сказать, что выглядит она вполне соблазнительно, но передумал, решив, что
это не очень удачная мысль.
- Отвернись, пока я поправлю деталь туалета, и сотри глупую,
самодовольную ухмылку со своего лица.
Ральф послушно отвернулся и стал смотреть на Общественный центр.
Если на его лице и играла улыбка (Ральф считал, что Луиза, скорее
всего, заметила это по его ауре), то вид темного, шевелящегося савана
поспешно позаботился о ее исчезновении.
- Луиза, может быть, лучше вообще это снять?
- Простите меня, Ральф Робертс, но не в моих правилах снимать нижнее
белье и оставлять его на беговой дорожке, а если ты когда-нибудь и знал
девушку, позволявшую себе подобные вещи, надеюсь, это было еще до знакомства
с Кэролайн. Жаль, что у меня нет... В голове Ральфа пронесся образ
английской булавки.
- Конечно, но не носишь же ты ее с собой, Ральф!
Он покачал головой и послал свой собственный образ: песочные часы с
иссякающим запасом песка.
- Ладно, ладно, я приняла послание. Кажется, теперь нижняя юбка на мне
немного продержится. Можешь поворачиваться.
Луиза самоуверенно спрыгнула с дощатого забора, однако аура ее
значительно побледнела, а под глазами вновь появились темные круги.
Восстание Основных Покровов было подавлено.
Ральф подпрыгнул, занося ногу над забором, и легко спрыгнул вниз.
Ему понравилось ощущение этого движения - казалось, оно разбудило былую
память в его суставах.
- Нам следует хорошенько подпитаться, Луиза.
Луиза утомленно кивнула:
- Знаю. Пойдем.
Следуя за оставленными Атропосом отметинами, они пересекли стадион,
перелезли через забор с противоположной стороны, затем спустились по
заросшему кустарником склону к Нейболт-стрит. Ральф, видя, как Луиза хмуро
придерживает сползающую нижнюю юбку, хотел было еще раз предложить ей
отделаться от нее, но передумал. Если ей надоест, она сделает это и без его
советов. Самая большая тревога Ральфа - что след Атропоса вообще может
исчезнуть - поначалу оказалась беспочвенной. Красноватые капли уводили их по
Нейболт-стрит мимо облезлых многоквартирных домов, которые давным-давно
следовало бы снести. Обтрепанное белье сохло на провисших веревках, грязные,
сопливые дети следили за их продвижением, стоя в замусоренных пыльных
двориках.
Хорошенький светловолосый мальчуган лет трех застыл на крыльце дома,
подозрительно посматривая на Ральфа и Луизу, затем одной рукой взялся за
ширинку своих брюк, а другой показал им "птичку".
Нейболт-стрит упиралась в старое трамвайное депо, и здесь Ральф и Луиза
моментально потеряли след. Они остановились возле деревянных рогаток,
перекрывающих спуск в старинный подвал - единственное, что уцелело от депо,
- осматривая полукруг огромного пустыря. Ржавые рельсы мерцали сквозь густую
поросль подсолнечника и сорняков; осколки сотен битых бутылок сверкали на
солнце. На полуразрушенной стене дизельного гаража горели огромные
ярко-красные буквы: "СЮЗИ СОСАЛА МОЕГО ТОЛСТЯЧКА".
Это сентиментальное заявление расположилось рядом с танцующей
свастикой. Ральф: - Куда же, к черту, они подевались?
- Посмотри-ка сюда, вниз, - видишь?
Луиза указывала вдоль того, что до 1963 года было главной линией, а до
1983 года - единственной, теперь же являло собой ржавые, заросшие травой
рельсы, ведущие в никуда. Даже шпалы исчезли, сгорев в пламени вечерних
костров, разводимых либо местными пьянчугами, либо бродягами, совершавшими
набеги на картофельные поля округа Арустук или на яблоневые сады в надежде
на улыбку Фортуны. На одной из нескольких уцелевших шпал Ральф заметил
отпечатки розового следа. Они выглядели более свежими, чем следы на
Нейболт-стрит.
Ральф проследил взглядом направление заросшей трамвайной линии.
Если память не изменяла ему.
Колея огибала Муниципал Голф-Курс на пути к... На обратном пути в
западную часть города. Должно быть, именно эта нефункционирующая линия
проходила мимо аэродрома, возле которого на площадке для пикников -
возможно" именно в данную минуту - Фэй Чепин готовился к
"взлетно-посадочному N3".
"Когда-то все это было единой окружной дорогой, - подумал Ральф. -
Потребуется не менее трех дней, чтобы обойти ее, но в конце концов мы
вернемся туда, откуда начали, не в Эдем, а на Гаррис-авеню".
- Эй, как поживаете?
Ральфу голос показался знакомым, ощущение узнавания еще больше
усилилось, когда он увидел говорившего. Тот стоял позади них в точке, из
которой уходил в небытие тротуар Нейболт-стрит. На вид незнакомцу было около
пятидесяти, но на самом деле на пять-десять лет меньше. Мужчина был в
свитере и обтрепанных джинсах. Окружавшая его аура цветом напоминала Цветные
бутылки "Сэн-Патрикс Дэй". И тут Ральф вспомнил: пьянчужка, клянчивший у
него деньги в Строуфорд-парке в тот день, когда Ральф встретил Билла
Мак-Говерна, горюющего о своем старом приятеле Бобе Полхерсте... Который,
как выяснилось, пережил самого Билла. Иногда жизнь бывает еще забавнее Гручо
Маркса <Один из братьев Маркс - известных комедийных киноактеров.>.
Жуткое ощущение фатальности охватило Ральфа, а с ним пришло и
интуитивное понимание сил, окружающих его и Луизу. Ральф вполне мог обойтись
и без них. Неважно, какими были эти силы - благородными или подлыми,
принадлежали ли они Предопределению или Слепому Случаю, важно лишь, что они
огромны, именно они превращали все сказанное Клото и Лахесисом насчет
свободы выбора и воли в насмешку. Ральф и Луиза оказались лишь спицами в
огромной колеснице - колеснице, катящей их к истоку, несмотря на то, что они
все дальше углублялись в туннель.
- Не найдется ли у вас пары монет, мистер?
Ральф соскользнул немного ниже, чтобы попрошайка мог слышать его.
- Могу, спорить - опять позвонил дядя из Дэкстера, - вступил в разговор
Ральф. - Сообщил, что можно получить работу на фабрике... Но только если ты
приедешь сегодня. Правильно?
Пьяница удивленно моргнул.
- Ну... Да-а. Вроде того. - Он искренне верил своей выдумке больше, чем
кто-либо из слушавших его. - Отличная работа. И я смогу получить ее.
В два часа отправляется автобус на Бангор и Арустук, но билет стоит
пять пятьдесят, а у меня всего пятнадцать центов...
- У тебя семьдесят шесть центов, - вмешалась Луиза. - Две монетки по
пятнадцать, две по десять, пять центов и один. Но несмотря на то, что ты
много пьешь, у тебя очень здоровая аура. Ты крепок как бык.
Пьяница растерянно посмотрел на нее, попятился назад и шмыгнул носом. -
Не волнуйся, - успокоил его Ральф. - Моя жена всюду видит ауры.
Она очень духовный человек.
- Неужели?
- К тому же она великодушна, думаю, она даст тебе больше, чем пару
монет. Не так ли, Элис?
- Но он же все пропьет, - возразила Луиза. - Нет для него никакой
работы в Дэкстере.
- Возможно, и так, - согласился Ральф, сверля ее взглядом. - Но у него
здоровая аура. Абсолютно.
- Думаю, по-своему вы тоже духовны, - произнес пьяница. Он по-прежнему
посматривал то на Луизу, то на Ральфа, но теперь в его глазах загорелась
надежда.
- Знаешь, ты прав, - сказал Ральф. - С некоторых пор это стало очень
важно. - Он сложил губы трубочкой, словно к нему пришла интересная мысль, и
вздохнул. Ярко-зеленый луч отделился от ауры попрошайки и вошел в Ральфа.
Ни с чем невозможно было спутать его вкус: яблочное вино Буннера.
Терпкое, низкосортное, но все равно приятное, - оно обладало искристостью и
живостью рабочего человека. Вместе с вкусом пришло и ощущение силы, что уже
было хорошо, и ясность мыслей, что было еще лучше.
А Луиза тем временем достала из сумочки двадцатидолларовую банкноту.
Пьяница не сразу заметил ее; он смотрел в небо. И в этот момент от его
ауры отделился еще один ярко-зеленый луч. Он скользнул над заросшей травой
сверкающей молнией и вошел в рот и ноздри Луизы. Банкнота в ее руках
дрогнула.
- О Боже, как хорошо!
- Будь прокляты эти реактивные самолеты Чарлстонской авиационной базы!
- неодобрительно выкрикнул побирушка. - Они не должны преодолевать звуковой
барьер, пока не доберутся до океана! Я чуть не уписал... -Взгляд его упал на
протянутые деньги, он еще больше нахмурился. - Ха-а, что вы еще задумали?
Какую шутку? Вы меня принимаете за дурака? Может, я и слишком много пью, но
глупее от этого не становлюсь.
"Подожди, - подумал Ральф. - Еще станешь, если не бросишь пить".
- Никто и не считает вас глупым, - сказала Луиза. - Мы вовсе не шутим.
Возьмите деньги, сэр.
Попрошайка старался держаться настороже, но после более внимательного
взгляда на Луизу (и быстрого на Ральфа) подозрительность была побеждена
широкой улыбкой. Он подошел к Луизе и протянул руку за деньгами, которые
заработал, даже не догадываясь об этом.
Луиза отдернула руку, прежде чем мужчина успел дотронуться до банкноты.
- Обязательно купите что-нибудь поесть, а не только выпивку. И
подумайте, довольны ли вы своей жизнью.
- Вы абсолютно правы! - воодушевленно воскликнул бродяга. Он не сводил
глаз с банкноты, зажатой между пальцами Луизы. - Абсолютно, мэм! За рекой
есть центр реабилитации. Уж не податься ли мне туда? Честно, я подумываю об
этом. Я думаю об этом каждый день. - Но взгляд его был прикован к двадцатке,
у него даже слюнки потекли в предвкушении скорого пиршества.
Луиза взглянула на Ральфа, пожала плечами и отдала деньги. -Спасибо!
Спасибо, мадам! - Затем он обратился к Ральфу: - Да она настоящая
волшебница. Надеюсь, вам это известно.
Ральф одарил Луизу восхищенным взглядом.
- Я и сам знаю, - сказал он.
Получасом позже Ральф и Луиза шагали между ржавыми рельсами, огибающими
Муниципал Голф-Курс... Вот только после встречи с забулдыгой они поднялись
немного выше, и "шагали" было не совсем точным определением. Во-первых, они
не прилагали никаких усилий, к тому же Ральфу казалось, что они, скорее,
скользят, чем идут. Он не был вполне уверен, что они видимы миру
Шот-таймеров; у их ног деловито сновали белки, собирая запасы на зиму, а
один раз Луиза резко пригнулась, когда крапивник <Птица отряда
воробьиных.> едва не задел крыльями ее голову. Птица резко взмыла вверх,
словно лишь в последний момент заметила, что на ее пути встретилось живое
существо. Игроки в гольф также не обращали на них никакого внимания.
По мнению Ральфа, эти люди всегда самоуглублены до одержимости, однако
теперь их погруженность в себя казалась просто экстремальной. Увидь он двоих
взрослых, чисто одетых людей, бредущих по колее забытой трамвайной линии,
его заинтересовало бы то, что те задумали и куда идут. "Думаю, особенно
любопытным мне показался бы тот факт, что женщина постоянно бормочет:
"Оставайся на месте, проклятая вещица"
- и поддерживает юбку". - подумал Ральф и улыбнулся. Но игроки в гольф
даже не взглянули в их сторону. Мысль, что они с Луизой вновь стали
невидимыми - или, по крайней мере, полупрозрачными, - казалась все более
правдоподобной. Правдоподобной и... И беспокоящей. "Время бежит быстрее,
когда ты на подъеме". - сказал старина Дор.
По мере их продвижения на запад след Атропоса становился все более
свежим. Там, где красноватое вещество попадало на стальные рельсы, оно
разъедало ржавчину наподобие антикоррозина. Трава, на которую падали капли,
чернела и погибала. Когда следопыты дошли до рощицы, Луиза подергала Ральфа
за рукав и показала вверх. Огромные следы, оставленные Атропосом, напоминали
фосфоресцирующую краску, поблескивали на ветвях близко подступивших к колее
деревьев: следы виднелись и в углублениях.
- Мы почти вплотную подошли к месту его обитания, Ральф.
- Да.
- Что мы станем делать, если он вернется и увидит нас здесь?
Ральф пожал плечами. Он не знал и не хотел об этом думать. Пусть об
этом позаботятся силы, передвигающие их, словно пешки по шахматной доске, -
те, которые мистер К.
И мистер Л.
Назвали Высшим Предопределением.
Если появится Атропос, Ральф попытается вырвать язык отвратительному
коротышке и засунуть ему в глотку. И плевать, если это расстроит чьи-то
планы. Он не отвечает за грандиозные замыслы и дела Лонг-таймеров; сейчас
его волновала Луиза, находившаяся в опасности, и кровавая бойня, которую
следовало предотвратить. И кто знает? Возможно, он выкроит пару минут и на
попытку спасти свою обновленную шкуру. Вот о чем ему стоило подумать, и,
если лысоголовый уродина станет у Ральфа на пути, одному из них предстоит
проиграть. А если это не входит в расчеты больших ребят, то пошли они к
черту.
Многие из его размышлений Луиза поняла по ауре Ральфа - он осознал это
по ее полю, когда женщина прикоснулась к его руке.
- Что это значит, Ральф? Ты убьешь его, если он станет на твоем пути?
Ральф, подумав, кивнул:
- Именно так.
Луиза после некоторого раздумья тоже кивнула.
- Ральф?
Он посмотрел на нее и поднял брови.
- Если так надо, можешь рассчитывать на мою коман... Ральфа тронули
слова Луизы... И он попытался скрыть от нее другие мысли: единственной
причиной, по которой Луиза по-прежнему находилась рядом с ним, является то,
что ему пока еще удается оберегать ее. Эта мысль натолкнула его на
воспоминания о бриллиантовых серьгах, но Ральф отбросил их, не желая, чтобы
она увидела - или хотя бы заподозрила что-нибудь по его ауре.
А в это время мысли Луизы потекли в абсолютно ином, более безопасном
направлении.
- Даже если нам войти и выйти, не встречаясь с ним, Атропос все равно
поймет, что здесь кто-то побывал. Возможно, он даже будет знать, кто именно.
Отрицать этого Ральф не мог; у них не было иного выбора, хотя бы
временно. Им остается только делать свое дело, продвигаясь вперед шаг за
шагом, и надеяться, что, когда завтра утром встанет солнце, они увидят его.
"Хотя будь у меня выбор, я предпочел бы сон", - подумал Ральф, и тоскливая
мимолетная улыбка тронула его губы. -Господи, кажется, я не спал целую
вечность". С этой мысли ум его даже сделал прыжок к любимой поговорке
Кэролайн о том, как тернист и долог обратный путь в Эдем. В данный момент
Ральф считал, что Эдемом может быть лишь безмятежный, беспробудный сон до
обеда... Даже немного позже.
Ральф взял Луизу за руку, и они вновь пошли по следам Атропоса.
Футах в сорока восточнее ограждения, отмечающего границы летного поля,
ржавая колея заканчивалась. Следы Атропоса, однако, вели дальше, хотя и
недолго; Ральф был почти уверен, что видит место, где оканчиваются следы, и
образ их самих, превращенных в спицы огромного колеса. Если он не ошибается,
то логово Атропоса должно находиться неподалеку от того места, где Эд Дипно
врезался в пикап Толстяка, перевозившего бочонки с удобрением.
Поднявшийся ветер доносил тошнотворный запах гнили и голос Чепина,
разглагольствующего на свою любимую тему:
-...а что я всегда говорил! Шахматы - как жизнь... Ветер утих.
Напрягая слух, Ральф мог слышать голос Фэя, но слов не разобрал. Да это и
неважно: он так часто слышал эту проповедь, что знал ее наизусть.
- Ральф, какой противный запах. Это несет от него, правильно? Ральф
кивнул, хотя вряд ли Луиза это заметила. Женщина, крепко держа его за руку,
смотрела широко открытыми глазами вперед. След, начинавшийся у дверей
Общественного центра Дерри, оканчивался под пьяно накренившимся дубом футах
в двухстах от них. Причина смерти дерева, а не только его искореженного вида
была очевидной: бок древнего реликта был очищен наподобие банана ударом
молнии. Трещины, зазубрины, выпуклости серой коры образовывали странные
сочетания искаженных в молчаливом крике лиц, а само дерево раскинуло сухие
ветви в виде мрачных идеограмм... Напоминавших по крайней мере, Ральфу -
японские иероглифы, обозначавшие одно камикадзе.
Молнии, ударившей в дуб, не удалось свалить дерево, хотя она
постаралась вовсю. Мощная корневая система с одной стороны была вырвана из
почвы.
Корни, вырвавшись наружу, поднимали цепи ограждения в форме купола,
впервые за многие годы напомнив Ральфу о его детском знакомстве с Чарльзом
Энгстромом.
"Не надо играть с Чаки, - говорила ему мать. - Он плохой мальчик".
Ральф не знал, плохой Чаки или нет, но вот крепким орешком он был без
сомнения. Чарли Энгстром прятался за деревом с длинным прутиком в руке,
который он называл Волшебным Жезлом. Когда мимо проходила женщина в пышной
юбке, Чаки крался за ней на цыпочках, поддевал сзади Волшебным Жезлом юбку и
задирал ее. Частенько ему даже удавалось разглядеть цвет нижнего дамского
белья, пока женщина не начинала понимать, что происходит, и поднимала крик,
угрожая рассказать все матери. Цепи ограждения, поднятые вверх корнями дуба,
напомнили Ральфу юбки, которые Чаки задирал своим Волшебным Жезлом. - Ральф?
Он посмотрел на Луизу.
- А кто такой Чарли Ян <Здесь игра слов, основанная на сходном
произношении: Peekie Want - Волшебный Жезл и Piggy Juan - Поросенок Ян.>?
И почему ты сейчас о нем думаешь?
Ральф расхохотался: - Ты увидела это в моей ауре?
- Может быть. Теперь я ни в чем не уверена наверняка. А кто он такой?
- Расскажу как-нибудь в другой раз. Идем.
Взяв женщину за руку, Ральф повел ее к дубу, под которым заканчивались
следы Атропоса, к усиливающемуся дурману разложения, являвшемуся визитной
карточкой карлика.
Глава двадцать пятая
Стоя под дубом, они рассматривали землю. Луиза напряженно покусывала
нижнюю губу.
- Нам действительно необходимо спуститься вниз, Ральф?
- Да.
- Но зачем? Что мы должны сделать? Забрать то, что он украл?
Убить его? Что именно?
Ральф не знал... Но был уверен, что поймет, они оба поймут, когда
придет время.
- Думаю, сейчас нам лучше не рассуждать, а действовать, Луиза.
Молния действовала, словно мощная и жестокая рука, опрокинув дерево и
образовав огромный провал у корней с западной стороны. Для мужчины или
женщины уровня Шот-таймеров эта яма показалась бы тесным и, возможно,
пугающим провалом с обсыпающимися краями и переплетенными, торчащими в
разные стороны корнями, похожими на змей, но Ральф и Луиза не увидели в ней
ничего необычного.
"Ребенок с развитым воображением мог бы увидеть побольше, - подумал
Ральф. - Это темное углубление навело бы его на мысль о пиратских
сокровищах... Кладах... Пещерах троллей".
Но Ральф сомневался, что даже шот-таймеровский ребенок с богатым
воображением заметил бы смутное красноватое свечение, исходящее из земли,
или понял, что спутанные корни на самом деле являются ступенями, ведущими в
неизвестное (и, несомненно, неприятное) место.
"Нет... Даже ребенок-фантазер не увидит этого... Хотя, может быть, и
почувствует".
Правильно. А почувствовав, если есть хоть пара извилин в голове, он
(или она) развернется и помчится прочь, словно за ним гонятся все демоны
ада. Так поступили бы Ральф и Луиза, имей они возможность руководствоваться
здравым смыслом. Но расческа Джо Уайзера, бриллиантовые серьги Луизы, да и
потеря собственного места в Предопределении не позволяли Ральфу уйти. И
конечно же, Элен (возможно, и Натали) и две тысячи человек, которые
соберутся в Общественном центре сегодня вечером. Луиза права. От них ждали
какого-то действия, и если они сдадутся сейчас, то готовую булочку уже
никогда не испечь заново.
"Это и есть веревки, - подумал он. - Те канаты и те силы, при помощи
которых нас и используют в качестве винтиков огромного механизма".
Теперь он смотрел на Клото и Лахесиса через мощные линзы ненависти, и
окажись они случайно здесь, обязательно напряженно переглянулись бы и
отступили на пару шагов назад.
"И они были бы абсолютно правы, - подумал Ральф. - Абсолютно".
- Ральф? Что случилось? Почему ты так разгневался?
Поднеся руку Луизы к губам, он поцеловал ее.
- Ничего. Идем. Пойдем скорее, пока мы окончательно не утратили волю.
Луиза внимательно посмотрела на него и кивнула. А когда Ральф, сев,
опустил ноги в разверзнутую, испещренную корнями пасть ямы, она была рядом с
ним.
На спине Ральф соскользнул под дерево, прикрывая рукой лицо, чтобы
земля не запорошила глаза. Он пытался не дергаться, когда корни царапали
щеки или впивались в спину Из ямы несло отвратительным, тошнотворным запахом
обезьянника. Скользя вниз, Ральф пытался уговорить себя, что можно
привыкнуть к вони, но это плохо удавалось. Он оперся на правую руку,
чувствуя, как мелкие корешки впиваются в голову и щекочут щеку, и отпустил
остатки завтрака на свободу. Он слышал, как то же самое слева от него
произошло и с Луизой.
Его охватила волна ужасной слабости и дурноты. Зловоние становилось
таким густым, что Ральф чуть ли не ел его, весь он был перепачкан
красноватым веществом следы которого и привели их сюда. Даже смотреть на это
вещество было противно, а теперь вот приходилось чуть ли не купаться в Нем.
Почувствовав чью-то хватку, Ральф ощутил, как его охватывает паника, но он
вовремя понял, что это Луиза, и сжал ее ладонь.
- Ральф, переместись чуть-чуть вверх, тебе станет намного лучше! Ты
сможешь дышать!
Ральф сразу понял, что она имеет в виду, но в последний момент сдержал
свой порыв, иначе он ракетой взлетел бы по лестнице восприятия.
Мир дрогнул, и неожиданно в зловонной норе стало немного светлее... И
чуть-чуть просторнее. Запах не исчез, но его можно было переносить.
Возникло ощущение, будто они находятся в палатке битком набитой людьми
с грязными ногами и потными подмышками, - не так уж хорошо, но какое-то
время продержаться можно.
Внезапно Ральф увидел циферблат карманных часов с бешено вращающимися
стрелками. Конечно, без зловония, пытающегося проникнуть внутрь него и
забить глотку, гораздо лучше, но и опаснее - а что, если они выберутся
отсюда завтра утром, когда от Общественного центра останутся лишь дымящиеся
развалины? Вполне вероятно. Невозможно удержать время на этом уровне, кем бы
ты ни был - шот-таймером, лонг-таймером или ол-таймером. Ральф взглянул на
свои часы, но те остановились: он забыл завести их.
"Ты ничего не можешь с этим поделать, Ральф, так пусть все идет своим
чередом".
Он попытался, думая, что старина Дор тысячу раз был прав, говоря, что
лучше не вмешиваться в дела Лонг-таймеров. И вот теперь они - самые старые в
мире Питер Пэн и Уэнди - проникли под волшебное дерево в некий призрачный
нижний мир, знакомиться с которым у них нет никакого желания. Побледневшее
лицо Луизы освещало неприятное красноватое свечение, в ее выразительных
глазах застыл страх. Ральф увидел темные капли на шее женщины и понял, что
это кровь. Она покусывала нижнюю губу.
- Ральф, ты в норме?
- Я забрался под старый дуб с такой красоткой, и ты еще спрашиваешь?
Я в норме, Луиза. Но нам лучше поспешить.
- Хорошо.
Ральф прощупал землю, поставил ногу на выступ корня, тот выдержал его
вес, и Ральф соскользнул вниз по каменистому склону, ища ногой опоры и
придерживая Луизу за талию. Юбка Луизы поднялась, обнажая бедра, и он вновь
вспомнил Чаки Энгстрома и его Волшебный Жезл. Он был удивлен и раздражен,
увидев, что Луиза пытается одернуть юбку.
- Я знаю, что порядочные женщины не задирают юбки без необходимости, но
когда скатываешься по ступеням вниз в пещеру тролля, все правила поведения
отступают на задний план.
Она растерянно, даже как-то затравленно улыбнулась:
- Знай я, что нам предстоит, я надела бы брюки. Мы ведь ехали только в
больницу.
"Знай я, что нам предстоит, - подумал Ральф, - я собрал бы все деньги,
какие у меня есть, и купил бы для нас билеты на самолет в Рио, дорогая".
Он осторожно пошарил вокруг второй ногой, отлично понимая, что если
упадет, то окончит свои дни слишком далеко от "скорой помощи" Дерри. Как раз
на уровне его глаз из земли вылез красный червь, осыпав лоб Ральфа тонкой
струйкой сухой земли.
Казалось, целую вечность он не мог найти опору, затем нащупал ногой
гладкий выступ дерева - не корень, а нечто, напоминающее настоящую
ступеньку. Ральф соскользнул вниз, по-прежнему придерживая Луизу, и замер,
выжидая, выдержит ли опора их вес или обрушится вместе с ними.
Она выдержала, оказавшись к тому же достаточно широкой для двоих. Они
стояли на верхней ступеньке узкой лестницы, уходившей в глубину мерцающей
красной темноты. Лестница была приспособлена для создания ростом гораздо
ниже Ральфа и Луизы, так что им пришлось пригнуться, но все же лучше это,
чем пережитый кошмар последних нескольких минут.
Ральф взглянул на рваный клин света над головой; в глазах его на
грязном, потном лице застыла глухая тоска. Никогда еще дневной свет не
казался таким желанным и столь далеким. Он повернулся к Луизе и кивнул, та,
в свою очередь, сжала его руку и кивнула в ответ. Согнувшись, вздрагивая
всякий раз, когда корни касались их спин или шей, они стали спускаться по
лестнице.
Спуск казался бесконечным. Красноватое свечение становилось сильнее и
зловоние Атропоса усиливалось. Ральф сознавал, что они оба, спускаясь вниз,
тем не менее "поднимаются вверх". Ральф продолжал убеждать себя, что они
делают то, что им нужно делать, и что за таким грандиозным событием
обязательно следит хранитель времени - есть тот, кто обязательно даст им
знать, когда и если время начнет поджимать их, - но все равно беспокоился.
Потому что, вполне вероятно, нет никакого хранителя времени, или
рефери, или судейской команды в полосатых футболках. "Ставки сделаны", как
сказал Клото.
В тот момент когда Ральф подумал, уж не ведут ли эти ступеньки
прямехонько в ад, лестница кончилась. Небольшой каменный коридор - не более
сорока дюймов в высоту и двадцати дюймов в длину - упирался в сводчатый
дверной проем, за которым, пульсируя, вспыхивало красноватое свечение,
напоминающее отраженный жар открытой печи.
- Идем, Луиза, но будь готова ко всему. Будь готова к встрече с ним.
Она кивнула, вновь поддернула юбку и прошла в узкий проем Ральф
споткнулся о нечто, что, очевидно, не было камнем, и, нагнувшись, подобрал
предмет, оказавшийся красным пластмассовым цилиндром расширенным с одного
конца и зауженным с другого. После секундного размышления Ральф понял, что
это такое; ручка скакалки.
"Пять-шесть-семь, убирайся насовсем!"
"Не лезь не в свое дело, Шот-таймер", - советовал ему Атропос, но Ральф
влез, и не только из-за того, что лысоголовые врачи-коротышки называли КА.
Он вмешался, потому что дела Атропоса касались и его самого, что бы там ни
думало это чудовище. Дерри его город, а Луиза Чесс - его друг, и самым
искренним побуждением Ральфа было желание сделать так, чтобы доктор N3
сильно пожалел, что вообще видел бриллиантовые серьги Луизы.
Он отбросил ручку от скакалки и продолжил свой путь. Мгновение спустя
Ральф и Луиза прошли под аркой и замерли, оглядывая подземное обиталище
Атропоса. Крепко держась за руки и глядя на все широко открытыми глазами.
Они больше, чем когда-либо, напоминали детей из сказки - но теперь уже
не Питера Пэна и Уэнди, а скорее Ганзеля и Гретель, очутившихся в леденцовом
домике колдуньи после многих дней скитаний в лесной чаще.
- О, Ральф. О мой Бог... Ральф, ты видишь?
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |