Что я сделала? Почему он остановился?
- Я хочу… черт, –пробормотал он, упираясь лбом в мою ключицу. – Я знаю, что это прозвучит, как дерьмо, и я буду иметь успех лучшего придурка на планете, но ты хоть представляешь, как сильно я хочу трахнуть тебя прямо сейчас? Нет… не трахнуть… заняться с тобой любовью… нет, не заняться любовью… это, блядь, никуда не годится. Я хочу… я, черт возьми, хочу, чтобы мы почувствовали себя хорошо. Я хочу, чтобы ты почувствовала себя хорошо. Я хочу почувствовать себя хорошо. Я хочу… я просто хочу.
Я прошлась рукой по его волосам, мягко позволяя ногтям задеть кожу его головы.
- Я думаю… я думаю, я могу… ты знаешь?... заставать тебя почувствовать себя хорошо? – сказала я с такой интонацией, будто это вопрос. Он отстранился, в растерянности встречая мой взгляд. – Я имею в виду, я могу прикоснуться к тебе… я не думаю, что это будет проблемой для меня… я могу… я могу заставить почувствовать тебя хорошо.
Кого я пыталась убедить? Себя или его? И что, черт возьми, я делала? Я серьезно предлагала прикоснуться к нему… там?
О, Боже, О Боже, О Боже.
- Ты не можешь предлагать мне подобное дерьмо, и ожидать, что я откажусь, потому что так будет благороднее, – предупредил он меня, и что-то в его взгляде приобрело животный оттенок. Я бы соврала, если бы сказала, что меня это не заинтриговало.
- Тогда, не отказывайся, – сказала я, прежде чем передумать.
Он зарычал и снова уперся лбом в мою ключицу. Он стал целовать и покусывать мою кожу, и я вздохнула в удовлетворение. Это ощущалось хорошо.
- Я говорил… со своим отцом… по поводу… этого дерьма, – пробормотал он мне в кожу. – Я не знал, что сделать, чтобы помочь тебе… а он крутится в этом дерьме, и я подумал, что он знает…
Теперь была моя очередь застыть.
- Ты говорил со своим отцом о нас и… сексе? – спросила я, мой голос был шатким.
- А что мне, блядь, предполагалось делать? – спросил он в раздражении, снова откидывая голову назад. – Это не должно быть так гребано сложно. Мы должны иметь возможность кончать в любое время, когда, блядь, захотим. Но что, черт возьми, нам делать, если ты сходишь с ума каждый раз, когда я пытаюсь помочь тебе?
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Он был прав. Конечно, он был прав. Но это не означало, что мне не причиняли боль его слова. Его слова сделали еще больше очевидным то, что со мной было что-то не так. Я никогда не буду нормальной.
- Шрамы могут проявляться в таких ситуациях, когда ты не ожидаешь их.
Я медленно открыла глаза, пытаясь избавится от выражения боли на лице, и встретила взгляд Эдварда.
- Я люблю тебя, – прошептала я. – И из-за того, что я люблю тебя и доверяю тебе, я хочу попробовать… я, возможно, сойду с ума, а, возможно, и нет. Но я хочу попробовать. Потому что, какой выбор у нас есть? Я не могу сдаться.
- Ты хочешь прикоснуться ко мне… – сказал он и я кивнула. – И почему ты хочешь это сделать?
- Потому что я хочу стать лучше для тебя, я хочу дать тебе что-то, что докажет тебе как много ты значишь для меня и… я просто хочу быть лучше и хочу дать тебе почувствовать себя хорошо.
- Ты понимаешь как это сексуально?
Я закатила глаза. – Это не сексуально. Это жалко. Если бы я была Таней, я бы уже спала с тобой и делала бы все эти вещи с тобой. Но я не Таня и это требует усилий с моей стороны.
- Таня не сексуальна. Ничего из того, что делала Таня, не было сексуальным. Так что, пожалуйста, ради всего святого, никогда не сравнивай себя с ней. В любом случае, ты все равно выиграешь.
Его губы оказались прямо под моим ухом и я замурлыкала. Он мягко улыбнулся в мою кожу.
- Но если ты хочешь прикоснуться к моему члену и заставить меня почувствовать себя хорошо, то кто я такой, чтобы отказывать? – прошептал он в моё ухо, его голос был хриплым. Я нервно закусила губу, когда он нежно взял моё запястье. Медленно он положил свою ладонь на тыльную сторону моей ладони и направил мою руку к его промежности. Он был твердым. Конечно, он был твердым. Легкая ткань его пижамы совсем не скрывала этого факта. Он на секунду отстранился, отпуская мою руку, чтобы снять футболку. Затем он лег на свою сторону кровати, подпирая голову рукой, а затем снова взял мою руку и прислонил её к своей эрекции. Он не сводил с меня глаз все это время.
- Все в порядке? – спросил он и я кивнула. В моей голове не звучало никакого голоса, потому что часть меня знала, что с этим все в порядке. Удовольствие было для парня, и с этим все в порядке.
Я могла сделать это.
Он заставил меня схватить его через штаны и мое дыхание прервалось. Это было новое ощущение. Очень медленно он начал двигать моей рукой верх и вниз по его длине и ему становилось трудно удерживать мой взгляд.
- Ты… ты хочешь, чтобы я… ээм… чтобы я засунула руку под твои штаны? – спросила я прямо.
- Если… если это то, чего хочешь ты, то да, – ответил он спокойно, но глаза выдавали его рвение.
Он полностью отпустил мою руку, и позволил мне самой управлять процессом. В этом случае, он не мог подталкивать меня. Через некоторое время, моя рука направилась под его штаны и белье. Моя рука задрожала, как только я положила её прямо на его…
- Ебать Иссуса Христа и его мать и его отца, – пробормотал Эдвард почти бессвязно, и зажмурил глаза, когда я взяла его. Я предполагала, что это хорошая реакция. Но что мне нужно было делать дальше? Просто двигать рукой вверх и вниз? Этого будет достаточно?
- Небольшая помощь… пожалуйста? – спросила я неловко.
Ему не нужно было повторять вопрос. Он засунул свою свободную руку под штаны и накрыл ею мою руку и свой ствол.
- Просто делай так, – сказал он, и начал двигать рукой вверх и вниз так же, как я и предполагала сделать. Очень часто, когда он проделывал весь путь до головки, моя рука становилась немного липкой, прежде чем он снова двигал ею вниз. Я думаю, что начала приспосабливаться и двигать рукой сама, но я была рада, что Эдвард продолжал держать свою руку на моей. Так я чувствовала себя в безопасности. Так я знала, что он сможет остановить меня, если я сделаю что-то, что покажется неправильным или… что просто будет неправильным.
Не прошло много времени, прежде чем дыхание Эдварда затруднилось, и он не начал двигать своими бедрами навстречу нашим движениям. Я была совершенно заворожена этим – загипнотизирована тем, как он двигался, загипнотизирована тем, как он выглядел и загипнотизирована звуками, которые он издавал.
Его хватка на моей руке усилилась, и вскоре я не могла сказать как быстро или как медленно я двигала по нему рукой – потому что, по большей части, он делал это сам, но моей рукой. Через несколько быстрых толчков, и гортанного стона, моя рука стала еще более липкой, потому что Эдвард кончил в свои штаны.
Его глаза были закрыты, и мы все еще держали его, пока он сдувался.
Я не смогла не захихикать от этой мысли. Сдувался. Прямо как воздушный шарик.
Очень медленно, Эдвард открыл свои глаза и встретил мой взгляд. Я не могла пройти мимо факта, что моя рука была все еще в его штанах. Все еще касалась мини-Эдварда.
По каким-то причинам, я никогда не ощущала себя счастливее. Это должно быть было достаточным доказательством того, что я была нормальной. Или, по крайне мере, достаточно нормальной. Я могла помочь своему парню кончить, не сходя с ума. Это было нормальным.
Взгляд Эдварда был напряженным, пока он что-то искал в моих глазах, и он так долго молчал, что я начала нервничать. Я все-таки сделала что-то не так? Это было не достаточно хорошо?
- Было… плохо? – спросила я, чувствуя неуверенность.
- Плохо? Ты… ты только что, блядь, дрочила меня, и ты спрашиваешь, было ли это плохо? – Он вытащил наши руки из его липких штанов и оттолкнулся, чтобы мы оба приняли сидячее положение. Он прижался своими губами к моим так сильно, что я подумала, что он может раздавить мой нос. – Это было гребано идеально, – произнес он, когда отстранился. – Спасибо. Я это и имею в виду. Спасибо. Тебе, – он начала осыпать моё лицо поцелуями снова, и я не смогла не захихикать. – Я люблю тебя так чертовски сильно, что это почти невозможно, – сказал он.
- Я думаю, ты должен сменить штаны, – сказала я. Он засмеялся, и лег обратно, не показывая никаких признаков того, что он поменяет их. Я не стала беспокоить его по этому поводу. Если он улыбался так широко и выглядел таким спокойным с липкими штанами, то кем я была, чтобы спорить с ним?
x x x x x
Эдвард держал меня за руку, пока я плелась вперед с одним костылем. Это было неловко, но я не жаловалась. Сегодня было не на что жаловаться. Все было хорошо. Запредельно хорошо. Все было… идеально.
Ничего не могло испортить сегодняшний день.
Эдвард поднял мою руку и поцеловал мои пальцы в энный раз с тех пор, как мы пришли сюда, и глупая улыбка продолжала держаться на его лице. Прошел всего лишь час после нашего приключения в спальне, и сейчас мы шли через центр Форкса, сквозь толпу.
Мы купили сахарную вату и пошли к единственному кафе в Форксе. Мы сели на скамейку снаружи и начали набивать рты друг друга этим розовым, липким пухом.
- Я люблю тебя, – сказал он, его глаза больше не отображали боли и страха, пока он облизывал свои пальцы. У него не было причин, чтобы чувствовать боль, или быть напуганным, потому что он знал, что его чувства взаимны.
- Я тоже люблю тебя, – ответила я, чувствуя экстаз от того, что наконец-то могла сказать это в ответ. Я положила кусок ваты в его рот, и его теплые губы захватили мой палец, слизывая вату с него. Я улыбнулась, и он улыбнулся озорной улыбкой в ответ.
Все было так, как должно быть, когда вы молоды и влюблены. Вы должны дрочить своему парню, слышать его благодарности снова и снова, и заставлять их звучать глупо. Затем, вы должны есть сахарную вату и улыбаться и шутить и просто наслаждаться друг другом. Вы должны целовать друг друга и ценить друг друга. Вы не должны беспокоиться о чем-то еще, потому что остальное неважно. Вот то, что важно: Ты и твой мальчик. Вы вместе.
Ничего не могло коснуться нас сейчас. Вместе, мы сможем преодолеть все. У меня не было причин бояться, пока я была с Эдвардом.
- Черт, мне нужно отлить, – сказал он. – Ты подождешь здесь? – я кивнула. Он встал и наклонился, чтобы поцеловать мои сахарные губы, прежде чем отойти. – Я люблю тебя, красавица.
- Это взаимно, – ответила я с такой широкой улыбкой, что у меня начали болеть щеки. Но я не могла ничего с этим поделать.
Эдвард улыбнулся в ответ, выглядя как дурачок, прежде чем завернуть за угол к входу в кафе. Я довольно вздохнула и откинулась там, где сидела.
Я была так счастлива. Это было самое идеальное Рождество. Я не хотела, чтобы оно когда-нибудь заканчивалось. Я хотела провести остаток…
Я даже не успела закончить мысль, потому что мой рот внезапно накрыла рука, резкий запах заполнил мой нос и рот, когда я попыталась вздохнуть. Я попыталась оторвать руку, но была недостаточно сильна, и то, что было у меня в носу и во рту начало подавлять все мои чувства. Мое тело начало свисать, я едва могла продолжать держать глаза открытыми.
С последней силой, я повернула голову.
Я не было удивлена лицом, которое увидела, прежде чем весь мой мир провалился в темноту.
Hit by Destiny
Глава 49 - Последствия
Эдвард Каллен
Моя нога тревожно постукивала по полу. Моё тело упало в кресло и, положив локоть на подлокотник, я опёрся головой о кончик моего среднего пальца. Я ни на что не смотрел, а просто ждал, когда мой папа выйдет из кабинета напротив.
Если верить часам на стене, я сидел здесь, в местном полицейском участке всего лишь тридцать минут, но я был уверен, что часы идут неправильно и каждая минута приравнивалась, как минимум, к двадцати.
Тридцать минут в участке.
И ещё пятнадцать, как я в последний раз видел Воробья.
Даже часа ещё не прошло, но всё же было такое чувство, будто она уехала на несколько недель, месяцев или даже лет.
Может, это потому, что я не знал, когда увижу её снова. Она не просто отправилась к Веберам, чтобы найти что-нибудь и снова вернуться ко мне. Она не просто пошла в уборную, чтобы потом вернуться ко мне. Блядь, она не просто зашла куда-нибудь, чтобы затем вернуться ко мне! Она никуда не уходила добровольно. Она оставила меня не по своей воле. Это также значит, что она не вернётся ко мне. Блядь, она просто исчезла, и всё это только моя вина.
Я перевёл взгляд на пару копов, зависнувших у водоохладителя в другом конце зала ожидания. Один из них, небрежно облокотившись на водоохладитель, потягивал воду из стакана. Они говорили о похищении, словно это самое увлекательное, что они пережили за те года, что работали в полиции. Обоим было - чуть больше двадцати. Те самые самоуверенные новобранцы. Они думали, что круты и бессмертны и любой преступник только от их присутствия наложит себе в штаны.
По тому, как они вели разговор, можно было подумать, что они точно знают, о чём говорят, когда на самом деле они нихера не знали. Они использовали тупой малопонятный полицейский жаргон, которым не пользовались настоящие полицейские. Этого они понахватались из дешёвых ТВ-шоу, смотреть которые настоящие копы избегали, как чумы. Они жили по клише, но никак не в реальности.
Было понятно, что несмотря на то, что они возможно, хотели отнестись к похищению серьёзно и делать свою грёбаную работу, больше их волновало то, как круто они выглядят, участвуя в одном из крупнейших преступлений, которые видел этот город за последние годы. Хотя, как по мне, так больше походило, что они дети, играющие в полицейских. Блядь, они понятия не имели, что делать.
Меня интересовало, что сделало это преступление столь интересным - тот факт, что это похищение с покушением на убийство или то, что жертвой являлась дочь шефа полиции. О, простите, я имел в виду дочь бывшего шефа полиции.
Не похоже, что в скором времени он вернёт эту работу.
Парадная дверь открылась, и вошли последние люди, которых, блядь, я хотел видеть в тот момент.
Грёбаный Майк Ньютон и его девушка-шлюха Джессика Стенли.
Полицейские возле водоохладителя тут же выпрямились и выставили грудь, словно от этого они выглядели круче. Майк, нервничая, подошёл к ним, а Джессика, теребя подол жакета, стояла в нескольких шагах от него.
— Э-э… ну... э-э... нам сказали, чтобы мы пришли сюда и предоставили отчёт как... э-э... в качестве свидетелей... похищения Гусыни... Нет! Я имею в виду Свон... э-э... нет... да... – заикался Майк. Веселясь, полицейские обменялись взглядом, и один из них кивнул в сторону коридора.
— Похищение Изабеллы Свон, я понял, – спокойно сказал он. – Следуйте за мной.
Последовав за полицейским, взгляд Майка метнулся по сторонам и, в конце концов, остановился на мне. Я сразу же напрягся, сидя в кресле, и клянусь грёбаному Богу, что увидев меня, он чуть не обоссал свои грёбаные штаны. Может, мне стоит стать полицейским. У меня бы отлично получалось пугать преступников.
Майк быстро опустил взгляд в пол, и они с Джессикой скрылись из виду.
Мне жаль, что я, блядь, не разбил ему голову, когда узнал, что они видели.
Это всё его вина.
x x x x x
— Я люблю тебя, – сказал я, облизывая пальцы от липкой розовой ваты. У меня был соблазн позволить ей сделать это для меня, но я решил, что это скользкий путь, и закончится всё тем, что я зайду слишком далеко. Если она будет облизывать и сосать мои пальцы, я начну представлять, как она лижет и сосёт другие части моего тела.
Ой, слишком не вовремя.
— Я тоже тебя люблю, – ответила она, и я почувствовал волнение и облегчение. Блядь, такая простая вещь, но это значило всё.
Она удивила меня, поднеся палец с сахарной ватой к моему рту. Словно могла читать мои мысли. Сжав губы вокруг её пальца, я позволил своему языку начисто вылизать его. Смотря на меня, она прикусила губу, и я еле удержал стон. Знает ли она, как чертовски сексуально выглядит, когда смотрит на меня так? Словно я центр её вселенной? Трудно было поверить, что всего несколько часов назад её рука находилась у меня в штанах. Память об этом навсегда запечатлеется во мне, как одна из самых горячих вещей, которые я когда-либо испытывал. Неважно, что она никогда не делала этого раньше, и не имело значения, что она всё ещё девственница. Когда тебе дрочит девушка, которую ты любишь - это намного горячей, чем трахать кого-то в кабинке дворника, это уж точно.
Я почувствовал, как Эдвард-младший дёргается в штанах, требуя к себе внимания. Так не вовремя для неловкой эрекции. Блядь, Воробей имела надо мной слишком большую власть. И вдобавок ко всему, мне срочно нужно было отлить.
— Чёрт, мне нужно отлить, – сказал я, не желая оставлять её. Мне так нравилось сидеть с её пальцем во рту и просто лизать и сосать, и... я хотел сам на себя закатить глаза. Мои мысли давно покинули безопасную территорию
— Подождёшь меня здесь? – спросил я и она кивнула. Неохотно встав, я наклонился и прежде чем уйти, поцеловал её сладкие губы. – Я люблю тебя, красавица, – не в состоянии сдерживаться ответил я, так как знал, что больше всего на свете хотел, чтобы каждый раз, как я это говорил, она произносила эти слова обратно.
Она не обманула.
— Это взаимно, – широко улыбаясь, сказала она. Я улыбнулся в ответ и, почувствовав себя подобно легкомысленной школьнице, повернул за угол и направился в кафе.
В кафе было многолюдно, и я с трудом добрался до комнаты в конце коридора.
Подойдя к ближайшему писсуару, я вытащил свой член. Повернув голову, я кивнул и ухмыльнулся парню рядом со мной. Я узнал его, он учился со мной в школе, но он, заметив меня, вздрогнул, и чуть не обоссал свою обувь. Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, почему.
У меня не было никаких причин приветствовать этого парня! Я не знал его. Мы даже не общались в школе.
Но это уже не имело значения, потому что я был чертовски счастлив, чтобы переживать из-за этого. Кроме того, я наверняка осчастливил этого мудака. Не каждый день вы получаете кивок от грёбаного Эдварда Каллена.
Посмотрев на стену перед собой я фыркнул, увидев ужасный рисунок сисек на грязной стене. Закончив, я вымыл руки и вышел из уборной. Эта ухмылка не сходила с моего лица, словно её туда приклеили. Я не мог прекратить ухмыляться, даже если бы захотел. Не то, чтобы я хотел. Зачем мне это? Я счастлив, и пусть буду проклят, если попытаюсь это скрыть. Впервые за всё время я, блядь, чувствовал себя счастливым.
Счастливый.
И всё благодаря Воробью.
Большим пальцем я вытер угол моего рта. Я всё ещё чувствовал её вкус на своих губах... или может, это была сахарная вата. Трудно сказать, так как они обе такие сладкие и вкусные.
Это были слащавые дурацкие мысли, и я был рад, что не высказал это вслух. И неважно, насколько это верно. Мой Воробей была приторно сладкой и вкусной.
Это оказалось моим лучшим Рождеством.
Сказав мне, что любит, она сделала самый прекрасный подарок, который я когда-либо получал, и я не говорю о том, что она сделала своей ручкой - это тоже, блядь, было просто замечательно. Но книга, это что-то совсем другое. Это остроумно, весело и совершенно. Так же как и она. И я тоже её полюбил. Блядь, это даже пугало. Я имею в виду, как же так получилось, что я не замечал её раньше? В основном мы "знали" друг друга всю свою жизнь, но я никогда не думал о ней дважды. Но почему? Как я мог так долго её игнорировать (и ужасно относиться к ней) и в конечном итоге закончить тем, что влюбиться так сильно, что даже больно на неё смотреть?
Выйдя из кафе, я столкнулся с Майком и Джессикой. Тощие, слабые руки Майка обвились вокруг талии Джессики. Хорошо для него. Я был готов просто проигнорировать их, но его голос остановил меня.
— Хорошо ты поработал с Гусыней, – смеясь, сказал Майк.
Я медленно повернулся к нему.
— Прости? – спросил я сквозь зубы.
— Гусыня, – проигнорировав мой тон, снова сказал он, и моя рука дёрнулась, отзываясь на это прозвище. – Что ты сделал?
Отравил её сахарной ватой или что-то ещё?
— О чём ты говоришь? – отрезал я.
— О, пожалуйста, – сказал он, снова смеясь. – Я говорю о том, как она только что блевала, а какой-то чувак даже держал её волосы, – вспомнив об этом, он громко рассмеялся, а я не понимал, что может быть смешного в том, что бедную девушку рвало. Неважно, кто она такая. Но потом я осознал, о чём он говорит.
Воробья стошнило - и какой-то парень держал её волосы. Подождите... что?
— Она... что? – я был слишком потрясён, чтобы злиться.
— Да, мы видели, как это случилось. Ты пропустил шоу, это точно, – обнимая Майка, вмешалась Джессика. – Мы видели, как ты ушёл, а потом какой-то парень подошёл к ней сзади, обнял её или что-то ещё... я не знаю... мне не понятно, почему кто-то решил обнять её, поэтому, я не могу быть уверена. Во всяком случае, она прислонилась к нему и её вырвало! Ему пришлось оттолкнуть ее, и она облевала всё вокруг! Это было так смешно!
— И никто ничего не сделал? – спросил я, сбитый с толку.
— Да, какая-то старушка спросила, может ли она помочь, но парень сказал, что собирается отвезти её в больницу, или что-то ещё... на самом деле, я не обратила на это внимание, – пожав плечами, объяснила Джессика.
Мои глаза расширились, так как всё стало вставать на свои места.
О нет, нет.
Боже, чёрт. Нет!
Я быстро покинул их и, завернув за угол, побежал к скамейке, где оставил Воробья.
Увидев пустую скамейку, я остановился. Она ушла. Единственным признаком того, что она когда-либо была там, был костыль, лежавший на снегу. Часть снега перед скамейкой была окрашена в розовый, от рвоты сахарной ватой. Точно так же, как они и сказали.
Я почувствовал жгучую боль в своём сердце, паника постепенно улеглась, и мне показалось, что меня тоже сейчас стошнит. Кто бы ей ни помог, он не был хорошим. Если бы тот человек просто пытался помочь, она бы всё ещё сидела здесь. Блядь, не было никаких шансов, что она ушла бы с кем-то случайным, особенно когда знала, что я вернусь всего через несколько минут.
Она бы ждала меня. Она бы так и сделала.
Но её не было.
И это моя вина.
x x x x x
То, что произошло дальше, было как в тумане. Всё произошло так быстро. Я позвонил своему отцу, а он позвонил в полицию. Все они прибежали, и область огородили ограничительной лентой. Всё это время я стоял и смотрел на рвоту на снегу, словно это всё, что от неё осталось. Будто это было единственным признаком того, что она когда-либо существовала. Мой разум отключился и я пришёл в себя только в полицейском участке, когда сидел, ожидая... Я даже не знаю, какого чёрта я ждал. Чуда? Да, пожалуй, именно этого.
Двери передо мной оставались закрытыми, и до меня доносился только лёгкий шёпот. Блядь, то, о чём они говорили было так плохо, что я даже не мог быть там? Какого хера, это моя девушка, а не моего отца. Так почему же они там разговаривают... без меня?
Ожидание убивало меня, поэтому решив покурить, я встал и вышел на улицу. Выйдя, я похлопал себя по карманам джинсов и куртки, только для того, чтобы понять. Чёрт, сигарет нет.
Недалеко от меня стоял и курил средних лет полицейский, и я посмотрел на него.
— Могу ли я стрельнуть одну? – спросил я. Нахмурив брови, он не сдвинулся с места. Вздохнув, я закатил глаза. – Мне уже было восемнадцать, – солгал я.
Он фыркнул, и мрачно хихикнув, достал из кармана пачку сигарет.
— Нет, это не так, мистер Каллен, – ответил он. – Но я не скажу, если не скажешь ты, – он протянул мне пачку сигарет. – Бери, у меня есть немного в запасе, и я обещал жене, что брошу, – он грустно улыбнулся, и я подумал, что он знал, почему мне нужно отвлечься. Он знал, что причина того, почему в участке, наконец, появилась работа, была в моей девушке. Он, наверное, пожалел меня.
Я кивнул, и, воспользовавшись зажигалкой, всё ещё лежащей в пачке, зажёг первую сигарету. Сделав глубокую, расслабляющую затяжку, я задержал дым в лёгких дольше, чем это было необходимо, и только затем медленно выдохнул его через нос. Коп вошёл обратно в здание, оставив у меня пачку сигарет и зажигалку. Я сел на ступеньки перед входом.
Моя нога снова начала беспокойно подпрыгивать, и держа сигарету между пальцами, я заметил, что руки сильно дрожат.
Наконец-то я понял, почему люди становятся алкоголиками, испытав травмирующие события. Алкоголь бы, блядь, сделал всё это намного легче.
Изучая сигарету в руке, я понял, что делал одну из тех вещей, что как говорила Воробей, ей во мне не нравилось. Ей не нравилось, что я курил - и я даже не осознавал, что с тех пор, как мы стали друзьями, я полностью бросил.
— Ну, тебя сейчас здесь нет, не так ли? – выдохнув дым, сказал я вслух. Сделав ещё несколько затяжек, я выбросил окурок, наблюдая, как он исчезает в снегу. – Блядь, ты никогда не появишься здесь, ведь так?
Я задавался вопросом, почему всё ещё сидел там. Почему не на ногах и не делаю что-то? Почему не пытаюсь её найти? Почему сижу здесь и жалею себя?
Потому, что если бы попытался встать прямо сейчас, я бы упал и не поднялся.
Идея тайком убежать в Ла-Пуш, за последний час приходила мне в голову несколько раз, но что-то удерживало меня. Подслушав разговор полицейских, я понял, что они вышли на синюю "Хонду" и что когда всё произошло, никакие транспортные средства не пересекали границу Ла-Пуш. Ни с той стороны. Ни с другой. Не было ничего.
Это означало одно из двух: либо они забрали её в Лап-Пуш каким-нибудь другим способом, может, через лес, либо они увезли её совсем в другое место. Они не идиоты, и прекрасно знали, что за ними следят. Они не настолько тупы, чтобы отвезти её в Ла-Пуш, тем более не сразу. Они знали, что должны быть осторожны в этом.
Именно поэтому, чтобы получить её обратно, я должен действовать хитро.
Это значит, что прежде чем бежать и делать что-то глупое, у меня должен появиться план.
Я не собирался рисковать её жизнью только потому, что не продумал это дерьмо. Конечно, я как можно скорее хотел вернуть её, но боялся, что она может пострадать из-за этого.
Экстренный выпуск последних новостей, ей уже причиняют боль.
Чёрт, они собираются убить её.
Когда я прикурил ещё одну сигарету, мне в голову пришла мысль. Возможно, отправиться в Ла-Пуш было бы хорошей идеей. Может, не имеет значения, там она или нет, если и есть какие-то подсказки, то Ла-Пуш должен быть окружён ими. Возможно, я смогу поговорить с Леа, может, она что-нибудь слышала? В конце концов, Леа жила прямо там. Леа была бы идеальным шпионом. Почему я не подумал об этом раньше? Нам уже давно нужно было поговорить с ней. Даже если она не верила в эти дерьмовые легенды, она должна знать, когда будут происходить большие церемонии. Или, скажем, когда люди собирались похищать невинных девушек и вынуждать их быть с кем-то, кто им даже не нравился. Не говоря уже о любви.
Воробей любит меня, а не Джейкоба - он никто, всего лишь жалкое и отвратительное оправдание человека.
Человек.
Я фыркнул. Да, конечно. Называть его дворнягой - это сделать этому парню комплимент, которого он не заслуживал. Он всего лишь бесполезный кусок дерьма, а когда я доберусь до него, он станет мёртвым куском дерьма.
Все они станут.
Меня не волнует, если они вернут мне Воробья в идеальном состоянии, тот факт, что они похитили её, был достаточной причиной, чтобы всех их убить. Они причинили ей достаточно боли, так почему должны проводить её через большее количество своего дерьма? Она не любила его. Она их всех не любила. Она предельно ясно дала им это понять, так почему же они продолжают мучить её? Почему они не могут просто оставить её в покое?
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |