Но у меня не появилось этой возможности. Вызов шёл прямо на голосовую почту.
Блядь, что всё это значит?
Может, это ничего не значило. Мне не следовало делать поспешных выводов. Вероятно, с ней всё хорошо. А почему должно быть как-то иначе? Может, она просто неважно себя чувствовала, и у меня не было никаких причин думать что-то ещё. Последний раз, когда она пропустила школу – когда я ещё учился в школе Форкса – её беспокоила нога. Может, причина снова была в том же.
Да. Её беспокоила нога. Конечно, именно так.
Пытаясь успокоиться, я сделал глубокий вдох и крепко сжал телефон в руках.
Моим первым импульсом было желание бежать к её дому, чтобы лично убедиться, что с ней всё в порядке, но даже я понимал, что эта идея была глупой. Что делать, если окажется, что с ней чертовски всё хорошо? Что, блядь, я собирался делать дальше? Это было похоже на поиск неприятностей и на возможность быть пойманным ни за что. Ебать.
Как и всегда я должен был дождаться полуночи, и только тогда я бы смог высказать ей своё мнение. Чёрт, я бы сказал ей, что если посылаю ей грёбаное сообщение, то ей будет лучше ответить на него.
Чёрт, да за кого она себя принимает? Ей нравиться мучить меня так?
О, я всё понял. Это её способ наконец-то отомстить мне! Блядь, просто довести меня до безумия!
Ну, я покажу тебе, Воробей...
Я даже не понимал, что ходил по комнате, пока не подпрыгнул от неожиданности, когда кто-то вдруг откашлялся. Я повернул голову к двери и увидел Джаспера, который с ухмылкой смотрел на меня.
— Нервничаешь, – отметил он. Я фыркнул и снова начал ходить по комнате. – Откуда столько беспокойства?
— Ни откуда, – пробормотал я. – Просто понял, что люди всеми силами стремятся достать меня.
— Ух ты, с каких это пор ты стал параноиком?
— Судя по всему, с сегодняшнего дня, – я снова взял свой телефон и посмотрел на экран, хоть и знал, что там ничего нет. Джаспер нахмурился и сел на мой диван.
— Серьёзно, чувак, что происходит? Блядь, ты просто заинтриговал меня... ты вляпался в какое-то дерьмо или что-то ещё?
— Бля, я не могу рассказать тебе, – сказал я, кусая ноготь большого пальца. – Ебать, я никому не могу это рассказать, потому что я обещал... и потому что если я это сделаю, это убьёт её... я, чёрт возьми, не знаю... может, она просто пошутила надо мной... и не отвечает на мои сообщения... звонки сразу идут на голосовую почту...
— Чёрт, о чём ты вообще говоришь? Что, чёрт, находиться в воде Ла-Пуш? – пошутил он, с невесёлым смешком. – И причём тут девушка? Кто эта девушка?
— Ебать, я не могу сказать тебе, – повторил я.
Джаспер вздохнул. Сидя на своём месте, он наклонился вперёд и строго посмотрел на меня.
— Серьёзно, чувак, скажи мне. Блядь, что происходит? Я слышу дерьмо о тебе, что у тебя возникают приступы паники, когда ты садишься за руль... ты ведёшь себя неадекватно, даже когда ты рядом с машиной... а теперь ты мелешь какой-то бессвязный вздор о девушке. Ебать, что происходит?
Я перестал ходить и уставился на него.
Джаспер был надёжным парнем. Я мог доверять ему. Полностью. Я мог бы рассказать ему о Воробье. Он всегда был Швейцарией, так что он мог бы дать объективный взгляд на всё это. Он мог бы сказать мне, какого хрена я должен был делать. Он мог бы помочь.
Джаспер приподнял бровь, как будто мог слышать мои мысли, но я покачал головой. Нет, блядь, я не мог ему рассказать. Он не сможет ничего сказать или сделать, чтобы помочь.
— Знаешь, если ты будешь держать всё в своей голове, ты просто сойдёшь с ума, – сказал он, вздохнув. Он встал и подошёл к моему синтезатору. – Так... ты снова играешь? – не глядя на него, я отрицательно покачал головой, и он криво улыбнулся. – Да, это что-то значит. Четыре месяца и ты до сих пор не играешь. Ты никогда не пытался получить помощь, – сказал он в основном для себя. Я подумал, что наверно, это даже не предназначалось для моих ушей.
— Помощь в чём? – пробормотал я. – Я проснулся однажды утром, а музы больше не было... так что, твою мать? Может, я просто перерос это.
— Ты? Перерос музыку? Брось, не будь идиотом, – фыркнул он. – Если бы ты перерос музыку, это было бы похоже на... я не знаю... если бы Эмметт перестал быть таким душкой и наконец, стал парнем?
Я усмехнулся и покачал головой.
— Не думаю, что это нереально... Я видел, как он испытывал Ньютона.
— Не шути, парень, какого чёрта, – сказал он.
— Я говорю серьёзно, – ответил я, и снова проверил свой телефон.
— Ты так безнадёжен, – сказал он. – Может в один из этих дней, ты вытащишь свою голову из задницы, и поймёшь, что тебе нужна помощь.
— Я не сумасшедший! – крикнул я, и он вздрогнул от неожиданности. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, и я опустил взгляд в пол.
— А я никогда этого и не говорил, – сказал он медленно. – Я только сказал, что тебе нужна помощь. Ты только что так ходил по комнате, что чуть не протёр дырку в полу, так очевидно, что у тебя есть какие-то проблемы. И я просто предположил, что тебе нужна помощь, чтобы разобраться с этими проблемами, чтобы ты так не ходил. Разве я не прав?
— Да пошёл ты.
— Так я и думал, – он повернулся и пошёл к двери, оставив меня один на один со своим несчастьем. Перед тем как выйти, он бросил на меня взгляд. – Когда я говорю, что тебе нужна помощь, я не говорю о психиатрах или что-то ещё. И братан, ты знаешь, все, что ты скажешь мне, останется со мной. Я не Эмметт. Я не проболтаюсь своей девушке.
— Да, я знаю, – вздохнул я.
— Мой тебе совет: перестань так много думать. На чём бы ты ни был зациклен, это не стоит такого беспокойства, – выйдя, он закрыл за собой дверь, позволяя этим словам стать последними.
Я перестал ходить и уставился на закрытую дверь.
Не стоит? Не стоит?
Так спасение жизни не стоит того? Черт возьми, да что он вообще знает?
Я снова посмотрел на телефон. Никаких сообщений. Никаких звонков.
Я подумал, что должен продолжать ходить. По крайней мере, это убивало время.
Спустя какое-то время мама позвала меня вниз, на ужин. Папа ещё не вернулся, но в этом не было ничего необычного.
Я игнорировал маму и Эмметта, когда они обсуждали события дня. Время от времени я поглядывал на часы на стене, и стонал про себя, когда понимал, что прошла всего минута с тех пор, как я в последний раз проверял. А позже, у меня даже появилась уверенность, что глупая стрелка начала двигаться назад.
Вскоре на кухню вошёл папа. Он выглядел уставшим, но довольным. Перед тем как сесть на своё обычное место, он поцеловал маму.
— Как всё прошло? – тихо спросила мама.
— Всё прошло очень хорошо... она будет жить, – ответил он робко. – Но какое-то время её жизнь висела на волоске...
— Бедная девочка, – сказала мама, кивнув.
— Что за девочка? – спросил Эмметт с набитым ртом.
— Я уже был готов уйти, когда привезли девушку, и мне пришлось провести срочную операцию, – сказал папа, при этом вспоминая, и качая головой. Я сглотнул желчь, которая быстро образовалась в горле.
— Кто эта девушка? – спросил я, мой голос был едва слышен.
— Ты ведь знаешь, я не могу раскрывать такую информацию, – сказал он, смотря с удивлением на меня.
Я уставился в свою тарелку. Пропал аппетит? Проверьте.
Папа продолжал говорить со мной, что-то рассказывал, но я его не слышал. Я полностью его игнорировал. Всё, о чём я мог думать, только о Воробье. Я был абсолютно уверен, что девушка, которую он оперировал, это была она. Разве могло быть как-то иначе? Все признаки были налицо. Её не было в школе. Она не отвечала на свой грёбаный телефон...
Но папа сказал, что она будет жить, а это всегда было важно. Но какой ценой? Что они сделали с ней на этот раз?
— Я иду в свою комнату, – пробормотал я, прервав папу на середине предложения. Не обращая внимания на их взгляды, я, спотыкаясь, вышел из столовой и направился к лестнице.
Я подвёл её. Ебать, я подвёл её.
Я подвёл себя. Блядь, я подвёл все, что только мог.
Я даже не смог спасти её.
Я вернулся к тому, что снова начал ходить по комнате, полностью закрывшись от внешнего мира.
Я всё ещё собирался пойти к ней в полночь, чтобы быть чертовски уверенным. И думаю, я снова смог бы проникнуть в больницу.
Прямо как в старые добрые времена...
Я пытался отвлечься, и несколько часов смотрел телевизор, но это было просто бесполезно. Я лихорадочно переключал каналы, и каждый из них напоминал мне Воробья. Если это не была какая-нибудь передача о птицах, то был репортаж с больницы о девушке, которая попала туда из-за насилия со стороны своих родителей.
Может, какие-то высшие силы пытались что-то сказать мне?
В пятидесятый раз за десять минут, я посмотрел на часы. Я застонал, когда понял, что не прошло даже минуты, после того, как я в последний раз смотрел. Ебать всё это. Мне нужно было убраться из этого дома, но мама и папа по-прежнему были внизу. Очевидно, я был не в том настроении, чтобы отвечать на их вопрос, куда я собрался сегодня вечером, а если Эмметт поймает меня, то это будет просто пиздец. Он, без сомнений, последует за мной, и тогда тайна раскроется. Этой ночью будет лучше, если я попытаюсь остаться незамеченным. Я не мог рисковать и быть пойманным.
Ебать.
Я встал с кровати и вышел из своей комнаты. Так как мне всё равно придётся ждать, я мог спуститься вниз и что-нибудь поесть, потому что я почти ничего не ел за ужином. К тому же это убьёт хоть какое-то время.
Еда всегда убивала время.
Я спустился вниз и увидел, что не только мама и папа, но и Эмметт с Розали сидели в гостиной и смотрели кино. Это было отвратительно. Как будто они были на двойном свидании или ещё какое дерьмо.
Как трогательно, двойное свидание с родителями.
— Эй, милый, мы смотрим кино, не хочешь к нам присоединиться? – робко спросила мама, и я отрицательно покачал головой.
— Нет, спасибо, – пробормотал я.
В моём кармане загудел телефон, и в тревоге, я чуть не нагадил в свои штаны. Я как раз проходил мимо дивана, где сидели мои родители. Остановившись, я быстро достал телефон и начал читать сообщение.
Мои глаза расширились, и я почувствовал, как вся кровь отхлынула от моего лица.
— Сын? Ты в порядке? – спросил папа, и мне казалось, словно его голос доносился через туннель. Я его почти не слышал. Я не ответил ему. Я не мог даже видеть его; мои глаза были сосредоточены на чём-то, чего я даже не мог видеть.
Воробей.
Я быстро повернулся и побежал к парадной двери, крепко сжимая в руке свой телефон. Папа окликнул меня, но я по-прежнему не замечал его. Я просто распахнул дверь и выбежал на холод. Даже не пытаясь взять с собой куртку. У меня не было грёбаного времени. Ебать, я знал, что у меня не было его.
Когда я побежал по подъездной дорожке, холодный воздух обжигал мои лёгкие, но я едва это замечал.
В сообщении было всего одно слово, но этого было достаточно, чтобы понять – я не мог ждать полуночи.
"Помоги!"
Hit by Destiny
Глава 32 -Слёзы
Изабелла Свон POV
Я закрыла окно за Эдвардом, отодвинула стул от двери и вышла из комнаты. Я добралась до кухни и стала рыться в холодильнике, когда пришёл папа. Увидев, каким он выглядел уставшим, я нахмурилась. Похоже, он не выспался, так же как и я.
Готовя себе утренний кофе, он бормотал что-то себе под нос, но я не смогла разобрать ни слова. Любой ценой он продолжал избегать моего взгляда, и я задавалась вопросом, чтобы это значило. В этот момент мы услышали, как открылась входная дверь, и вскоре на кухню с яркой улыбкой на лице вошла мама. При виде её папа заметно расслабился, и она быстро чмокнула его в щёку.
Они обменялись несколькими словами и папа ей мягко улыбнулся. Вскоре он уехал на работу, и как только мама повернулась ко мне, я напряглась. Первое, что я заметила, её глаза были нормальными. Зрачки совсем не расширены. Она выглядела абсолютно нормально. Смела ли я надеяться, что сегодня с ней было всё хорошо?
— Я купила тебе кое-что, – сказала она, её голос был взволнован. Она вышла из комнаты и вернулась через несколько минут с двумя пакетами, один маленький, а другой с красивым логотипом дизайнерской одежды одного из магазинов Порт-Анджелеса. Маленький пакет она положила на кухонный стол, затем подошла ко мне и вытащила что-то большое и белое из другого пакета. Она держала это перед собой, и я поняла, что это платье. – Я подумала, что ты могла бы надеть его сегодня вечером. Разве оно не прекрасно? Это шёлк... прикоснись к нему, он такой мягкий.
Вынуждена признать, что платье было красивым. Простое белое платье до колен, с красивым вышитым вырезом и короткими рукавами – но черт, не было никакого шанса, что я когда-нибудь надену это. Ни сегодня вечером, и ни в какой другой день, если уж на то пошло.
— А что будет сегодня? – спросила я слабым голосом.
— Праздник в Ла-Пуш, глупая, – сказала мама. – По пути домой я уже позвонила в школу, так что они знают, что тебя сегодня не будет.
— Прости?
— Мы должны подготовить тебя к сегодняшнему вечеру. Это то самое, детка, – она улыбнулась и притянула меня к себе, сжимая в крепких объятиях. – Наконец-то вы будете одним целым. Не будет больше боли и страданий. Мы будем одним целым, – полностью оцепенев, я стояла в её объятиях. Я хотела ударить её костылём, так же как и Таню, но не могла даже пошевелиться. Она отстранилась и положила руки мне на плечи. – Давай, подготовим тебя... во-первых, тебе нужно хорошо позавтракать.
— Я... я... мне нужно принять лекарства... они у меня в спальне... я скоро вернусь, – пробормотала я и, пропуская меня, она отошла в сторону.
Я добралась до своей комнаты так быстро, как только могла на своих костылях, и схватила телефон, который так и лежал на тумбочке. Дрожащими пальцами я пыталась сочинить сообщение для Эдварда, но нажимала неправильные кнопки. Я не знала, что она задумала на сегодняшний день, но чтобы это не было, это не могло быть хорошим. Её глаза могли выглядеть нормально, но она явно такой не была.
Не будет больше страданий и боли на мою задницу.
— Белла, я думаю, нам нужно... что ты делаешь? – неожиданно в дверях появилась мама, и заметив, как я вожусь со своим телефоном, стала выглядеть абсолютно разъяренной. Она вырвала его из моих рук и швырнула об стену. Отлетела задняя панель, и я увидела, как аккумулятор полетел под кровать. – Ты пойдёшь со мной, – она схватила меня за руку, и я сделала всё возможное, чтобы остаться в вертикальном положении на своих костылях. Она остановилась в гостиной и посмотрела на меня внушающим ужас взглядом. – Ты действительно разочаровываешь меня, Белла. Ну почему тебе так нравиться всё время разочаровывать меня?
— Я... я... – бормотала я, но она так и не дала мне закончить. Раньше, чем я это поняла, моё лицо, со жгучей болью в щеке, резко повернулось в сторону. Она ударила меня. Снова. В порыве внезапной боли на глаза навернулись слёзы, но так и не пролились.
— Что с тобой происходит, Белла? Всё что ты делаешь, только лжешь и обманываешь, – сказала она. – Какие-то непонятные мальчики посещают тебя по ночам, и ты ведёшь себя так, как будто совсем не любишь Джейкоба. Сегодняшний праздник просто не мог пройти в более подходящее время. У нас достаточно времени, чтобы подготовить тебя и очистить от демона, который явно завладел твоей душой. В полночь ты родишься заново, и, наконец, перестанешь вести себя так, – она толкнула меня на диван и смерила строгим взглядом. – Оставайся здесь и не смей двигаться. Не смей испортить мне этот вечер!
Когда она вышла из гостиной, меня заметно трясло от страха. Я боялась пошевелиться. Я не хотела знать, что она сделает со мной, если я попытаюсь бежать. Может, я должна кричать? Что тогда произойдёт? Наверное, ничего. Даже если соседи и услышат мои крики о помощи, они не придут. Они не пришли тогда, когда я кричала четыре месяца назад. Не придут они и сейчас. Единственная кто прибежит, так это моя мама – и кто знает, что тогда она будет делать.
Это не закончится хорошо.
Вскоре мама вернулась, держа в руках деревянную коробку и маленький пакет. Она положила это на стол в гостиной, и прежде чем открыть коробку, молча улыбнулась. Моё болезненное любопытство взяло вверх, и я наклонилась вперёд, чтобы увидеть то, что в ней лежало.
Лучше бы я этого не делала.
На тёмно-синей ткани лежал блестящий нож, и он засверкал, когда она взяла его.
— Что... что ты д-делаешь? – я запиналась, мои глаза расширились от страха.
Глядя на лезвие она лениво улыбнулась.
— Не волнуйся, милая. Теперь будет всё хорошо, – она улыбнулась и коснулась кинжала, как будто это было что-то драгоценное. Ручка выглядела старой и была ручной работы. Казалось, она была сделана из кожи и дерева, с различными символами, высеченными на ней. Стиль символов я узнала сразу; все они были Квилетскими.
Я с трудом сглотнула, и она улыбнулась снова.
— Билли прошлой ночью дал мне это. Всю ночь мы очищали его; теперь он безупречно чист. Непорочный. Чистый. Мы будем использовать его сегодня вечером, когда соединим вас, – довольная собой она удовлетворенно вздохнула, и этот звук только подогрел мой страх. – Твой отец будет там. Наконец-то, мы будем все вместе.
— Папа никогда не позволит тебе довести это до конца, – протестовала я.
— О, не будь глупой. Он был тем, кто узнал о Чёрном Лебеде и собрал всё воедино. Ты должна поблагодарить его. Он знает, – я уставилась на неё; она улыбнулась и наклонилась вперёд, чтобы нежно погладить мою щёку. – Он так сильно тебя любит. Он не может дождаться, чтобы мы снова были вместе, как семья, – она выпрямилась, положила нож обратно в коробку и со щелчком закрыла её. – Ну, а теперь мы должны подготовить тебя к сегодняшнему вечеру.
Она взяла маленький пакет и вытащила лоток. Она открыла его и протянула мне. Квилетский хлеб. Увидев что-то такое знакомое, я немного расслабилась и взяла кусок, который мама предложила мне. Раньше, когда я была ребёнком, я очень любила этот хлеб; это было одной из немногих причин, почему я скучала по Ла-Пуш. Я всегда говорила, что всю оставшуюся жизнь могла бы питаться одним только этим хлебом, потому что это на самом деле было очень вкусно.
Съев совсем немного, я начала чувствовать себя странно, и когда посмотрела на маму, поняла, что совершила ошибку. Голова кружилась, я даже не могла сидеть прямо. Я слышала, как мама слегка хихикнула, словно это её позабавило.
— Милая Белла, хорошая работа, – проворковала мама и поцеловала меня в голову.
— Я себя странно чувствую... – слабо пожаловалась я.
— Не волнуйся, милая, это просто чистка.
— Чистка? Что, чёрт возьми, это всё значит?
— Первый шаг к очистке твоей души, глупая, – сказала она с лёгким смехом.
Затем всё потемнело.
x x x x x
Темнота была странной. Я не полностью погрузилась в неё, но также я не осознавала всего ясно. Время от времени я просыпалась и реагировала на происходящее, но затем тут же быстро возвращалась к темноте.
Я не знала, что она сделает со мной, пока я была без сознания. Я почему-то представляла, как она снова режет меня, делает какое-то жуткое зелье из моей крови, а затем заставляет меня выпить это или что-то ещё. Ничто не могло бы меня удивить.
За исключением того, что она делала.
Когда я понемногу стала приходить в себя, я обнаружила что нахожусь в ванной. Мама раздевала меня, и я старалась изо всех сил отбиться от неё, но похоже, мои ноги не были готовы к этому. Хоть я явно не могла бороться с ней, моя попытка её обозлила. Я сидела на крышке унитаза, и когда пыталась бороться с нею, она разъярилась и вместо этого толкнула меня на пол. Мой гипс ударился об пол так сильно, что я снова на мгновение потеряла сознание. Но даже в темноте я чувствовала боль, и это было мучительно. Я закричала, и она тут же схватила меня за шею, и толкнула моё лицо к воде в ванной. Я сразу же начала задыхаться, её пальцы немного расслабились, и она вытащила мою голову наверх.
Я выплюнула воду, закашлялась, и посмотрела на неё в ужасе. Её глаза были совершенно пустыми, и не выражали никаких эмоций. Походило на то, что её даже не было там. Она сказала что-то о моём поведении, и я ничего не могла сделать, кроме как кивнуть. Именно тогда я решила, что это не стоит того, чтобы бороться. Я бы не победила. Я бы проиграла. Я была слишком слаба. Я всегда была слишком слаба.
Была только одна причина, почему, несмотря на свою слабость, я должна была продолжать с ней бороться – это то, что всё это время она продолжала бы держать мою голову под водой. Если я буду бороться достаточно долго, может, этого было бы достаточно, чтобы... достаточно.
Я бы утонула. Я бы умерла.
Но я не могла. Потому что я обещала Эдварду.
Поэтому я не боролась с ней. Я обещала Эдварду.
Вскоре я снова погрузилась во тьму, только иногда приходя в сознание, потому что она ударяла меня или делала что-то, что заставляло меня очнуться. Я смутно осознавала, что она позволила мне остаться в нижнем белье, и она не заставила меня полностью сесть или лечь в ванную. Она просто заставила меня сидеть на её краю, с одной ногой в воде, и гипсом на полу.
Она вымыла мне голову и стала тереть тело с такой силой, что моя кожа стала красной. Как будто она думала, что я была чем-то загрязнена. Её не волновало, что вода попадала на гипс. Она только пробормотала что-то насчёт того, что после сегодняшнего вечера, мне это больше не понадобится. Я даже не хотела знать, что, чёрт возьми, это значило.
Я снова отключилась, и когда пришла в себя, снова сидела на крышке унитаза. Теперь она сушила феном мои волосы. Я была в сознании достаточно долго, и видела, как она, наконец-то, закончив, начала накладывать макияж. Я закрыла глаза, когда она принялась красить мои веки тенями.
Когда я опять скользнула в темноту, я решила, что больше не буду пытаться сохранять ясность ума и приходить в себя. В любом случае, какого чёрта я должна была делать? У меня больше не было сил. Было похоже на то, как будто моё тело больше не принадлежало мне. В темноте я задумалась над её поведением и попыталась его обосновать. Почему она так жестока ко мне? Если всё это для того, чтобы объединить нашу семью с семьёй Блэков, то почему она ведёт себя так, будто ненавидит меня? Почему она продолжает мучить меня, причиняя мне боль? Почему она ведёт себя так, словно наказывает меня за что-то? Разве для неё всё это значит любовь и единство? И если тут дело не в любви, тогда, что, чёрт возьми, всё это значит?
Я не знаю, как долго я была без сознания, но всё хорошее когда-нибудь подходит к концу. Вскоре тьма отступила, и я снова смогла почувствовать своё тело. Моя голова раскалывалась, и было такое чувство, будто мой мозг пытался когтями вырвать себе выход. Несколько раз я моргнула, и сначала подумала, что ослепла, потому что было очень темно. Я осмотрелась и поняла, что темно было потому, что сейчас была ночь.
Я лежала на кровати в комнате для гостей, и задавалась вопросом, закончился ли этот день. Это всё ещё вторник? Это полночь? Эдвард был здесь?
Эдвард.
При одной лишь мысли о его имени меня переполнили эмоции. Я чувствовала себя полностью опустошённой. Не было ни дюйма на моём теле, которое бы не болело, и я так сильно устала. Мне не понадобилось много времени, чтобы моё тело затряслось в рыданиях без слёз.
Эдвард.
Я села, и пытаясь взять себя в руки, медленно осмотрелась вокруг. Дверь в мою комнату была открыта. Я пыталась прислушаться, чтобы понять, был ли кто-то дома, но было тихо. Полная и абсолютная тишина.
Я увидела свой поломанный телефон, который всё ещё лежал на полу, и поняла, что это мой шанс.
Эдвард.
Стараясь не обращать внимания на боль в ноге, я неловко села на пол, и подняла оторвавшуюся заднюю панель. Затем заглянула под кровать, чтобы увидеть, смогу ли я достать аккумулятор. Возле стены я увидела что-то чёрное. Я была вся в пыли, когда пыталась залезть под кровать и достать его. Мне потребовалось несколько минут, но наконец, мои пальцы, ухватились за чёрный предмет. Я подтянула себя обратно.
Я собрала телефон, и прежде чем включить его, произнесла благодарственную молитву.
Он работал.
Слава Богу!
Трясущимися пальцами я набрала быстрый и короткий текст, который за всю свою жизнь никогда никому не посылала.
"Помоги!"
Я не решилась ему позвонить. А что, если я ошиблась, и в доме был кто-то ещё, и услышит, как я вызываю его?
Отослав сообщение, я почувствовала, как в моих ушах колотилось сердце. Такое впечатление, будто я была под водой.
Я чуть не подпрыгнула, когда вдруг загудел телефон, напоминая, что у меня, по-видимому, был один пропущенный звонок и сообщение.
Пропущенный звонок от Эдварда, и сообщение... о Боже...
"Дерьмо становится хуже. Держись подальше от сумасшедшей мамы. Будь в безопасности, или клянусь грёбанному Богу..."
Оно было отправлено около полудня, и я с трудом сглотнула. Каким-то образом он знал, что сегодня должно было что-то случиться. Откуда он мог знать? И почему он не здесь? Почему он ещё не пришёл? Чего он ждёт? Он знал, что что-то произойдёт, так почему же он не здесь?
Я посмотрела на телефон, как будто это было единственное, что удерживало меня в живых, и Эдвард был единственным, кто удерживал меня здесь, так почему же он не отвечал? Он знал, что он был единственным, кто удерживал меня от смерти. Так почему же он не здесь, когда я нуждалась в нём больше всего? Может, он пробовал? Может, он попал в беду? И тогда я поняла, что возможно, он был здесь. Может, он попался. Может, мама поймала его. О Боже, нет...
Я была совсем одна. Он не придёт.
Что бы ни должно было произойти сегодня вечером, это была только моя проблема.
Мне удалось встать, и мне даже удалость не упасть, хоть я немного и пошатывалась. Я выдвинула ящик тумбочки и достала свои лекарства. Я бросила в рот две белые таблетки, и положила упаковку обратно.
Ни боли, ни выгоды... я должна была принять много...
Я посмотрела вниз, на своё тело, и именно тогда поняла, что мама – или может кто-то ещё – изменил мою одежду. Теперь я была одета в то белое платье, которое она купила мне, и с этой точки зрения оно было похоже на чёртово свадебное платье. Может, скромное и простое. Но всё-таки свадебное платье.
Должна ли я сегодня выйти замуж?
Мой телефон чирикнул в руке и от неожиданности я вздрогнула.
Я вздохнула с облегчением, когда увидела, что это сообщение от "Тони".
"Где ты? Я иду".
Я быстро отправила ответ. "Дома. Одна. Поторопись".
Я снова села на кровать. Моё тело оставалось ещё очень слабым, чтобы стоять слишком долго. Я опустила взгляд на свой гипс, и задохнулась в рыданиях, когда увидела, что он был размыт – там больше не было совы. Рисунки были совершенно уничтожены. От них не осталось ничего, только размытые пятна. Да, мне было обидно, что рисунков, которые нарисовали Элис и Эмметт, больше не было, но это даже не сравнить с тем, что я почувствовала из-за потери совы. Рисунок Эдварда что-то значил, потому что это было личное, связанное только с нами. Это что-то значило.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |