Может я туго соображала из-за того, что почти весь день провела без сознания, но я действительно не понимала Эдварда. Странно было даже не то, что он говорил, а как он это делал. Так теперь он хотел убить мою мать из-за того, как я выглядела, когда смотрела на рисунок Эдварда, который она испортила? Он не хотел убить её потому, что она дала мне наркотики и пока я спала, делала со мной, Бог знает что. Он хотел убить её потому, что она испортила рисунок.
Я вообще не понимала Эдварда.
— Ты беспокоился из-за меня сегодня, – тихо сказала я, вместо того, чтобы высказать всё остальное, что пришло мне в голову.
— Конечно, – сказал он, как будто это была самая очевидная вещь в мире и посмотрел на меня так, будто я сошла с ума.
Я улыбнулась его реакции.
— Давно никто не беспокоился обо мне.
— И это самое хреновое во всём этом дерьме.
— Думаю, что так оно и есть, – ответила я со вздохом.
Он встал с дивана, и какое-то время ковырялся в ящиках своего шкафа, затем вытащил рубашку с длинным рукавом и спортивные штаны.
— Ты можешь взять это на сегодня... ничего особенного, но я уверен, что в этом будет намного удобней, чем в этом грёбаном платье... и, видишь? Длинные рукава, – сказал он, и взял один из рукавов рубашки, чтобы показать мне. Я встала с дивана и автоматически потянулась за своими костылями, но поняла, что их там не было. Я нахмурилась и подумала о том, где они были, и только потом вспомнила, что мы их даже не взяли. Мы покинули дом очень быстро, я была на руках у Эдварда, и никто даже не вспомнил о костылях.
— Я могу пойти выбрать что-нибудь из одежды моей матери, если это более удобно, я просто подумал, что... ты знаешь... грёбаная простота, и всё это дерьмо. И если честно, мне не хочется, ещё раз сталкиваться со своими родителями, – сказал он, неправильно поняв моё молчание.
— Нет, нет, всё хорошо, – возразила я. – Я просто вспомнила, что мы забыли взять мои костыли, – он удивлённо моргнул, и я пожала плечами. – Ничего страшного, уверена, что смогу передвигаться и без них... я ведь профессионал, как-никак.
Я попыталась встать на больную ногу и сделать шаг вперёд. Когда внезапная боль пронзила всю мою ногу, я потеряла равновесие, и Эдвард быстро схватил меня и удержал от падения.
— Да, ты действительно профессионал. По боли, – пробормотал он. – Я помогу тебе пройти в ванную.
Я не протестовала и позволила ему помочь. Он положил одежду на тумбочку и неловко посмотрел на меня.
— Тебе нужна помощь, чтобы переодеться? – клянусь, он покраснел, и если бы это было при любых других обстоятельствах, я бы рассмеялась.
— Нет, всё хорошо, – ответила я. Он кивнул с видимым облегчением, затем вышел из ванной и закрыл за собой дверь. Я разделась и бросила отвратительное платье на пол, потом надела рубашку и штаны. Хоть одежда была чистой, она всё еще хранила запах, который можно описать только как запах Эдварда.
Мускусный, мужественный и... вкусный?
Пытаясь избавиться от этой нелепой мысли, я покачала головой и попыталась сделать шаг к двери. Боль в ноге сказала мне, что я никуда не пойду. Я глубоко вздохнула и, как будто молясь Богу, подняла глаза к потолку.
— Эдвард? – спросила я, не повышая свой голос.
— Ты готова? – спросил он, его голос доносился прямо из-за двери.
— Да.
Он открыл дверь и, увидев меня, замер на долю секунды. Быстро покачав головой, он встал рядом со мной, чтобы помочь мне. Я уверена, он пытался это скрыть, но я заметила, что время от времени он продолжал бросать на меня и моё тело странные взгляды.
Что с ним сегодня такое?
— Ты можешь спать на моей кровати. Я буду спать на диване, – сказал он и подвёл меня к кровати.
— Что? Я не могу забрать у тебя кровать! – возразила я.
Он посмотрел на меня и фыркнул.
— Да, хорошего тебе сна на этом грёбаном диване с этой проклятой вещью, – сказал он, и кивнул в сторону моего гипса.
— А как насчет тебя? Тебе не должно быть удобно? – спросила, приподнимая бровь.
— Поверь мне, Воробей, мне будет намного удобней, когда я буду знать, что ты в чёртовой безопасности на моей кровати. Хватит с меня на сегодня беспокойства. Можешь не волноваться, что нас кто-то услышит или что-то ещё. Здесь мы в безопасности.
— А твои родители? – спросила я и села на край кровати.
— Они никогда, повторяю, никогда, не входят в мою комнату без разрешения. Это негласное правило. Они уважают нашу с Эмметтом личную жизнь. Да, они стучат, но никогда не заходят. Так что, ебать, у тебя нет никаких причин волноваться об этом. Кроме того, дверь заперта... Ты в безопасности.
— Ты это уже говорил, но не уверена, что смогу поверить в это, – сказала я, и он сел со мной рядом.
— Что ты в безопасности? – он ухмыльнулся и подался вперёд, его лицо было так близко, что я почувствовала его дыхание. И запах. Мускусный... мужественный... – Ебать, ты в безопасности. Мы запрём твою сумасшедшую мать. И ты, наконец, сможешь жить своей жизнью и получить всё то, что заслуживаешь.
— Да, и чего же я заслуживаю? – спросила я, на самом деле любопытствую, потому что я думала, что не заслуживала ничего. Усмешка Эдварда исчезла, и думаю, он заметил мои сомнения.
— Ебать, всё. Всё, что хочешь, то ты и заслуживаешь. Так скажи мне, Воробей, если бы ты могла выбрать что-нибудь в это грёбаном мире, что бы это было?
Я грустно улыбнулась ему, уже зная, чего хочу. Было только одно. Всегда было только одно. Я всегда думала, что когда-нибудь у меня это будет, но затем мама решила перерезать меня, перевернуть вверх тормашками мой взгляд на мир, и заставить меня сомневаться во всем, в чём только можно. И конечно, эффектно уничтожив мою волю просто к тому, чтобы дальше дышать.
Было только одно.
— Я просто хочу, чтобы меня любили.
Hit by Destiny
Глава 33 - В безопасности.
Эдвард Каллен POV
Я смотрел на неё и не понимал, что, чёрт возьми, я должен был сказать.
Она просто хотела, чтобы её любили. Так чертовски просто, верно?
Видимо, не так уж и просто.
Так или иначе, что за странное желание? Я имею в виду, разве такого рода любовь не является одной из тех естественных вещей, которую все имели, какими плохими или хорошими они не были? Хотя, думаю, я не мог винить Воробья; её семья и друзья ясно дали понять, что не любят её, или что самое главное, она не стоит их любви. Иначе, почему они относились к ней так, как они это делали? Похоже, они думали о том, что захотеть или полюбить её можно только тогда, если об этом им расскажет глупая легенда.
Мне даже не нужно было спрашивать, какую любовь она имела в виду; быть любимой семьёй и друзьями, или она хотела любви... романтической. Её тон и её грёбаная ситуация ответили на этот проклятый вопрос. Она не просила романтической любви. Она просто хотела, чтобы её любили. Всего лишь.
Я не знал что сказать, и между нами повисла тишина. Он отвернулась, видимо, тоже чувствуя себя неловко. Я вздохнул и встал с кровати, несмотря на то, что каждая клеточка моего существа кричала мне, чтобы я остался.
— Прости, что я такая глупая, – пробормотала она. Я повернул голову и сердито посмотрел на неё, но она опустила взгляд и смотрела вниз, на свои руки.
— Ебать, за что ты извиняешься? Ты извиняешься за то, что желаешь того, что все остальные считают само собой разумеющимся? Ты извиняешься за то, что желаешь того, что ты итак должна иметь? Да пошла ты, Воробей, не смей извиняться за то дерьмо, которое не является твоей виной, – отрезал я.
Смущенно пожав плечами, она подняла глаза.
— Ты меня осуждаешь? – тихо спросила она.
— Нет. И это самое дерьмовое, – вздохнул я, проведя рукой по своим волосам. – Как ты себя чувствуешь? Только скажи правду. Ты уверена, что не голодна? У тебя что-нибудь болит?
Она прикусила губу и покачала головой. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но неожиданно раздался звонок моего мобильного. Я вытащил телефон из кармана и посмотрел на экран. Я нахмурился.
Воробей?
— Кто это? – спросила она.
— Это ты.
— Что?
Я поднял телефон так, чтобы она могла видеть экран.
— Мне звонит твой телефон... ты случайно нажала кнопку вызова в кармане или что? – спросил я, ничего не понимая. С её лица сошли все краски, и осознание ударило в меня, словно чёртов удар по яйцам. Я посмотрел на телефон в своей руке и судорожно сглотнул. – Ебать, ты ничего не нажимала в кармане, ведь так?
Она медленно покачала головой и, отказываясь от разговора, я нажал на красную кнопку.
— Я... я... я, должно быть, забыла о нём... она, наверно, нашла его... что... что нам делать? Она хочет найти меня! – сказала она отчаянно, её голос дрожал, и тело начало трясти от неустойчивого дыхания. Пытаясь успокоиться, она приложила руку к груди, и я увидел, как её глаза тут же наполнились слезами. Зрелище было чертовски ужасное. Я никогда не видел кого-то такого же напуганного, как она в тот момент. Не было ничего фальшивого или поддельного в её внешности, это был страх в чистом виде. Она боялась за свою жизнь.
Она чертовски боялась свою собственную мать.
Я быстро вернулся обратно к кровати и сел рядом с ней. Я схватил её руку и крепко сжал.
— Блядь, не переживай ты так, Воробей. Я говорил тебе, здесь ты в безопасности.
— Ты что, шутишь? – сказала она, посмотрев на меня с оскорбительно недоверчивым выражением. – У неё твой номер телефона, Эдвард. Она может заставить папу вычислить... или найти, или просто... да всё, что угодно. Она найдёт меня!
Мягко подтолкнув её, я постарался дать ей утешительную улыбку.
— Я сказал тебе, не беспокойся об этом, – ответил я спокойно.
— Серьёзно? Ты что, дурак? – спросила она, теперь её голос пронизывал гнев. Её эмоции были такими яркими.
— Нет, – ответил я холодно. – Они не смогут проследить мой номер, потому что он не зарегистрирован на моё имя.
— Что? Он зарегистрирован на твоего отца или что-то ещё?
Я покачал головой.
— Вот эту вещицу, – сказал я, показывая ей телефон, – я получил, посредством... знакомства в Порт-Анджелесе. Нам нужен был способ оставаться на связи, но так, чтобы ни мои родители, ни кто-то другой, не мог проследить. Всё, что я знаю, этот номер зарегистрирован на какого-то случайного парня во Флориде.
— Значит, ты говоришь, что твой номер практически не прослеживается? – спросила она, всё ещё с сомнением, но всё же немного успокоившись.
— Да, почти. Единственное, как твой отец мог бы найти тебя через мой телефон, это если бы он смог проследить сигнал, но этого не происходит. Так что видишь, тебе не о чем беспокоиться.
Всё её тело резко расслабилось, и она прислонилась головой к моему плечу. Лёгкая улыбка тронула уголки моего рта, и я обнял её и притянул поближе к себе. Я повернулся к ней, и положил подбородок ей на макушку. Она прижалась ближе, сжимая в руках мою рубашку и практически уткнувшись лицом в мою грудь.
Какое-то время мы сидели в тишине. Вскоре мой телефон зазвонил снова, и я даже не стал смотреть на экран, чтобы увидеть, кто это был. Я просто отказался от вызова и полностью отключил телефон. Я отбросил его, и пару раз подпрыгнув на диване, он упал вниз, на пол.
На ум пришла случайная мысль, и я высказал её, не успев даже обдумать.
— Ебать, почему ты ела это хлеб? – спросил я.
— Откуда я могла знать, что она собиралась пичкать меня наркотиками? – ответила она, повернув немного голову, так что её щека лежала на моей груди. – Я всегда любила этот хлеб. Когда была маленькая, я ела его всё время. Откуда я могла знать, что он... отравлен?
— Блядь, но она сумасшедшая, – отрезал я, чувствуя себя сердитым на Воробья за то, то она была такой чертовски наивной. – Ты должна была догадаться, что там какое-нибудь дерьмо.
— Я не могу изменить прошлое, ведь так? – пробормотала она, и её голос чуть-чуть дрожал. – Если бы я могла, есть так много вещей, которые бы я хотела изменить...
— Думаю, завтра мы должны рассказать всё папе, – сказал я серьёзно. Она отстранилась и посмотрела на меня. Мысленно я приготовился к протесту, я знал, что этого не миновать. Я старался не принимать близко к сердцу, когда она отстранилась от меня и подвинулась ближе к изголовью кровати. Хоть расстояние между нами было не больше, чем несколько дюймов, это всё ещё было похоже на грёбаную Атлантику.
Она была слишком далеко.
— И что же именно мы собираемся рассказать ему? – тихо спросила она.
— Всё. Блядь, я просто уверен, что он поверит нам... Кроме того, он уже знает, что есть что-то сомнительное в твоих шрамах. Но если он даже и не поверит, я приведу к нему свидетелей, – ответил я.
— Свидетелей? Прости, Эдвард, но не думаю, что Билли или Джейкоб, или тот парень Фил, когда-нибудь будут свидетельствовать против неё, – пробормотала она с явным разочарованием в голосе. Какое-то мгновение она выглядела полной надежд, видимо желая, чтобы я нашёл какой-нибудь выход.
— У нас есть Леа. Она знает об этом дерьме в Ла-Пуш. Она даст показания. Она поддержит тебя.
— Как ты можешь быть так уверен?
— Потому что ей чертовски больно. Из-за этих легенд её бросил парень, и я уверен, она будет не прочь отомстить ему.
Глядя в потолок, она прикусила губу, и я подвинулся ещё ближе. Блядь, я не мог больше выдерживать это пространство. Я нуждался в ней, и хотел быть настолько близко, чтобы чувствовать тепло, волнами исходящее от её тела. Она повернула голову.
— У тебя что-то болит? – снова тихо спросил я.
— Ничего такого, с чем я не могла бы справиться, – ответила она.
Я нахмурился.
— Это не то, о чём я спросил.
Она глубоко вздохнула, повернула голову и посмотрела на меня усталыми глазами.
— Да, Эдвард. Я мучаюсь от боли.
Я не мог не улыбнуться.
— Спасибо.
Я посмотрел на свою руку и увидел, что мои пальцы каким-то образом переплелись с её пальцами. Её рука казалась такой маленькой и хрупкой в моей, но также, как будто там ей было самое место. Я поднял наши руки и прижал их к груди. Она посмотрела на них, затем подняла глаза и встретилась с моим взглядом. Боль в её глазах заставила мою улыбку поблекнуть и исчезнуть.
— Больно, – прошептала она, и на её глаза снова навернулись слёзы. – Очень больно, – она прерывисто задышала, и этот отчаянный звук заставил что-то болеть во мне. Её боль внезапно стала моей чёртовой болью.
— Ебать, мне так жаль, что я не пришёл раньше, – тихо извинился я. – Чёрт, я же знал, что что-то происходит, когда ты не ответила на моё сообщение, но был грёбаным идиотом. Я думал, что с тобой всё в порядке. Я думал, что ты была в школе...
— Не извиняйся. Ты не сделал ничего плохого, – вздохнула она. Я ещё крепче сжал её руку, потёр её ладонь своим пальцем, и казалось, она немного расслабилась. – Как получилось, что Джаспер оказался втянут во всё это?
Я всё ещё успокаивающе потирал круги на её руке, но на этот раз казалось, что это было больше для меня, чем для неё. Я всё ещё мог чувствовать ужас, который прошёл через моё тело, когда я бежал по дороге после того, как получил её сообщение.
Только тогда, когда я добрался до главной дороги, я понял, что у меня не было никаких грёбаных идей насчёт того, где она была – и в любом случае я не мог попасть туда. А что, если она была в Ла-Пуш? Не было никаких шансов в аду, что я мог убежать так далеко. Именно тогда, я снова достал свой телефон и послал ей ещё одно сообщение, спросив, где, чёрт возьми, она была.
"Дома. Одна. Поторопись".
Но все-таки это было чертовски далеко.
— Перед этим я разговаривал с Джаспером. Блядь, он не шутил, когда сказал, что я так ходил по комнате, что чуть не проделал дырку в полу, – закончил я со вздохом. – Джаспер, может, и капризный ублюдок, но он чертовски надёжный. Он был единственный, кому я смог позвонить. Надеюсь, в этом нет ничего страшного?
Уголки её рта приподнялись в печальной улыбке, и она кивнула.
— Конечно, я просто рада, что ты вовремя меня нашёл.
— Говоря об этом, где, чёрт возьми, была сумасшедшая сука? Леа сказала, что это дерьмо в Ла-Пуш начнётся в одиннадцать. Разве твоя мать не должна была в то время быть дома вместе с тобой? – спросил я, и вдруг почувствовал себя немного параноиком. А что, если она была там? Глаза Воробья точно отразили мои мысли и, попытавшись успокоить её, я снова поцеловал её пальцы. – Блядь, не волнуйся, я обещаю грёбаному Богу, что она не доберётся до тебя. Здесь ты в безопасности. Я буду держать тебя в безопасности.
Она опустила голову и вздохнула, затем слегка нахмурившись, бросила на меня взгляд из-под ресниц. Внезапно, она стала выглядеть так, будто ей было чертовски неудобно. Неудобно и... что-то ещё. Я никогда не видел такого выражения на её лице, она вообще знала, что делала это?
— Что теперь не так? – спросил я, неожиданно почувствовав себя немного неловко.
— Мне нужно... ты знаешь... ну... в туалет? – это прозвучало как вопрос, и сначала её слова даже не дошли до меня. Я был слишком занят, наблюдая за её глазами, в то время как она продолжала смотреть на меня из-под ресниц.
— В туалет? – тупо повторил я. – О... О! Туалет, ну да. Конечно. Позволь, я помогу тебе, – я быстро встал и помог ей пройти. Я не спрашивал, нужна ли ей моя помощь там, потому что у меня было чувство, что даже если она и не признает это, в любом случае, я не был уверен, что буду в состоянии сделать это. Есть некоторые границы, через которые просто нельзя переступать, и помогать девушке, когда она ходит туалет, было одной из тех границ.
Я стоял и смотрел на закрытую дверь ванной, как и раньше, когда она переодевалась. Я смотрел на дверь так пристально, словно пытался прожечь в ней отверстие, чтобы увидеть, как она раздевается. Ебать, я всё ещё хотел ударить себя за то, что думал об этом. Я чувствовал себя таким мальчиком-подростком. Может, это потому, что я и был грёбаным подростком. Ещё хуже было, когда она вышла, одетая в мою одежду и моё тело, блядь, решило предать меня.
Видимо, моё тело подумало, что видеть Воробья в моей одежде это хорошая вещь. Смотря на неё сверху вниз, я почувствовал какие-то странные – но очень приятные – дёргающие ощущения в животе, и одно лишь воспоминание об этом заставило это чувство возвратиться.
Ебать меня за такие слова, но она выглядела чертовски хорошо в моей одежде. Спортивные штаны были слишком длинные для неё, и рубашка была слишком большая, но она выглядела... хорошо.
Хоть я и испытывал странное чувство удовлетворения, увидев её в своей одежде, я всё ещё не мог забыть, как она выглядела после срыва. Я на самом деле думал, что она просто сломается в моих проклятых руках, потому что она так сильно плакала, и её тело так сильно трясло.
По крайней мере, она освободилась от этого дерьма, и теперь была готова к очередному удару, который грёбаная судьба решит нанести нам в следующий раз. Когда она сказала, что всё что ей нужно, это чтобы её любили, я серьёзно хотел что-нибудь сломать.
Мне было интересно, что происходило у неё в голове? Ей всё ещё было страшно? Она не верила, что несмотря ни на что, я буду держать её в безопасности? Неужели она всё ещё думала, что самоубийство может быть ответом? Она собиралась сдаться?
У меня было ощущение, что только один из ответов был "нет".
Вскоре я услышал, как она спустила воду в туалете и вымыла руки. Она вышла через несколько минут, и я, джентльменским образом предложил ей свою руку. Она закатила глаза, но я видел, как в них мелькнуло удивление.
— Ничего, если я пойду спать? Я устала, – тихо спросила она, садясь на кровать.
— Нет, всё в порядке.
Она устроилась поудобнее, и я прикрыл её одеялом. Она одарила меня удивлённой, но также грустной улыбкой.
— Что? – спросил я, слегка посмеиваясь над выражением её лица.
— Действительно ли ты – тот самый парень, который в течение почти десяти месяцев называл меня Гусыней, который украл моё домашнее задание, хоть сам явно знал, как его решить? – мягко спросила она. – Действительно ли ты – тот самый парень, который обещал, что сделает моё существование несчастным... что убьёт меня?
Улыбка застыла на моём лице, и медленно сошла на нет.
— Блядь, я сам не знаю, кто я больше, – честно ответил я. – Так много всего, чтобы быть постоянным, да?
— Ничего страшного, думаю, некоторые изменения – это в порядке вещей, – сказала она, слегка пожимая плечами.
—Да, некоторые изменения... – пробормотал я, и подошёл к своему дивану, на котором собрался спать.
Я попытался устроиться поудобней на диване, но думаю, была грёбаная причина, почему я никогда там не спал. Мне казалось, что из-за чёртовой кожи я всегда был на грани соскальзывания. Но кто я такой, чтобы жаловаться? По крайней мере, когда я спал, я мог двигаться, а Воробей из-за своей проклятой ноги не могла. Она получила кровать, а я диван. Это была сделка.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи, а потом просто лежали в тишине. Было совершенно очевидно, что ни один из нас в ближайшее время не собирался засыпать, хотя мы оба чертовски устали. Её сумасшедшая мамаша была сегодня слишком близко, и не было никакого шанса в аду, что я смогу спокойно отдохнуть, пока не буду полностью уверен, что Воробей в безопасности. А она не будет в безопасности пока эта безумная сука и её последователи не окажутся за решёткой. Или шесть футов под землей. Или разорванные на миллион кусочков на корм волкам.
Может, им стоит зарезервировать бронь в какой-нибудь гигантской тюрьме или в заведении для невменяемых преступников, учитывая то, что они все там сошли с ума. В их воде должно быть, какое-нибудь странное дерьмо.
Моё тело не могло успокоиться, и я так и не смог заснуть, потому что каждый раз, как только был на грани погружения в бессознательное состояние, моё тело просыпалось. Каждый раз, когда это случалось, я слышал частое и немного тяжёлое дыхание с кровати. Воробей спала, но было ясно, что она всё ещё страдала от боли. Время от времени я слышал, как она хныкала.
Я сел на диван, наклонился вперёд и опёрся руками о ноги. Я посмотрел на кровать и получил чёткое представление о спящей фигуре Воробья. Ебать, она мучилась то боли, и я ничего не мог сделать. Ни физически. Ни эмоционально. Ничего.
Я не знаю, как долго я так сидел. Всё, что я знал, это что должен был себя чувствовать проклятым фриком, но этого не было. Грёбаный Эдвард Каллен смотрел на спящую девчонку, и это не казалось даже немного странным. И это было ещё не самое худшее. Хуже всего было то, что на самом деле мне это чертовски нравилось. Это заставляло меня чувствовать себя... в безопасности.
Или чтобы то ни было.
Внезапно она приподняла свою голову, и из неё вырвался мучительный звук. Я сидел на коленях рядом с ней, прежде чем понял, что спрыгнул с дивана. Пока она продолжала хныкать, я касался её лица, и гладил руки. Её глаза распахнулись, и кроме острой боли в них не было больше никаких эмоций.
— Что случилось? – спросил я тревожно.
— Боль... судороги... больно... – хныкала она.
— Может мне стоит позвать моего отца? – нервничая, спросил я. – Как правило, в своём кабинете он хранит какие-нибудь хорошие таблетки. Он мог бы дать тебе кое-что от боли.
Она покачала головой.
— Я ещё не готова, – сказала она трогательно слабым голосом. Затем ещё раз всхлипнула. – Дурацкая... судорога... – она зажмурила глаза и немного сдвинула ногу; это простое движение заставило всё её тело содрогнуться от боли. Откинув с себя одеяло, она схватилась обеими руками за свои бёдра. Массируя их, она пыталась облегчить боль, но так как она лежала, это было довольно неудобно для неё.
— Позволь мне сделать это, – сказал я, убрав её руки с бедер и заменив их своими. Я начал делать мягкие круговые движения, и её дыхание выровнялось почти мгновенно.
— У тебя волшебные руки, – вздохнула она, и в её голосе больше не чувствовалось боли. Она медленно открыла глаза, и я посмотрел на неё с лукавой усмешкой.
— Да, ты не первая девушка, которая говорит мне это, – поддразнил я, и подмигнув, продолжил потирать ногу.
— Ты такая задница, – вздохнула она, закрыв глаза и улыбнувшись.
— Да, я знаю, – согласился я.
Пока я продолжал массировать её ногу, она издала протяжный звук, и улыбка на её губах стала шире. Я даже не понял, как мои проклятые руки двинулись вверх по её бедру. Она удовлетворённо вздохнула, и я внутренне застонал. Ебать, моё грёбаное тело собиралось предать меня. Я чувствовал, как мой низ начал реагировать на эти чёртовы звуки, которые она издавала, и не было никакого грёбаного способа остановить это.
— Постарайся расслабиться... снова заснуть, – сказал я, чертовски надеясь, что она не откроет снова свои грёбаные глаза, иначе сможет заметить неудобную ситуацию, которая в настоящее время возникла в моих штанах.
Какого чёрта, моё тело так реагировало? Ведь это же была Воробей, так какого хрена, я вдруг завёлся? Ей было больно, с каких это пор я стал садистским ублюдком, которого это возбуждало? Ебать, что со мной не так?
И какого хрена я всё ещё касался её?
— Спасибо, – прошептала она, и это было не намного больше, чем дыхание. Она была близка к тому, чтобы снова заснуть. Я вздохнул и продолжил массировать её бёдра. Мои руки отказывались покинуть их, или сдвинуться обратно вниз, на безопасную зону, к её колену. Мои руки знали, где они были и что делали, и не хотели что-то менять.
Я попаду за это в ад.
Как будто тебе это не нравится...
Пошёл на хуй.
— Всё что угодно, Воробей, – прошептал я в ответ так тихо, что засомневался, услышала ли она меня.
Она вздохнула, дыхание её выровнялось совсем, и было ясно, что она снова уснула. Продолжая массировать её ногу, я пытался уладить свою ситуацию.
Я по-прежнему был чертовски твёрдым. Что за...? Ебать.
Ведь это Воробей... Свон... Индюшка... грёбаная Гусыня. Какого хрена я стал таким твёрдым из-за неё? Или это потому, что моё тело знало – я был близко к грёбаной киске, и естественный инстинкт должен был вот так чертовски промахнуться? Не важно, чья киска это была... Но эту киску трахать было бессмысленно.
Да, потому что она совсем тебя не привлекает...
Я взглянул на неё. Волосы раскинулись по подушке, обрамляя лицо, как волны грёбаного шоколада. Ебать, её лицо было совершенно. Кожа словно фарфор, и с закрытыми глазами она была похожа на куклу.
Неужели она всегда была такой?
Да, не привлекательная вообще...
Ебать. Заткнись.
Я вздохнул, когда заметил, что мои руки снова двинулись слишком высоко по её бедру. Я заставил их спуститься на безопасную территорию, прямо над коленом. Я испытывал к себе грёбаное отвращение; я был в нескольких шагах от того, чтобы практически трахнуть её пальцем, спящую.
Да, это было бы очень плохо, не так ли? Потому что ты хочешь просто трахнуть её. Своим могучим членом.
Да пошёл ты.
Я снова взглянул на её лицо, заметив то, насколько хрупкой она казалась.
Кожа вокруг левого глаза и на шее уже начала темнеть. Её мать сегодня была с ней не очень осторожна, это уж точно. Может, это даже хорошо, что большей частью Воробей была без сознания; я даже не хотел знать, чему, чёрт возьми, она подвергалась.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |