Минск москва харвест ACT 11 страница

рой бились тысячелетия, посредством простой игры слов. В самом деле, при вопросе о свободе, которая предполага­ется всяким нравственным законом и согласной с этим за­коном вменяемостью, никакого значения не имеет, опреде­ляется ли естественная причинность действия основания­ми, лежащими в субъекте или же вне его, и в первом случае I имеют ли эти основания характер инстинкта или разума. I Если эти внутренние основания в форме представлений; имеют условия своего существования во времени и имен­но в предшествующем состоянии, а это последнее в дру­гом предшествующем и т. д., то, хотя бы эти определения были внутренними психологическими, а не механически­ми, т. е. производящими действия посредством представ­лений, а не посредством телесных движений, то все-таки это будет определяющим основанием причинности суще­ства, поскольку его существование определяемо во вре­мени, и, следовательно, под необходимыми условиями предшествующего времени, которые, таким образом, ког­да субъекту приходится действовать, уже не находятся более в его власти и которым, следовательно, хотя прису­ща психологическая свобода — если можно назвать этим словом внутреннюю связь или сцепление представлений в душе, — но такая свобода сама есть только некоторый вид естественной необходимости. Но здесь не остается места для настоящей трансцендентальной свободы, кото­рая должна быть мыслима как независимость от всех эм­пирических условий и от природы вообще, будь она пред­метом внутреннего чувства (т. е. только во времени) или также и внешнего (т. е. в пространстве и времени вместе), а без такой свободы (в этом последнем собственном смыс-

Приложение

Приложение

ле), которая одна только имеет практическое действие а priori, невозможны никакой нравственный закон и ника­кая вменяемость. Поэтому же можно всякую необходи­мость событий во времени по естественному закону при­чинности называть механизмом природы, хотя под этим нет надобности понимать, что вещи, подчиненные ему, суть действительно материальные машины. Здесь имеется в виду лишь необходимость связи событий во временном ряду, как она развивается согласно естественному закону, будет ли субъектом, в котором совершается это развитие, материальный автомат или же духовный, побуждаемый представлениями, и если свобода нашей воли есть только эта психологическая и сравнительная, а не трансценденталь­ная или абсолютная вместе с тем, то эта свобода в сущнос­ти не будет лучше свободы любой машины, которая, буду­чи раз заведена, сама собой продолжает свои движения*.

Чтобы разрешить теперь это видимое противоречие между естественным механизмом и свободой в одном и том же действии, нужно вспомнить, что естественная не­обходимость, не могущая быть совместной со свободой субъекта, принадлежит только определению той вещи, которая стоит под условиями времени, т. е. определению действующего субъекта только как явления, что, следова­тельно, поскольку определяющее основание каждого дей­ствия этого субъекта находится в том, что принадлежит к прошедшему времени, оно не подлежит его власти. Но тот же самый субъект, сознавая себя, с другой стороны, как вещь о себе, рассматривает и свое существование, по-

скольку оно не стоит под условиями времени, и себя са­мого, как определяемого только теми законами, которые он сам дает себе посредством разума, и в этом его суще­ствовании ему ничто не предшествует относительно оп­ределения его воли, но каждое действие и вообще каждое определение его бытия, изменяющееся согласно внутрен­нему чувству, даже весь ряд его существования как чув­ственного существа, в сознании его умопостигаемого бы­тия есть не что иное, как только следствие, а никак не может быть признан за определяющее основание его умо­постигаемой причинности. В этом отношении разумное существо может справедливо сказать о каждом противо-нравственном действии, которое оно совершает, хотя бы это действие, как явление, было достаточно определено предыдущим и постольку было бы неизбежно необходи­мо, — оно может справедливо сказать, что действие это могло бы и не совершиться, так как оно со всем предыду­щим, которым определяется, есть лишь только единичное явление его характера, который создается им самим, и по которому оно вменяет себе причинную силу того явле­ния, — вменяет ее себе в качестве независимой от всякой чувственности причины*.

С этим совершенно согласен приговор той удивитель­ной способности в нас, которую мы называем совестью: что мы ни измышляли бы для того, чтобы оправдать какое-ни­будь безнравственное действие как нечто такое, чего мы совершенно не могли избежать, при совершении которого мы были унесены потоком естественной необходимости, —

* Kant. KJrit. d. Vern., с. 113-117.

Kant. Krit. d. Vern., с. 117-118.

Приложение

Приложение

всегда мы находим, что говорящий здесь в нашу пользу ад­вокат никак не может заглушить внутреннего обвинителя, если только мы сознаем, что во время совершения действия мы обладали ясным разумом, т. е. пользовались свободой. И хотя безнравственное действие объясняется естествен­ными причинами, но это объяснение не есть оправдание, так как нисколько не уничтожает самопорицания. На этом же основывается раскаяние в давно совершенном действии при каждом воспоминании о нем. Это скорбное, нравствен­ным настроением производимое ощущение практически бесплодно, так как не может превратить сделанное в несде­ланное, и с этой точки зрения оно было бы совершенно бес­смысленно (каковым его и признает между прочим При-стлей в качестве настоящего последовательного фаталиста, и за эту откровенность он заслуживает большего одобре­ния, чем те, которые, на самом деде утверждая механизм воли, на словах признают свободу и включают в свою син-кретистическую систему понятие вменяемости, не будучи, однако, в состоянии сделать его понятным), но оно получа­ет свое законное оправдание из того, что разум не может признавать никакого различия времени, когда речь идет о законах нашего умопостигаемого, т. е. нравственного, су­ществования, а спрашивает только, принадлежит ли это со­бытие мне, как мое действие, и затем связывает с ним мо­рально то ощущение, без всякого различия, совершено ли действие теперь или же давным-давно. Раскаяние и вменяе­мость относятся собственно не к отдельному действию как таковому, т. е. как явлению во времени, определенному пред­шествовавшими явлениями и поэтому необходимому, а ко внутренней причине этого действия, лежащей за предела-

ми явлений, не подчиненной, следовательно, форме време­ни, и относительно которой, таким образом, нет прошед­шего. Я могу вменять себе, порицать и раскаиваться в дей­ствии лишь поскольку в нем выражается мой постоянный характер или постоянная черта этого характера, независи­мая от времени и составляющая свободный продукт моего умопостигаемого характера. Ибо развивающаяся во време­ни чувственная жизнь по отношению к умопостигаемому содержанию существования представляет безусловно единичное явление, которое, поскольку оно содержит только проявление нравственного характера, должно быть оцени­ваемо не по естественной необходимости (которой определяется только его обнаружение, а не оно само), но по безусловной произвольности его свободы, как вещи в себе. По­этому можно допустить, что если бы даже для нас было возможно так глубоко проникать в характер человека, поскольку он проявляется как во внутреннем, так и во внеш­нем действии, что нам было бы известно всякое, даже са­мое незначительное побуждение к тому действию, а также и все действующие на него внешние поводы, причем мож­но было бы рассчитать поведение этого человека в будущем с такой же достоверностью, как лунное или солнечное I затмение, тем не менее можно бьшо бы утверждать, что этот человек свободен, так как нам все-таки оставалась бы воз­можность другой точки зрения на этого же субъекта, имен­но умственное воззрение на него как на noumenon. Причем нам было бы ясно, что вся эта цепь явлений по нравствен­ному своему значению сама зависит от произвольности субъекта как вещи в себе, об определениях которой нельзя дать никакого физического понятия или объяснения. С этой

Приложение

точки зрения, которая естественна для нашего разума, хотя и необъяснима эмпирически, оправдываются даже такие суждения, которые на первый взгляд кажутся совершенно несправедливыми. Бывают случаи, когда люди с самого раннего детства показывают решительную злость, которая постоянно возрастает с годами, несмотря на самое лучшее воспитание, так что их приходится считать за прирожден­ных злодеев н совершенно неисправимых, и между тем, не­смотря на это, их преступления вменяются им так же, как и другим, как будто бы, несмотря на это прирожденное и, следовательно, независимое от их воли злое свойство их натуры они остаются такими же ответственными за свои действия, как и всякий другой. Это было бы невозможно, если бы мы не предполагали, что все, что они делают, име­ет в своей основе некоторую свободную причинность, не­зависимую от временных явлений и только обнаруживаю­щуюся в этих явлениях, так что весь этот обнаруженный дурной характер есть не основание, а, напротив, только ре­зультат их свободной воли, по существу предшествующей всем своим временным явлениям (предшествующей, сле­довательно, или первейшей и относительно самого их рож­дения, в котором обнаруживается уже результат этой умо­постигаемой свободной воли), вследствие чего они с само­го начала и проявляют один и тот же дурной характер, нисколько не мешающий им быть ответственными за то пер­воначальное свободное определение, из которого произо­шел и этот характер*.

Содержание

Предисловие................................................................. 4

Глава первая. Предварительные замечания

о праве вообще........................................................ 6

Глава вторая. Определение права в его связи

с нравственностью................................................ 22

Глава третья. Уголовное право. Его генезис.

Критика теорий возмездия и устрашения............ 45

Глава четвертая. О смертной казни.......................... 76

Глава пятая. Принудительное правосудие

как нравственная обязанность.............................. 99

Глава шестая. Антропологическая школа

криминалистов, ее заслуги и недостатки........... 115

Глава седьмая. Нормальное уголовное

правосудие.......................................................... 135

Приложение. Эмпирическая необходимость

и трансцендентальная свобода

(по Шопенгауэру и Канту).................................. 147

* Kant. Krit. d. Vern., с. 118-120.

Дата добавления: 2015-11-04