|
В первом и, как оказалось, последнем пятилетнем плане Торгсина, портовая торговля являлась единственной статьей, доходы от которой со временем должны были нарастать как в абсолютном, так и долевом исчислении799. Сбылись ли эти предсказания и каким был валютный «урожай» портовых торгсинов? Торгсин начал обслуживать порты с октября 1930 г. Данные на конец 1930 г. и за 1931 г. не удалось найти, но исходя из последующей статистики портовой торговли Торгсина (табл. 18), можно предположить, что вряд ли доходы портовых торгсинов за этот период времени превысили миллион рублей золотом800. В 1932 г. портовая торговля обеспечила немногим более 1,4 млн руб. Абсолютным лидером был Ленинградский порт, за ним следовало скандальное хозяйство Гольдштейна в Одессе. Правление Торгсина определило валютный план на 1933 г. в 3 млн руб., но получило только около 2 млн руб. (табл. 18). Несмотря на провалы, руководство не теряло веры в расцвет портовой торговли и наметило на 1934 г. значительный план - 5,3 млн руб.801 Выполнить его удалось лишь наполовину - 2,6 млн руб. (табл. 18), из которых львиная доля (1,6 млн) приходилась на обслуживание советских судов802. План 1935 г. был относительно низким -3,9 млн руб.803, но и этот план портовые торгсины не выполнили, добыв только около 2,7 млн руб. (табл. 18)ш. В этой сумме обслуживание иностранных судов составило лишь около 1 млн руб.805
Общий итог портовой торговли Торгсина вряд ли превысит 10 млн руб.806 Объемы портовой торговли, как и предполагали составители торгсиновской пятилетки, росли в абсолютном исчислении, но этот рост был незначительный, а их доля в общей сумме валюты, которую советское руководство получило через Торгсин, оставалась низкой - всего лишь порядка 3,5%. Важно и то, что значительную часть портовых доходов Торгсина составила не реальная валюта, а экономия государственных валютных средств за счет безналичных расчетов по снабжению советских судов загранплавания отечественными товарами.
«Красные директора» Торгсина: «Эсер»
Из сибирских купцов. «Сдержанный человек, в котором жил чертик». Политика или медицина? Расстрельный приговор Колчаку. «Ла Скала» и самовар для министра Муссолини. Председательство на «закате» Торгсина. Казнь. Где же рукопись?
С уходом Артура Сташевского председателем Правления Торгсина стал Михаил Абрамович Левенсон. Он был третьим и последним руководителем этого торгового предприятия. Левенсон занимал пост председателя Торгсина в период «заката» его деятельности, с ноября 1934 г. до начала 1936 г.807
Михаил Левенсон родился в 1888 г. в Иркутске. Он происходил из семьи «выкрестов» - крещеных евреев. Дед Михаила, простой солдат Соломон Левенсон, отслужив при царе-Освободителе808 положенные 25 лет, получил землю в Сибири, там и осел. Сын Соломона Абрам, отец будущего председателя Торгсина, до революции продавал продукты старателям на золотых Ленских приисках, разбогател, имел бляху купца первой гильдии, дома в Иркутске и восемь человек детей, из которых четверо ушли в революцию. Революционер Михаил Левенсон не скрывал свое буржуазное происхождение. В регистрационном бланке члена ВКП(б) в 1936 г. в графе «занятие родителей» он написал «крупный торговец» (выделено мной. - Е. О.). Казалось бы, маленькая деталь, а тем не менее - важная черточка к портрету: судя по биографии, решительности и принципиальности этому человеку было не занимать.
В отличие от других председателей Торгсина Михаил Левенсон получил превосходное образование. Отец, видимо, готовил сына себе в преемники и отдал в Иркутское промышленное училище, но Михаил имел другие интересы. Интересоваться политикой он стал «с молодых ногтей». Но марксистом молодой Михаил не был - в 1905 г. он вступил в партию эсеров809. Будучи профессиональным революционером, Михаил Левенсон, однако, не пожалел времени на высшее образование и приобретение «гражданской» профессии. Оказавшись в эмиграции за границей, он изучал высшую математику в Сорбонне и получил, с денежной помощью отца, медицинское образование во Франции и Швейцарии (из-за преследований полиции пришлось переехать из Парижа в Женеву). Выбор профессии врача, видимо, был определен народническими идеями полезности для общества, но в своей жизни Михаил Левенсон проработал врачом меньше двух лет, только оказавшись в самовольном изгнании в Иркутске после разрыва с товарищами по партии эсеров. Профес
сия врача навсегда осталась для него запасной, главным же делом жизни были революция и советская работа.
По воспоминаниям, Михаил Левенсон был суховатым и сдержанным в общении человеком. Но в тихом омуте черти водятся: в 17 лет - начало Первой русской революции - Михаил Левенсон порвал с купеческой семьей, стал эсером, был арестован по обвинению в подготовке убийства генерала Райненкампа, совершил вооруженный побег из иркутской тюрьмы; в 20 лет - попытка экспроприации банка, которая чуть не стоила ему головы810. После неудачи с банком в 1909 г. Михаил Левенсон бежал за границу. Эмиграция затянулась на восемь лет. Особо крупных дел в тот период, похоже, не было, учился. По воспоминаниям семьи, будучи в эмиграции, Михаил вместе с товарищами издавал журнал «На чужбине» для русских военнопленных в Австрии и Германии - шла Первая мировая война.
После победы Февральской революции Михаил Левенсон в мае 1917 г. в числе многих других политических эмигрантов вернулся в Россию, но не в родной Иркутск, а в эпицентр событий - Петроград. Видимо, «чертику» надоело бездействие - Михаил Левенсон примкнул к левым эсерам, одной из наиболее радикальных партий тех лет. Он принял самое активное участие в Октябрьском вооруженном восстании. В те дни Левенсон являлся членом ВЦИК и Штаба Обороны Петрограда, а также членом Президиума Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Удивительно, как порой переплетаются судьбы людей: под началом Михаила Левенсона в Петроградском Совете работал Вячеслав Молотов, в недалеком будущем - «правая рука» Сталина в расправах над старыми революционерами, в которых погибнет и Михаил Левенсон.
Бурная революционная деятельность в союзе с большевиками, которую левый эсер Левенсон вел в Петрограде, через полгода неожиданно оборвалась. В марте 1918 г. ленинское правительство заключило сепаратный мир с Германией. Ценой огромных территориальных и денежных потерь Россия вышла из мировой бойни. Брест вызвал раскол среди самих большевиков, а левые эсеры приняли его в штыки. Они вышли из советского правительства и подняли мятеж. Разругавшись с товарищами по партии, в апреле 1918 г. Левенсон уехал в Иркутск. Там он начал семейную жизнь провинциального врача с женой и 7-летним сыном, который до того времени жил с родителями Михаила. В Иркутске врач Левенсон работал в детских приютах. Но уйти от политики не удалось. Шла Гражданская война, в ноябре 1918 г. в Сибири установилась диктатура адмирала Колчака, провозгласившего себя Верховным правителем России. В ноябре
1919 г. Левенсон создал в Иркутске автономную группу «Сибирские левые эсеры», которая вела партизанскую борьбу против Колчака. В январе 1920 г. - власть в Иркутске уже перешла к большевикам -как лидер этой группы Левенсон вошел в Иркутский революционный комитет и подписал приказ о расстреле Колчака. Бывшего Верховного правителя России казнили в феврале 1920 г., а его тело бросили под лед в приток Ангары811. Тогда же в феврале Иркутский губком принял Михаила Левенсона в партию большевиков.
Начался извилистый карьерный лабиринт на службе у советской власти. Весной 1920 г. Левенсон получил назначение в Москву. Три года он работал в Наркомате рабоче-крестьянской инспекции (Раб-крин), где был членом коллегии и управляющим Инспекции труда и здравоохранения - назначение явно было связано с медицинским образованием и врачебным опытом Левенсона. Начальником Левенсона в Рабкрине был Сталин812. Затем год Левенсон состоял членом правления в Сольсиндикате. Оттуда в 1923 г. перешел на работу в Госторг РСФСР, где до 1928 г. был заместителем председателя правления. На торговом поприще, меняя посты, Левенсон оставался до конца своей жизни.
После Госторга последовало назначение в Италию, в Милан, сначала замом, а потом торгпредом СССР. В 1930-е гг. причины назначения на работу за границу могли быть разными - разведка, опала, попытка затеряться. Советское представительство в Италии по размеру уступало лишь германскому, да и с точки зрения международной обстановки того времени не было малозначимым. Однако возьму смелость предположить, что назначение Левенсона в итальянское торгпредство не было повышением по службе. Думаю, что отъезд из СССР был вынужденным. В ноябре 1927 г. на собрании партийной ячейки Госторга РСФСР Михаил Левенсон, будучи одним из руководящих работников этой организации, выступил против исключения из партии Троцкого и Зиновьева. Уже в январе 1928 г. он вынужденно публично покаялся, но роковой шаг был сделан. Либо Левенсону кто-то посоветовал «отсидеться» за границей, пока история забудется, либо «его ушли» с руководящего хозяйственного поста, но осенью того же года он уехал в Италию, где оставался почти шесть лет, до ноября 1934 г.
Семейные предания сохранили несколько историй «итальянского периода» жизни Михаила Левенсона. Среди них посещения «Ла Скала», где торгпред Левенсон в компании с советским послом слушали оперу... с галерки, одевшись попроще, чтобы не выделяться в просто одетой толпе. Смета посольства не предусматривала расходы на оперную ложу, где советские руководители такого ранга офици
ально обязаны были сидеть, не роняя свой авторитет. Итальянскому периоду принадлежит и история о дружбе Левенсона с личным шофером, автогонщиком и социалистом, скрывавшимся от преследований фашистов. Или случай с самоваром для министра Муссолини: в советском павильоне на ярмарке в Милане Левенсон подарил министру торговли Италии тульский самовар. Не зная, как им пользоваться, министр во время организованного им приема приказал лить кипяток в трубу для растопки. Кипяток, хлынув из нижнего отверстия топки, ошпарил светских львов. Хотелось бы узнать побольше о работе Левенсона в Италии и не только истории из жизни, но и о тех секретных операциях, которые торгпред Левенсон наверняка выполнял в этой стране. «За исключительно энергичную и инициативную работу в области внешней торговли» ЦИК СССР в апреле 1933 г. наградил М. А. Левенсона орденом Трудового Красного Знамени. Награды такой значимости без веских причин не давали. Италия, хоть и под властью Муссолини, осталась солнечным временем в жизни Михаила Левенсона, которому предстояло возвращение в холодную серую Москву накануне массового террора.
Если мое предположение, о том, что назначение Левенсона на работу в Италию было опалой или мерой предосторожности, верно, то получение ордена Трудового Красного Знамени могло означать прощение. Именно из Италии, из советского торгпредства, Левенсон и попал в кресло председателя Правления Торгсина. Там он проработал немногим более года, остававшегося до закрытия этого торгового предприятия. Председатель Торгсина Левенсон энергично искал новые источники валюты, в числе которых были продажа квартир, дач, путевок на курорты и билетов в театр, но покупательский спрос неумолимо падал. Главный подручный - голод, который когда-то гнал людей в Торгсин, теперь был не у дел. Торгсин не мог конкурировать с открывавшимися повсюду новыми магазинами, где ассортимент был не хуже торгсиновского, а продавали не за золото, а за простые рубли. Несмотря на все усилия, росло затоваривание, Торгсин был убыточным. Да и свою роль он уже выполнил, основательно почистив валютные сбережения населения, скупив миллионы семейных реликвий и ценностей. В конце 1934 г. «в верхах» пошли разговоры о ликвидации Торгсина. В течение 1935 г. его торговля сворачивалась - магазины закрывали, товары передавали в обычную торговую сеть. С закрытием Торгсина последовало новое и последнее служебное назначение Михаила Левенсона. В январе 1936 г. он стал заместителем Израиля Яковлевича Вейцера, народного комиссара внутренней торговли СССР813.
С началом массовых репрессий в СССР судьба М. А. Левенсона, учитывая его социальное происхождение, длительное эсеровское прошлое, относительно высокий государственный пост и особенно публичные выступления в поддержку Троцкого и Зиновьева, была предрешена. К тому же, он и не пытался замолчать свое участие в оппозиции и указал факт троцкистского выступления 13-летней давности во время обмена партдокументов в июне 1936 г., то есть всего за два месяца до судебного процесса над так называемым «троцкистско-зиновьевским террористическим центром»! По этому сфабрикованному НКВД делу было расстреляно 16 крупных деятелей партии большевиков.
Регистрационный бланк члена ВКП(б) Михаила Левенсона заканчивается рукописной пометкой: «п/д (партийные документы. -Е. О.) 1936 г(ода) - погашены. Исключен». «Исключен» - в данном случае то же, что и «арестован». Михаила Левенсона расстреляли в Лефортовской тюрьме 22 августа 1938 г. Его имя под номером 148 стоит в одном из сталинских расстрельных списков814. Видимо, Левенсон проходил по так называемому делу «контрреволюционной организации правых в системе Наркомторга»815, по которому было расстреляно и остальное руководство внутренней торговли СССР, включая и самого наркома Вейцера816. Судя по материалам, к которым удалось получить доступ, никто из родственников Михаила Левенсона не о бращался с просьбой о его посмертной реабилитации.
Сын Михаила Левенсона - Евгений - в 1935 г. закончил Бронетанковую академию и поступил работать на Завод им. Лихачева (ЗИЛ). Как сын «врага народа», в 1938 г. он был исключен из комсомола. Против него свидетельствовал бывший однокашник Андрей Свердлов - сын одного из основателей советского государства Якова Свердлова, а в 1930-е гг. - офицер НКВД. Евгений Михайлович Левенсон избежал заключения. Он проработал на ЗИЛе 60 лет, занимал пост заместителя главного конструктора, написал 15 технических книг. Его сын и внук Михаила Левенсона, Андрей, ныне, к сожалению, уже покойный, написал книгу об истории своей семьи «Память». Судя по всему, она не была издана - я не смогла ее найти ни в каталогах библиотек, ни в Интернете. Из всей огромной семьи сибирского купца Абрама Левенсона в России осталась лишь ветвь Михаила. Остальные разъехались по свету - Израиль, Франция, США. До недавнего времени в России жила лишь жена Андрея -Ирина. Возможно, рукопись книги у нее.
Хлеб и плимсоли, или О том, что люди покупали в Торгсине
Золото - на Запад, мука - на Восток. Сколько товаров продал Торгсин? Этапы большого пути: сувенирная лавка —> мучной лабаз —> валютный универмаг. Метаморфозы покупательского спроса. Все ли деньги Торгсина были потрачены?
До сих пор книга рассказывала о том, что люди приносили в Торгсин. Настало время посмотреть, с чем они выходили из его магазинов. Торгсин, как мифологический Янус имел два лица. Одно смотрело на Запад по направлению уходящего из страны на мировой рынок потока золота и других валютных ценностей. Второе лицо было обращено на Восток к собственному народу. В то время как «поток на Запад» золотился, серебрился и переливался бриллиантами, «Восток» был голодным и злым. Вопреки булгаковскому хрестоматийному образу «лососево-миткалевого» зеркального магазина, более точной метафорой Торгсина является сермяжный мучной лабаз: «на входе» в Торгсин было золото, «на выходе» - мешки с мукой.
Торгсин за годы существования пережил несколько превращений. До того, как он открыл двери советскому покупателю, Торгсин был сувенирной лавкой. Объемы его торговли были незначительны: в 1931 г. Торгсин продал товаров всего лишь на сумму 6,9 млн руб. (табл. 19)8Х1. Но тот год стал рубежным в его истории - летом начались операции с царским чеканом, в начале осени правительство разрешило советским гражданам получать на Торгсин денежные переводы из-за границы, а в ноябре началась продажа товаров на бытовое золото. После допущения в Торгсин советских потребителей обороты его торговли начали стремительно расти 818 (табл. 19).
Стала меняться и товарная структура продаж Торгсина. В первом полугодии 1931 г. продукты составляли 80% проданных товаров. Однако продовольственная специализация в тот момент не определялась спросом голодных: главной операцией Торгсина в первой половине 1931 г. было снабжение иностранных пароходов в советских портах, а те покупали преимущественно продовольствие. С появлением в торгсинах советских покупателей во второй половине 1931 г. доля продовольствия в торговле Торгсина вначале резко упала (до 20 - 25%)819: магазины Торгсина работали пока только в крупных индустриальных городах, пользовавшихся приоритетным государственным снабжением, благодаря которому горожане в полной мере еще не ощутили «продовольственные затруднения»820.
В 1931 г. деревня о Торгсине пока не знала. Список товаров, пользовавшихся главным спросом в торгсиновских магазинах во второй половине 1931 г., отражал рубеж между относительным и шатким городским благополучием и наступавшим голодом - наряду с обувью, трикотажем, готовым платьем, бельем и текстилем высокий спрос имели мука и сахар821.
Результаты 1931 г. свидетельствовали, что у Торгсина существовала потенциальная возможность стать городским элитным магазином ширпотреба улучшенного качества, но голод перечеркнул эту перспективу. В 1932 г. - первый год массового голода в СССР -доля продовольствия в продажах Торгсина выросла с 47% (I кв.) до 68% (IV кв.)822. В районах с преобладанием крестьянского населения, обобранного до нитки государственными заготовками, удельный вес продовольствия в структуре продаж Торгсина был и того выше. В мае 1932 г. из Башкирии, например, сообщали, что Торгсин на 80% торговал мукой, остальные товары продавались слабо823. С Северного Кавказа в декабре 1932 г. доносили, что спрос в Торгсине существовал только на муку, крупу, растительное масло и сахар. По словам донесения, «громадное количество покупателей» толпилось у универмагов Торгсина, в основном сельские жители, которые «пришли исключительно за мукой», а «промтоварами покупатель за последнее время не интересуется почти совершенно»824.
По мнению комиссии ЦКК ВКП(б) и НК РКИ, которая проверяла работу Торгсина в конце 1932 - начале 1933 г., ажиотажный спрос на продовольствие объяснялся неправильной политикой торгсиновских цен - слишком высокими ценами на промышленные товары и слишком низкими на продукты. Комиссия рекомендовала повысить цены на продукты питания, после чего приняла оптимистичный, но нереальный план продаж на 1933 г. - в нем продовольствие и промтовары должны были иметь почти равный удельный вес (соответственно 55 и 45%)825. Следуя рекомендациям свыше, руководство Торгсина в начале 1933 г. повысило цены на продукты, но характер покупательского спроса не изменился. Напротив, в I кв. 1933 г. доля продовольствия в продажах Торгсина выросла до 85%! Больше половины (60%) продуктов, проданных Торгсином зимой 1933 г., составляла «хлебная группа»826. Сравнение материалов преимущественно крестьянской Западной (Смоленской) и городской Ленинградской контор свидетельствует, что и в городе и в деревне продовольствие лидировало в продажах827: люди меняли ценности на муку. НК РКИ, проводивший проверку Торгсина, сообщал: «Если нет муки и крупы, то нет и очередей»®2®. Структура продаж кричала о голоде, но чиновники упорно пытались объяснить происходившее
политикой цен. Голод привел к резкому скачку торгсиновской торговли: в 1932 г. люди купили в Торгсине товаров на сумму более 50 млн руб. (табл. 19). Региональная сеть магазинов Торгсина в 1932 г. только начала разворачиваться, будь она создана раньше, объемы торговли Торгсина в тот голодный год оказались бы значительно больше.
План Торгсина по продаже товаров на 1933 г. - 100 млн руб. -явно рассчитывал на продолжение голода. В начале года зампредседателя Правления Азовский цинично-триумфально заявил, что ни одна другая организация «не располагала такими благоприятными условиями для работы, какие имел Торгсин»829. Масштабы трагедии оказались больше пугающе-смелых плановых наметок: продажа товаров населению в 1933 г. достигла рекордной суммы 106,5 млн руб. (табл. 19). Счастлив был тот, у кого было что снести в Торгсин в тот страшный год. Продукты составили львиную долю (более 80%) всех проданных Торгсином товаров. Мука, преимущественно дешевая ржаная и пшеничная низких сортов, лидировала, составляя более 40% в общей массе продуктов, проданных Торгсином в 1933 г.830 По неполным данным, в 1933 г. люди вынесли из Торгсина около 235 тыс. т муки831, 65 тыс. т крупы и риса, 25 тыс. т сахара832. Эти основные продукты питания были главными в спросе голодных. Продажа товаров «сытого» спроса была незначительной: в 1933 г. Торгсин продал рыбо-икорных товаров на сумму 1,1 млн руб. (немногим более 3 тыс. т), фруктов на сумму около 0,6 млн (1,7 тыс. т), мяса на 1,2 млн руб. (2,8 тыс т), шелковых тканей на сумму около 0,8 млн руб. 833, обуви на 2,7 млн руб., мехов и винно-водочных изделий (каждого) на сумму 0,7 млн руб., а антиквариата всего лишь на 0,3 млн руб.834 Зеркальные магазины деликатесов терялись среди дерюги мешков с мукой. Из всех контор в Правление Торгсина в Москве неслись просьбы прислать больше муки - торговля, не поспевая за голодным спросом, шла с перебоями835. Директора торгсиновских магазинов повсеместно объясняли срывы планов продаж своих магазинов плохими поставками муки. Продажа «товаров хлебной группы» в Торгсине в период голода была ограничена не покупательским спросом, а недостаточным государственным снабжением его магазинов.
Голод начал стихать с началом лета и сошел на нет с получением хорошего урожая836. Статистика Торгсина отразила нормализацию продовольственного положения в стране: повсеместно число людей, сдававших ценности, снизилось, а средняя величина суммы ценностей, сданных одним человеком, выросла837 - показатель того, что среди «сдатчиков» начали преобладать люди более состоятельные,
продававшие ценности Торгсину не из нужды и не по мелочи, а чтобы купить дорогостоящие товары элитного спроса. Торгсиновские работники стали незаконно включать в свои пайки вино, фрукты, какао и шоколад, значит, хлеб и масло теперь были в достатке838. Изменилась и структура спроса. Планы продажи муки в Торгсине больше не выполнялись, так как с хорошим урожаем правительство завалило хлебом коммерческие магазины, и вообще спрос на продукты резко упал. Осенью 1933 г. продажа продовольствия в Торг-сине составила 40% от уровня весенней торговли839. Руководство Торгсина вынужденно и резко стало снижать цены на продукты, чем вызвало недовольство правительства840. С отступлением голода вырос спрос на промышленные товары. Даже из крестьянской Западной конторы зимой 1934 г. сообщали, что за последний месяц вдруг продали 2 фотоаппарата, велосипед и патефон, которые полтора года лежали невостребованными на Смоленской базе 841. Вновь появилась надежда превратить Торгсин в валютный образцовый универмаг.
Несмотря на то что голод отступил, в 1934 г. Торгсин получил очень высокий план - продать товаров на 100 млн руб. (столько же, сколько и в страшном 1933 г.)842. Торгсиновское руководство надеялось выполнить план за счет ширпортреба, однако итоги продаж первой половины года - 34 млн руб. - свидетельствовали о провале843. Всего в 1934 г. Торгсин продал товаров на сумму 60,7 млн руб. (табл. 19). Как и ожидалось, удельный вес промышленных товаров в продажах вырос, но продовольственная группа в 1934 г. все же продолжала лидировать.
В 1935 г. в стране отменили продовольственные карточки844. На месте пайковых закрытых распределителей и орсов845 появились магазины «свободного доступа». По всей стране в городах открывались специализированные магазины одежды и обуви, гастрономы, бакалеи и образцовые универмаги. Оживился и крестьянский рынок. Люди теперь могли купить хлеб, мясо, крупу, сахар, масло и другие продукты за рубли, не жертвуя фамильными ценностями. Развитие торговли «свободного доступа» привело к дальнейшему усилению «сытого» спроса846. Селедка - один из основных продуктов пайка первой половины 1930-х гг. - надоела, люди требовали свежую рыбу. В городских торгсинах покупатели теперь хватали не муку, а модные плимсоли (пляжные туфли), меха, патефонные пластинки, филигранную бумагу. Люди сдавали ценности, чтобы купить бижутерию и галантерейные товары, причем, как сообщал Ленинградский торгсин, простые пуговицы не брали, спрашивали крупные импортные перламутровые. Торговля галантереей, по при
знанию того же отчета, шла за счет импортных остатков, залежавшихся в годы бесцветного пайкового снабжения847. Вернулось разнообразие ассортимента и спецификация: вместо не поддающегося определению вида и сорта «мяса» теперь прейскуранты перечисляли говядину, баранину, свинину «жирную или средней упитанности», венские сосиски, сардельки, колбасу краковскую, полтавскую, московскую... вместо обезличенного пайкового «кондитерские изделия» - «конфекты» «Фуши-Сан», «Директорские», «Весна», «Дерби», ирис «Кошечка»; не просто обувь - а «туфли светлых тонов»; вместо огульного «мануфактура» - подзабытые за годы бестоварья лионез, зефир, драп, бостон, крепдешин, крепжоржет. От прочтения прейскурантов почему-то запомнились «галстухи летних расцветок». Ажиотажный спрос на шелковый подкладочный материал свидетельствовал о возвращении к шитью нарядной одежды на заказ.
Все говорило о том, что период мучной лабазной торговли в Торгсине закончился. Торгсины превращались в магазины элитного валютного спроса, а такой спрос не мог быть массовым: полугодовой отчет Торгсина отмечал снижение в 1935 г. продаж по всем товарам, кроме текстильно-обувных848. По предварительным и, видимо, немного заниженным оценкам, в 1935 г. Торгсин продал населению товаров всего лишь на сумму 41,1 млн руб. Впервые продажа промышленных товаров в Торгсине обогнала продажу продовольствия (51% против 49%)849. Едва начавшись, трансформация мучного лабаза в валютный элитный магазин была оборвана закрытием Торгсина: в последние недели торговли люди «расхватывали» дефицитный ширпотреб850.
В соответствии с его финальным отчетом, в период с 1931 г. по февраль 1936 г. Торгсин за сданные ценности выплатил населению 278,2 млн руб. (табл. 19), а продал товаров на сумму 275 млн руб.851 Сравнение выплат и трат показывает, что на руках у населения осталось нереализованных денег Торгсина на сумму около 3 млн руб., или, говоря образно, люди даром отдали государству около 2, 3 т чистого золота852. С закрытием Торгсина эти деньги пропали, став ненужными клочками бумаги. Конечно, даже одно напрасно отданное обручальное кольцо было досадой для семьи, а то и упущенным шансом выжить, но в статистике, которая оперирует сотнями миллионов, разницу в три миллиона можно считать незначительной: покупая продукты и промышленные товары в Торгсине, люди фактически вернули государству все торгсиновские деньги, что получили за свои ценности.
Близость выплаченных населению и потраченных им в Торгсине сумм не удивляет. Торгсиновская копейка была на вес золота не только потому, что люди пожертвовали за нее ценности, но и пото
му, что служила спасению жизни. Естественно, каждый стремился потратить торгсиновские деньги быстро и без остатка, тем более что они были ограничены сроком действия. Период массового голода 1932-1933 гг. обращает на себя внимание (табл. 19): казалось бы, вопреки здравому смыслу, в эти годы люди потратили в Торгсине денег больше, чем получили от государства за свои ценности. Возможно, что этот казус объясняется несовершенством статистики Торгсина: 1932-1933 гг. были временем бурного развития торгси-новской сети и бумажный учет не поспевал за оборотами Торгсина; возможно, сыграли роль «переходящие остатки», которые зачислялись со старого на наступающий новый год. Но вероятно и другое объяснение: в период массового голода подделка денег Торгсина достигла апогея. 1932 г. показывает наибольшее превышение сумм, потраченных людьми в Торгсине, над суммой выплат населению за сданные ценности (2 млн руб.). В то время в Торгсине использовали бумажные ордера - ТОТ, которые было несложно подделать. Борясь с «фальшивомонетчиками», в начале 1933 г. Торгсин перешел на более защищенные от подделок именные товарные книжки853. Если превышение сумм денег, потраченных людьми в Торгсине, над суммами, которые они получили за сданные ценности, было результатом широкого хождения поддельных ордеров, то можно считать, что средняя статистическая справедливость восторжествовала: подделки в определенной мере компенсировали населению даром сданные ценности, деньги за которые так и остались нереализованными.
Благополучный 1934 г. показывает изменение соотношения выплат и трат: на руках у населения к концу года осталась значительная сумма не потраченных торгсиновских денег - 5 млн руб. (табл. 19). Главной причиной, видимо, являлся отложенный спрос. С отступлением голода и переориентацией валютного спроса на деликатесы и дефицитный ширпотреб люди стали более требовательными и разборчивыми. Покупатели теперь менее охотно шли на компромисс между желаемым и предлагаемым: в поисках желанного товара они колебались, откладывая покупку. С объявлением осенью 1935 г. о скором закрытии Торгсина начался интенсивный «сброс» населением товарных книжек: откладывать покупку становилось рискованно. Соотношение выплаченных и потраченных сумм стало выравниваться: в середине ноября 1935 г. остаток не отоваренных книжек составил 3,5 млн руб., более половины этой суммы приходилось на Москву и Ленинград854. В феврале 1936 г. Торгсин официально прекратил свое существование, но вплоть до лета правительство погашало долги, продолжая отоваривать оставшиеся у людей деньги Торгсина.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |