- Итак… мы собираемся сейчас поговорить? – спросил он осторожно, взглянув на меня, и я кивнула. Он расслабился, и я осознала, что он, вероятно, думал, что я собиралась взять свои слова назад. Нет. Не в этот раз.
Я сделала глубокий вздох, и он посмотрел вверх, чтобы встретиться с моими глазами.
- Она собирается убить тебя, - выпалила я.
Его брови сошлись в замешательстве, его глаза расширились от удивления.
- Что? – это все, что он сказал.
- Моя мама… это то, что она сказала по телефону. Она собирается убить тебя, - его брови сошлись еще больше, и я рассказала ему обо всем, что сказала моя мама по телефону, не пропуская ни слова. Эдвард ничего не говорил, и не задавал вопросов, - Так что, ты не можешь разговаривать с полицией, и тебе следует следить за собой. Джейкоб все еще рядом, и полиция не может достать его, если только он не сделает что-либо вне резервации… но к тому времени, возможно, будет слишком поздно. И кто знает, кого еще из резервации она может послать, чтобы покалечить тебя. Сейчас ты - цель.
Он затих на время. Затем медленно кивнул.
- Вот почему ты хочешь найти лазейку, - пробормотал он, в основном самому себе. – Не для того, чтобы спасти себя, а для того, чтобы спасти меня. Если мы найдем гребаную лазейку, то ты будешь свободна, и у них не будет причин, чтобы навредить мне, потому что я не буду переворачивать вверх дном их заблуждения.
Я кивнула. – Что-то в этом роде.
Я вздрогнула, когда его глаза стрельнули в мои – вопиюще.
- Я не могу поверить в это, - сказал он низким голосом. – Ты даже не захотела второй раз взглянуть в книгу, когда дело касалось твоей безопасности. Но теперь, когда внезапно появился шанс, что кто-то навредит мне, можно и взглянуть. Что за хрень, Воробей? Почему ты совсем не хочешь спасти себя?
Его голос был таким истощенным, таким уставшим. Казалось, будто у нас были подобные разговоры постоянно. И хотя это были разные версии, тема была одна. Он не понимал, почему я не хотела спасать себя.
- В следующий раз, когда я увижу свою мать, мне будет плевать, что она сразу же отрубит мои руки, если это будет означать, что она не доберется до тебя. Потому что, если она причинит тебе вред, то меня больше ничего не будет заботить. Если ты умрешь, умру я. Мне плевать, что это звучит драматично, или что я выгляжу, как влюбленный подросток. Это правда. Ты спас меня, Эдвард. И я не могу позволить ей ранить тебя. Не после всего.
- И я, определенно, не могу позволить, чтобы тебе причинили боль. Не после всего, - ответил он просто. Он протянул руку, и положил её под мой подбородок, туда, где можно было почувствовать мой пульс. – Это, - сказал он, – самое важно из того, что ты можешь сделать для меня. Меня, блядь, не волнует, посещаешь ли ты психиатра, меня даже не волнует, если ты станешь абсолютно сумасшедшей и начнешь бегать вокруг в розовой упаковке, распевая песенки на непонятном мне языке. Пока стучит твой пульс, пока твоё сердце продолжает биться, ты, ебать, моя. Хорошо? Сохрани своё сердце сильным, потому что это то, чего я хочу. Я буду любить тебя, даже если ты станешь сумасшедшей.
Моя нижняя губа задрожала, мои глаза наполнились слезами. Я ненавидела, когда он так говорил. Как будто я была всем, ради чего он сейчас жил. Как будто я была его всем. Его любовь пугала меня. Он любил меня на том уровне, который был абсолютно незнакомым для меня. Он любил меня так, как я даже не могла понять. Я знала, что он не притворялся. Я знала его глаза, и я знала, когда он лгал. Когда он сказал, что любит меня, он не лгал. Даже близко.
Он наклонился, мягко прижимаясь своими губами к моим.
Я подавила рыдание, и слезы потекли из моих глаз, когда я закрыла их.
Я хотела сказать эти слова в ответ.
Я действительно хотела.
Но я не могла.
Последний человек, которому я говорила эти слова, ударил меня. Она действительно ударила меня. Она изрезала мои руки, почти позволив мне истечь кровью до смерти на полу в гостиной.
Как я могла сказать эти слова, не вспомнив о ней и о той боли, что она мне причинила?
Эдвард прислонился своим лбом к моему, и я могла почувствовать его дыхание на моем лице.
- Ты что-то, - пробормотал он.
Я открыла глаза, глядя прямо в его безупречные зеленые.
- Ты тоже.
Он улыбнулся.
- Ты мне нравишься, - сказал он, и мне захотелось рассмеяться от того, что он решил перейти к другому слову.
- Ты мне тоже нравишься, - ответила я дрожащим голосом. От меня не ускользнуло, что его дыхание прервалось. – Действительно, я обещаю, - добавила я.
- Приятно знать, Воробей. Приятно, черт возьми, знать, - сказал он, снова прижимая свои губы к моим.
Он встал с кровати, и я растерянно взглянула на него, наблюдая за тем, как он подошел к своему столу и взял книгу. Он показал её мне, и я вздохнула, вытирая слезы со своих щек.
Легенды.
Он вернулся к кровати. Я быстро перевернулась на живот, и он присоединился ко мне. Он положил книгу между нами, глядя на меня с мягкой улыбкой.
- Давай найдем эту дурацкую лазейку? – сказал он, и я горько рассмеялась от его бодрого тона.
- Возможно, мы сможем найти легенду, в которой говорится о том, что нам предначертано быть вместе, – пробормотала я.
Он взглянул на меня с усмешкой. – Тебе бы это понравилось?
Я посмотрела на него и пожала плечами. – Я могла бы сделать и худшее.
- Ты действительно знаешь, как польстить парню, - сказал он, закатывая глаза и открывая книгу.
Я толкнула его и он ухмыльнулся.
Я не была особа заинтересована в чтении книги, но, я полагаю, у меня была хорошая причина, чтобы её прочитать. Мне нужно было найти лазейку, чтобы спасти Эдварда, а Эдварду нужно было найти лазейку, чтобы он смог спасти меня.
Мы читали какое-то время в тишине, пока с меня не было достаточно. Я перекатилась на спину и схватила его подушку, прижав её к своему лицу. Эдвард положил руку на мой живот, медленно выводя успокаивающие круги вокруг моего живота своим пальцем. Он ничего не говорил. Когда я убрала подушку, я увидела, что он все еще читал книгу в глубокой концентрации.
Те вещи, которые я прочитала, были отвратительными. Удивительно, как много легенд они смогли придумать с присутствием крови, во всех её проявлениях. Если дело было не в осушение и питье, то тогда это было связано с разукрашиванием кровью твоего лица, и купанием в темной воде на пляже Ла-Пуш в полночь.
Не существовало никаких масштабов, чтобы описать это сумасшествие.
- Когда я ходил в школу, они говорили о фазах луны, - сказал он внезапно, и указал на что-то на той странице, которую он читал. – Они упоминают это здесь тоже. Осушение крови для проведения ритуалов должно быть сделано при полной луне. Но отметины на девушке могут быть сделаны между разными фазами луны… и они могу подождать несколько месяцев, чтобы ритуал был более эффективным… - он почти что бормотал самому себе и я посмотрела в его уставшие глаза.
- Итак, как это может помочь мне? – спросила я.
Он взглянул на меня. – Это может помочь тебе, так как мы можем вычислить, когда они собираются попытаться снова. Мы можем погуглить и найти, когда следующее новолуние и когда следующее полнолуние, - он вздохнул, когда увидел мое сомневающееся выражение. – Да ну же, это хоть что-то, не так ли? Знание о том, когда они собираются нанести нам удар, дает преимущество.
- Ладно, - сказала я. – Но что насчет остального? Нашел ли ты что-нибудь, что может вытащить меня из этого навсегда? Моя мама сказала что-то о том, что Дочь Мудрого будет сопротивляться; возможно, если я буду играть вместе с ними, если я не буду сопротивляться… следовательно, это отменит легенду?
- Да, но я уверен, что твоя мама осознает, что ты только притворяешься, следовательно, аннулируя твоё сопротивление, она сделает легенду правдой, – сказал он, его слова сбивали с толку и были логичны в одно и то же время. – Кроме того, ты не будешь подделывать какую-либо-гребаную-вещь. Я не позволю тебе находится рядом с ними, или им рядом с тобой. Это не стоит риска.
Он перевернул страницу и продолжил читать. Я положила свою руку поверх его, которая все еще лежала на моем животе.
После нескольких минут, потраченных на глазение в потолок, я услышала, как он снова забормотал про себя.
- … Дочь Мудрого будет носить перья, не являющимися её собственными…
Я повернула голову к нему.
- Возможно, это относится к тому, что я Свон… ну ты знаешь? Птица? Перья? – сказала я, пытаясь помочь.
- Да, но о чем та часть, в которой говорится, что ты носишь не свои перья? – спросил он.
- Возможно, я не настоящая Свон, - сказала я не подумав.
Он повернул ко мне голову. – Что?
- Это имеет смысл, - сказала я, как только моя голова внезапно начала собирать воедино все кусочки, - то, как вел себя мой отец… те вещи, которые сказала моя мать… - мои глаза расширились, так же как и его – как только осознание обрушилось на меня словно тонна кирпичей. – Мой отец не является моим отцом.
- Тогда, кто он, блядь? – спросил Эдвард в недоумении.
- Кто, черт возьми знает, с кем бывала моя мать? – спросил я, бросив от раздражения подушку в стену. – Я не знаю!
- Но это вряд ли возможно… я имею в виду, возможно твой отец - все-таки твой отец, - сказал он.
- Я выгляжу, как дочь шерифа Свона? – спросила я, приподнимая бровь. – Я вообще похожа на него? Все что я слышала, пока росла, так это то, как сильно я похожа на мать. Но никогда никто не говорил мне, что я похожа на отца.
- Я не знаю… я бы не стал искать черты шерифа Свона в лице моей девушки. Иначе наши будущие поцелуи станут чертовски смущающими, - сказал он. Я засмеялась от его плохо подобранной шутки, ценя то, что он никогда не позволял серьезности ситуации, в которой он находился, добраться до его лучшей части. Он всегда был верен себе. Никогда не менялся.
Я поманила его к себе, и когда он достаточно приблизился ко мне, я схватила его футболку, и притянула к себе. Я прижалась своими губами к его и почувствовала его ухмылку.
- Да, я был прав… все о чем я могу думать, это шериф Свон и его секси-горячие усы… возможно тебе следует отрастить такие? – сказал он напротив моих губ.
- Хер тебе, - ответила я, прежде чем поцеловать его немного глубже.
- Тебе понравится мой хер. Он еще не получал плохих отзывов, – сказал он, отстраняясь, оставляя поцелуй на моем носу. Он потянулся за книгой, положив её рядом с моей головой. Он все еще наполовину лежал на мне, когда начал листать страницы.
- Что ты высматриваешь сейчас? – спросила я.
- Легенды говорят, что тебе следует заняться сексом с Мужчиной-с-большим-членом, иначе случится конец света, - ответил он, серьезно смотря на меня. – Ты же не хочешь, чтобы конец света был на твоей совести, не так ли?
- Что случилось с давлением? – спросила я, чувствуя лишь небольшое раздражение, из-за того, что он затронул это тему. Он ухмыльнулся.
- Тот факт, что ты еще меня не оттолкнула, и тот факт, что снова не ударила меня, позволяет мне думать о том, что ты не так уж сильно против, как говоришь об этом, - сказал он, уверенность отражалась в его словах.
- Разве это так?
- Так, так, - он заправил часть волос мне за ухо, нежно улыбаясь мне. – Я думаю, что тебе нравится мое давление, потому что если бы я прекратил, то не было бы никаких причин бороться, чтобы стать лучше.
Я посмотрела на него в изумлении, размышляя о том, когда он, черт возьми, стал таким умным. Он знал обо мне то, о чем я даже не задумывалась, и когда он озвучил свои мысли, мне не оставалось ничего, кроме как согласиться с ним. Полагаю, что я наслаждалась его давлением в каком-то роде, потому что оно заставляло меня усерднее бороться за то, чтобы стать нормальной и стать лучше для него. Без его давления, у меня действительно не было бы должной мотивации стать лучше. Не то чтобы сам Эдвард не являлся достаточной мотивацией, но его давление позволяло мне осознавать то, что у меня была хорошая причина.
Очень хорошая причина.
Для нас.
И пока он давил на меня, я знала, что он беспокоится. Тот день, когда он перестанет это делать, будет разрушительным. Тогда это будет то же самое, будто он отказался от меня. От нас. И это будет еще хуже, чем любое давление.
Он ухмыльнулся, снова целуя мой нос, прежде чем сфокусироваться на книге.
Я улыбнулась самой себе, наблюдая за тем, как его глаза перемещались по странице. Мысль о том, как далеко мы зашли за последние несколько недель, была труднодоступной. Все казалось слишком нереальным. Неудивительно, что у меня появились вопросы по поводу моих чувств к Эдварду, и попытки обуздать мое желание сдаться и покончить жизнь самоубийством. Моя жизнь за три месяца до аварии, и моя жизнь в последний месяц начали сталкиваться, и обе мои личности пытались слиться. Конечно, это был долгий путь, но никто и не ожидал, что это будет легко.
Я протянула руку, позволяя тыльной стороной ладони пропутешествовать по телу Эдварда. Я заметила, как его рот искривился в улыбке, но он все еще был сфокусирован на книге.
Эдвард был удивительным созданием.
Почему никто никогда не замечал этого раньше?
Я взглянула на его задницу, чувствуя как мое лицо вспыхнуло, как только я задумалась о том, насколько идеально его задница выглядела в этих джинсах, и мне захотелось узнать, как она бы выглядела без них. Мне хотелось почувствовать его тело. Все его тело.
Без одежды.
- Какое определение у слова “невинная”? – я не задумывалась над этими словами, прежде чем они вырвались из моего рта. Эдвард взглянул на меня в удивлении, довольная ухмылка украсила его губы.
- Увидела, что-то, что тебе понравилось, а? – сказал он, кивнув на свою задницу.
- Просто ответь на вопрос, - сказала я со вздохом.
- Ну, исходя из дерьма в этой книге, и из того, что я слышал от мистера Сумасшедшего-учителя в классе, невинность относится не только к траху. Даже гребаная мастурбация может считаться нечистой… но только если ты трогала себя пальцами, - сказал он.
- Что? Пожалуйста, скажи мне, что в книге не говорится об этом, - сказала я, сморщив нос в отвращении.
- Нет, но тут сказано о том, что никакие предметы не должны быть там, или что-то в этом роде. Так что, я полагаю пальцы тоже считаются, - сказал он, пожав плечами.
- Что там говорится об… удовольствии? – спросила я, кусая губу в смущении. Почему мы говорим об этом? Почему, черт возьми, я затронула эту тему? Он посмотрел в сторону от меня, нахмуренные брови исказили его черты лица. – В этой книге что-то говорится… не так ли?
- Да, - признался он неохотно, - тут сказано, что удовольствие для девушки стоит за мужчиной. Если он не хочет, чтобы его девушка кончила, то тогда ей нечего сказать. Женская мастурбация не одобряется, но я полагаю, что они не могут этого проконтролировать… если только девушка не войдет в себя пальцами или если она не будет играть с игрушками, которые не являются Барби.
- Они проверяют цела ли девственная плева? – спросила я недоверчиво. – Господи, насколько они дотошны?
- Я знаю, это сумасшествие, - сказал он со вздохом. – Они идиоты, потому что девственную плеву можно порвать и без вовлечения секса. Девочка может порвать её, даже когда она верхом на гребаной лошади, - по каким-то причинам, это высказывание заставило его захихикать, и он взгляну на меня со своей игривой ухмылкой. – Я имею в виду, когда девушка едет на лошади… а не когда она верхом на ней.
Когда я осознала его слова, мне больше ничего не осталось, кроме как хлопнуть его ладонью и сморщить лицо. Это была, вероятно, наиболее отвратительная вещь, которую он сказал за день.
- Фу, Эдвард, ФУУУ, - я вздрогнула и он засмеялся. – Ты ненормальный, - добавила я. – Сначала горные козлы, а теперь это?
Он закрыл книгу и отложил её, прежде чем обратить все свое внимание на меня. Он положил руки по обе стороны моего лица и улыбнулся мне.
- Лошади и козлы ничто, по сравнению с моей птичкой, - сказал он с усмешкой.
- Ох, как я могла забыть о птичьем фетише? – подразнила я, приподняв руку, и сжав ею его футболку. – Иди сюда, птицевод, - я потянула его к себе, его рот к моему. Я наконец-то поняла, что Эдвард подразумевал, когда говорил о том, что мои поцелуи вызывали зависимость – потому что его рот, его губы, и то, как они двигались с моими, черт возьми, тоже вызывали привыкание.
Я чувствовала себя так, будто находилась под кайфом – и не таким, под которым я была от травки, которую он дал мне, или от обезболивающих таблеток – это был другой кайф. Более лучший.
- Боже, я люблю тебя, - пробормотал он напротив моих губ, в то время, как одна из его рук покинула место рядом с моей головой, и придвинулась к кромке моей футболки. Он медленно позволил себе пробраться рукой под футболку; его ладонь непосредственно на моей коже была подобна огню. Изумительному, волшебному огню.
Моё дыхание набирало скорость, и он передвинулся так, чтобы оказаться на мне, и моя нога оказалась между его. Он накрыл меня своим телом. Я могла сказать, что он пытался не наваливать большую часть тела на меня, но мне не нравилось это. Я притянула его ближе, чувствуя больше его тела. Я не противилась тому, что это было неудобным. Наоборот, на самом деле. Чем ближе он был, тем лучше.
Он начал немного двигаться на мне, и я снова почувствовала покалывания.
Удовольствие.
- Я думаю, что ты должна провести Рождество с моей семьей, - сказал он внезапно.
Я странно посмотрела на него, и он отодвинулся, чтобы мы смогли нормально взглянуть друг на друга.
- Что?
- Рождество. Ты должна провести его здесь. Я имею в виду, ты не собираешься провести его с сумасшедшими людьми, и я сомневаюсь, что Рождество в доме священника может быть веселым. Кроме того… я твой парень, что технически делает меня твоей семьей, а тебе следует провести Рождество со своей семьей, - сбивчиво сказал он, закатив глаза, как будто он не подразумевал всего того, что он сказал.
Я улыбнулась и возбужденно кивнула.
- Я бы очень хотела этого. Очень, - ответила я.
- Я полагаю, что Санта решил, что я был хорошим в этом году, - сказал он.
- Да? И почему же?
- Потому что он только что подарил мне самый охренительный подарок на Рождество, - ответил он, и я закатила глаза от его посредственности. Я погладила его щеку пальцами, наслаждаясь щетиной, которую он еще не сбрил.
Я хотела, чтобы этот момент длился вечно. Я не хотела уходить. Я была в безопасности здесь.
Я знала, что все хорошее подходит к концу, но если я хотела, чтобы конец оказался как можно дальше, то я знала, что мне нужно сделать сначала. Нужно было разобраться с Блеками и с моей мамой.
- Мы должны посмотреть, когда следующее новолуние, - сказала я неохотно.
Он кивнул и слез с меня, но перед этим наградил быстрым поцелуем в губы.
Он встал с кровати и подошел к своему ноутбуку на столе. Он повернулся ко мне, пока тот загружался. Я все еще лежала на спине в его кровати. Он ухмыльнулся мне, и я улыбнулась ему в ответ.
- Ты знаешь, что нам следует сделать? – спросил он, и я отрицательно покачала головой. – Сделать что-нибудь возмутительное во время следующей голубой луны… чтобы, блядь, взбесить их.
- Что означает для них голубая луна? – спросила я.
- Самое главное полнолуние. Ритуалы, происходящие во время голубой луны предполагаются стать наиболее связывающими. Такое дерьмо записано в их гребаной исторической книжке, потому что голубая луна очень редка. Она появляется лишь каждые несколько лет, - объяснил он, сидя за своим столом.
Моя улыбка замерла на моем лице.
Мой мозг заработал.
Я только что нашла лазейку?
- Эдвард, - сказала я медленно, он обернулся, чтобы взглянуть на меня. – Возможно, нам следует, знаешь… заняться сексом во время голубой луны? – его глаза расширились, и он не мог выглядеть еще более удивленным, чем уже был, если бы даже попытался. – Я имею в виду… если мы… сделаем это во время голубой луны… возможно, их очищающий ритуал не сработает на мне? Возможно, меня посчитают поврежденным продуктом или потерянным случаем? Если голубая луна так важна для них, как ты говоришь, тогда возможно… просто возможно… это сработает? Может быть, это наша лазейка?
Он открыл и закрыл рот несколько раз.
К моему большому удивлению, он покачал головой.
- Нет.
- Что?
- Нет, - повторил он, качая головой. – Я не собираюсь трахать тебя просто чтобы они оставили тебя в покое. Я определенно не заберу твою девственность просто потому, что это лазейка. Это дерьмо совершенно неправильно. Так что, нет. Я не собираюсь трахать тебя во время голубой луны.
Он повернулся обратно к своему компьютеру, и начал искать предстоящие фазы луны.
Я пыталась не почувствовать себя плохо от того, что он только что отговорил меня. Я продолжала себе повторять, что он не отвергал меня – он просто отверг идею заняться сексом со мной по неправильным причинам. Что довольно удивительно, если задуматься над этим. Но это не ослабляло боли. Я знала, что он хотел заняться со мной сексом, – он настаивал на этом все время – но это не означало, что я не почувствовала себя отвергнутой, когда предоставила ему возможность, а он отказался от неё. Часть меня – очень незащищенная часть меня – задумалась о том, действительно ли он хотел меня настолько сильно, или он просто хотел ухаживать за мной.
Я покачала головой. Конечно, он хотел меня. Как много раз ему нужно доказать мне это, прежде чем я приму этот факт?
Он начал печатать на своем компьютере и вскоре заговорил.
- Здесь говорится, что следующее новолуние будет…хмм… какое сегодня число? Без разницы, это неважно. Они ни за что не доберутся до тебя в это время, а следующее новолуние в середине января. Так что, у нас есть время, – сказал он мне, не отрываясь от экрана. Я кивнула; стало легче. Немного.
Внезапно, он издал мрачный смешок. Мне не понравился этот звук.
- Что? Что ты нашел? – спросила я, садясь.
- Ты знаешь, когда следующая голубая луна? – спросил он, и я покачала головой.
Он развернулся, ухмыляясь.
- Ты должна передумать насчет того, что ты только что предложила мне, - сказал он. – Потому что следующая голубая луна в канун Нового года.
Hit by Destiny
Глава 46 - Ужин
Эдвард POV
Белла собиралась прийти к нам на ужин, поэтому я помогал маме на?резать овощи для салата. Я делал это не по доброте душевной; я делал это потому, что мне было скучно. Первую половину дня Белла проводила в Порт-Анджелесе, вместе с Элис и Джаспером, а Эмметт в своей комнате развлекался с Розали. Так что, выбор у меня оказался небольшой; либо помочь маме, либо сидеть в своей комнате, уставившись в стену, а Бог знает, что я смотрел на неё уже гораздо больше, чем хотелось бы это признать.
Это был первый день зимних каникул. Последняя неделя занятий закончилась быстро, и последние дни, думаю, прошли хорошо. В один из дней, я сделал ошибку, подкравшись к Белле в коридоре, когда она стояла возле своего шкафчика. Я поцеловал её, и она была не против, чего не скажешь о ком-то другом.
Я даже не задумывался о Тане, или, о её реакции на нас. Меня поглотили более важные вещи, такие, как потребность держать Беллу в безопасности от её сумасшедшей матери, и ненормальных ублюдков, которые хотели причинить ей боль. Думаю, мне не стоило удивляться, когда Таня снова загнала Беллу в угол.
Конечно же, Белла отказалась сообщить об этом учителю. Она ответила, что это не такое большое дело, и полагаю, это действительно нельзя сравнить со всем другим дерьмом, что происходило на тот момент. В то же время, её слова, что это не такое большое дело, казались уже привычными. Это походило на её новую фирменную фразу, или что-то ещё. Никогда, ничего не являлось для неё большим делом.
Таня не причинила ей боль физически, на этот раз, она использовала только слова. Думаю, она запомнила свой последний урок. Белла не стала вдаваться в подробности того, что именно она ей сказала, но не нужно быть учёным, чтобы это понять. Очевидно, что речь шла обо мне.
Но, чтобы она ни сказала, кажется, это не принесло много вреда, так как на следующий же день Белла, без возражений, наклонилась ко мне для поцелуя в переполненном кафетерии, там, где нас могли видеть все. Даже Таня.
Меня интересовало, был ли это её способ отомстить ей, или ещё какое-нибудь подобное дерьмо.
Я не возражал. Всё, что делало её счастливой, делало счастливым и меня – а целовать её прилюдно, без сомнений, делало меня безумно счастливым. Я не хотел, чтобы мы встречались тайно, и если Белле, на тот момент, было удобно с проявлением чувств на публике, то почему, чёрт возьми, я должен был сказать «нет»?
С того вечера в моей спальне, мы с Беллой больше не обсуждали голубую луну или то, что вообще связано с легендами. Тема секса больше не поднималась. Думаю, я на самом деле напугал её, сказав, когда будет следующая голубая луна. Я был прав, когда подумал, что она передумает заняться сексом в голубую луну. Должно быть, она думала, что следующая голубая луна будет в далёком будущем, и у неё достаточно времени, чтобы привыкнуть к этой мысли.
Но какой смысл в голубой луне, через год или два? К тому времени этих сумасшедших людей поймают, и всё дерьмо вернётся в норму. Я надеялся, что Белла также станет нормальной.
Я беспокоился о ней. Она казалась спокойной, блядь, просто до смешного спокойной, и это казалось ненормальным. У неё не было причин для спокойствия. Она была уверена, что с ней всё в порядке, и я не поднимал тему терапии. Я обещал ей, что не стану донимать её с этим до января, и не собирался нарушать своё обещание. Но в то же время, мне было очень больно видеть её такой.
Белла ничего не скрывала от меня, и не имела никаких секретов. Мы говорили обо всём. Но это не значит, что я знал, что происходило у неё в голове. Может, она больше нервничала и беспокоилась о том, о чём говорила.
Ничего не изменилось к лучшему, когда полицейские сообщили нам, что не поймали её мать. Они смогли найти в Финиксе укрытие этой сумасшедшей женщины, но её там уже не было. Если верить моему отцу, который регулярно получал об этом информацию, они опоздали всего на несколько минут. Она пила кофе, словно являлась вполне нормальной; и когда полицейские ворвались туда, оно всё ещё оставалось горячим. Она, должно быть, знала, что они уже в пути и исчезла, буквально за несколько минут. Она была хитрой и подлой, в этом я не сомневался.
Я думал, эти новости погрузят Беллу в пучину беспокойства и депрессии, но оказалось не так. Она приняла эту новость, как чемпион, потому что совсем не удивилась. Думаю, я тоже. Я был прав, когда сказал, что как бы мы этого не хотели, хорошее дерьмо никогда не длится долго. Так что, это не стало для нас неожиданностью.
Я продолжал ходить к доктору Рэнделлу, и, кроме первых немногих сеансов, все, о чём мы говорили, это о ситуации с Беллой. Время от времени, мы также обсуждали мои провалы в памяти. Также, мы иногда вели разговор о той ночи, когда меня покинула моя музыкальная муза. Когда я рассказывал об этом, он делал намного больше записей, чем обычно, и мне было интересно, знал ли он что-то такое, чего я никак понять не мог.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |