Автор: шахматная лошадка 34 страница

***

– Пляши, подруга! – Гермиона, нервно мерявшая шагами Атриум, бросилась навстречу Гарри, который вышел из лифта, помахивая в воздухе какой-то бумажкой. – Под мою личную ответственность. Поскольку, пока ты официально не воскресла, то формально признаёшься недееспособной и находишься под моей опекой… – он насладился шокированным выражением её лица и только потом признался: – Шутка. Но тем не менее, выписать разрешение на посещение Малфой-мэнора на твоё имя пока невозможно.
– Что это значит? Ты отправишься к Малфоям вместе со мной?!
– Ну да, посижу там, поболтаю с Драко о том, как мы в детстве вместе играли…
– …аж целых пять часов, пока я не забрала тебя домой, – скептически продолжила Гермиона. – Кто бы мог тогда подумать, что это было начало прекрасной дружбы?
– Валяй, издевайся, а мне на самом деле жаль, – внезапно посерьёзнев, сказал Гарри. – Как-то всё нелепо. И я ещё не до конца понимаю, как же вышло так… паршиво.
– А я боюсь, что это всё из-за меня, – тихо, но твёрдо произнесла она.
– А я вот всё думаю, отчего динозавры вымерли, – буркнул он. – У нас портключ на половину одиннадцатого завтра. Лично я – домой, отсыпаться, эти бюрократы меня умотали.
– Я, пожалуй, останусь в Дырявом котле, – решила Гермиона, которой до завтра надо было собраться с мыслями.
– Не хочешь лично сообщить Рону, кому мы собираемся нанести визит? – поддел её Гарри.
– Нет, и тебя прошу не говорить, – серьёзно ответила она. – Ещё неизвестно, как всё пройдёт. Скорее всего, он и говорить со мной не захочет, после стольких лет…
– То есть, предпочитаешь пострадать в одиночестве? Ну, как знаешь.
– Захвати мою картину с собой, – попросила Гермиона, протягивая ему тубус. – Пусть ждёт меня дома.
Гарри, просияв, кивнул. Его явно порадовало её признание, что она всё ещё считает лондонскую квартиру своим домом. Хотя на самом деле Гермиона понятия не имела, где теперь её дом. Это всё было неважно до тех пор, пока она не исполнит своё обещание и не вернётся – пусть даже это было уже никому не нужно.

***

Когда Драко вышел из ванной, по подоконнику его комнаты прохаживалась министерская сова. Судя по её потрёпанному и недовольному виду, можно было с уверенностью утверждать, что Сулла вновь подстерёг конкурентку в саду. Отцовский филин не желал смиряться с вынужденной отставкой и заточением в поместье. Установленный вокруг Малфой-мэнора барьер не позволял ему даже просто вылететь за пределы сада, не говоря уж о доставке почты. Теперь единственным способом связи с внешним миром был камин, соединённый только с одним адресом – кабинетом старшего аврора Квинси, куратора Малфоев. И если в поместье что-нибудь, не дай Мерлин, случится ночью или в выходной – у них даже не будет возможности попросить о помощи. Драко еле-еле выторговал для отца ежемесячный визит целителя Неббиша. От старика было мало толку, но он хотя бы не смотрел на них как на прокажённых и честно пытался разобраться, что происходит с Люциусом. Драко сомневался, что кому-нибудь ещё было до этого дело.
Зато Квинси без устали слал распоряжения: проверить по каталогу библиотеку, предоставить подробный план дома, составить опись фамильных артефактов и портретов…
"Скоро он потребует пересчитать столовые приборы", – прокомментировал как-то отец.
Было совершенно ясно, что всё шло к полной конфискации имущества. Первым делом вывезли лабораторию – вместе с приличным запасом ингредиентов, среди которых было немало очень ценных, в своё время с большим трудом добытых Северусом. Теперь в доме не из чего было сварить даже перцовое зелье. Да и не в чем.
– Ну что там у тебя? – нелюбезно буркнул Драко, впуская сову и отцепляя от её ошейника свиток. – "Настоящим уведомляю, что мистер Гарри Поттер с сопровождающим лицом получил разрешение на посещение Малфой-мэнора 14 августа 1999 года. Старший аврор Квинси". Ну спасибо, птичка! Главное – успеть расстелить ковровую дорожку… – сова, не моргая, смотрела на него тупым взглядом. Но, по крайней мере, хотя бы делала вид, что слушает. В его ситуации годился и такой собеседник. – И что ещё за "сопровождающее лицо"?
Сова наконец сообразила, что угощения ей снова не дождаться, и, сердито клацнув клювом, вылетела в окно.
– Что им тут вообще понадобилось?! – проорал вслед удаляющемуся силуэту Драко и в сердцах хлопнул створкой так, что стекло жалобно задребезжало.
Драко направился в спальню отца, раздумывая, стоит ли предупредить его о завтрашнем визите. Тот уже два месяца не выходил из своей комнаты, поэтому встреча с гостями ему всё равно не грозила, и Драко решил умолчать о сегодняшней почте. Некоторое время назад Люциус окончательно перестал реагировать на попытки сына поговорить с ним. Раньше Драко упорно продолжал что-то рассказывать – лишь бы не сдаваться, не признавать, что надежды вернуть его нет. Ведь рекомендуют же целители беседовать с больными, находящимися под воздействием "жидкого сна" или в магической коме – чтобы они не теряли связи с миром живых. Но вскоре стало ясно, что все старания Драко ни к чему не приводят. Сознание Люциуса работало, он просто не хотел возвращаться в реальность, в лучшем случае раздражаясь, а в худшем – просто не замечая сына.
Вот и сейчас он сидел в своём кресле, сосредоточенно глядя куда-то вдаль, и даже не шевельнулся, когда вошёл Драко. Нахохлившийся Сулла, сидевший за окном на перилах балкона, с надеждой посмотрел на младшего Малфоя, но тот лишь развёл руками. Что он только не испробовал, когда отец начал всё чаще и всё глубже погружаться в это странное и пугающее состояние. Последний совет Неббиша сводился к тому, что Люциусу может помочь встряска, какой-нибудь сильный шок. Тогда, собравшись с духом, Драко направил на отца палочку.
"Мне придётся наложить на тебя Империо, – предупредил он дрожащим голосом. – Ты знаешь, что министерские следящие чары это непременно засекут, и меня отправят в Азкабан. Но клянусь, если ты немедленно не поднимешься из этого чёртова кресла…"
В следующий момент его сшибло с ног магическим ударом. Пришёл в себя Драко уже за дверью отцовской комнаты. Когда он набрался смелости вновь туда заглянуть, Люциус, как ни в чём не бывало, сидел на своём месте, не выказывая ни малейшего интереса к самочувствию сына, который только что протаранил головой стену. С тех пор Драко не рисковал навязывать ему свои решения.
– Спокойной ночи, отец! – прошептал он, наклонившись над Люциусом, чтобы поцеловать его в лоб.
В ответ не дрогнули ни губы, ни брови, взгляд всё так же был устремлён в невидимые Драко дали, а похудевшие пальцы, не сбившись с ритма ни на мгновенье, продолжали перебирать тимпаны маленькой латунной астролябии, которую отец не выпускал из рук с самого февраля.

Глава 46.
Гарри ввалился в комнату, которую Гермиона сняла в Дырявом котле, за три минуты до срабатывания портключа, задыхающийся и красный от бега по лестнице.
– Представляешь, проспал! Меня Рон до пяти утра пытал, правда ли, что Габи в него влюблена ещё с Тремудрого турнира…
– Ох, Гарри, молчи лучше, – с угрожающим видом надвинулась на него Гермиона. – Ещё не знаю, во что тебя трансфигурировать, но сейчас придумаю.
– Я не виноват! – попятился он, изображая смертельный ужас. – Между прочим, мне с трудом удалось отбиться от его расспросов, куда это мы собрались. Я даже не позавтракал! У тебя нет ничего пожевать?
– Ты издеваешься надо мной?! Доставай портключ немедленно!!!
– Ну что ты так нервничаешь… Как видишь, отлично успели, – вторую половину фразы Гарри договорил, поднимаясь с влажной травы, росшей вдоль дорожки, которая вела к главному входу.
Из-за густого тумана казалось, что сейчас совсем раннее утро, и дом выглядел спящим, но при приближении к нему ощущалось, что этот сон неспокоен и тягостен. Гермиона поёжилась – не то от липкой сырости воздуха, не то от дурного предчувствия.
– Как думаешь, мы никого не разбудим? – спросила она – просто для того, чтобы стряхнуть с себя оцепенение.
– Они должны были получить уведомление из Министерства, – пожал плечами Гарри и решительно постучал в дверь.
– Гарри… – прошептала она одними губами, и он приобнял её на мгновенье, помогая обрести уверенность.
– Всё будет хорошо, – пообещал он, тоже понизив голос. – Ты же так хотела…
Он замолчал на полуслове, когда за дверью послышались шаги, щёлкнул замок и на пороге перед ними показался Драко Малфой собственной персоной.
– Поттер, – коротко поприветствовал он Гарри и посторонился, пропуская их в дом.
– Малфой. Ты теперь сам себе дворецкий, как я погляжу? – не удержался от подначки Гарри, и Гермиона незаметно двинула ему кулаком в рёбра.
Но Драко как будто не заметил сарказма.
– Дворецких нам иметь запрещено, – пояснил он спокойно. – Эльфы могут аппарировать за установленный барьер, поэтому их всех сослали во французское поместье. Так что мы с отцом живём тут совершенно одни.
– Ты что – и готовишь сам?! – искренне изумился Гарри.
Драко лишь пожал плечами и вопросительно уставился на него, явно ожидая, что тот представит свою спутницу. Гарри же, похоже, совершенно не догадывался о его затруднении.
– Драко Малфой, – наконец отрекомендовал он себя сам с коротким кивком.
– Здравствуй, Драко, – ответила Гермиона.
На лице Драко отразилась смена эмоций: от раздражённого недоумения до прозрения и шока.
– Грейнджер?! – недоверчиво выдохнул он, и у Гермионы внезапно совместились образы маленького Драко, который доверчиво тянул к ней пухлые ручки, и этого – стоящего перед ними с напряжёнными плечами, с горестной вертикальной морщинкой на лбу.
Она шагнула вперёд и мягко обняла его, и Драко, к их общему изумлению, не сделал попытки сразу вырваться, наверное, от потрясения. Так они простояли почти минуту в тишине, пока Гарри не сделал несколько шагов по холлу с таким видом, будто приехал на экскурсию. Только тогда до Драко, видимо, начала доходить вся абсурдность ситуации, и он медленно отстранился, судорожно соображая, что же заставило его обниматься с грязнокровкой.
– Стало быть, ты жива? – глупо спросил он. – Это и вправду ты?
– Это и вправду я, – просто ответила Гермиона. – Драко, я приехала к твоему отцу. Могу я увидеть его прямо сейчас?
Подошедший ближе Гарри вновь успокаивающе положил ладонь ей на плечо.
– М-м-м, Грейнджер, – на лице Драко появилась неуверенность, – он сейчас не в состоянии принимать гостей, извини.
– Что с ним?! Что происходит?! – почти выкрикнула она, стряхивая с себя руку Гарри.
– Понятия не имею, Грейнджер, – устало ответил Драко. – Он как будто тает, я не знаю, как это объяснить.
– А что он сам говорит? – помертвев, спросила она, чувствуя, как внутри растёт новый крик, полный ужаса и боли. Поздно?
– Ничего. Теперь уже ничего. Ещё два месяца назад он разговаривал, правда, в его речах было всё меньше и меньше смысла. А теперь только повторяет иногда: "Дальше некуда, дальше некуда"…
– На латыни? – перебила его Гермиона.
– А ты откуда знаешь? – Драко попятился к широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. – Что вам надо от моего отца?!
– Отведи меня к нему, – скомандовала Гермиона, и он снова подчинился, жестом пригласив следовать за собой.
Они поднялись по лестнице, прошли короткий коридор и оказались перед массивной дверью из тёмного дерева. Только тогда Гермиона поняла, что Гарри остался внизу. Похоже, он до сих пор лучше её самой понимал, когда нужно поддержать, а когда – предоставить свободу. Она перехватила запястье Драко, который уже взялся за дверную ручку.
– Я войду к нему одна, – распорядилась она непререкаемым тоном, и Драко, как зачарованный, кивнул. – Пообщайтесь пока с Гарри. Скажи ему, что я разрешила всё рассказать про Джин.
– Джин? – он сосредоточенно нахмурился. – Джин Найтли?
Гермиона вздрогнула.
– Ты что-то помнишь?! – но Драко смотрел на неё, явно не понимая, о чём речь. – Откуда ты знаешь это имя?
– Северус… Профессор Снейп оставил отцу для неё письмо. И меня тоже просил, на всякий случай, чтобы кто-нибудь из нас передал это письмо Джин Найтли, если она вернётся. Больше я ничего не знаю, кроме того, что отец чуть его не заавадил от ярости, когда услышал эту просьбу. И орал, как ненормальный, что она не вернётся никогда, потому что её больше нет. А потом они надрались вдвоём. Это было на рождественских каникулах на моём седьмом курсе.
– И где сейчас это письмо? – внезапно севшим голосом спросила Гермиона.
– В бумагах отца, наверное, – пожал он плечами. – Ну, ты идёшь?
Она лишь кивнула, горло сдавило так, что трудно было даже дышать, не то что говорить.
– Тогда удачи, Грейнджер, – напутствовал её Драко совершенно серьёзно.
И эта его серьёзность пугала её больше всего. Что должно было случиться, чтобы Драко выглядел таким поникшим? Чтобы так легко доверился ей, представ без своей вечной маски абсолютного превосходства? Чтобы смотрел на неё чуть ли не с надеждой, как будто только последняя капля гордости мешала ему попросить о помощи?
Дрожащей рукой она нажала на дверную ручку и шагнула в комнату Люциуса.

***

Когда Грейнджер скрылась в отцовской комнате, Драко остался стоять под дверью в состоянии, близком к смятению. Всё это было ужасно странно: трагически погибшая и давно оплаканная всеми Героиня, внезапно объявившаяся на пороге его дома, её подозрительный интерес к Люциусу, непривычно дружелюбное поведение обоих гриффиндорцев… Вчера, получив министерское уведомление, Драко пообещал себе изо всех сил сдерживать враждебные порывы по отношению к Поттеру, который при желании мог здорово усложнить ему жизнь. А мог и облегчить – если бы только удалось пробудить в нём хвалёное гриффиндорское благородство и сострадание к побеждённым. Поэтому Драко был всерьёз настроен вести себя как паинька – ведь от этого, возможно, зависела жизнь его отца. Но с самого начала всё пошло совершенно не так, как он ожидал.
Первым делом у него мелькнула мысль, что это была тщательно спланированная аврорская операция. Грейнджер и Поттера, уже зарекомендовавших себя во время войны, вполне могли привлечь к серьёзному делу, хоть они пока и не числились в составе аврората. Но что было истинной целью их визита – допрос Люциуса? Или возможность для Поттера беспрепятственно разгуливать по Малфой-мэнору, пока Драко провожает Грейнджер к отцу? Ради чего тогда был затеян этот жестокий блеф с пожаром в Мунго? Уж что-что, а пожар-то точно был настоящий. Ведь Гойл погиб в нём на самом деле. Да и Грейнджер… была совсем не похожа на себя. Если бы не голос, Драко вряд ли вообще поверил, что это всё-таки она. И при этом всего за несколько минут, что они проговорили, он успел от полного неузнавания прийти к такой же полной уверенности, что это не двойник, не иллюзия, а Грейнджер собственной персоной. А теперь даже не мог понять, ни на чём основана эта убеждённость, ни почему не узнал её сразу и что конкретно в ней не так.
Самым же странным во всём этом был необъяснимый порыв откровенности, овладевший Драко, когда Грейнджер начала расспрашивать его об отце. Наверное, он просто смертельно устал нести в одиночку тяжесть пустого дома, ставшего его тюрьмой. Настолько устал, что визит двух бывших однокурсников, двух набивших оскомину школьных врагов вызвал у него приступ какой-то дурацкой сентиментальной… радости. Это было чистым безумием, но в его доме наконец-то снова были живые люди – не те равнодушные сволочи из министерства, как саранча налетевшие на Малфой-мэнор в поисках поживы, а нормальные, пусть раздражающие, но зато хорошо знакомые люди из той, прежней жизни. И даже если они тоже участвуют в какой-то игре – пусть, лишь бы только…
Буквально раздираемый противоречивыми эмоциями и совершенно сбитый с толку, Драко наконец принял решение. Отец, даже в своём теперешнем состоянии, был вполне способен при необходимости постоять за себя, а вот оставлять без присмотра Поттера, который, возможно, в эту самую минуту вынюхивает что-то в их многострадальном доме, не стоило. А ещё Драко нужно было непременно использовать выпавший шанс наладить с ним контакт – и попытаться выяснить, что же, Мерлин раздери, вообще происходит!
Вопреки опасениям, Поттер ожидал там, где его оставили, у подножия лестницы в холле. При виде Драко он просиял приветственной улыбкой и заискивающе спросил:
– Малфой, может ты пригласишь меня позавтракать? Я даже могу поработать для тебя домашним эльфом, если, конечно, есть продукты.
Драко лишь неопределённо пожал плечами, не торопясь принимать правила новой игры, и молча повёл Поттера на кухню. Когда-то, несколько веков назад, в Малфой-мэноре работала человеческая прислуга, и теперь, когда они лишились эльфов, кухня нормальных размеров оказалась очень кстати. Мама ещё до отъезда во Францию успела оборудовать её всякими современными штуками и трансфигурировать столы, но собственно искусство готовки ей не давалось, и довольно скоро эта обязанность перешла к Драко. Поэтому он мог оценить ловкость, с которой Поттер принялся за дело, едва только получил указания, где что лежит.
"Наверняка освоил кулинарные премудрости под чутким руководством мамаши Уизли, с этой семейки станется приставлять гостя к готовке… – с иррациональной ревностью подумал Драко и тихонько фыркнул – в конце концов в данный момент он сам эксплуатировал Поттера без зазрения совести. – Но с другой стороны, – поспешно поправился он, – Поттер мне не гость!"
Но сколько Драко ни твердил себе, что сегодняшнее нашествие гриффов не имеет ничего общего с дружеским визитом, при виде деловито хозяйничающего у плиты Поттера никак не удавалось вернуться обратно в настороженно-сосредоточенное состояние, в котором он полчаса назад открыл дверь Малфой-мэнора. Мысли метались, как припадочные, ноющее беспокойство об отце сменялось страстным желанием заставить Поттера проникнуться их бедственным положением, но тут же неведомо каким образом сохранившиеся остатки гордости начинали нашёптывать, что первоначальный план никуда не годится, и всё было так дико и неправильно, как бывает только во сне. А Поттер болтал без умолку, не отрываясь от готовки, и, казалось, не чувствовал никакой неловкости.
– Так что там с Джин Найтли? – спросил Драко, наконец собравшись с мыслями и дождавшись паузы. – Грейнджер разрешила тебе всё мне рассказать.
– Правда? Я думал, она сама захочет. Малфой, – Поттер отложил нож, ссыпал порезанные овощи в сотейник и повернулся, пристально и серьёзно глядя Драко в глаза, – а что ты помнишь о своём детстве? Самое раннее воспоминание?
– Мы что, теперь друзья, Поттер? – выпалил он раздражённо и тут же мысленно отвесил себе подзатыльник. Отец всегда говорил, что отсутствие выдержки порой вредит больше, чем отстутствие мозгов. Подразумевая, что Драко не хватает именно первого. – С какой стати ты задаёшь такие вопросы? – добавил он более спокойным тоном, надеясь, что это поможет сгладить впечатление от его грубости.
– Могли бы быть друзьями, – задумчиво ответил Поттер, проигнорировав выпад. – По крайней мере, в детстве мы уже встречались. Я сам пока не очень много об этом знаю, – добавил он, отвечая на немой вопрос в глазах Драко. – Надо расспросить Гермиону.
– А Грейнджер тут при чём? – поинтересовался Драко, в этот момент совершенно уверенный, что всё сегодняшнее утро ему попросту приснилось и сон продолжается до сих пор.
– При том, Малфой, что она нас обоих помнит маленькими. Гермиона жила в прошлом под именем Джин Найтли. И дружила со Снейпом и…
– …и с отцом! – закончил Драко помертвевшим голосом. – Твою мать, Поттер, ты не мог сразу?… За мной, живо!
Подхватив с полки успокаивающее зелье – небольшой запас, раздобытый для них Неббишем, – Драко помчался вверх по лестнице, шагая через несколько ступенек.

***

Притворив за собой дверь, Гермиона огляделась. Комната была большой и светлой. Вся её внешняя стена являлась одним сплошным окном, выходящим на некогда ухоженный парк с фонтанами и клумбами, но густой туман почти полностью скрывал землю, создавая впечатление, что спальня парит где-то высоко в пышном облаке. Гермиона ожидала увидеть огромное ложе по центру, но, похоже, эта комната принадлежала Люциусу лично, поэтому отражала тот спартанский стиль, к которому он тяготел в годы учёбы: простая узкая кровать располагалась у стены, оставляя много свободного пространства, в противоположном углу стоял запертый секретер, над которым висело несколько книжных полок, а у окна – кресло с высокой спинкой. Ни портретов, ни ковров, ни даже занавесок – только белый мраморный пол и пасмурный свет, льющийся серым потоком. Всё это немедленно вызвало у Гермионы ассоциации с хрустальным гробом.
Она осторожно приблизилась к окну, огибая кресло, и наконец заглянула в любимое лицо. Люциус, сидевший с закрытыми глазами, выглядел как никогда спокойным и умиротворённым… но таким ломким, неживым… Драко был прав – он как будто таял, растворяясь в туманной пелене, окутавшей Малфой-мэнор, отдавая ей свой свет, свою магию, свою жизнь. И сейчас не напоминал ни насмешливого, уверенного в себе молодого человека, которого полюбила Джин, ни высокомерного и опасного подручного Волдеморта, которого боялась и ненавидела Гермиона. Какая-то нездешняя хрупкая красота, проступая через слишком рано постаревшие черты лица, делала его непохожим на человеческое существо. Это было страшно, но завораживающе-прекрасно. Настолько, что она даже не могла понять: слёзы, льющиеся по лицу, – от боли они или от счастья? Или просто её счастью всегда было суждено быть таким острым и коротким, что оно не грело, а ранило…
"Не отдам!" – казалось, от её мысленного вопля вздрогнули даже стены дома.
– Не отдам, – звенящим шёпотом повторила она вслух, двумя резкими движениями вытерев щёки. – Не смей уходить… не теперь!
Фантастическое свечение тут же померкло, как будто вспугнутое её голосом, или просто она сама очнулась от морока, и нечеловеческая красота Люциуса тоже погасла, его лицо стало обычным – усталым, измученным, родным… А в следующее мгновение он открыл глаза.
– Джин.
В голосе не было ни радости, ни удивления, словно он тоже расстался с ней всего две недели назад. Как будто она уезжала в Австралию, а теперь вернулась и нанесла обычный визит вежливости бывшему однокурснику. Бывшему другу. Гермионе захотелось немедленно развернуться и бежать из этого чёртова поместья.
– Да, – она кивнула. – Да.
Глупо было верить, что он ждал её возвращения. Повторить подвиг Авроры Бек ей оказалось не по силам. Подобные истории хороши лишь чтобы восхищаться ими со стороны, а в жизни никто не будет хранить верность призраку прошлого. Пора бы уж знать, не маленькая.
Она сделала шаг назад, потом ещё один. А потом он протянул к ней руку с зажатой в ладони маленькой астролябией.
"…повторяет иногда: "Дальше некуда, дальше некуда"…"
– Я же предупреждала, что он одноразовый, – сказала она первое, что пришло в голову.
– Помню, – он слабо улыбнулся. – К тому же с тех пор моя репутация изрядно пострадала. После того, как я на глазах у твоего Поттера присягнул возродившемуся Лорду, о помощи в Хогвартсе можно было забыть окончательно.
– Так зачем? – не удержалась она. – Почему ты к нему вернулся?
Люциус пожал плечами и коротко ответил:
– Драко. В школе он был всё равно что в заложниках.
– Ерунда какая-то. Что могло угрожать твоему сыну в Хогвартсе?
– Ему может и ничего. А вот Северус в случае моего неповиновения рисковал получить приказ расправиться с сыном предателя. Поэтому я предпочел вернуться и играть роль кающегося слуги. Так я хотя бы мог принести какую-то пользу.
– Ты что – шпионил для Дамблдора?! – Гермиона уставилась на него с неописуемым изумлением.
– Разумеется, нет! – фыркнул Люциус, и от этой живой и непосредственной реакции у неё потеплело на сердце. – Я делал это для Северуса. Дурить Лорда вдвоём было не в пример проще. Все эти проверки, что он устраивал… Без моей подстраховки Северус не дожил бы до конца войны. Очень жаль, – добавил он, – что некоторые секреты Лорд не доверял никому. Если бы мы знали про Старшую палочку… Если бы ваш господин директор не скрывал от Северуса…
Он надолго замолчал.
"Ну и пусть! – упрямо сказала она себе. – Даже если я не нужна ему больше, он не откажется от дружбы. Им с Драко необходима помощь. И я больше никогда-никогда не брошу…"
– Я больше без тебя не могу, – эхом откликнулся он на её хаотично скачущие мысли. – Раньше я хотя бы знал, что ты где-то рядом.
– Я могу остаться здесь, – торопливо ответила Гермиона, отбросив к дементорам своё первоначальное решение ни в коем случае не навязываться.
– Действительно можешь? – Люциус, похоже, был искренне удивлён.
– Кто мне теперь запретит? – беспечно пожала она плечами.
– Да, конечно… – он как будто помрачнел после этого заявления, и к Гермионе вдруг пришло осознание абсолютной неправильности происходящего.
Всё было не так: безмятежный взгляд Люциуса, когда он только-только её увидел, этот безумный разговор, какая-то невозможная каша в её собственной голове, мешанина мыслей, не дававшая сосредоточиться на чём-нибудь кроме растущего разочарования.
"А ты, наверное, рассчитывала, что прекрасный принц, очнувшись, тут же наградит тебя поцелуем? – издевательски полюбопытствовал внутренний голос. – Но он за пятнадцать лет, похоже, успел смириться с твоим уходом, какая неожиданность!"
Гермиона потрясла головой, заставляя замолчать непрошенного комментатора. Не для того Гарри вчера уламывал министерских чиновников, чтобы сейчас она сдалась так просто! Медленно, словно преодолевая вязкое сопротивление окутавшего их тумана, она подняла руку и коснулась его щеки.
– Какая тёплая… – зачарованно прошептал Люциус, наслаждаясь лаской, и вдруг его глаза сверкнули знакомыми острыми льдинками. – Кто вы? – ясным голосом осведомился он, перехватив её запястье жёсткими пальцами. – Кто вы такая?!

***

Когда они с Драко ворвались в спальню старшего Малфоя, тот тряс Гермиону, как тряпичную куклу, держа одной рукой за ворот рубашки, а другой – выламывая ей запястье, не давая дотянуться до палочки. Едва услышав звук открывающейся двери, он бросил полузадушенную девушку на пол и медленно повернулся к вошедшим. Выражение его лица было совершенно безумным, но при этом чарующе-прекрасным. Гарри сам не понимал, что в этих искажённых гневом и болью чертах так притягательно, что не даёт отвести взгляд – как невозможно оторваться от танца змеи, готовящейся к смертоносному броску…
– Поттер, очнись, чтоб тебя! – прошипел Драко. – Где твоя палочка?!
– Но он безору…
– Ступефай! – красный луч из палочки Драко ударил в зеркальную сферу, возникшую вокруг Люциуса и Гермионы, и отлетел от неё, едва не задев при этом Гарри.
– Сын, выйди! – ледяным тоном приказал Люциус, который, казалось, прямо на глазах становился выше ростом. – И забери с собой… этого. Я не потерплю в моём доме министерских шпионов.
– Отец! – жалобно выкрикнул Драко, но тот одним движением брови залепил ему рот невербальным Силенсио.
– Мистер Малфой, – наконец нашёл в себе силы заговорить Гарри, хотя какая-то часть его сознания буквально вопила о том, что он должен немедленно опуститься на колени и молить о пощаде. – Это просто… недоразумение…
– Мистер Поттер, – Люциус снисходительно наклонил голову, изобразив приветственный кивок. – Потрудитесь покинуть Малфой-мэнор и передайте вашему начальству, что их дешёвые провокации… – в этот момент Гарри наконец нащупал в кармане палочку, но не успел её выхватить, как холодный взгляд Люциуса остановился на его крадущейся руке. – Во-о-он!!!
Яростный вихрь впечатал их с Драко в стену. Гарри ещё раз попытался достать палочку, но почувствовал на теле невидимые путы, сдавливавшие его всё сильнее и тянувшие к двери. Рядом красный от напряжения Драко пробовал подняться на ноги. Люциус же равнодушно отвернулся от них, переведя взгляд на зашевелившуюся на полу Гермиону.
– Экспекто Патронум! – воскликнула вдруг она, стремительным движением направив палочку в лицо старшему Малфою.
Палочка тут же вырвалась из её руки, отлетев в дальний угол. Но серебряный защитник Гермионы уже развернул свои огромные крылья, заливая комнату ослепительным светом. И всё сразу успокоилось. Защитная сфера погасла, будто растворилась в сиянии патронуса, и Гарри почувствовал, что опутывавшие его верёвки тоже исчезли. А Люциус с каким-то странным, отрешённым лицом подставил птице руку, на которую та уверенно опустилась.
– Петрификус Тоталус! – ударил Драко заклинанием, воспользовавшись тем, что отец отвлёкся.
Серебряный филин вспорхнул с руки Люциуса и немедленно растаял, когда тот, окаменев, пошатнулся и начал падать плашмя. Подскочивший Драко мягко принял отца в объятья, не дав ему удариться о пол.
– Поттер, не стой столбом, помоги мне! – процедил он сквозь зубы, и вместе с Гарри они перенесли Люциуса на кровать.
– Почему ты не предупредил, что он опасен?! – возмущённо рявкнул Гарри.
– Потому что он не опасен! – заорал в ответ Драко, дрожащими руками отмерявший успокаивающее зелье. – Я не знаю, что твоя подружка ему сделала, что вызвала такую реакцию! В последнее время он просто ни на что не обращал внимания.
Гермиона, отчаянно кашляя, поднялась с пола и подошла к ним.
– Я могу наколдовать ремни, – просипела она, кивком указывая на Люциуса.
– Мой отец не сумасшедший, Грейнджер, – резко ответил Драко, вливая отцу зелье. – И твои ремни его всё равно не удержат. Не бойся, – усмехнулся он, поймав её встревоженный взгляд. – Ещё часа два он будет спать. Вы спокойно успеете покинуть дом.
– А ты? – вмешался Гарри. – Мерлин великий, Малфой, что тут у вас происходит?!
– А то, что, с тех пор, как ваше уродское Министерство распорядилось сломать отцовскую палочку…
– Давно?! – перебила его гневную речь Гермиона.
Драко пожал плечами.
– Вскоре после оглашения Визенгамотом приговора. Где-то в середине мая.
– То есть он уже почти три месяца не может колдовать?!
– Как видишь, может, – криво усмехнулся Драко. – Если честно, он этой палочкой и раньше практически не пользовался. Говорил, что она ему не подходит. Но когда Квинси её сломал, в доме не осталось ни одной палочки. Представляете себе, что это такое – когда нечем даже разжечь огонь?
– Есть такая волшебная вещь, как спички, – буркнул Гарри, почему-то почувствовавший себя виноватым.
– О да, я в курсе, спасибо, Поттер, – Драко изобразил издевательский поклон. – Квинси прочитал нам целую лекцию и даже подарил от своих щедрот несколько коробков.
– Погоди-ка! – вмешалась Гермиона. – А как же эта? – она указала на палочку в его руке.
– Мама прислала её на мой последний день рожденья, – пояснил Драко, и его голос еле заметно дрогнул. – А до этого отец управлялся со всем при помощи родовой магии. Северус объяснял, что наш дом может играть роль проводника энергии. Но он слушается только старшего в роду. Сейчас это отец.
– И у него от беспалочковых экспериментов крыша поехала? – хмыкнул Гарри, чем заслужил два крайне неприязенных взгляда.
– Мой отец – нормальный, – с нажимом произнёс Драко. – Он странно себя вёл в последнее время, но никогда ни на кого не кидался. Даже на этого говнюка Квинси.
– Драко! – укоризненно сказала Гермиона, вызвав у Гарри новый приступ тихого веселья. Эти её материнские интонации… – Пойдёмте вниз, – она первая двинулась к двери и вдруг застыла, явно захваченная какой-то идеей. – Моя палочка! Гарри…
– Ассио! – послушно скомандовал Гарри, и Гермиона, поймав вылетевшую из-под секретера палочку, подошла к Люциусу и вложила её ему в руку. – Ты что делаешь? – осведомился Гарри страшным шёпотом. – Разве мы не собирались двинуть отсюда подобру-поздорову, пока хозяин в отключке?
– Я – не собиралась, – уверенно заявила она.
Драко наблюдал за ними с заинтересованным видом, но в разговор не вмешивался.
– Тебе мало, что он тебя едва не придушил? – Гарри ещё понизил голос. – Гермиона, мне жаль, но, похоже, Люциус действительно свихнулся…
– Не смей! – жёстко сказала она, но он видел за этой яростной реакцией подступающие слёзы бессилия. – Гарри, пожалуйста, я не могу так уйти. Если хочешь, можешь отправляться без меня.
– Я за тебя отвечаю, – напомнил ей он. – Ладно, Мерлин с тобой, подождём.
– Знаешь, Грейнджер, – подал наконец голос Драко. – Я бы на твоём месте всё-таки не оставлял бы ему свою палочку. Не боишься, что отец с ней что-нибудь сделает? Как видишь, он сейчас немного… не в себе.
– Не боюсь, – Гермиона решительно тряхнула головой. При виде этого, такого знакомого, движения, которым она раньше отбрасывала назад гриву волос, Гарри подумал, что чересчур поспешил засчитать подруге поражение. – Когда-то эта палочка была нашей.

Дата добавления: 2015-11-04