У меня странно скрутило живот, когда он сказал это, и по какой-то причине, это заставило меня улыбнуться. Я закусила губу, и приподняла бровь, когда он увидел, что я пыталась сдержать улыбку.
- Ты… ревнуешь? – поддразнила я нервным голосом. Это было не подходящим временем для шуток. Эдвард говорил об уходе от меня, и моя мама замышляла мою смерть. Тем не менее, я шутила, потому что мысль о том, что Эдвард ревнует, вызывала у меня улыбку.
Боже, я садистка.
И я запуталась.
- Ты серьезно спрашиваешь меня, ревную ли я? Серьезно, Воробей? Какой способ досадить, - пробормотал он.
- Прости, я просто пошутила, - пробормотала я в ответ. Он схватил мой подбородок и повернул мое лицо к себе, когда я попыталась отвести взгляд.
- Да, я знаю, и если ты действительно хочешь знать, то да. Да, я, блядь, ревную. И да, честно говоря, мне немного, блядь, больно. Ты очевидно сблизилась с ним по каким-то проклятым причинам. Ты рассказываешь ему всякое дерьмо, верно? Почему ты не говоришь со мной вместо него? Ты уже променяла меня на более новую модель? – я могла сказать, что он шутил лишь наполовину.
Я вздохнула и пожала плечами. – Я думаю, он дает мне надежду, знаешь? Все, что он говорит, объективно. Когда я говорю с тобой, мы всегда субъективны. Мы только заботимся друг о друге. Но Джаспер способен посмотреть на вещи с другой стороны и дать мне новую точку зрения, не будучи снисходительным. И ты сказал мне однажды, что он заслуживает доверия, и я думаю, что я могу понять почему. Он вроде как ты. Он не поменялся после аварии, как Эммет или Элис. Он не сделал этого незамедлительно из-за меня, просто потому что я была ранена. Я даже не думаю, что я ему сейчас так нравлюсь. Он просто милый… он очень внимательный человек, и с ним очень легко говорить.
По каким-то причинам, улыбка расползлась на его губах и он стал выглядеть внезапно чертовски самодовольным. Я посмотрела на него в растерянности, и он просто ухмыльнулся.
- Ты осознаешь кто он для тебя? – небрежно спросил он.
- Нет, а кто? Друг? Брат? – ответила я, запутавшись.
- Он твой психиатр, - я моргнула от удивления, в то время, пока он просто самодовольно мне улыбался. Как будто он только что собрал какой-то грандиозный пазл. – Мне следовало знать, что ты не обратишься за помощью обычным способом, – сказал он, наклонившись ко мне, и прижавшись губами к моему лбу.
Я подняла голову, когда он отстранился, увидев, что у него все еще была эта неприятная ухмылка.
- Думаешь, ты такой умный, не так ли? – пробормотала я.
- Ну да, Воробей, я так думаю, - ответил он, и я закатила глаза. – Ох, да ладно тебе, не расстраивайся, - поддразнил он, одновременно наклоняясь вперед и прижимаясь своими губами к моим. Я немного раскрыла их, давая ему пососать мою нижнюю губу. Он притянул меня немного ближе, и я еще больше открыла свой рот. Как только наши языки собрались встретиться – мы оба застыли.
Мы не двигались некоторое время, прежде чем одновременно медленно отклониться друг от друга, просто глядя друг другу в глаза.
Мой шок был отображен на его лице. Поцелуи казались все более и более естественными для нас сейчас, мы даже не задумывались больше о наших инстинктах. Тот факт, что я позволила этому произойти, удивил меня больше всего, особенно учитывая, как мне неприятна была эта идея.
Я продолжала повторять, что я не могу быть его девушкой. Что я не могу быть той девушкой для него.
И все же, вот она я, целующая его так, как будто это самая естественная вещь в мире.
Возможно, я уже была той девушкой для него?
- Мы серьезно должны разобраться с этим, - твердо сказала я.
- У меня уже есть решение, - ответил он, с кривой улыбкой.
Я покачала головой. – Нет.
- Почему нет? – застонал он, звуча почти как ноющий пятилетний мальчик, который не мог заполучить любимую игрушку.
Я вздохнула. – Люди буду говорить.
- Так позволь им.
- Твои друзья этого не одобрят.
- Эммет, который является твоим личным телохранителем или Элис, которая хочет сделать тебя своей собственной Барби, или Джаспер, который уже твой психиатр? – спросил он с усмешкой. – И кого, блядь, заботит, что они думают? Что еще у тебя есть? Ты собираешься отстаивать свой нелепый аргумент “Тебе нужна помощь”? Потому что, если серьезно, то это самое нелепое дерьмо для оправдания, которое я когда-либо слышал. Мы оба облажались. Все облажались. Что изменится, если мы будем в отношениях? Насколько это тяжело?
Я грустно ему улыбнулась. – Эдвард, иногда ты удивляешь меня тем, насколько ты наивный. Конечно, это трудно. Отношения это тяжелая штука!
- О, Боже, - произнес он, закатывая глаза. – Ты когда-нибудь была в отношениях? Да, также как и я. Так что, мы понятия не имеем, о чем говорим. Мы лишь делаем предположения, из переживаний других людей. Мое твердое убеждение заключается в том, что отношения будут сложными, если мы будем делать их сложными! – улыбка снова подкралась к его губам, превращаясь в ухмылку, и я недоверчиво посмотрела на него, точно зная, что он скажет следующим. Эдвард иногда был таким предсказуемым. – И некоторые вещи в отношениях должны быть твердыми (Прим. Переводчика: hard- тяжелый, твердый) для всеобщего удовлетворения… - Намекнув, он замолчал, и я ударила его по руке. Он усмехнулся.
- Это, - сказала я, тыкая его в грудь, - как раз та причина, по которой нам не следует быть в отношениях. Ты уже ожидаешь определенных вещей. Я не могу быть такой девушкой. Сколько раз мне нужно повторить тебе это, чтобы ты понял?
- Да ладно, я просто пошутил, - ответил он.
- Пожалуйста, Эдвард, не надо.
- Так ты отказываешься только потому, что боишься сексуального аспекта отношений? – спросил он. Я наклонила голову в сторону, не понимая, к чему он клонит. Он вздохнул и на секунду направил глаза к потолку, возвращая затем свой взгляд ко мне. – Ты… отказываешься от меня… отказываешься от нас… потому что ты боишься сексуального давления с моей стороны? Или есть другая причина? Я имею в виду… ты… то что ты чувствуешь… ты чувствуешь… то, что я чувствую… что ты чувствуешь… ко мне? Я просто друг… или ты видишь меня, как кого-то большего… ну, в общем?
Он положил руку на мою щеку, и уязвимость в его глазах заставляла мое сердце заныть. Эдвард выбирал определенные слова, и это был первый раз, когда я видела, как он был абсолютно растерян тем, что сказать. Он не знал, что сказать, или как выразить словами то, что он хотел, потому что он никогда не был вынужден говорить так раньше. Он не мог сделать саркастическое замечание и чрезмерно использовать слово на “б”. Он не мог шутить в то время, как обнажал душу. Это было сложным для него, и он выглядел сейчас таким же незащищенным, как и тогда, в музыкальном классе, когда он признался мне в своей любви.
Это было ужасно.
Он терпеливо ждал моего ответа. Он знал, что это был не простой вопрос для меня. Так много всего нужно было обдумать. Я ничего не знала, когда дело касалось моих чувств и эмоций. Я была предана самым худшим способом людьми, которых я любила. Как я вообще могла рассматривать возможность открыться кому-то после такого?
Но ты уже это сделала.
Уголок моего рта поднялся в грустную улыбку, и я наклонилась, чтобы прикоснуться к нему.
Да, я уже впустила его. Я уже обнажила каждую клеточку себя перед ним.
Почти каждую.
- Нам нужно собрать тебя воедино в то, что будет иметь смысл, - сказала я. Он мрачно усмехнулся.
- Также как и тебя. Но это не ответ на мой вопрос.
- Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой.
- Все еще не ответ на мой вопрос.
Я вздохнула, и наклонилась вперед, уткнувшись лицом в свои руки. Он позволил своей руке упасть на колени.
- Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой. Моя мама могла бы стоять в этой комнате прямо сейчас, держа чертов нож, и я все еще бы чувствовала себя в безопасности, пока бы ты был рядом, - я закусила губу и размышляла над своими следующими словами, я хотела дать ему лучший ответ, но я слишком запуталась в своей голове, чтобы сделать это. Я не могла дать ему лучшего ответа, потому что я не знала. Его зеленые глаза смотрели на меня так пристально, что это заставило меня занервничать. – Но это все еще не ответ на твой вопрос, - закончила я со вздохом, чувствуя себя подавленной.
Он наклонился вперед, чтобы приткнуться своим лбом к моему, и мы держали наши глаза закрытыми, в то время, как мои руки все еще были на его лице. Казалось, что весь остальной мир больше не имел значения. Ничего не имело значения. Ни моя сумасшедшая мамочка. Ни Джаспер. Ни психолог Эдварда. Ни Веберы. Ничего.
- Это было ответом на мой вопрос, – ответил он тихо. – И я обещаю больше не давить на тебя этим вопросом снова.
Его слова были окончательными.
И они мне не понравились.
Казалось, будто его слова легли грузом на мою грудь, и внезапно, я изо всех сил начала пытаться дышать. Для меня это прозвучало так, будто он принял мои слова за окончательный отказ, которого, я, в действительности, не хотела вообще. Я не отвергала его. Я просто не знала, как… отвергнуть его. Что он имел в виду, когда сказал, что больше не собирается давить на меня? Он имел в виду то, что он полностью сдался? Будем ли мы все еще друзьями? Или что это значило? Что, когда он покинет эту комнату, он покинет нас?
Я не могла справиться с этим. Не после всего.
- Успокойся, Воробей, - шептал он, и так было до тех пор, пока я не осознала, что стала учащенно дышать. Мои руки упали на колени, и теперь была его очередь приложить руки к моему лицу. Он убедился, что я смотрю ему в глаза, прежде чем продолжить. – Все хорошо, Воробей. Не волнуйся. Все, ебать, хорошо. С нами, блядь, все хорошо. Ладно?
Я пыталась восстановить дыхание, но я будто не могла найти выключатель, чтобы вернуть свое дыхание в нормальное состояние. Моя грудь начала быстрее вздыматься, и его хватка на мне усилилась.
- Ты… ты знаешь то состояние, когда ты доходишь до той точки… на которой уже больше не можешь терпеть? – мне удалось произнести это, задыхаясь. Он неуверенно кивнул, не понимая к чему я клоню. – Я думаю, я достигла этой точки.
- Что… что это именно за точка? – спросил он, звуча при этом заинтересованно и напугано. – Ты же не говоришь о том, чтобы прыгнуть перед разгоняющимся грузовиком сейчас, не так ли? – было грустно, что он даже не шутил. Он искренне спрашивал меня об этом. Мне стало интересно, всегда ли он будет беспокоиться о том, что я хочу убить себя.
Была ли у него на это причина?
Да, была. Эти мысли не уйдут просто так. Не уйдут, если вы жили с ними на протяжение месяцев и пытались претворить их в жизнь. Я не винила его. Черт, я раздумывала над этим всего за несколько часов до его прихода сюда сегодня. Я буду всегда задумываться над этим, по той или иной причине. Но я не хотела этого.
- Я больше не хочу скрываться, – сказала я, мое дыхание все еще было неустойчивым. – Я не хочу бояться. Меня тошнит, и я устала от боязни. Я не хочу больше жить в страхе. Я просто… я просто хочу жить.
Он вздохнул в облегчение. – Значит, жить.
- Я даже не знаю с какого конца начать.
- Независимо от того, на какой конец ты решишь свернуть, я буду на каждом чертовом шаге твоего пути, - ответил он с улыбкой.
- Ты обещаешь, что не уйдешь?
- Обещаю.
Он прижался губами к моему лбу, и я наконец-то нашла свой выключатель. Очень медленно, моё дыхание начало приходить в норму, и мое тело расслабилось. Ко мне в голову не приходила мысль о том, что мое тело было напряжено, и что моя нога ныла от дополнительной нагрузки, пока я не расслабилась.
- Ты в порядке, Воробей? - спросил он, нежно улыбаясь мне.
Я кивнула, и когда я встретила его взгляд, то знала, что именно мне надо сделать.
Что мне нужно сказать.
Не имеет значения то, что я была не готова. Неважно, если я сделаю это по неправильным причинам. Кто из нас был готов, в любом случае? И кто когда-либо принимал решения по правильным причинам?
Мне нужно совершить прыжок.
Не прыгнуть перед грузовиком, но сделать прыжок с верой.
Он гладил мою щеку пальцами, вытирая слезы, которые, я даже не заметила, как потекли.
- Спроси меня, - прошептала я.
Он нахмурил брови в замешательстве. – Спросить тебя о чем?
- Спроси меня, - сказала я снова, но он все еще выглядел растерянным. Я положила руки на его лицо, смотря на него настойчивым взглядом. – Ты все еще хочешь, чтобы я была той девушкой? Спроси меня.
Его губы искривились в неуверенную улыбку, и я увидела, как он медленно осознавал, что я ему сказала. Его глаза засияли в ожидании, и я не смогла удержаться от улыбки при виде этого. Я ненавидела видеть разбитого Эдварда, и если это то, что мне нужно сделать, чтобы спасти его от разрушения, и чтобы сохранить его в моей жизни, тогда это было тем, что я собиралась сделать.
Я улыбнулась через слезы, и он вытер еще одну их дорожку с моей щеки.
- Ты… ты будешь моей девушкой? – зашептал он, его дрожащий голос был чуть слышнее его дыхания. Страх ясно читался в его глазах, вместе с неуверенностью и надеждой. В то время, как он боялся того, что он спросил не тот вопрос, он также боялся ответа. Также как и надежды.
Он не задал мне неправильного вопроса.
Это был именно тот самый.
Еще одна слеза покатилась из глаз, но в этот раз, он не вытер её. Я сделала шаткий вздох, прежде чем прижаться губами к его губам. Он вздрогнул от прикосновения, и я нежно положила руку на его подбородок. Я заметила, что он не брился несколько дней. Мне нравилась щетина.
Поцелуй не углубился, и, когда я отстранилась, он, казалось, не понял того, что я имела в виду.
Было так много неправильных вещей, сопровождающих мой ответ на вопрос, но было и много правильного. Не существует правильного времени, чтобы вступить в отношения - и это, определенно, не самое лучшее время, когда ты даже не знаешь, что чувствуешь к другому человеку. Все, что я знала, это то, что у Эдварда были чувства ко мне, и перспектива того, что он может сдаться, ранила меня больше всего. Я не хотела, чтобы он сдавался. Я хотела, чтобы он продолжал бороться за меня. За нас. Я была в замешательстве по поводу своих чувств, но у меня было время, чтобы разобраться в них.
Верно?
Несмотря на все, что происходит. Несмотря на тот факт, что моя мама, вероятно, собиралась в скором времени причинить мне боль. Несмотря на тот факт, что я больше ничего не знала.
Несмотря на все, я все еще не чувствовала, что следующее слово, которое слетело с моих губ было неверным. Казалось, что оно было вернее, чем все, что я говорила раньше.
Возможно, я сделала это по какой-то так же верной причине.
Как иначе объяснить, почему я почувствовала себя так хорошо, сказав просто одно слово?
- Да.
Hit by Destiny
Глава 44 - Лицемерка
Эдвард Каллен POV
Да? Да? Ебать мою жизнь, да?
Она серьёзно? Гадая, о чём она думает, я посмотрел ей в глаза. Никогда прежде я не хотел иметь возможность читать её мысли как в тот момент. Ни её слова, ни действия не имели для меня грёбаного смысла. Она то двигалась вперёд, то отступала, и я понятия не имел где она теперь. В один момент она хотела быть со мной, а в следующий – уже нет. Был ли это её способ, наконец, остановиться на одной стороне? Серьёзно, теперь она моя девушка? Она на самом деле этого хочет?
— Ты... что? Да? – переспросил я. – Ты серьёзно?
Она кивнула.
— Я... я серьёзно, – ответила она, но её нервозность была очевидна.
— Нет, это не так, – с сомнением посмотрев на неё, слабо протестовал я. Я вдруг стал бояться. Но не понимал, почему. Какого чёрта я теперь боялся?
— Да, это так, – спорила она, нервозность в голосе сменилась на раздражение.
Я нахмурился и взял её руки в свои.
— Ты понимаешь, почему я не убеждён, не так ли? – спросил я, и она кивнула.
— Да, и... я не знаю, что сказать. Я просто не хочу тебя терять, – сказала она и устало вздохнула.
— Потерять меня? А кто сказал, что ты потеряешь меня? Я же сказал, это не было грёбаным ультиматумом. Мне просто нужно время, чтобы разобраться с этим дерьмом, если ты тоже этого не хочешь. В любом случае, я никогда тебя не оставлю, мне просто нужно время. Не такое большое дело, – объяснил я с отчаянием.
Она вздохнула, закатила глаза и, обхватив моё лицо руками, заглянула в глаза.
— Так ты хочешь, чтобы я была твоей девушкой или нет?
— Да, ты же знаешь, что хочу.
— Тогда почему ты не можешь согласиться с тем, что я только что тебе сказала? Почему просто не можешь принять это?
Я слегка улыбнулся.
— Потому что, как и ты, я боюсь, что это не очень хорошая идея. И если это так, то долго не продлится.
— Думаю, ты прав. Но... но это продлится... ведь так?
Она с беспокойством посмотрела на меня, и я хотел только одного, упокоить её. Я хотел сказать, что всё будет хорошо, и мы будем вместе навсегда. Но я не мог, потому что не хотел лгать.
— Это будет продолжаться до тех пор, пока мы будем этого хотеть? – медленно сказал я, и прозвучало это как вопрос.
— Знаешь что? – спросила она, и я отрицательно покачала головой. – Это не имеет значения. Но... но, возможно, мы должны... ну, ты знаешь... поговорить о том, что всё это значит? Чтобы потом не было никаких недоразумений?
— Ты моя девушка. Я твой... парень... – я замолчал, мои глаза немного расширились.
Вот чёрт, я парень Изабеллы Свон.
Увидев выражение моего лица, она хихикнула и прелестным образом прикусила нижнюю губу.
— До тебя только дошло, что это значит, ха, – поддразнила она.
— Да, – сказал я. – Это так странно... я никогда не был чьим-то парнем.
— Но это не из-за отсутствия кандидаток на подругу, – сказала она, всё ещё дразня.
Я закатил глаза.
— Мы будем обсуждать дальше или что?
— Да.
— Ладно... есть кое-что, что нам нужно обсудить в первую очередь, – сказал я. – Публичные проявления страсти. Да или нет?
Она мягко улыбнулась и к моему удивлению вместо того, чтобы полностью опровергнуть эту мысль, всего лишь пожала плечами. Хотя выглядела немного неуверенно.
— Это – то, что делают пары, правильно? Я только... я не знаю, как это будет работать. Никого не касается, вместе мы с тобой или нет. Так что если ты захочешь поцеловать меня при всех, или взять за руку или обнять... делай это только потому, что хочешь это сделать... а не потому, чтобы кому-то что-то доказать, ладно? Люди будут думать, что ты со мной только из-за аварии, и ты будешь чувствовать себя дерьмово из-за этого. Поэтому, пожалуйста, не касайся меня и не делай что-то со мной, чтобы доказать им что это не так. Хорошо? – походило на то, словно она сказала всё это на одном дыхании. Закончив, она глубоко вздохнула и, глядя на меня с опаской, прикусила губу.
— Значит, я имею право на публичные проявления страсти? – спросил я, полностью проигнорировав то, что она сказала про других людей.
Она вздохнула и кивнула.
— Думаю да, – она посмотрела на меня взглядом, который ясно сказал, что это совсем не так. Она не хотела, чтобы мы были слишком близки на публике. И я уважал её за это.
Я не сдержался и, протянув руку, погладил её по щеке, медленно заправив прядь волос ей за ухо. Она открывалась и пыталась сделать то, что было за пределами её зоны комфорта. Я не знал, что её к этому привело, но солгал, если бы сказал, что не ценил это.
— Я должен спрашивать? – приподняв бровь, улыбнулся я. Я только предполагал, что она поняла, о чём я говорю. Она мягко улыбнулась и покачала головой.
— Нет, ты не должен спрашивать.
— Хорошо, – я притянул её ближе и прижал свои губы к её губам. Она тихонько простонала, и я улыбнулся ей в губы. Я мог всерьёз привыкнуть к этому. Я бы не возражал быть приклеенным к её губам на всю оставшуюся жизнь. Её губы были созданы для меня – и только для меня.
Она немного приоткрыла рот, и я сразу же воспользовался возможностью - обхватил её нижнюю губу и слегка пососал. Это вызвало у неё мягкий стон, и немного осмелев, я улыбнулся и позволил своему языку скользнуть внутрь её рта, слегка коснувшись и тут же отстранившись. Я не хотел отталкивать её.
Засмеявшись, я посмотрел в её приоткрытые глаза.
— Всё ещё думаешь, что удовольствие - это плохо? – я не мог не спросить.
— Не порть такой момент, Эдвард, – сказала она, бросив на меня раздражённый взгляд.
— Я бы не посмел, – сказал я, наклоняясь, чтобы снова её поцеловать.
Она закатила глаза и уже собиралась наклониться вперёд, когда раздался неожиданный стук. В то же мгновение она замерла, её глаза расширились от страха.
Черт, её телефон.
Когда в комнату вошёл полицейский, она взяла телефон и уставилась на экран. Коп посмотрел на неё и кивнул в ответ.
— Задавай ей вопросы, – сказал я ей. Она в недоумении нахмурилась и, нажав на зелёную кнопку, ответила на телефонный звонок. Дрожащей рукой она поднесла телефон к уху, а я, чтобы успокоить её, положил руку ей на колено.
— А-алло? – заикаясь, произнесла она. Я слышал низкий гул, когда кто-то говорил на другом конце, но слов не мог разобрать.
— Задавай вопросы, – одними губами сказал я Воробью, и она кивнула.
— Да... мама... когда я увижу тебя… снова? Я с-скучаю по тебе. И по Д-Джейкобу я скучаю... тоже. Я н-не могу дождаться, когда снова тебя увижу, – мы оба съёжились от этих слов, и она зажмурилась. Просто услышав, как она это сказала, в моём животе что-то скрутилось. – Х-хорошо, – сказала она, всё ещё с закрытыми глазами. – А как же папа? Он будет там? – открыв глаза, она нахмурилась и посмотрела на меня. – Да, папа, – повторила она. – Чарли? Ну... знаешь, тот парень, который зачал меня? – в замешательстве она нахмурила брови, когда её мать лепетала что-то на другом конце. Дрожь прошла по её телу, и тихо всхлипнув, она зажмурилась ещё сильнее. Походило на то, словно те слова, которые говорила её мать на том конце, причиняли ей боль.
Я взглянул на полицейского, который стоял в дверях и смотрел на своего напарника в другой комнате. Скоро на его губах появилась маленькая улыбка и, повернувшись к Воробью, он поднял вверх большой палец. Воробей тут же расслабилась, и я заметил, как по её щеке скатилась слеза.
— Только меня это не волнует, ты, сумасшедшая сука, – неожиданно выпалила она. – Ты можешь делать всё что хочешь и жить в своём мире иллюзий, но я не хочу быть его частью. Иди к чёрту! – отключив телефон, она бросила его на груду сложенной одежды, лежавшую на стуле.
Когда полицейский подошёл к нам, я притянул её к себе.
— Ты сделала всё правильно, Изабелла, – сказал он. – Нам удалось уловить сигнал, и вскоре мы её поймаем.
— Где она? – спросила она тихим голосом.
— На то, чтобы обработать сигнал, потребуется несколько минут. Но главное, нам удалось поймать его, – ответил он, выходя из комнаты. Я улыбнулся ей, но она не улыбнулась в ответ.
— Видишь? С тобой всё будет в порядке. Они поймают её, и мы с тобой сможем жить долго и счастливо, – сказал я. – Это самая лучшая новость, которую я слышал, не считая той, когда ты сказала "да", – она прикусила губу, но всё ещё не улыбалась. – Почему ты не счастлива? – спросил после паузы.
— Потому что её ещё не поймали. Пока она бегает вокруг, свободная как птица, у меня нет причин быть счастливой. Я не буду счастлива, пока она не окажется за решёткой. По-настоящему, – ответила она.
В комнату вошла миссис Вебер и Белла немного сместилась в моих объятиях. Она посмотрела на миссис Вебер и та мягко улыбнулась ей в ответ.
— Финикс, – сказала миссис Вебер. – Полицейские говорят, что твоя мать в Финиксе.
— Чёрт, что она там делает? – недоумевая, спросила Белла. – Почему она решила отправиться именно туда? – она посмотрела на меня так, словно я это знал, и я пожал плечами.
— Откуда же мне знать, как у этой сумасшедшей женщины работают мозги? – спросил я в ответ.
Она вздохнула. Я пытался понять, что она чувствует, но её лицо ничего не выражало.
— Ты в порядке? – спросил я, убирая прядь волос с её лица. Она посмотрела на меня и очень мягко улыбнулась.
— Я думаю... думаю, да... насколько далеко мы от Финикса? – спросила она.
— Достаточно далеко, так что какое-то время тебе можно не беспокоиться о своей матери, – ответил я. – Она не может сесть на самолёт, потому что её сразу поймают. Если она решится приехать обратно, то на это ей понадобится как минимум несколько дней… Но думаю, прежде чем она соберётся это сделать, её поймают.
Я почувствовал, как она немного расслабилась и миссис Вебер улыбнулась ей.
— Может, Эдварду следует уйти, чтобы ты смогла немного отдохнуть, так как ты не спала всю ночь, – сказала миссис Вебер.
Даже не посмотрев на неё, Белла покачала головой.
— Я не хочу, чтобы он уходил.
— Это не тебе решать, Белла. Ты живёшь под моей крышей...
— Мне всё равно! – отрезала Белла, и слёзы полились из её глаз. – Моя мать, может, и в Финиксе, но как насчёт других? Билли? Джейкоба? Все мы знаем, что они ещё здесь. Мне нужно чтобы Эдвард остался.
— Белла, прямо за дверью находятся двое полицейских. Люди следят за границей резервации, так как полиция не может пересечь границу без ордера. Эдварду не обязательно оставаться, – спокойным голосом ответила миссис Вебер.
— Но я хочу, чтобы он остался. Мне нужно это, – продолжала спорить Белла. – И он не уйдёт, если не захочет уходить!
Я не смог не ухмыльнуться. Мой Воробей быстро росла. Она возражала людям, которые, как предполагалось, являлись авторитетными лицами. Она боролась за то, что хотела и, делая это, полностью выходила из своей зоны комфорта. Я не мог не гордиться ею.
— А теперь послушай меня ты, юная леди, – сказала миссис Вебер, указывая на неё пальцем. Видимо она считала, что этот жест и тон её голоса напугает Беллу, но я мог сказать, что моему Воробью было всё равно. – Пока ты живёшь под моей крышей, будешь следовать моим правилам.
— Ты мне не мать, – прошипела Белла сквозь стиснутые зубы. Я не понял её неожиданный гнев. Я был рад, что она могла постоять за себя, но это было уже почти нелепо. С чего вдруг она опустилась до такого уровня?
— О, милое дитя, – сказала миссис Вебер и покачала головой. – Ты хоть представляешь сколько раз, будучи приёмной мамой в течение двадцати пяти лет, я слышала эти слова? Я так не думаю. Ты злишься, я это признаю. Тебе больно, я это понимаю. Но ничто из этого не оправдывает твоё неуважение ко мне. Ты живёшь в моём доме, и я ожидаю, что ты будешь относиться ко мне с таким же уважением, как и к любым другим авторитетным лицам.
— Уважение должно быть обоюдным, – ответила Белла. – Я хочу, чтобы Эдвард остался, и если вы заставите его уйти, я пойду вместе с ним.
Миссис Вебер снова вздохнула.
— Он может остаться. Пока. Но ночевать здесь он не будет, – сказала миссис Вебер и покинула комнату.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |