— Нет, это не так, Эдвард, – тихо сказала Воробей. – Потому что это значит, что ты не мой друг, потому что ты единственный кто вытаскивает меня из этого дерьма, правильно? И поскольку я глубоко в дерьме, мне нужно просто молчать. Никому не рассказывать.
Пытаясь понять её логику, я посмотрел на неё и очень скоро понял, что она была права. Я только что выставил себя плохим парнем. Я застонал и снова уткнулся лбом в её голову. Она слабо улыбнулась и погладила меня по щеке.
— Всё в порядке, – прошептала она. – Считай меня птицей, на которую нагадили... просто старайся не есть меня, и всё будет хорошо.
— Ты уверена, Воробей? – спросил я тихо. – Ебать, я не хотел тебя подталкивать вот так.
— А разве у меня есть выбор? Без тебя у меня никого нет, – сказала она, и вечная грусть вернулась в её голос. – Пожалуйста, можешь отнести меня в ванную?
— Да, конечно, – ответил я, встал и отнёс её в ванную на первом этаже. Я осторожно поставил её на пол и одарил кривоватой улыбкой. – Просто позови меня, когда закончишь.
Я закрыл дверь и вернулся в гостиную, где по-прежнему стоял отец.
— В течение четырёх месяцев Белла пряталась за правду, ей нелегко кому-то довериться, – начал он, и я сузил на него глаза, а он продолжил. – Она пряталась, потому что для неё так было проще, чем бороться, поэтому, когда мы заставляем её действовать, она замыкается в себе. И ты не сможешь помочь кому-то, кто скрывается от своего прошлого. Она прошла через ужасные травмы, и она не знает, как бороться с тем, что она испытала. Нет сомнений, она на самом деле нуждается в нашей помощи, но в то же время она боится, что ей причинят боль... сохраняя спокойствие, в то время как сама находилась в дерьме, как твоя метафорическая птица, ей не было больно, но также и не становилось лучше. Она всё ещё по уши в дерьме, но она так сказать, привыкла к запаху. По ней, так лучше жить с болью, к которой она привыкла, чем рисковать и понимать, что может быть и хуже.
— Думаешь, ты всё о ней знаешь? Только потому, что я заставил её рассказать тебе эту грёбаную историю? Да пошёл ты! Ты ничего о ней не знаешь! – со злостью сплюнул я. – И почему ты пришёл к такому выводу?
— Это типичный случай...
— НО ОНА НЕ ТИПИЧНЫЙ СЛУЧАЙ! – завопил я. – Ебать, она человек, который был в аду, затем вернулся и снова попал в ад. Она не кто-то, по кому ты можешь делать свои дурацкие выводы из-за каких-то глупых примеров в какой-то дурацкой книге! И если именно так ты собираешься решить эту проблему, то мне чертовски жаль, что я подтолкнул её и заставил всё тебе рассказать. Блядь, она не типичный случай, так что не смей так относиться к ней!
Папа даже не вздрогнул, когда я кричал на него, он просто продолжал смотреть на меня своим спокойным и собранным взглядом.
— Ты закончил? – спросил он, и я закатил глаза. – Я знаю, что она не типичный случай, Эдвард. Если бы ты позволил мне закончить, то я бы сказал тебе, что у неё была типичная реакция на травму. Больше ничего.
— Да пошёл ты, – плюнул я.
Он вздохнул и скрестил руки на груди.
— Почему ты называешь её Воробьём? – спросил он, проигнорировав мой комментарий.
— Не твоё собачье дело, – пробормотал я, выходя из гостиной, направляясь к Воробью, чтобы посмотреть как там у неё дела.
— Эдвард, – сказал папа. Что-то в его голосе заставило меня остановиться, повернуть голову и посмотреть на него. Глядя на него, я вскинул бровь, молча давая ему знак продолжать. – Пожалуйста, не разбивай бедной девушке сердце. Она достаточно пережила, тебе не кажется?
Я сузил на него глаза, и почувствовал себя чертовски обиженным на то, что он имел в виду.
— Она – мой друг! – со злостью уточнил я.
Он понимающе улыбнулся и покачал головой.
— Но это всё что она для тебя? – спросил он.
Я даже не стал проводить какие-то параллели с ответом; вместо этого, я, не оглядываясь, вышел из комнаты.
x x x x x
Я сидел в кабинете отца в больнице, моя нога беспокойно постукивала по полу. Отец велел мне подождать там, пока он совсем разберётся. Я не хотел оставлять её. Я хотел быть рядом с ней всегда, но он больше не мог сдерживаться. Он сказал, что либо я подожду в его кабинете, либо я могу идти домой. Таким образом, было чертовски легко принять решение.
Прошло больше часа с тех пор, как мы оказались здесь и я в последний раз видел её. Мягко говоря, я начинал становиться параноиком. Я был на грани срыва. Я понимал, что к этому времени здесь уже должны быть её родители. Может, они уже отвезли её домой? А как же служба безопасности детей?
В коридоре я услышал знакомый звук, и мои ноги сразу прекратили подпрыгивать. Хоть это и была проклятая больница, и видимо, здесь было много людей, ходивших на костылях, я всё равно знал, что это была она.
Я знал, что это был её звук.
Как только она толкнула дверь, которая была приоткрыта, я тут же поднял свой взгляд. Не отводя от неё глаз, я медленно встал. Как будто, если я отведу взгляд, она исчезнет. Она толкнула за собой дверь своим костылем, и та захлопнулась.
На её ноге теперь был новый яркий белый гипс.
Новый, чистый холст для меня, чтобы рисовать.
На ней были надеты джинсы моей мамы. Перед тем как мы вышли из дома, их предложил ей мой папа, так как мои спортивные штаны были слишком длинны для неё, и она бы просто упала, если бы пыталась в них ходить. Но она так и не сняла мою рубашку, хоть папа предложил ей кучу одежды из маминого гардероба.
— Как ты себя чувствуешь? – спросил я, подходя ближе к ней.
— Нормально. Доктор Морковка дал мне чудо таблетки, так что теперь со мной всё в порядке... ты ещё не видел моих родителей? – спросила она меня, и я покачал головой. – Хорошо, так что, теперь мы можем идти?
— Мы не можем... мы не можем сбежать, Воробей. Мы должны остаться и бороться, – возразил я неохотно. – Если мы сбежим, всё только осложнится. И не только для нас.
— Но ты обещал мне, Эдвард. Ты обещал, что я больше никогда не вернусь туда... ты обещал, что я буду в безопасности. Ты обещал мне! – сказала она срывающимся голосом, и её видимая внешняя сила снова начала рушиться. Я нахмурился и притянул её к себе. Она уткнулась лицом мне в грудь, а я крепко её обнял, положив подбородок на её голову.
— Ты будешь в безопасности, – прошептал я. – Будет расследование. Люди узнают. Ты будешь в безопасности.
— Но ты обещал, что я никогда туда не вернусь, – всхлипнула она в мою рубашку. – Я умру, если мне придётся вернуться туда. Я не могу... Я не могу вернуться туда, Эдвард... Я не могу так больше жить... я просто не могу...
— Я не знал, – прошептал я. – Я думал... я думал, что всё будет по-другому. Что тебя возьмут под охрану или ещё какое дерьмо. Откуда мне было знать, что они собираются... – я зажмурился, не в силах даже закончить проклятый приговор. – Прости.
Она отстранилась от меня. Я медленно открыл глаза, и увидел, что она в упор смотрит на меня, а её глаза наполнены слезами. Одна слезинка упала, и я вытер её пальцем. Сквозь слёзы она грустно улыбнулась, и мной в очередной раз овладело желание успокоить её.
Утешь её.
Поцелуй её.
Ебать, реальный поцелуй. Хватит уже целовать ей пальцы.
Реальный.
В губы.
В её полные губы.
Настоящий.
Внезапное побуждение напугало меня, учитывая то, что я не целовал девушек в губы. Это было слишком интимно. Слишком лично. Ебать, слишком близко.
Но с Воробьём я не возражал против всего этого дерьма. Я хотел поцеловать её и сказать, что всё будет хорошо, даже если сейчас так и не казалось. Я хотел, чтобы она была чертовски близко. Весь день я был близок к этому желанию – без необходимости – и сейчас это просто требовало своего выхода. Я не знал, что, ебать, это было; несколько недель назад я не мог уйти достаточно далеко от неё, но теперь я нуждался в ней так близко, что было похоже, как будто мы слились вместе. Даже обнимать её мне уже было недостаточно, и я не мог этого понять.
Что же изменилось?
— Прости, – повторил я, но это было не более чем выдох. Я наклонился прежде, чем успел подумать.
Ебать, я должен был сделать это.
Держа глаза открытыми, я пристально смотрел ей в глаза, готовый остановиться, как только она проявит хоть какие-нибудь признаки того, что ей неудобно. Но прямо сейчас, всё, что я мог видеть в её глазах это страх, растерянность и печаль.
Я хотел убрать всё это.
Мои губы робко коснулись её, нижняя губа расположилась между моими как недостающий кусочек головоломки.
Она задрожала в моих руках, и я прижал свои губы ещё плотнее; я видел, что она не дышала. Несмотря на то, что я остро осознавал, как она напряжена и напугана, я всё ещё не мог избавиться от ощущения её мягких губ, прижатых к моим. Я хотел, чтобы она открыла рот, чтобы я мог почувствовать её вкус... хоть немного...
Но у меня не получилось наслаждаться этим ощущение слишком долго, потому что она, задыхаясь, отстранилась. Я нахмурился и сразу почувствовал себя плохо – я знал, что она не готова. Чёрт, и я не готов.
Потом я понял, что она отстранилась не из-за меня. Она повернулась и посмотрела на дверь. Я медленно повернул голову и, проследив за её взглядом, увидел, что привлекло её внимание.
Или кто.
— Белла, твои родители здесь, – сказал папа, его голос был бесстрастен. - Они приехали, чтобы забрать тебя домой.
Я повернул Воробья к себе спиной, вплотную к своей груди и обнял её, как бы защищая. Она вцепилась в мою руку, а я, когда смотрел на отца, сузил глаза.
— Нет, – сказал я твёрдо, не оставляя места для каких-то грёбаных аргументов. До этого я думал, что во всём разобрался. Я думал, что было бы хорошо оставить её с родителями, потому что всё равно она не продержится там достаточно долго, её мама снова причинит ей боль. Расследование придёт к выводу, что её родители не могут, как положено, заботиться о ней, и с ней всё будет хорошо.
Но сейчас, стоя с Воробьём в моих руках, я просто не мог её отпустить. Меня не волновало, что потом будет со мной. Я сам себе рыл яму. Но это не значило, что я мог уничтожить её добровольно. Я не собирался отпускать её.
Я обещал защищать её. Я обещал, что она никогда не вернётся туда.
Ебать, я обещал ей.
— Эдвард, не переживай. С ней всё будет в порядке. Никто не причинит ей никакого вреда. Социальный работник уже в пути. Он едет из Порт-Анджелеса, и скоро будет в Форксе, – сказал отец, потом посмотрел на Воробья. – Тебе нечего волноваться, Белла. Они тебя не тронут.
Воробей повернула голову, и я встретил её испуганный взгляд.
— Не заставляй меня идти, – взмолилась она.
Я уже готов был согласиться с ней, но папа сделал шаг вперёд и коснулся моего плеча.
— Если ты не отпустишь её, то только ещё больше всё усложнишь, – сказал он мне тихо. – Отпусти её, Эдвард. Сейчас это правильное решение, – он глубоко вздохнул и отошёл обратно к двери. – Они в приёмной. Нужно идти.
Воробей освободилась от моих объятий, и мои руки бессильно упали по сторонам. Ебать, у меня больше не было сил. Она опёрлась о свои костыли и прикусила губу.
— Ты обещал мне, Эдвард, – тихо сказала она, её голос был бесстрастным и пустым, как будто её совсем не волновало то, что она говорила. Как будто слова ничего не значили для неё. Как будто я ничего не значил для неё.
Я вышел вслед за ней. Я попытался протянуть руку, чтобы коснуться её, но она просто отпрянула от меня.
И это было больно.
Это было чертовски больно, как в аду.
Мы вышли в приемную, и там были они.
Сама вампирша и её муж идиот. Я чуть не зарычал на них.
Воробей, должно быть, как-то почувствовала это, потому что повернула ко мне голову и молча, не глядя на меня, покачала головой, как бы говоря мне, чтобы я не делал этого, потому что это того не стоило, потому что она того не стоила.
Но конечно, это было не так. Она стоила всего этого.
Я положил руку на плечо Воробья, пытаясь без слов извиниться перед ней. Блядь, я не хотел, чтобы всё так получилось.
— Не трогай мою дочь, если знаешь, что для тебя хорошо, – сказала сумасшедшая сука пугающе спокойным голосом. Она произнесла слово "дочь" так, что это звучало как оскорбление для Воробья. Эта безумная сука ошибалась, если думала, что я позволю Воробью уйти без боя. – Отпусти мою дочь! Это по твоей вине она здесь! – она направилась к нам, но я встал перед Воробьём и закрыл её собой.
— Да пошла ты, сука! – плюнул я. Она остановилась, недоверчиво на меня посмотрела, потом повернулась и посмотрела на своего мужа.
— Ты собираешься ему позволить так разговаривать со мной? – спросила она, и шеф вздохнул и нахмурился. Глядя на него я вскинул бровь, гадая, что же, чёрт возьми, у него на уме. Почему он не сопротивляется? Почему уже не забрал у меня Воробья? Почему он просто стоит там, словно грёбаный аппарат для пончиков?
— Успокойся, Рене, это ничего не решит, – ответил он со вздохом, почти скучающим тоном или ещё какое дерьмо. Он схватил свою безумную жену за руку и потащил её назад, и в этот момент я встретил его взгляд. – Теперь позволь моей дочери идти, нам нужно домой... это был долгий день... и ночь. Я уверен, она тоже устала... Давай, Белла. Всё будет хорошо, – он протянул ей свободную руку, а я смотрел на него и видел, что он выглядел чертовски больным.
Ебать, да так оно и было.
Больной и неспособный должным образом позаботиться о своей дочери.
Я повернул голову и посмотрел на Воробья, которая теперь стояла рядом со мной. Встретившись со мной взглядом, она снова покачала головой. Ещё раз сказав мне, что она того не стоила. Её глаза были пусты...
Что же я должен делать?
Я смотрел на неё так долго, что не заметил, как сдвинулась с места её мать, пока Воробей неожиданно отстранилась. Я смотрел, как её мать оттащила её к шефу. Глаза Воробья, когда она смотрела на меня, были бесстрастными и пустыми. Как будто её там больше и не было.
Ебать, она просто сдалась!
Я не знал, какого чёрта я должен был делать. Я не мог просто схватить её. Или мог? Что бы случилось, если бы я это сделал?
Блядь, меня это не волновало.
Я сделал шаг вперёд, но почувствовал, что меня что-то сдерживает. В замешательстве я повернул голову, и увидел, что ухватившись за моё плечо, меня держал отец.
— Нет никаких причин всё это усложнять, – тихо повторил он. – Отпусти её.
Я посмотрел на Воробья, а она, через плечо, посмотрела на меня. Она пыталась идти и балансировать на своих костылях, так как её мать, крепко взяв за руку, тащила её вперёд. Её мать не обращала внимания на её ногу. Ебать, её мать это просто не волновало.
Судя по взгляду Воробья, было ясно, что это касалось и её. Чёрт, ей уже было всё равно. Я подвёл её, а ведь я обещал ей много раз, что никогда этого не сделаю. Но я это сделал, и теперь она больше не собиралась выполнять свою часть сделки.
Я подвёл её, так что теперь она собиралась подвести меня.
— Прости, – сказал я ей одними губами.
Её глаза были пусты, а лицо не выражало никаких эмоций, когда она одними губами ответила мне.
— Прощай.
Hit by Destiny
Глава 35 - Спасение
Изабелла Свон POV
Смотреть в окно стало моим любимым занятием за последние несколько дней. Мне до сих пор всё ещё было трудно смириться со всем, что случилось. Со всем хорошим. Со всем плохим. Так много произошло, и я даже не знала с чего начать, чтобы всё это осознать.
Стоило мне закрыть глаза, как я видела перед собой лицо Эдварда.
Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Воздух щекотал мои губы, и я почти ощущала его.
Он поцеловал меня.
Эдвард Каллен поцеловал меня.
Это было так внезапно. В одно мгновение он извинялся, а в другое уже прижал свои губы к моим. Я не знаю, зачем он это сделал или что пытался доказать. Всё, что я знала, так это что очень остро почувствовала своё тело – было ощущение, как будто я задрожала и замерла одновременно. Он прижал свои губы ещё сильнее, и я не знала, что делать. Чего он ждал от меня? Почему он поцеловал меня? Он вообще понял, что целовал меня? Он совсем сошёл с ума или может, принял меня за кого-то ещё?
Ему это понравилось?
А мне?
Я до сих пор не решила, хоть прошло уже четыре дня после того, как это произошло.
Четыре дня после поцелуя. Прошло четыре дня после того, как я в последний раз видела Эдварда.
Четыре дня.
И я всё ещё была жива.
Раздался стук в дверь, и прежде чем сказать что-нибудь я закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Входите, – ответила я спокойно.
Дверь открылась, и я снова повернулась к окну. Я не хотела смотреть на неё. Я смотрела на неё достаточно, и теперь она просто напоминала мне о том, что произошло раньше.
— Как ты себя чувствуешь, милая? – спросила она.
— Хорошо.
— У тебя что-нибудь болит? Ты приняла свои лекарства?
— Да.
— Да, у тебя болит, или да, ты приняла лекарства?
Я вздохнула и закатила глаза.
— Нет, у меня ничего не болит. Да, я приняла лекарства.
— Хорошо, – сказала она. Я услышала улыбку в её голосе.
Я посмотрела на свои руки.
— Когда я получу обратно свои вещи? – тихо спросила я.
— Я думала, мы взяли всё, что тебе нужно... было что-то ещё? – спросила она недоумевая.
— Мой телефон... дневник... я не против того, чтобы получить обратно мой ноутбук, но думаю, что скорей всего он откажется отдать его мне, – сказала я.
— О, Белла. Почему ты раньше ничего не сказала? Я постараюсь позвонить прямо сейчас, – быстро сказала она.
Я заставила себя улыбнуться ей и кивнула.
— Спасибо, Кейт, – сказала я.
— В любое время, детка, в любое время, – сказала она, улыбнувшись мне, затем вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Я повернулась спиной к окну и вздохнула.
Прошло уже четыре дня.
Четыре дня после поцелуя.
Четыре дня, после того как я видела Эдварда.
Четыре дня, после того...
Я закрыла глаза и вздохнула.
Четыре дня после того, как я в последний раз видела своих родителей и разговаривала с ними.
x x x x x
Мне было плевать, что бейджик доктора Морковки говорил мне, что его имя по-прежнему доктор Дженкс. Я надеялась, что он уже успел поменять имя на более подходящее, такое как доктор Морковка. Хоть его кожа уже не была оранжевой, как в последний раз, когда я видела его, но он всё ещё выглядел нелепо.
Он сделал рентгеновский снимок моей ноги, и доктор Каллен спросил меня, может ли он присутствовать, когда мне будут менять гипс. Я не возражала. Эдвард сказал, что я должна доверять ему, и так как я доверяла Эдварду, я решила, что именно это и буду делать.
После травки, которую я выкурила, я всё ещё чувствовала себя немного странно. И я подумала, может из-за этого я не могла сильно злиться на Эдварда. Я была зла на него за то, что он предал моё доверие и не сдержал обещание никому не рассказывать. Но в то же время я испытывала странную благодарность, потому что он осмелился сделать то, на что я бы никогда не решилась.
Он обратился за помощью.
Пока доктор Морковка осматривал мою ногу, доктор Каллен небрежно прислонился к стене. Удаление гипса ощущалось очень странно; походило на то, будто вместе с ним мне удалили всю ногу. Она онемела, и казалось лёгкой; как будто потеряла всю плотность. Доктор Морковка коснулся ноги, и это заставило меня вздрогнуть и пару раз вздохнуть. Боль была сильной, но терпимой.
Нахмурившись, я посмотрела на свою ногу. Она выглядела странно. Такая маленькая и хрупкая по сравнению со здоровой. Длинный ярко-красный шрам теперь был самой яркой особенностью моей ноги. Шрам был немного изогнут в нескольких местах, и казался довольно широким.
Доктор Морковка нанёс на ногу какой-то успокаивающий гель и, охлаждая мою ногу, начал мягко массировать её; я сразу же почувствовала себя лучше. Доктор Каллен просматривал мой рентгеновский снимок и, глядя на его лицо, я не могла понять, радовался он результату или нет.
Когда гель полностью впитался, доктор Морковка подготовил ногу к новому гипсу и только затем наложил его. Когда он закончил, доктор Каллен повернулся к нам и нахмурился. На его лице было искреннее беспокойство.
У этого парня не было поддельных чувств. Всё было искренним.
— Белла, ты не против, если доктор Дженкс осмотрит сейчас твои руки? – мягко спросил он.
— Её руки? – повторил доктор Дженкс, глядя с замешательством на мои скрытые под одеждой руки. Он прочистил горло и неловко посмотрел на меня. – Ты... получила травму?
Думаю, он также поверил лжи.
x x x x x
Кейт положила сумку на мою кровать и подошла ко мне. Она протянула руку и, увидев то, что она держала, я мягко улыбнулась. Мой телефон.
— Спасибо, что делаешь это для меня, – сказала я, когда она протянула его мне.
— Мне это в удовольствие, – ответила она. – Твой отец был не против, и отдал ноутбук. Думаю, он понял, что это необходимо для твоего образования, – она повернулась, чтобы уйти, и пока шла к двери, добавила. – Обед будет готов через час. Думаю, у нас есть несколько вещей, которые нужно обсудить.
Я смотрела на её удаляющуюся спину и с трудом сглотнула.
— Я сделала что-то неправильно? – спросила я нервно. – Ты… ты отсылаешь меня?
Она повернула голову, печально улыбнулась и покачала головой.
— Никогда, Белла. То, о чём я хочу с тобой поговорить, это хорошее. Так что не волнуйся, – ответила она тихо. – Так что, обед через час, – я кивнула и перед тем как уйти, она мне улыбнулась.
Я включила телефон и стала ждать, пока он загрузится. Несколько секунд спустя он чирикнул, и я недоверчиво посмотрела на экран.
Не может быть...
x x x x x
Доктор Каллен подошёл к нам и мягко мне улыбнулся.
— Я могу ему показать? – просил он, и я кивнула. Он подкатил рукава моей рубашки и показал шрамы доктору Морковке. – Посмотри внимательно, и скажи своё профессиональное мнение. Что бы ты сказал про эти шрамы?
Доктор Морковка нахмурился и надел очки, которые лежали у него в кармане. Схватив меня за запястье, он повернул мою руку так, что мог видеть её со всех сторон. Затем сделал то же самое с другой рукой. Очевидно, он отнёсся к вопросу доктора Каллена серьёзно.
— Я сказал бы, что... они выглядят странно, – заключил доктор Морковка. – Вот, например, этот, – он указал на один из самых глубоких, недалеко от сгиба моей руки. – Угол, под которым сделан этот надрез... я не могу представить, как ей удалось это сделать, – он отпустил мою руку и рассеянно почесал шею. – Что всё это значит, доктор Каллен?
Доктор Каллен криво улыбнулся, и его улыбка напомнила мне Эдварда.
— Она не делала их сама, – сказал доктор Каллен и мой желудок сжался от его слов. Я всё ещё не могла поверить, что на самом деле рассказала ему свою историю. Всё потому, что Эдвард сказал мне сделать это. Я никогда не узнаю, как Эдварду удалось получить надо мной такую власть. Было ли так всегда, когда ты доверяешь кому-то? Ты вслепую позволяешь вести себя куда угодно, потому что веришь, что этот человек никогда не причинит тебе боли?
Видимо, я доверяла Эдварду именно так.
Долбаный Эдвард Каллен!
Разве в этом был какой-то смысл?
Доктор Морковка сел на стул, и совершенно сбитый с толку, начал разглядывать меня. Думаю, он не был к этому готов. Он, наверное, думал, что я была просто одним из тех суицидальных подростков, которые на самом деле к суициду не имели никого отношения. Кто-то просто порезался по невнимательности.
Я не хотела оставаться там достаточно долго, и понимать, насколько я безумна. Может, он подумал, что я состояла в какой-то ритуальной банде или что-то ещё? Может, он поверит в очередную ложь. Кроме того, я всё ещё не знала, поверил ли нам доктор Каллен, или он просто делал это сейчас, чтобы доказать свою правоту. Может, он думал, что я сумасшедшая, и это был его способ убедиться в этом. Кроме того, он, видимо, хотел убедиться, что обо мне будут заботиться.
— Могу я... могу я сейчас уйти? – спросила я дрожащим голосом.
Доктор Морковка кивнул.
— Да, но, пожалуйста, постарайся не становиться на больную ногу ближайшие несколько часов, дай гипсу полностью застыть, – сказал он, отмахнувшись от меня, как будто на самом деле и не слышал меня.
— Я так и сделаю, спасибо, – пробормотала я, и встала. Схватив новые костыли, которые дал мне доктор Каллен, когда мы приехали в больницу, я быстро вышла из кабинета.
x x x x x
Только за четыре дня мне удалось получить девяносто семь пропущенных вызовов и двадцать текстовых сообщений. Я нажала несколько кнопок, и моё сердце чуть не вырвалось из груди, когда я увидела, что все пропущенные вызовы и все сообщения были от Эдварда. Я проверила свою голосовую почту и, закрыв глаза, обеими руками поднесла телефон к уху. Моё сердце болело, когда автоматический голос сообщил мне, сколько у меня было сообщений.
Вскоре голос изменился и стал более тёплым, более мягким.
"Воробей... слышать твой грёбаный голос, это как музыка для моих проклятых ушей. Даже если это только твой записанный голос, который оставит мне сообщение... Я понятия не имею, услышишь ли ты это когда-нибудь... ебать, мне всё рано... я просто..." – он замолчал, и это звучало так, как будто его голос срывался, и он просто дышал. "Мне нужно было позвонить тебе... чтобы услышать твой голос... мне нужно знать, что с тобой всё в порядке... что ты не наделала глупостей. Я знаю, что всё испортил, я знаю, что... но, пожалуйста... если ты слышишь это... позвони мне. Дай мне знать, что с тобой всё в порядке".
Я почувствовала, как слёзы полились из моих глаз, а сообщения продолжали проигрывать в моё ухо.
x x x x x
Эдвард ждал меня в кабинете доктора Каллена. Когда я туда подошла, дверь была приоткрыта, и я толкнула её своим костылём. Когда я закрыла дверь, Эдвард медленно встал.
Я посмотрела на него, и чуть не улыбнулась при виде этого зрелища. Его волосы были в полном беспорядке. Было похоже, как будто он пытал их или что-то ещё. Он спросил меня, как я себя чувствую. Я не знала, что ответить на это, поэтому просто сказала, что приняла какие-то лекарства и теперь со мной всё в порядке. Я хотела только одного: поскорее убраться оттуда. Просто убежать и никогда не оглядываться назад.
Но Эдвард не позволил мне. Он сказал, что я должна остаться и бороться. Я не хотела этого слышать. Он обещал, что я буду в безопасности, и что я никогда больше не вернусь в тот ад. Я уже была там и Эдвард спас меня, а теперь он ожидал, что я вернусь, когда он обещал, что я буду в безопасности?
Он обещал мне.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |