мешочка. Ничего особенного не происходило.
- Ешь все, - строго сказал Хэхэльф. - Думаешь, почему она так
упакована?
Потому что кому-то в голову стукнуло? Нет, Ронхул, каждый мешочек
- это самая что ни на есть правильная порция.
Я покорно кивнул и принялся жевать дальше. Меня била легкая дрожь.
Если честно, я всю жизнь боялся принимать наркотики, это было похоже
на детский страх перед врачами с их угрожающими шприцами и не
вызывающими доверия пилюлями - и вот, на тебе, влип! Наконец я
справился с "правильной порцией" и встревоженно прислушался к своему
организму. Никаких новостей не было: я чувствовал себя не лучше и не
хуже, чем полчаса назад.
- Ничего особенного, - растерянно сказал я Хэхэльфу. Теперь, когда
страх прошел, мне стало немного обидно: в кои-то веки решился на
эксперимент, и на тебе - ничего!
- Ну, я же говорил, что и так бывает, - невозмутимо сказал он. - А
может быть ты - Мараха? На них вон тоже не действует... Ну и ладно:
нет, так нет!
Он еще немного посидел рядом со мной, надеясь, что кумафэга
все-таки возьмет свое и я сейчас начну "чудить", потом окончательно
утратил интерес к нашему неудавшемуся эксперименту и отправился
командовать на своих матросов. А я остался сидеть на корме, поскольку
не видел скольнибудь заманчивой альтернативы этому блаженному
безделию. Ничего особенного не происходило: я просто смотрел на
темно-зеленую гладь воды и улыбался, подставляя лицо теплым
голубоватым лучам одного из солнышек. Потом я заметил, что за кораблем
следует целая стайка круглых полосатых рыбок. Я узнал их: это были
поющие рыбки. Еще в те дни, когда я каким-то образом нашел приют на
рее страмослябского корабля, эти очаровательные "арбузики" время от
времени радовали меня своими щемящими тоненькими голосами. Но сейчас
они молчали и только внимательно смотрели на меня маленькими черными
глазками.
- Спели бы, что ли, - приветливо сказал я рыбкам.
- Сначала покорми, - ответствовал нестройный хор.
Признаться, я совершенно не удивился, когда рыбки заговорили со
мной.
Во-первых, я уже слышал их пение - правда, все песни были без
слов, но по крайней мере, я знал, что голос у этих существ есть. И
потом, я же был новичком в этом мире и понятия не имел, как тут все
устроено. Вполне могло статься, что говорящие рыбы - это абсолютно
нормальное явление.
- А что вы едите? - спросил я.
- То же, что и люди, - ответили мои новые приятели. - Но если у
тебя есть фафуда, это было бы лучше всего...
- Сейчас выясним, - я поднялся и отправился туда, где мелькала
жизнерадостная лысина моего приятеля Хэхэльфа.
- А у нас есть фафуда? - деловито спросил я его.
- Есть, - кивнул он. - Я со своего огорода прихватил, и еще
кое-кто из ребят...
- Можно я возьму немного? - вежливо спросил я.
- Проголодался? - заботливо спросил Хэхэльф. - Возьми, конечно, Но
учти: обед уже почти готов.
- Да я-то пока не проголодался, - объяснил я. - Просто за нами
плывут такие симпатичные полосатые рыбки... Они меня попросили.
- Рыбки? Попросили? Тебя? - брови Хэхэльфа полезли вверх. - Вот
это да!
Что, так и сказали: "дай нам фафуды"?
- Так и сказали, - невозмутимо подтвердил я. - Вернее, они
сказали, что готовы съесть все, что им дадут, но вежливо намекнули,
что фафуда - это венец их желаний.
- Да, рыбки Бэплэ обожают фафуду, - растерянно согласился Хэхэльф.
Потом он понимающе покивал и торжественно заявил:
- Нет, Ронхул, ты у нас не Мараха, это точно! Теперь я за тебя
спокоен!
- Я и сам знаю, что никакой я не Мараха, и уж тем более не
хурмангара, - с достоинством сказал я. - Но почему ты...
- Я хочу сказать, что кумафэга на тебя очень даже действует! -
торжествующе объяснил Хэхэльф. - Только очень необычным образом...
Может быть ты не в курсе, Ронхул, но рыбки Бэплэ не разговаривают.
Поют иногда, это правда. Но человеческих языков они не знают, ни
одного. Рыбы, знаешь ли, вообще не умеют говорить - для тебя это
новость?
- Вообще-то нет, - удивленно сказал я. - Но я же не знаю, как тут
у вас все устроено. Я подумал, что если уж они петь умеют... Ладно,
все равно дай мне кусочек фафуды. Умеют они там говорить, или нет, а
покормить их надо. Я же обещал.
- Корми на здоровье, - согласился Хэхэльф. И восхищенно добавил: -
Ишь, чего творится! В конечном итоге я стал обладателем здоровенного
овоща, такого же полосатого, как спинки проголодавшихся рыбок, да еще
и покрытого разноцветными круглыми наростами, красными, розовыми и
желтыми, и отправился на корму. Рыбки восторженно заверещали и начали
толкаться. - Тише, тише, - строго сказал я. - Всем хватит! Я взял нож
и отрезал несколько маленьких кусочков полосатого овоща. - Сначала
плодики! - потребовали рыбки. - Ладно, миролюбиво согласился я и
бросил им один из круглых плодов. - Между прочим, мой друг считает,
что у меня слуховые галлюцинации от кумафэги. Во всяком случае, он
утверждает, что вы не умеете говорить. - Это кто еще не умеет! - с
набитым ртом пробурчала одна из рыбок. - Просто вы не умеете слушать,
- добавила другая. - Люди вообще очень глупые создания, - ядовито
заметил третья и поспешно добавила: - Но ты не такой. Ты все
понимаешь, и ты добрый. Дай еще плодик! - Подлизываешься! - вздохнул
я, бросая им очередной плодик, красный, как помидор. - Подлизываюсь, -
согласилась рыбка. - К человеку с фафудой в руках кто хочешь будет
подлизываться. После того, как рыбки съели все плодики и почти
половину полосатого ствола, они вежливо сказали мне "спасибо". - А
песенку споете? - с надеждой спросил я. - Ладно, - снисходительно
согласились рыбки. И озабочено потребовали: - Ты фафуду-то прибереги
до вечера! Нам же еще и ужинать надо! - Вот обжоры! - ворчливо сказал
кусок овоща, который я держал в руках. Вот тут я перепугался
по-настоящему и уронил полосатое лакомство в море. - Было бы чего
пугаться! - укоризненно сказал овощ, покачиваясь на волнах. - Какой ты
неловкий! - наперебой защебетали рыбки. - Это получается сейчас мы
должны давиться, чтобы добро не пропало, а вечером ничего не будет! -
Вечером он вам еще чего-нибудь найдет, не переживайте, - раздался
рассудительный негромкий бас. - Уж я-то знаю, у них там еще много
запасов... Только через минуту я понял, что это говорила моя
собственная дорожная сумка. Я запаниковал и бросился искать Хэхэльфа.
- Теперь со мной все разговаривают! - пожаловался я ему. - Пока
говорили только рыбки, это было очень даже мило. Но когда к беседе
присоединились недоеденная фафуда и моя сумка... - Ну и чего ты
переполошился? - удивился Хэхэльф. - Они ведь ничего плохого не
делают, только разговаривают. Это же так интересно! Когда еще ты
узнаешь, что думает о тебе твоя дорожная сумка... Впрочем, я уверен,
она тебя совершенно не уважает! - Почему? - обиженно спросил я. -
Потому что она знает, что ты пренебрег моими советами и взял с собой
слишком мало теплых вещей, всего одну пару обуви и ни одного одеяла
кроме своей нежно любимой серой тряпочки, которую тебе всучили эти
пройдохи Урги, - невозмутимо объяснил Хэхэльф. Он говорил в точности
как заботливая бабушка, которая пытается снарядить любимого внука в
туристический поход. - Слушай, смех смехом, но так и рехнуться можно!
- жалобно сказал я. - Сейчас со мной еще твой корабль начнет
разговаривать... - Очень надо! О чем с тобой можно разговаривать? -
тут же насмешливо сказал хрипловатый мальчишеский тенорок. Я поежился.
- Не бери в голову, Ронхул, - посоветовал Хэхэльф. - Это просто новое
развлечение. К тому же, это не будет продолжаться вечно... Извини,
дружище, у меня столько дел! - Ладно, тогда пойду пообщаюсь с рыбами,
- вздохнул я. - Кстати, ты знаешь, что у твоего "Чинки" голос как у
подростка? - Это нормально: он у меня довольно новый, - невозмутимо
объяснил Хэхэльф. - Его построили всегото лет пять назад... Я вернулся
на корму и до вечера слушал обворожительное пение полосатых рыбок.
Впрочем, мои ботинки сварливо говорили, что им неинтересно слушать
песни без слов, да и волшебное одеяло ургов то и дело отвлекало меня
от концерта: оно вдруг начало рассказывать мне анекдоты - все, как
один бородатые и несмешные, к моему величайшему сожалению... Труднее
всего оказалось заснуть. Попробуйте подманить Морфея, когда ваша
подушка спорит с одеялом о смысле жизни, ваши собственные штаны
ворчливо кидают в них цитаты из Екклезиаста, а корабельная мачта
растерянно переспрашивает всех: "что вы сказали?" Впрочем, на рассвете
я все-таки уснул, донельзя утомленный всеобщей говорливостью, а утром
все было, как прежде, если не считать того факта, что стайка полосатых
рыбок по-прежнему следовала за нашим кораблем. Они больше не вели со
мной увлекательную беседу, но я совершенно точно знал, что рыбки
рассчитывают на продолжение вчерашней кормежки. Хэхэльф с
удовольствием пожертвовал на кормление рыбок всю взятую из дома
фафуду. Мои новые приятели честно отработали кормежку: их тоненькие
голоса выводили мелодию за мелодией, и каждая новая был лучше прежних.
Команда Хэхэльфа бродила по кораблю с блаженными физиономиями: от них
я узнал, что рыбки бэплэ очень редко радуют мореходов своим
сладкозвучным пением, и еще реже собираются в большие стайки и поют
хором, поэтому такое событие издавна считается хорошей приметой -
самой лучшей из примет! Признаться, это здорово подняло настроение мне
самому: я сейчас позарез нуждался в хороших приметах, как никогда
прежде...
Глава 9
Хойские бунаба
Путешествие оказалось неожиданно коротким. Когда я спрашивал
Хэхэльфа, сколько времени отнимет плавание от Халндойна до Хоя, он
неопределенно ответил: "ну, это смотря, как плыть..." Я сделал свои
выводы - как оказалось, совершенно безосновательные! - и приготовился
провести на борту корабля дней десять, а то и больше. На практике же
выяснилось, что Хэхэльф просто не мог решить: доберемся мы на Хой за
сутки, или все-таки нам понадобятся целых два дня. Одним словом, на
закате Хэхэльф позвал меня на нос корабля и молча указал на
приближающуюся землю.
- Ты так и не научился подолгу сохранять серьезное выражение лица,
- весело сказал он, - а мы уже приехали. И что я теперь скажу
ндана-акусе Анабану?
- Это Хой? - изумился я. - Так быстро?
- Не так быстро, как иногда бывает, но ведь мы не на пожар
спешили, правда? - Хэхэльф пожал плечами. - Этот берег называется
Вару-Чару, здесь я вырос... Хорошее местечко!
- И мы уже сегодня будем у твоих приятелей бунаба? - восхищенно
спросил я.
- Завтра. Можно было бы и сегодня, но я отлично знаю обычаи
бунаба. У них принято считать, что хорошие гости затемно не являются,
так что лучше мы станем на якорь и подождем до утра.
- Слушай, - ехидно спросил я, - а чего же ты тогда собирался, как
в кругосветное путешествие, если твой Хой так близко? Я-то думал...
- Ты, может, и думал, но явно не слишком долго, - насмешливо
отозвался Хэхэльф. Во-первых, если я договорюсь о твоем свидании с
Варабайбой, нам прийдется отправиться в глубь острова. К твоему
сведению, Хой - очень большой кусок суши, гораздо больше Халндойна...
А кроме того, вполне может оказаться, что твое путешествие на этом не
закончится, а только начнется по-настоящему. Откуда я знаю, что тебе
присоветует Варабайба - вдруг он скажет, что ты должен отправиться
обратно в Землю Нао, или на Мадайк, к Шапитуку, или на таинственный
остров Махум, где до сих пор живут последние из древних демонов
Иппэ-Гелиппэ, или вообще на Аймымские острова, насчет которых я до
сих пор не уверен - есть эта волшебная земля, или ее выдумали
бунабские колдуны...
Так что я приготовился к долгому странствию - на всякий случай...
- Хочешь сказать, что ты собираешься отвезти меня туда, куда
потребуется?
- дрогнувшим голосом спросил я.
У меня комок подступил к горлу, честное слово! Я с самого начала
подозревал, что Хэхэльф - почти ангел, но даже надеяться на смел, что
он решит оставаться со мною до самого конца - пока я не найду дорогу
домой, если таковая вообще существует, или не исчезну навсегда в конце
года, когда эксцентричная планета Хомана соберется "сделать выдох", в
соответствии с мрачной космогонией моих не менее мрачных приятелей
Вурундшундба...
- Что, я похож на человека, который не доводит до конца дела, за
которые взялся? - невозмутимо спросил Хэхэльф. - Значит ты еще плохо
меня знаешь, дружище! И не нужно говорить мне "спасибо": во-первых, ты
расплатился вперед, когда помог мне дать деру со страмослябского
корабля, а вовторых... Откуда ты знаешь, может быть я всю жизнь мечтал
влипнуть в историю вроде этой!
- Ладно, я возьму себя в руки и не буду говорить тебе "спасибо", -
улыбнулся я. - Хотя очень хочется...
Ранним пасмурным утром мы причалили к берегу. Хэхэльф тут же
принялся давать последние напутствия своей команде. Я с удивлением
понял, что все его матросы должны будут оставаться на корабле и
сходить на берег как можно реже - только в случае крайней нужды и
желательно ночью, чтобы не потревожить местных жителей.
- Бунаба всегда рады мне, но они терпеть не могут чужеземцев, даже
если эти чужеземцы с дружественного Халндойна, - объяснил Хэхэльф. -
Конечно, если бы я попросил как следует, моей команде разрешили бы
меня сопровождать, но не думаю, что хоть кто-то получил бы
удовольствие от такого времяпрепровождения... Хватит с них и того, что
я тебя приволоку!
- А это они переживут? - осторожно спросил я.
- Переживут, куда денутся! - беззаботно отмахнулся Хэхэльф. -
Ты-то всего один, да и шум поднимать не склонен, в отличие от моих
ребят.
Пока Хэхэльф читал отеческие напутствия своей команде, я решил,
что вполне могу немного побродить по берегу. Уж очень мне понравился
разноцветный песок Хоя, феерическая смесь приблизительно равных частей
синих, желтых, красных, белых и черных крупинок, и невысокая
светло-зеленая трава, и густые заросли кустов с мелкими черными
листьями и аппетитными розовыми ягодами, размером с крупный мандарин и
такими же круглыми. В тот миг, когда мои ноги коснулись земли, из
кустов выскочило несколько зверьков, облик которых мог озадачить кого
угодно.
Представьте себе мохнатых крокодильчиков размером с крупного
бассета, с маленькими острыми ушками, блестящими бусинками не
правдоподобно белых глаз и темпераментом итальянской комедийной
актрисы. Они издавали громкие звуки, похожие на собачий лай и
одновременно мотали коротенькими, но мощными хвостиками - мне
показалось, вполне дружелюбно.
- Собачки! - восторженно сказал я. - Какие собачки! Идите сюда,
мои хорошие! - мне почему-то и в голову не пришло, что эти зверюги
явились сюда, чтобы искусать нахального чужака, я был совершенно
уверен, что мы с ними поладим.
Услышав мой счастливый голос, мохнатые "крокодильчики" слегка
растерялись и даже притормозили - взяли дополнительную минуту на
размышление. Потом они неторопливо подошли поближе и испытующе
уставились на меня своими круглым светлыми глазами.
- Собачки! - ласково повторил я. - Такие хорошие собачки...
Осторожно, чтобы не испугать зверьков, я протянул руку к тому, кто
оказался ближе всех и нежно потрепал мохнатую холку. "Собачка" коротко
рявкнула, подошла поближе, чтобы мне было удобнее ее гладить, и
зажмурилась от удовольствия.
Когда Хэхэльф сошел с корабля, я сидел на песке в окружении шести
новых приятелей. К этому моменту все "собачки" валялись на спинках и
тихо поскуливали от удовольствия, а я снисходительно почесывал их
поджарые животики, покрытие коротким жестким мехом.
- Ну ты даешь, Ронхул! - изумленно сказал он. - Как тебя чару к
себе подпустили?
- Как они называются? - переспросил я. - "Чару"? А по-моему,
просто собачки. Лают так же, и на такс похожи, только пасти как у
крокодилов... Но в отличие от крокодилов, мы не кусаемся, да, мои
хорошие?
- Еще как "кусаемся"! - усмехнулся Хэхэльф. - Если бы я заметил,
что ты собираешься сходить с корабля, не дождавшись меня, я бы тебя
отговорил - именно из-за этих твоих новых приятелей. Их разводят
бунаба и держат здесь, на берегу, чтобы было кому чужаков за задницу
схватить, в случае чего... Не знаю, кто такие твои "крокодилы", но
чару просто созданы для того, чтобы кусаться. Однако же ты как-то с
ними поладил... Что ты сделал?
- Ничего, - смущенно сказал я, - просто увидел их и обрадовался...
Ну, начал говорить им всякие глупости: что они "хорошие собачки", и
так далее, потом почесал им загривки... По-моему, они просто поняли,
что я - не какой-нибудь проходимец, а положительный герой, так что со
мной вполне можно иметь дело.
- И совсем не ворожил? - недоверчиво уточнил Хэхэльф.
- Да вроде нет, - я задумался, а потом честно сказал:
- тут так сразу и не разберешься: когда ворожишь, а когда все само
собой получается...
- И так бывает, - понимающе кивнул Хэхэльф. Ладно уж, пошли,
Ронхул Маггот, укротитель чару... А где твоя сумка?
- На корабле, где же еще! - вздохнул я и неохотно отправился за
своей тяжкой ношей. Да уж, прогулка налегке мне сегодня не светила...
Впрочем, прогулка была недолгой. Поселение Бунаба оказалось совсем
рядом с берегом - собственно говоря, стоило нам миновать густые
заросли высоких прибрежных кустов, и я тут же увидел вдалеке
белоснежные домики, здорово похожие на мою собственную "недвижимость",
оставленную в Сбо, только на плоских крышах некоторых строений стояли
разноцветные шатры, их яркая раскраска бросалась в глаза и здорово
оживляла пейзаж. К домикам прилагались невысокие заборчики, ухоженные
сады, крупные пестрые квадраты огородов и прочие признаки
созидательной человеческой деятельности. Честно говоря, я здорово
нервничал: а вдруг моя рожа вызовет у этих ребят такое сильное
отвращение, что даже все связи Хэхэльфа не помогут мне получить
"путевку" на встречу с Варабайбой...
- Не волнуйся, Ронхул, - беззаботно сказал Хэхэльф. - Если уж ты с
чару умудрился поладить, значит все будет путем!
Что касается чару - моих "собачек" - они теперь следовали за мной,
отчаянно виляя хвостами, явно рассчитывая, что в ближайшем будущем я
найду свободное время, чтобы повторить пленившую их воображение
процедуру почесывания загривков и животиков.
Хэхэльф прибавил шагу, вдохновленный милым сердцу пейзажем, на
фоне которого протекало его босоногое детство. Я едва за ним поспевал.
К моменту первой встречи с аборигенами я так запыхался, что у меня
просто не было сил смущаться. "Аборигены" оказались двумя загорелыми
дюжими детинами в более чем легкомысленных нарядах. На головах у них
были те самые матерчатые "сапоги", "агибубы", которые так насмешили
меня еще на Халндойне, только здесь эти головные уборы были гораздо
выше - примерно полметра каждый.
Впрочем, остальная часть гардероба показалась мне не менее
забавной: эти здоровенные дядьки с более чем суровыми лицами были
одеты в цветастые пончо до колен. У одного пончо было голубенькое, с
рисунком из крупных красных цветов, а у другого - розовое, в яркий
желтых горох. При этом они держались с таким достоинством, что мне и в
голову не пришло смеяться - я только изумленно покачал головой.
- Хэхэльф! - доброжелательно сказал один из них, увидев моего
друга. - Алля фа ндана-акуса!
Второй тоже что-то буркнул - настолько приветливо, насколько
позволяла его донельзя мрачная физиономия.
- Что они говорят? - тут же спросил я.
- Здороваются, - пожал плечами Хэхэльф. - Просто здороваются со
старым приятелем. Говорят, что вот, мол, какой хороший подарок для
старого ндана-Акусы, и все в таком роде... Когда будет что-нибудь
интересное, я тебе переведу.
Мрачные типы в карнавальных костюмах недоверчиво косились в мою
сторону.
Хэхэльф понял, что нас следует познакомить и загнул длиннющую речь
на совершенно непонятном мне языке. Где-то в середине его словесного
водопада мелькнуло мое имя "Ронхул", и тут же захлебнулось в очередном
мощном потоке незнакомых слов. Старинные друзья слушали Хэхэльфа с
возрастающим интересом и важно кивали время от времени, как бы давая
понять, что внимательно следят за нитью его повествования. Его усилия
не пропали даром: в финале на неприветливых физиономиях бунаба
появилось почти дружелюбное выражение - насколько это было возможно.
- А это - местные куса-баса, то есть зажиточные хозяева, -
Хэхэльф наконец повернулся ко мне. - Этого, в голубом пончо зовут
Андун, а второго - Чавар.
Мои новые знакомые чинно кивнули мне, услышав своим имена.
- Когда-то мы с ними разорили немало чужих огородов, - мечтательно
закончил Хэхэльф. - В детстве мы были прожорливы и необузданны, как
какие-нибудь дикие лесные кырба-ате...
- А кто такие эти дикие кырба-ате? - тут же встрепенулся я.
- Увидишь еще, - отмахнулся он. - Пошли лучше - сколько можно
топтаться на тропе?!
И мы отправились дальше. Хэхэльфовы друзья детства чинно
поклонились на прощание и пошли своей дорогой.
- А они все так чудно одеваются? - спросил я у Хэхэльфа, когда
разноцветные агибубы его приятелей скрылись за раскидистыми кронами
деревьев.
- Если ты имеешь в виду агибубу, то даже самый последний бунабский
нищий непременно имеет такой головной убор - хотя бы одну, совсем
коротенькую, из некрашеной материи, но обязательно! - сообщил он. -
Для любого бунабского мужчины агибуба - это самая важная часть его
имущества. Это и головной убор, и очень крупная денежная единица -
богатство человека бунаба измеряется не в количестве купленных им
домов и не в поголовье его стада, а именно в агибубах! Кроме того,
агибуба - это своего рода обязательный атрибут, пренебрегать которым
недопустимо.
Любой бунаба может позволить себе выйти на улицу голышом, или
завернувшись в старый коврик для вытирания ног, над ним посмеются, но
поймут и простят - с кем не бывает! - но выйти из дому без агибубы...
Невозможно!
И потом, в их понимании, агибуба - это просто красиво. Можешь мне
поверить: наши непокрытые головы кажутся им такой же нелепостью, как
тебе их колпаки... И только я могу спокойно взирать и на то, и на
другое, - неожиданно гордо заключил он.
- А пончо? - спросил я. - Это такой же "обязательный атрибут"?
- Нет, просто одежда, хотя она символизирует определенное
положение в обществе. Пончо носят не все бунаба, а только куса-баса -
зажиточные хозяева, - откликнулся Хэхэльф. - Другие и рады бы, а не
положено!..
Кстати, пончо - очень удобная одежда, что бы ты об этом не думал.
- Может, и удобная, но что-то в Сбо я таких нарядов, вроде, не
видел.
- Потому что в Сбо куса-баса предпочитают одеваться, как все,
разве что от агибуб не могут отказаться, и только когда едут гостить к
своим родичам на Хой, извлекают из сундуков свои нарядные пончо, -
объяснил Хэхэльф.
- Даже слишком нарядные, - ехидно вставил я. - У меня в глазах до
сих пор рябит!
- Что касается ярких расцветок... Видишь ли, каждый бунаба -
немного художник, поэтому они просто обожают раскрашивать ткани. Им
нравятся яркие краски. Ребят можно понять: здесь, на Хое, почти всегда
пасмурная погода, а если еще и одеваться в темную одежду, можно совсем
загрустить!
- Здесь почти всегда пасмурно? - удивился я. - Какое замечательное
место!
Что может быть лучше пасмурной погоды!
- Значит твой вкус совпадает со вкусом Варабайбы, - усмехнулся
Хэхэльф. - Говорят, что это он уговорил все облака Хомайги избрать
небо над Хоем в качестве места постоянного пребывания, и теперь тучи
только изредка отлучаются отсюда, чтобы оросить дождем другие
острова... Ну, Ронхул, сделай глубокий вдох и постарайся забыть, что
такое улыбка! Мы пришли.
Мы действительно пришли: перед нами была изящная резная калитка,
запертая на несколько щеколд - слишком увесистых. если учесть, что
даже такой легковес как я вполне мог бы вышибить калитку одним хорошим
ударом ноги. Но разумеется, буянить мы не стали. Хэхэльф только
негромко выкрикнул несколько неразборчивых слов, и мы принялись ждать.
За забором воцарилось оживление: до моих ушей доносился топот шагов и
человеческие голоса. Наконец калитка распахнулась и невысокий хрупкий
юноша в узорчатой агибубе и широких белых штанах, едва достигающих
щиколоток, с поклоном пропустил нас в сад. Вдоль садовой дорожки,
выложенной блестящими белыми камешками, стояли мрачные мужчины, все,
как один в агибубах и белых штанах того же покроя, что и у их коллеги.
Они стояли неподвижно и смотрели на нас в высшей степени неприветливо.
- Имей в виду, Ронхул: они нам улыбаются, - шепнул мне Хэхэльф. -
Ребята делают все, что в их силах, чтобы изобразить радость по поводу
моего визита - просто у них не слишком хорошо выходит.
- Да, я заметил, - вздохнул я. - А кто они? Сыновья твоего
покровителя?
- Ну ты скажешь тоже! - Возмутился Хэхэльф. - Где это видано,
чтобы сыновья ндана-акусы носили штаны, да еще и встречали гостей на
пороге?! Это - папну, рабы хозяина дома.
- Рабы? - удивился я. - Так у них тут есть рабы?
- А где их нет? - пожал плечами Хэхэльф. И предупредил:
- Ты не обижайся, если во время беседы с ндана-Акусой я не смогу
отвлекаться, чтобы переводить тебе наши слова: этикет, и все такое -
сам понимаешь! Если он будет тебя о чем-то спрашивать, я переведу.
- Ладно, - вздохнул я. - Ты, главное, предупреди, если поймешь,
что он хочет сделать меня своим рабом...
- Не бойся, Ронхул, - усмехнулся Хэхэльф. - Ни один бунаба никогда
не окажет чужеземцу честь стать его рабом. Они не настолько нам
доверяют.
Я озадаченно умолк, пытаясь понять, что же это за "рабство" такое,
если нормальный физически здоровый чужеземец не может удостоиться
"чести" стать рабом... Тем временем, мы подошли к большому
одноэтажному дому, который стоял в глубине двора. Он действительно был
очень похож на дом самого Хэхэльфа в Сбо, и на тот, который он выменял
для меня, только гораздо больше, а украшенная причудливыми узорами
входная дверь показалась мне массивной, как какие-нибудь замковые
ворота. Дверь распахнулась, и оттуда высыпала целая толпа счастливых
обладателей высоченных агибуб и нарядных женщин разного возраста. Все
они: и мужчины, и женщины, были одеты в длинные разноцветные юбки с
роскошными высокими поясами и с ног до головы увешаны драгоценностями.
Те женщины, что помоложе, показались мне очень привлекательными,
несмотря на резко опущенные вниз уголки губ и глубокие складки у рта -
такие же, как у мужчин этого народа. Их милая манера прикрывать грудь
только ожерельями заставила меня слегка покраснеть: честно говоря, я
как-то не привык к такому скоплению обнаженных дамских бюстов на
небольшой площади.
Все эти угрюмые ребята - и мужчины, и женщины, плотным кольцом
обступили Хэхэльфа. Некоторые даже ненадолго повисли на его шее - я
понял, что несмотря на каменные выражения хмурых физиономий, бунаба
все-таки обладают счастливой способностью испытывать положительные
эмоции. Через несколько минут, когда радость встречи слегка поутихла,
Хэхэльф принялся читать друзьям своей юности поучительную лекцию о
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |