю, я много болтаю... Ты скажи, если я тебе мешаю.

— Никогда, — отвечает Эрик. — И я, признаюсь, тоже не в своей тарелке. Ты… меня отвлекаешь.

Чарльз внимательно смотрит на него.

— Вы выглядишь удивительно спокойным. Я бы не рискнул играть с тобой в покер, тем более после того, как ты узнал мои секреты.

— Я всё равно предпочитаю шахматы, — улыбается Эрик. — И мне повезло, что у нас схожие вкусы. — Он сам возвращается к прерванному разговору: — Садиться на воду опасно. Маккой сам не уверен, что у него получится. А если нам повезёт и получится, возникнут дополнительные проблемы. Поэтому воду я вычеркнул из нашего плана.

— Ты тоже думал об аэропорте? — спрашивает Чарльз.

— Да. Но если мы обманем радары, мы не обманем глаза людей. Ты же не сможешь внушить им что-то, находясь в самолёте? — спрашивает Эрик и замолкает, ожидая ответа. Чарльз через паузу задумчиво пожимает плечами. — В этом случае у нас было бы меньше всего шансов. Может быть, здесь есть другие аэродромы, частные или военные, — продолжает Эрик. — Но они не отмечены на карте. Нам подходит автобан, но я могу только представить, сколько зрителей будет у нашего приземления. Они нам не нужны, верно? Мы не выступаем на сцене. А на выбранной мной дороге их точно будет меньше. Я, надеюсь, ни одного. Хотя и посадка будет более жёсткой…

— Насколько жёсткой?

Эрик с удивлением поворачивается к Шону. Он совсем забыл, что их разговор с Чарльзом могут слышать остальные.

— Насколько? Как тебе сказать… — Эрик не хочет вселять в него тщетные надежды, и пусть Шон настраивается на самое худшее. — Возможно, это будет последним событием в твоей жизни.

***

— Можно с этим сделать что-то?! — выкрикивает Ангел.

Здесь и так было более шумно, чем в обычном самолёте. Без этого треска. Который, впрочем, сообщил им, что они наконец-то достигли континента.

— Выключить, например?! — с раздражением в голосе и всё также на повышенных тонах спрашивает Ангел.

— Пока не стоит этого делать, — отвечает ей Чарльз.

Эрику треск не действует на нервы. Он погружён в свои мысли. Он думает, что ему даже интересно, зачем Шмидт понадобился Чарльзу, но оставлять в живых ублюдка он не намерен, и Чарльзу придётся решать все свои дела со Шмидтом очень быстро, потому что… Его смерть Эрик представлял не раз, меняя способы и орудия. Он обдумывал малейшие детали каждого сценария, не оставляя слова и действия на волю случая. И всегда в мыслях он убивал расчётливо и хладнокровно, без пощады — неоправданной глупости. Так, словно эта смерть была смыслом его жизни. Точно — есть смысл его жизни.

Правда — Эрик с неохотой себе в этом признаётся — в последнее время его фантазии поблекли, и он думал о Шмидте не так часто, как раньше. У всего, и у этого, есть причины. Лежащую на поверхности он сразу же отметает, потому что не считает, что изменился. Он прежний, просто теперь не один, и проблем, занимающих его мысли, стало больше. Они не помешают ему убить Шмидта.

Он думает, что сразу после всего этого, не прощаясь, исчезнет из жизни Чарльза. То, что он сделал с ним, иначе, как насилием, не назовешь, и он не хотел бы быть рядом, когда тот всё вспомнит и станет… настоящим. Настоящий никогда не был и не будет ни любовником, ни другом, и Эрик убьёт его раньше, чем сам лишится разума или жизни. Поэтому им лучше, если их будут разделять многие мили. Эрик эгоистично хочет, чтобы у него осталось как можно меньше связанных с Чарльзом неприятных воспоминаний.

У него проскальзывает мысль, что если бы всё случилось иначе, и Чарльз, и все остальные могли бы стать его новым смыслом жизни.

***

Сильный толчок вырывает его из дремоты. Ремни врезаются в грудную клетку, вышибая воздух из лёгких, и Эрик, резко отклоняясь назад, делает судорожный вдох. Шум в голове стихает, пелена перед глазами рассевается.

— Я хотел тебя разбудить, извини. — Голос Чарльза звучит чётче и яснее чем за весь полёт. Сам он стоит возле кресла. — Нам лучше быстрее выйти из самолёта.

Чарльз мимоходом хлопает его по плечу и идёт к сложенным сумкам.

Слышно, как открывается люк. Внутрь проникает сырой и холодный воздух, и дышать сразу становится легче. Просто отлично. Как это могло произойти? Эрик, отстёгиваясь, оглядывается вокруг. Фред, держа в руке оторванный ремень, поднимается с пола. Ангел, гордо фыркнув, проходит мимо. Шон бросает на Эрика чуть ли не осуждающий взгляд. Да, с последним событием в жизни он погорячился, и сам его проспал, убаюканный счётчиком Гейгера. Который сейчас еле слышно потрескивает.

Эрик проверяет вещи — забрали ли всё необходимое — и выходит наружу.

Здесь так же не по сезону холодно, как и в Штатах, и так же серо, удивительно похоже, но Эрик чувствует себя более комфортно от одной мысли, что почти дома. Он, ёжась, поправляет шарф и застёгивает куртку, достаёт из карманов перчатки. Пальцы словно одеревенели и еле шевелятся. Холодно, сыро и зябко. Ангел переступает с ноги на ногу, шёпотом говорит, что здесь мерзко.

— Мы так и оставим самолёт? — Шон разговаривает с Алексом.

— Вернёмся на чём-то другом? Если вернёмся...

Эрик оглядывается по сторонам, окидывает беглым взглядом покрытую наледью асфальтированную дорогу. Здесь, похоже, слишком давно никто не ездил, никаких следов кроме оставленных ими нет, но утверждать, что их самолёт можно просто так бросить, он не будет. Спрятать? Он сомневается, что получится. Лес не густой, за голыми стволами высоких деревьев самолёт вряд ли скроешь от глаз.

— Не вижу, что можно сделать. — Эрик пожимает плечами.

— Позволь им, — говорит Чарльз. — Нужно хотя бы убрать с дороги, — обращается он к Шону. — Мы ведь собираемся возвращаться.

— Конечно. — Эрик делает шаг вперёд, расстегивая перчатку, но Чарльз его останавливает и повторяет:

— Позволь им.

Они слушаются его. Шон проходит по дороге вперёд, глядя по сторонам. Ангел догоняет его, объясняя что-то. Фред обходит самолёт, упирается ладонями рядом с хвостом, и у Маккоя вытягивается лицо — наверное, тяжело видеть, что так обращаются с его детищем. Самолёт со скрипом поворачивается. Алекс машет рукой, показывая. Самолёт съезжает с дороги, ветви с неприятным звуком царапают обшивку. И останавливается, ударяясь в ствол дерева, через какую-то пару ярдов. С шорохом и треском падают ветви, которые Мортимер обламывает.

— Видишь, — тихо говорит Чарльз Эрику, — не всегда нужно всё делать самому или постоянно держать всех под контролем. — Он, склонив голову, смотрит на Эрика сияющими глазами.

— Если ты считаешь… — Эрик удивляется, что из-за этой ерунды тот выглядит почти счастливым, но такой Чарльз ему больше всего нравится. — Когда в следующий раз я… буду отдавать приказы... я подумаю над твоими словами.

— Отлично. Если ты забудешь, мой друг… я напомню. — Чарльз, всё ещё пристально глядя на него, еле заметно улыбается. Они молчат до тех пор, пока Чарльз не напоминает: — Они уже закончили, Эрик.

Спрятав руки в карманах, он делает несколько шагов вперёд. Самолёт слишком большой, чтобы можно было его хорошо спрятать. Ветви еле прикрывают, вокруг много следов, особенно бросается в глаза тот, что остался от самолёта, когда его тянул Фред. Но, в любом случае, лучше так, чем оставлять его на середине дороги. Есть шанс, что если кто-то будет проезжать мимо, самолёт не заметит.

Но вытащить его из леса теперь сможет только Фред, значит, вернуться сюда они должны только с Фредом. Себя Эрик не считает.

— Ладно, — говорит Эрик. — Ничего другого мы не придумаем, а если будем стоять на месте, замёрзнем.

Он смотрит на небо. Восходящее солнце скрыто за плотными тучами, но легко можно определить, где восток.

***

— Ты бывал здесь раньше? — спрашивает Ангел, разворачивая шуршащий свёрток с бутербродом. Она замедляет шаг, Эрик неохотно — тоже. Что ж, он сам не дал им время для отдыха.

— Я жил в Вене.

Ангел неуверенно подносит ко рту бутерброд, но откусить не решается.

— Нам, значит, повезло, что ты всё знаешь об этом городе.

— Я не стал бы преувеличивать. Но знаю об Австрии больше, чем о штате Нью-Йорк. Если там хозяином был Чарльз, то здесь, пожалуй, я.

Чарльз оглядывается через плечо. У него усталый сонный взгляд — по-видимому, плохо действует смена часовых поясов, и, конечно, он не привык ходить пешком.

— Ну… это хорошо, — говорит Шон, догоняя их. — Мы точно найдём, где жить.

Ангел, наоборот, отстаёт, и Эрик слышит, как хрустит подсушенный хлеб.

— Найдём, конечно, — отвечает Эрик.

— Я бы хотел выспаться…

— Ты не один этого хочешь, — говорит Шону Ангел, нагоняя их и стряхивая крошки с ладоней.

— Я не гарантирую, что будет удобно, — продолжает разговор Эрик. Со средней скоростью получится дойти эти семь миль за два часа, чуть быстрее, если они будут молчать, дольше — если будут болтать, но он помнит, что как-то сказал Чарльз. В последнее время он с ними мало разговаривал. — Но в этом месте мы не замёрзнем. Крыша над головой будет.

— Ааа… — задумчиво протягивает Шон.

— Это место, — Чарльз вновь оглядывается, но теперь не выглядит таким сонным, и даже улыбается, — канализация?

Фред, плетущийся сзади, громко хмыкает.

— Ты же не надеялся на отель, Чарльз? — спрашивает Эрик. На самом деле, он раздумывал о парке и проходящей вблизи теплотрассе. Но пока не уточняет. — Или на то, что у меня здесь есть шикарный особняк?

— На шикарный — нет, — отвечает Чарльз, делает паузу, и Эрик некоторое время видит лишь его затылок. — Но на достаточно большой, — Чарльз бросает через плечо на него взгляд, — чтобы нам всем было удобно.

— Ты привык спать только на накрахмаленных простынях? — усмехается Эрик, но от воспоминаний сдавливает дыхание. — Есть из фамильного серебра? Пить виски из хрустальных стаканов? А кофе из фарфоровых чашек?

— Пить чай, — поправляет его Чарльз и, повернувшись, останавливается. — Позволь место найти мне. Конечно, я здесь впервые, но я попробую.

— Замечательно. Как ты самоуверен, Чарльз Ксавьер.

— От моей самоуверенности мы же ничего не теряем, а если у меня не получится, мы пойдём туда… — Чарльз фыркает, — то есть спустимся туда, куда ты захочешь.

Шон вздыхает. Ангел нетерпеливо постукивает по асфальту носом туфли.

— Ладно, Чарльз, — соглашается Эрик, хотя он и не представляет, что тот собрался делать.

***

— В доме одна или две спальни, — говорит Чарльз, — не больше.

Эрик обводит взглядом окрестность и, приняв недоумённый вид, пожимает плечами.

— Ты выбрал самый маленький дом.

Чарльз недовольно хмурит брови.

— Было бы лучше, Эрик, если бы ты открыл дверь. Пока Фред её не выломал.

Фред хмыкает и делает шаг к двери. Похоже, Чарльз только что натолкнул его на идею.

— Не спеши так, — окликает Эрик этого болвана. — Почему сюда? — спрашивает у Чарльза. Сам он не торопиться.

— Дом пустой. Хозяйка, она живёт здесь одна, уехала меньше недели назад. Видишь, впереди него и справа тоже свободные дома, но двор и окна первого будут видны с верхних этажей многоквартирного дома через улицу, а рядом со вторым — ещё один с соседями. С активными соседями, поэтому… — Он морщится, когда Мортимер, цепляясь за ветви засохшего куста, с треском их ломает. — Поэтому нам нужно вести себя как можно тише.

— Как ты узнал, что внутри никого нет? И что хозяйка жила здесь одна.

— Прочёл мысли пары человек, которые живут в многоквартирном доме, и у этого соседа.

— Ich wusste nicht, dass du Deutsch sprichst(1).

Чарльз удивлённо щурится, а потом вздыхает и чуть не закатывает глаза.

— В этом случае мне не нужны были слова, зрительных образов достаточно, — он замолкает и ожидающе смотрит на Эрика.

Если рассудить, здесь на самом деле хорошее место. Позади — общественный парк, с двух сторон — пустые дома, с третьей — достаточно широкая дорога, а за ней — за высоким забором виднеется сад. И до моста, через который можно пересечь отделяющий их от центра города канал, где-то пятьсот ярдов.

К тому же, Чарльз ответил на все его вопросы, сведя на «нет» его паранойю.

— Но если ты считаешь, — с еле заметным раздражением говорит Чарльз, — что канализация лучше…

— Она, конечно, по-своему хороша, — тихо, чтобы никто, кроме них двоих, не слышал, отвечает Эрик, и Чарльз возмущённо выдыхает. — Но твой план, безусловно, лучше.

***

Внутри на самом деле оказываются две спальни и просторная гостиная с широким диваном и парой раскладных кресел, в одно из них тут же садится Чарльз.

Хэнк и Алекс уходят в подвал, чтобы проверить отопление, Фред и Мортимер роются в кладовке, а Шон в поисках радио осторожно открывает шкафы.

— И что ты там собираешься слушать? — говорит Ангел, вытягиваясь на диване и укутываясь в плед. — Ты знаешь их язык? Я — нет.

— Для музыки он тебе зачем?

— Будете слушать как можно тише, — вмешивается в их разговор Эрик. — Не хватало, чтобы нас здесь нашли.

— Окей, — отвечает Шон.

— Не стоит открывать окна, а также зажигать свет. Громко разговаривать. Я не стал бы выходить из дома.

У него большой список того, что запрещено, но никто не возражает.

— Ты можешь занять маленькую спальню, Ангел, — продолжает Эрик. — Одна. Тебе будет там удобно.

Он смотрит вниз на Чарльза, и тот чуть прищуривается в ответ.

— Ты можешь занять вторую спальню.

— Я могу остаться здесь, Эрик, — отвечает он.

— Здесь тоже может не хватить всем места…

— То моё, — Шон, открываясь от секретера, кивает на кресло. — Второе я хотел бы забить за Алексом.

— Вот видишь. Всё само решилось.

— Хорошо, Эрик, — соглашается Чарльз. И правильно, они здесь пробудут в лучшем случае не больше суток, спорить из-за ерунды незачем. — На кровати в той спальне легко поместятся двое… Значит, мы решили и за Генри. А ты где будешь спать, Эрик?

Он стискивает зубы, и надеется, что на лице не дрогнул ни один мускул. Они просто… будут лежать рядом, только и всего.

— На полу. В спальне. Там постелен ковёр.

Но совершенно худой с виду, спать будет неудобно.

— Значит, мы закончили, — кивает Чарльз и качает головой, когда на кухне с грохотом что-то валится на пол.

***

Еды в кладовке и на кухне почти нет. Женщина, которая здесь живёт, видимо, отличается расчётливостью и хозяйственностью, потому что оставила только самый минимум того, что долго не испортится. Фред уносит в гостиную коробку с сахаром, дав им обещание не съесть всё самому. Рис они не смогут приготовить из-за печи, которую никак не получается разжечь. Остальное всё несъедобно.

— Мы что-нибудь с Эриком найдём, — говорит Чарльз. Он уже собрался. Стоит у порога застёгнутый на все пуговицы, в шапке, опущенной до бровей и закутанный в шарф, но снимает перчатку, чтобы взять кусок сыра, которой предлагает ему Ангел. — Я думаю, мы вернёмся часов через шесть, может, чуть больше. Восемь часов — то время, когда можно уже начинать беспокоиться.

— И ничего не делать, — добавляет Эрик. — По крайней мере, до завтра.

— Но я считаю маловероятным, чтобы это случилось, — заканчивает Чарльз, — и часов через шесть мы вернёмся.

Идея принадлежит Чарльзу. Он уверен и даже настаивает на том, что они точно найдут нужную им информацию, если обойдут отели, начиная с тех, что ближе всех к Антон-фон-Веберн-Плац, где, Чарльз клянётся, поселятся делегации. Он также считает, что и Фрост должна быть обязательно там. Эрик совсем не уверен в этой затее, но это лучше, чем просидеть до завтра на одном месте.

***

Они выходят из автобуса за два квартала до Антон-фон-Веберн-Плац — дальше общественный транспорт не идёт. В самом автобусе на них никто не обращал внимания, дело, конечно, в телепатии Чарльза. Но и без неё Эрику кажется, что они запросто сливаются с общей массой.

По пути им встречается книжный магазин. В плане его не было, но они заходят внутрь. Эта удача. Можно найти подробную карту и обсудить, как будут действовать. Внутри теплее, чем сейчас на улице, и совсем нет людей. А на них двоих хозяин не обращает внимания, уткнувшись в книгу.

— Что-то увлекательное, — шёпотом говорит Чарльз, — к сожалению, я не могу понять слов, а образы слишком абстрактные. Ты знаешь, — всё так же шёпотом продолжает Чарльз, хоть и сказал, что человек их не услышит, — у меня такое чувство, что в книжном магазине последний раз я был в прошлой жизни, а прошлая жизнь была до… — Он задумывается.

До того, как стал работать на людей? Или попал в собственную ловушку?

Удивительно, сейчас Эрика совсем не злят эти мысли. Прошлая жизнь, на самом деле, исчезла, и сам он, не нужно себе врать, ничем не лучше.

— Неважно, — пожимает плечами Чарльз. — А в последний раз в книжном магазине я был в Джерси, но тебе, наверное, это неинтересно?

— Сейчас, честно говоря, не очень, — отвечает Эрик. — Может быть, в другой раз.

Чарльз кивает и склоняется над раскрытым атласом, подпирая подбородок ладонями.

Эрик уже обвёл место, где завтра пройдёт конференция, а также то, где они сейчас находятся.

— Что ты думаешь? — спрашивает Чарльз. — Если бы ты принимал гостей государственного уровня, какой выбрал бы отель? Например, для американской делегации?

Эрик проводит взглядом по разбросанным по карте значкам, проверяет некоторые описания.

— Рэдиссон Блу Палас. Мэрриот. Такого уровня. И как раз подходящее расстояние.

— Они находятся рядом друг с другом, — говорит Чарльз. — Удачно для нас. Начнём с них, а дальше, если понадобится, проверим остальные… Ты был в них раньше?

— Нет. Не приходилось.

Те, за кем он раньше охотился, выбирали не столь приметные места.

— Что конкретно ты хочешь там найти? — спрашивает Эрик.

— Эмму.

— Раньше мы считали, что мисс Фрост появится только на завтрашней встрече.

— Я понял, что ошибся в интерпретации образов, которые увидел через Церебро. Эмма должна была поселиться где-то рядом с этими людьми.

— Ладно. Я понял, что мы ищём мисс Фрост, — говорит Эрик. Он не может отделаться от вдруг пришедшей мысли, что Чарльз сейчас соврал. Он не видит смысла, зачем ему это делать. Хотя может, из-за голода и усталости Эрик просто не может уследить за его логикой.

— От Эммы мы получим всю информацию, поэтому мы не будем никого убивать.

— Я уже знаком с этим твоим принципом.

— Значит, мне не нужно это объяснять. Но, Эрик… я не уверен, что смогу справиться с Эммой. Все мои силы уйдут на то, чтобы блокировать её способности. Если бы был такой-то другой способ…

Другой способ с Эриком, заткнут за пояс, а пульт в заднем кармане. Чёрт возьми, он мог бы показать Чарльзу ошейник уже на шее Фрост. Он мог бы сейчас промолчать и упустить возможность узнать от Фрост всё.

— Ты не хочешь её убивать, — говорит он. — Раньше ты хотел, чтобы я нашёл способ от неё как-то избавиться. Я сначала решил, что это невозможно. Но потом вспомнил, что взял из тюрьмы одну вещь. Ошейник. Тот самый, который мы носили, и который блокировал наши силы.

— На память? — У Чарльза не меняется выражение лица.

— Странно звучит, конечно, — говорит Эрик. — Возможно. Я не знал в тот момент, для чего.

Чарльз пожимает плечами.

— Значит, нам повезло.

И хотя Чарльз не показывает никаких эмоций, никак ему не помогает, Эрику кажется, что всё прошло удачно. Ему сразу становится легче, груз свалился с плеч.

— Мог бы без такого длинного предисловия, — в голосе Чарльз проскальзывают неприятные нотки. — У меня, кстати, тоже что-то осталось на память. — Он касается пальцами воротника. — К счастью, не такое долговечное, как твой сувенир.

***

О завтрашнем дне напоминают пока не расставленные, а стоящие в несколько рядов возле дороги ограждения; Эрик видит людей в форме и военную технику. Обычных людей мало: большинство быстро проходит по Рехте Бангассе, не глядя по сторонам. Эрик думает, что они с Чарльзом по внешнему виду не сильно отличаются от них, одеты неброско и по погоде, их вполне можно принять за местных жителей, но, скорее всего, их выдадут слишком любопытные и внимательные взгляды. Он просит Чарльза не смотреть на что-то, людей или дома, чересчур долго.

— Дольше трёх секунд, — уточняет он. Скорее для себя. Посчитав, что так будет проще. И, наверное, зря вслух.

— Знаешь, это меня иногда называли занудой, — с улыбкой отвечает Чарльз. — Но, оказывается, у нас ещё больше общего, чем я думал... Ты рад вернуться в Вену? — вдруг переводит разговор Чарльз.

— Да. Хорошо, что люди выбрали Вену, а не Женеву, — говорит Эрик. — У меня с Женевой связаны неприятные воспоминания.

Там люди его выследили и упаковали, как груз, чтобы переправить через океан.

— И мне нравится в Вене, — продолжает он. — Я рад, что она до сих пор на месте.

— Самые близкие ядерные удары был в четырёх и семи сотнях миль, на севере и юге, — Чарльз будто бы читает заметку в газете за утренним чаем. — Западный ветер избавил от последствий.

Они останавливаются возле академии музыки. Эрик окидывает взглядом трёхэтажное светлое здание.

— Оно удобно расположено, — говорит он. — И здесь точно есть большой зал и сцена.

Как раз идеальное место для очередного человеческого спектакля.

— Три этажа и мансарда. Внутренний двор, — продолжает он. — Восемь узких окон с торца и двенадцать с фасада.

Эрик боковым зрением замечает, как к ним направляется человек в форме, но останавливается в паре шагов и замирает, и Эрик оглядывается на него.

— А раньше… — говорит Чарльз, отнимая пальцы от виска. Застывший рядом с ними человек словно самая обыденная для него вещь. — …Здесь было лучше?

Они видят одно: деревья, замёршие до того, как скинули листья, ограждения из деревянных брусьев и лент, забитые окна жилых домов.

— Да, — отвечает Эрик.

Он проходит мимо замершего человека.

Ещё один квартал, и они выйдут к парку, вид которого, скорее всего, действует так же удручающе.

На перекрёстке он окидывает взглядом улицы: если бы он занимался безопасностью, снайперы следили бы за главным входом с домов на Рехте Бангассе; с окон, так как крыши покатые. С севера, с Беатриксгассе, здание плохо просматривается. На задний вход открывается отличный вид с соседнего высокого здания: на обратном пути они с Чарльзом пройдут мимо него.

***

Первым они проверяют отель, которого не было в их плане, но который расположен у них по пути.

Наверное, они в слишком простой одежде в холле шикарного отеля, среди позолоты рам, лепнины и мрамора, выглядят странно, но на них никто не задерживается взглядом.

Администратор знает английский, и Чарльз, вежливо улыбаясь, задаёт вопросы. И хотя получил только часть ответов, удовлетворённо кивает. Конечно, узнал всё.

— Здесь мы зря потеряли время, — говорит Чарльз уже на улице. — Возможно, подвела интуиция или моё восхищение фасадом. Кстати, я понял, что для завтрашнего дня нам обязательно нужно найти другую одежду. Мы не подумали об этом раньше. Приличные костюмы, если мы хотим быть в зале. В магазине…

— В отеле, — поправляет его Эрик. — Я рассчитывал, что мы решим все проблемы, связанные с одеждой, в отеле.

— Значит, — улыбается Чарльз, — не подумал только я. Хорошо. — И на удивление легко принимает идею украсть чужие вещи.

Идти до гостиниц, которые выбрал Эрик, недолго. Они сворачивают на другую дорожку, в конце аллеи виднеется выход из парка и нужная им улица. Людей всё также мало. Это непривычно. Как будто Эрик вернулся в совсем другой город. Сам же парк выглядит хоть и мрачно из-за голых деревьев и кованных, покрытых наледью, скамеек, но аккуратно и чисто.

Эрик останавливается у ограды. Они решили сначала проверить «Мэрриот», но возле другого отеля Эрик видит среди прочих несколько военных автомобилей.

— Там кадиллак, не могу отсюда рассмотреть, — вполголоса говорит Чарльз, — это может быть посольская машина.

— Значит, сначала мы идём туда.

Чарльз кивает. Эрик обходит его, чтобы выйти на улицу с неограждённой стороны, и коротким жестом указывает следовать за ним.

***

Эрику странно, но интересно наблюдать, как Чарльз работает, сидя в кресле в холле с закрытыми глазами. Не подумаешь, что он спит: лицо выражает сосредоточенность, между бровями пролегла складка, губы плотно сжаты.

— Американская делегация здесь, — наконец-то говорит Чарльз. — Они заняли несколько номеров на четвёртом этаже. — Он устало смотрит на Эрик снизу вверх. — Начало завтра, в десять до полудня. Шоу там точно будет.

— Он здесь?

Эрик, вздохнув, прячет руки в карманы и пересиливает желание оглянуться. Если бы Шмидт был здесь, Чарльз бы сказал сразу… И просто таких случайностей не бывает.

Чарльз качает головой.

— Фрост?

— Нет. Ни её, ни кого-то из людей Шоу, ни самого Шоу. Хотя раньше он как-то прятался от телепатии, и я не смог проверить каждого постояльца… Я уверен, что его здесь нет. Я ошибся, когда посчитал, что Фрост будет здесь, но у нас есть кое-какая информация. Я расскажу по дороге.

Эрик протягивает ему руку, когда Чарльз встаёт с кресла.

— Ты можешь меня подождать здесь? — спрашивает Чарльз. — Я схожу в уборную.

— Не слишком долго.

— Да… конечно.

Эрик провожает его взглядом. Когда Чарльз заворачивает возле лестницы налево, он со вздохом садится в кресло. Часы висят на стене напротив стойки администратора. Минутная стрелка переходит на «десять».

Им всё ещё нужно достать здесь одежду… И что-нибудь перекусить. Голод занимает мысли.

Эрик откидывается назад, утопая в мягком кресле, и вытягивает перед собой ноги. Здесь тепло, легко дышать и… кресло всё-таки слишком мягкое. Чтобы не уснуть, он разглядывает людей. Девушка, подошедшая к стойке администрации, одета в длинное коричневое пальто, на котором блестят капли воды — наверное, начался дождь, — и аккуратную чёрную шляпку. Она открывает сумку и достаёт документы. Девушка кажется ему привлекательной.

Эрик вновь смотрит на часы. Минутная стрелка возле «пятнадцати». Прошло не больше пяти минут, но что-то внутри него неприятно сжимается.

Возле стойки больше нет посетителей, хотя Эрик отвёл взгляд лишь на мгновение. Администратор что-то читает. Эрик, выпрямляясь в кресле, оглядывается вокруг: девушки нет. Как она могла так быстро уйти? Точно не выходила из здания. Скорее всего, зашла в лифт.

Минутная стрелка на часах показывает пятнадцать минут. Но что-то не так. Его не покидает чувство тревоги.

Эрик поднимается на ноги, поводит плечами и разминает затёкшую шею. Он достаточно наблюдателен, у него отличная память. И он акцентировал внимание только на минутной стрелке. За пять минут часовая стрелка переместилась бы только на одну двенадцатую часть от одного деления. Но это не так. Он пытается вспомнить, как выглядел циферблат, когда он смотрел на него в первый раз, мысленно перевести стрелки, представить расстояние между ними. Без сомнения, часовая стрелка сдвинулась больше, чем должна была. Если их часы не сломаны, прошло не пять минут. А больше часа.

Эрик, прищурившись, некоторое время смотрит на циферблат, ожидая увидеть объяснение, какое-то опровержение своим мыслям, но ничего странного не происходит. Скорее всего, часы сломаны.

Он уверенным шагом направляется к лестнице, останавливается, когда из кабины лифта выходит девушка в тёмном платье. Та же, которую Эрик видел только что у стойки администратора. Она успела меньше чем за минуту оставить в номере сумку, снять пальто и шляпку, и переодеть туфли.

Значит… дело не в неисправности. Просто целый час каким-то образом пропал из его жизни.

***

Эрик открывает дверь и осторожно выглядывает в коридор, куда должен был уйти Чарльз. Справа — судя по запаху и звукам, вход на кухню. Слева — видимо, подсобные помещения, и Эрик идёт туда. Туалет находится в конце коридора. Свет не горит. Эрик щёлкает выключатель. Никого нет, но он всё-таки проходит внутрь, чтобы в этом убедиться.

Останавливается перед зеркалом и открывает холодную воду, смачивает лицо; она обжигает пылающую кожу. Самое рациональное объяснение — там, в кресле, тепло его расслабило, вот он и задремал, но он не помнит ни момент, когда провалился в сон, ни момент, когда проснулся.

Сквозь шум воды Эрик слышит шаги и тут же закручивает кран.

Шаги стихают, но человек стоит за дверью — Эрик слышит его вздох.

Дата добавления: 2015-11-04