потенциальный вечный должник. - Подожди еще секунду, Ронхул! Ты
полагаешь, нам действительно не стоит будить Бэгли? Думаешь, он затеет
драку? - Откуда я знаю?! Он же ваш приятель, а не мой, - я пожал
плечами. - Вам и решать. - Да, озадачил ты меня, - вздохнул он,
поспешно перерезая веревки на своих ногах. - Ладно, разбужу ребят -
глядишь, вместе решим, как быть... В любом случае, спасибо. - На
здоровье, - сказал я, вскарабкиваясь на низкий борт корабля. - Делайте
отсюда ноги, чем скорее - тем лучше, мой тебе совет!
Глава 8
Остров Халндойн
Вода действительно оказалась теплой - теплее воздуха. Хэхэльф ждал
меня в темноте, покачиваясь на волнах рядом со своим драгоценным
сундуком. К моему величайшему удивлению, сундук держался на
поверхности воды, как перышко.
- А теперь постарайся не отстать! - весело сказал он.
Честно говоря, я подумал было, что парень несколько преувеличивает
свои возможности - или же считает меня почти инвалидом. Ему-то
предстояло волочь за собой чудовищных размеров сундук, а все мои
проблемы ограничивались легким свертком из тонкого одеяла Ургов и
предусмотрительно завернутых в него ботинок - я пока не чувствовал
себя готовым расстаться с этими сокровищами и мужественно приступить к
разнашиванию какой-нибудь новой пары обуви, которую еще надо было
где-то раздобыть... Но пока я придавал своему лицу подобающее
выражение, чтобы торжественно заявить: "уж я-то не отстану!" - Хэхэльф
поплыл. В первое мгновение мне показалось, что он превратился в
маленький моторный катер: живые люди с такой скоростью не плавают!
Чудовищных размеров сундук каким-то образом был вовлечен в движение:
возможно, Хэхэльф толкал его перед собой, а возможно это была
какая-нибудь полезная разновидность местной магии - я ведь до сих
понятия не имел, на какие чудеса способны местные жители. Вполне могло
статься, что их возможности превосходят мое жалкое воображение...
До этой ночи мне казалось, что я плаваю как рыба. Если уж на то
пошло, идиллические взаимоотношения с водой всегда были предметом моей
законной гордости. Но сейчас мне предстояло серьезное испытание. Я и
не мечтал выдержать его с честью. Единственное, что меня заботило - не
отстать от Хэхэльфа настолько, чтобы потеряться. К счастью, у моего
нового друга хватило предусмотрительности, чтобы иногда оглядываться,
и благородства, чтобы останавливаться и ждать меня, когда это
требовалось. Я-то и мечтать не смел о передышке! Этот спортивный
подвиг продолжался целую вечность - мой разум упорно твердит, что
прошло не больше часа, но я решительно отказываюсь ему верить!
- Все, Ронхул! Живем! - с непередаваемым облегчением сказал
Хэхэльф. - Вот он, мой "Чинки"!
Сначала я не понял, с чего это он так радуется: береговые огни
действительно были совсем рядом, но мои ноги по-прежнему не доставали
до дна. И только потом я понял, что дно не требуется: мы подплыли к
какому-то парусному судну. По счастливой роже Хэхэльфа я понял, что
это и есть его корабль. Хэхэльф вскарабкался на его палубу как некий
фантасмагорический муравей - я еще не успел отдышаться, а мне в рожу
полетела веревка, толстая, как домашняя колбаса.
- Привяжи сундук и лезь сюда, - крикнул он. - Один я его не
вытащу.
- Вдвоем мы его тоже не вытащим, - мрачно сказал я, отряхиваясь от
воды и пытаясь понять, как мне удалось за несколько секунд оказаться
на палубе, рядом с Хэхэльфом. - Скажу тебе больше: эту дрянь и втроем
вытащить невозможно, и даже вдесятером...
- Вытащим! - жизнерадостно заверил меня он. - Стоит только
вспомнить, какие сокровища там сокрыты!
- А что, здесь больше никого нет? - растерянно спросил я.
- Откуда? - удивился Хэхэльф. - Я не такая скотина, чтобы
приговорить свою команду сидеть в Койдо и ждать моего возвращения - я
ведь даже примерно не знал, когда вернусь... Все дома, в Сбо! Ничего,
завтра мы с тобой тоже там будем!
- Каким образом? - недоверчиво спросил я. - Ты хочешь сказать, что
корабельная команда нужна для красоты, а для управления судном
достаточно двух человек?
- Не дергайся, Ронхул! - усмехнулся он. - Для управления моим
"Чинки" иногда бывает достаточно одного человека - если этот человек
я... и если у меня есть кумафэга!
- Не понимаю, - честно заявил я.
- А тебе и не надо ничего понимать - сам все увидишь... Главное -
затащить на палубу этот милый маленький сундучок, остальное уладится
само собой, - заверил меня Хэхэльф.
Чертов сундук мы все-таки победили - честно говоря, я и не
надеялся! Я впервые в жизни умудрился заработать самые настоящие
кровавые мозоли и теперь рассматривал свои ладони с тупым любопытством
законченного идиота.
- А ты молодец, Ронхул! - искренне сказал Хэхэльф. - Сильнее, чем
я думал. И плаваешь здорово.
Я тут же расплылся в горделивой улыбке, почему-то покраснел и
поспешил кокетливо откреститься от честно заслуженных лавров.
- Какое там здорово! Едва за тобой поспевал...
- Так то за мной! За мной вообще никто угнаться не может:
бунабская школа, меня же не кто-нибудь, а сам ндана-акуса Вару-Чару
плавать учил, - равнодушно сказал Хэхэльф. В его голосе не было ни
капли гордости - простая констатация факта. - Я-то боялся, что с тобой
прийдется плыть до рассвета, а ты меня удивил, - с искренним
восхищением добавил он.
Я окончательно растаял: теперь Хэхэльф мог вить из меня веревки -
в любом количестве.
- Ну, чего тянуть, сейчас распакуем наше сокровище, и вперед, в
Сбо! - бодро сказал Хэхэльф. - В Койдо нам с тобой делать абсолютно
нечего... по крайней мере, мне!
Он склонился над сундуком, немного повозился с замками - я не
сомневался, что мой приятель справится с этой небольшой технической
проблемой - откинул крышку и вдруг расхохотался так неудержимо, что я
растерялся.
- Сейчас ты скажешь, что там нет никаких сокровищ - только драные
пиратские штаны, как в какой-нибудь дрянной комедии, - несчастным
голосом сказал я. - Осталось понять, почему этот хлам так много
весил...
- Не так все страшно, Ронхул, - сквозь смех выговорил Хэхэльф. -
Кумафэга на месте - не так много, как могло бы поместиться в этот
сундук, но на наш с тобой век хватит. Но тебя ждет хороший сюрприз.
Смотри, какая прелесть!
Я заглянул в сундук и тоже начал ржать. Не могу сказать, что
выходка судьбы показалась мне такой уж оригинальной - скорее она
относилась к разряду бородатых шуток. Но когда я увидел в сундуке
крепко спящего Давыда Разъебановича, его припухшая рожа показалась мне
самым уморительным зрелищем всех времен и народов! Наверное, я смеялся
еще и от облегчения: только сейчас до меня окончательно дошло, что в
моей жизни остался один-единственный страмосляб, да и тот попал в нее
совершенно случайно.
Давыд Разъебанович, сладко похрапывающий среди драгоценной
кумафэги, милой сердцу моего приятеля Хэхэльфа, был своего рода жирной
точкой, достойным "закрытием страмослябского сезона".
- И что мы будем с ним делать? В море бросим? - сквозь смех
спросил я.
- Можно и в море бросить, - задумчиво покивал Хэхэльф. - Но будет
лучше, если мы его тихонько свяжем, чтобы поутру не разбушевался, и
оставим при себе. Никогда не знаешь, что тебе может завтра
понадобиться!
Только что я был уверен, что больше никогда в жизни не смогу
выполнять физическую работу - даже снять с себя мокрую одежду казалось
мне настоящим подвигом. Но мне пришлось принять активное участие в
плетении веревочного кокона вокруг недомытого после Узорной мазаницы
тела спящего пирата. Потом мы аккуратно разместили его тушу на корме,
подальше от драгоценного содержимого сундука. Надо отдать должное
Давыду Разъебановичу: он не доставил нам никаких хлопот, поскольку
спал, как невинный младенец, упакованный в рекордное количество сухих
памперсов. Впрочем, он и был в некотором роде младенцем, да еще и
нетрезвым...
- Это и есть твоя кумафэга? - спросил я Хэхэльфа, с любопытством
разглядывая маленькие мешочки из очень тонкой коричневой кожи, туго
набитые чем-то сыпучим. - Неужели это действительно такое великое
сокровище?
- Боюсь, ты до сих пор не представляешь, ЧТО попало к нам в руки,
- устало улыбнулся он. - Говорят, дуракам везет. На дурака ты не
слишком похож, но твоя неосведомленность явно прибавляет тебе удачи!
Он развязал один из мешочков и высыпал на ладонь небольшое
количество его содержимого: желтая с черными и красными вкраплениями
смесь, похожая на мелкую чайную крошку.
- Это кумафэга, Ронхул, - веско сказал он. - Самая ценная вещь в
этом мире! Или почти самая ценная.
Ребята вроде меня едят ее, чтобы творить настоящие чудеса - это к
вопросу о том, как мы будем добираться до Сбо без команды... Так что
любой халндойнец догола разденется, чтобы заполучить один такой
мешочек. Впрочем, я понимаю, почему Бэгли вез ее в землю Нао: там
народ побогаче, да и желающих поколдовать куда больше, чем у нас...
Впрочем, мои друзья бунаба тоже с радостью отдадут большие деньги за
один такой мешочек. Когда бунаба едят кумафэгу, их посещают чудесные
видения. Но обычно они покупают ее из более практических соображений:
мажут кумафэгой носы диких зверей, и звери тут же становятся смирными
и послушными, более того - они начинают понимать человеческую речь.
Можно околдовать какого-нибудь дикого азада и посылать его каждый день
в лес, охотиться на литя. А если повезет, можно приручить больших птиц
и обзавестись летающей колесницей - великая редкость в наших краях!
Они - хозяйственные ребята, эти бунаба...
- Понятно, - удивленно кивнул я. И с любопытством спросил:
- А что будет, если я съем немножко?
- Ты? Понятия не имею! - честно сказал Хэхэльф. - Может, ничего и
не будет. Вот на людей Мараха, например, кумафэга вообще не действует
- по крайней мере, так говорят. А может начнешь чудить...
Так что прошу тебя: воздержись от экспериментов, пока не доберемся
до Сбо, ладно?
- Я вообще не ахти какой любитель экспериментов такого рода, -
вздохнул я. - Черт с ней, с твоей кумафэгой! Скажи лучше: у тебя здесь
есть сухая одежда?
- Сколько угодно! Поройся в моей каюте, - Хэхэльф радушным жестом
указал мне на распахнутую дверь палубной настройки, больше всего
похожей на вигвам индейского вождя, сооруженный из дорогих узорчатых
ковров. - Надевай, что найдешь, мне не жалко. И мой тебе совет:
ложись-ка ты спать, Ронхул Маггот.
Ты сейчас похож на невыспавшегося утопленника, герой! Впрочем,
делай, что хочешь - главное, меня не трогай. И не пугайся, если что-то
покажется тебе странным. Я собираюсь хорошенько поворожить. А теперь
плохая новость, напоследок: если захочешь жрать, затяни пояс потуже: я
не оставлял на корабле запасов провизии, а идти на рынок у нас сейчас
нет времени. Вот бутылка местного вина в каюте имеется. Не
сибельтуунгское сиреневое, конечно, но тоже очень даже ничего.
- Главное, чтобы не "Альганское Розовое", - заметил я, с
содроганием вспоминая вечеринку у Таонкрахта.
- "Альганское Розовое" у нас на Халндойне даже портовые нищие не
пьют! - гордо сообщил Хэхэльф. - Мое вино - стоящая вещь. Весьма
рекомендую, только смотри, чтобы тебе дурно не стало, на голодное-то
брюхо! Ничего, денек продержимся, а вечером, глядишь, и дома будем.
- Всего-то? Ну, до вечера мы точно продержимся, - согласился я. -
Если очень припечет, съедим нашего пленника - какое-никакое, а
все-таки мясо!
- Говорят, страмослябы невкусные, - невозмутимо откликнулся
Хэхэльф. - Я сам не пробовал, но готов поверить на слово!
- Я тоже, - рассмеялся я. И отправился переодеваться. Немного
порылся в груде чужих вещей, наконец нашел рубаху из плотной жесткой
ткани и такие же штаны. Одежда висела на мне как на вешалке: по
сравнению с моим приятелем Хэхэльфом я начал казаться себе весьма
хрупкой конструкцией. Но вещи были сухие и теплые - счастье, о котором
я и мечтать не смел!
Я вернулся на палубу, аккуратно развесил свои мокрые шмотки и
одеяло Ургов: давешний скоростной заплыв на длинную дистанцию вполне
можно было считать большой стиркой - и правильно, надо же когда-то и
этим заниматься... Хэхэльф сидел на палубе и сосредоточенно доедал
содержимое вскрытого мешочка. Обернулся ко мне, невольно улыбнулся и
озадаченно покачал головой.
- Ты похож на голодное привидение, Ронхул! - весело сообщил он.
- Сам просил тебя не отвлекать, и сам же отвлекаешься, - проворчал
я. В глубине души я подозревал, что вид у меня тот еще, но хихиканье
Хэхэльфа окончательно выбило почву из-под моих ног.
- Тут не захочешь, а отвлечешься! - ехидно сказал он. - Да не
переживай ты так: завтра переоденешься в свое барахло, и снова станешь
приличным человеком...
Потом Хэхэльф отвернулся, умолк и плашмя улегся на палубу. Со
стороны это выглядело так, словно он внезапно заснул. Я немного
посидел, разглядывая постепенно светлеющее небо, и понял, что больше
всего на свете хочу принять горизонтальное положение. Идти в "вигвам",
как я про себя окрестил капитанскую каюту, мне почему-то не хотелось,
так что я вытащил оттуда здоровенный кусок толстой шерстяной ткани,
каковой мог с горем пополам сойти за одеяло, постелил его прямо на
палубе, на максимальном расстоянии от неподвижного тела Хэхэльфа - раз
уж меня просили не мешать! - и свернулся клубочком на этом жестком
ложе, как старый усталый пес на подстилке.
Впрочем, по сравнению с моим существованием на страмослябском
корабле это было почти райским блаженством!
Стоило мне закрыть глаза, как палуба подо мной пришла в движение.
То есть, устилающие ее доски не зажили каждая своей жизнью, как в
каком-нибудь недорогом, но душещипательном фильме ужасов, да и не было
никаких палубных досок, поскольку корабль Хэхэльфа был сделан не из
дерева, а из какого-то странного материала матово-черного цвета - я
вполне мог бы счесть его пластиком, если бы употребление данного
термина в условиях мира Хомана не казалось мне безнадежным идиотизмом!
Только чудовищная усталость помешала мне допросить Хэхэльфа и
выяснить, из какой-такой загадочной хрени сооружен его ненаглядный
"Чинке", и теперь я был вынужден развлекаться построением самых
несусветных гипотез на сей счет. Так или иначе, а я почувствовал, что
корабль оживает. Я тут же распахнул глаза. Визуальная информация
полностью соответствовала моим физическим ощущениям: парусник Хэхэльфа
решил отправиться в плавание без посторонней помощи.
Я глазам своим не верил: светло-коричневый парус совершенно
самостоятельно принял нужную форму и тут же наполнился ветром, такелаж
деловито ползал по реям, как стайка шустрых, но безобидных змей. Мы
больше не стояли на месте, мы двигались - пока еще очень медленно, но
скорость постепенно увеличивалась - да что там, не так уж и
постепенно! Через полчаса мы уже мчались на полной скорости - ни дать,
ни взять, корабль-призрак, "Летучий Голландец" местного разлива.
Собственно говоря, я даже не имел морального права удивляться по этому
поводу: Хэхэльф честно предупредил меня, что собирается поворожить.
Поэтому я просто смирился с происходящим.
Какой-то парень из "небесной канцелярии" тут же выписал мне премию
за это мудрое решение: мне удалось заснуть, да так сладко - слов нет!
Впрочем, мое счастье было недолгим. Меня разбудили истошные вопли:
"ибьтую мэмэ, етидреный хряп, ща усех зафуздячу", - и все в таком
духе.
Спросонок я решил было, что все еще нахожусь на пиратском корабле,
заткнул уши и попытался поймать за хвостик ускользающее сновидение.
Охота не удалась: очередная гневная тирада вспугнула мою драгоценную
добычу. Но нет худа без добра: я окончательно проснулся и с
неописуемым облегчением вспомнил, что страмослябская эпопея уже
перекочевала в мой личный архив, в траурную папку под грифом
"вспоминать как можно реже". Орал, разумеется, наш пленник.
- Связать-то мы его связали, а рот не заткнули - и где были наши
несчастные мозги?! - возмущенно пробормотал я себе под нос. Встал,
помотал головой, пытаясь отогнать своего приятеля Морфея, который
внезапно решил, что ему не хочется со мной расставаться, и теперь
активно скребся в мою дверь, как блудный, но любимый кот. Кое-как
оклемавшись, я потащился на корму. Вообще-то, я не слишком надеялся,
что мне удастся утихомирить несчастного Давыда Разъебановича,
которого, по большому счету, можно было понять. Думаю, что даже его
богатая приключениями пиратская жизнь редко преподносила ему такие
сюрпризы. Но я чувствовал, что обязан хотя бы попытаться. Вопервых, я
сам был не в восторге от этого концерта, а во-вторых, опасался, что
вопли нашего неугомонного пленника рано или поздно нарушат
таинственную медитацию моего приятеля Хэхэльфа, благодаря которой наш
корабль совершенно самостоятельно и в высшей степени жизнерадостно
несся по темной зелени моря, словно его снабдили мощным мотором.
- Ибьтую мэмэ, Давыд Разъебанович! - строго сказал ему я. К моему
величайшему изумлению пират тут же притих и уставился на меня почти с
надеждой. Не знаю уж, что его успокоило: знакомая рожа, или сладостные
звуки родной речи.
После этого между нами воцарилось напряженное молчание. Я очень
хотел объяснить пленнику, что кричать не надо, и тогда все будет
хорошо, но мне явно не хватало словарного запаса. Так что я
ограничился языком жестов: приложил палец к губам и сделал страшные
глаза. Пират растерянно моргнул и уставился на меня мутными
младенческими очами. Но стоило мне отойти на несколько шагов, как он
тут же снова принялся сотрясать воздух шедеврами своего великого и
могучего языка.
Я вернулся и снова скорчил угрожающую рожу. Давыд Разъебанович тут
же заткнулся и устремил на меня бессмысленный взор, полный немого
обожания. Я понял, что мне прийдется сидеть рядом с этим существом,
пока мы не доберемся до места назначения - или слушать его вопли, на
выбор! Оба варианта не вызывали у меня энтузиазма. Впрочем, через
несколько секунд меня осенило. Я почти бегом отправился в каюту
Хэхэльфа, перевернул там все вверх дном, но нашел-таки бутылку вина,
неосторожно порекомендованную мне гостеприимным хозяином. Я не был
уверен, что это - настоящий выход из ситуации, но хоть какая-то
передышка была мне гарантирована! Я вернулся к нашему крикучему
пленнику, на ходу откупоривая бутылку. Без долго предисловия сунул
горлышко бутылки в распахнутый рот Давыда Разъебановича - так суют
соску разбушевавшемуся младенцу. Через несколько секунд на его лице
появилась блаженная улыбка.
- Ибьтую мэмэ, Маггот! Фузденец! - прочувствованно пробормотал он
и умолк, сосредоточившись на любимом занятии. Я с облегчением перевел
дух и пошел проверять, не высохла ли моя одежда.
Оказалось, что свежий морской ветер сделал свое дело не хуже
автоматической сушилки, так что я мог позволить себе расстаться с
нелепой "пижамой" своего благодетеля Хэхэльфа и снова стать человеком.
Да и мои драгоценные ботинки были в полном порядке, невзирая на
давешнее купание - все-таки мне с ними чертовски повезло! Волшебное
одеяло Ургов тоже высохло - как раз вовремя, я уже начал зябнуть.
Жизнь была прекрасна и удивительна: опустошив бутылку вина, наш
пленник не возобновил свои душераздирающие вопли, а тут же крепко
заснул - я и надеяться не смел на такую удачу! Хэхэльф по-прежнему
пребывал в трансе, так что я мог наслаждаться молчанием и одиночеством
- после круиза в обществе страмослябских джентльменов я научился
ценить эту роскошь!
"Как все это напоминает времена моей молодости, - весело подумал
я, - один приятель пьян в стельку, другой обожрался какой-то
психотропной дряни, а я, как всегда, трезвый, голодный и счастливый,
что меня наконец-то оставили в покое. Осталось только уставиться в
небо пылающим взором и написать какой-нибудь дрянной стишок о любви,
смерти и римских патрициях периода упадка заодно - чтобы казаться хоть
немного образованнее, чем на самом деле!" Идея "уставиться в небо
пылающим взором" была не так уж плоха, поэтому ее я немедленно привел
в исполнение, а вот от писания стихов все-таки воздержался: иногда мое
самообладание - это что-то!
Вместо того, чтобы рифмовать всякие дурацкие строчки, я просто
тихо шепнул: "Хугайда", - и вздрогнул, когда ласковое прикосновение
ветра к моей щеке показалось мне намеренным и осознанным жестом, а не
заурядным перемещением воздушных потоков... Честно говоря, мне было
так хорошо на мокрой от брызг палубе несущегося неизвестно куда
пустого корабля, что я заранее смирился со всеми грядущими выходками
моей полоумной судьбы: если уж эта стерва рассщедрилась на такой
подарок, значит ей все можно!
Когда маленькие разноцветные солнышки одно за другим поспешно
поползли вниз, я увидел, что мы приближаемся к берегу. То есть, берег
я видел в течение всего путешествия - линия горизонта слева по борту
была значительно толще и темнее, чем ей положено, и я решил, что это и
есть побережье острова Халндойн. А теперь эта толстая темная черта
постепенно приближалась. Я тут же переместился на нос корабля и во все
глаза уставился на гипотетическую землю, изо всех сил пытаясь
разглядеть хоть какие-то подробности.
Нет зрелища, более завораживающего, чем незнакомая земля -
особенно, если она открывается твоему взору с кокетливой
неторопливостью профессиональной стриптизерки. Только что твой взгляд
зацепился за темно-зеленую точку, а через несколько минут это
крошечное пятнышко вырастает и начинает пениться, как закипающее на
медленном огне варево старой колдуньи - и ты сам не понимаешь, каким
образом оно превращается в густую рощу незнакомых деревьев, а светлые
крупинки, разбросанные по темному фону, вдруг оказываются уютными
одноэтажными домиками - кажется, еще немного, и ты сможешь разглядеть
в окнах лица их обитателей... Я сам не заметил, как почти влюбился в
этот берег - иногда очаровать меня бывает легче легкого...
- Етидреный хряп! - нерешительно пробормотал Давыд Разъебанович.
Он все-таки проснулся и теперь пытался смириться с реальностью,
используя все имеющиеся в его распоряжении подручные средства.
Впрочем, он не слишком шумел: наверное, окончательно уяснил, что его
дело пахнет керосином, и утратил свой обычный задор. Я все взвесил, и
решил, что могу позволить себе роскошь оставить все как есть: очень уж
мне не хотелось с ним общаться.
- Это и есть Сбо, Ронхул! Нравится? - Хэхэльф неслышно подошел ко
мне сзади, пока я распахнув рот рассматривал экзотическую толпу,
собравшуюся на берегу. К этому моменту между нами и землей оставалось
не больше сотни метров - наше путешествие благополучно завершилось, я
и опомниться не успел.
- Нравится, - согласился я. - Сам не знаю, почему, но нравится.
Скажу тебе больше, я просто в восторге! Уже часа два стою здесь, как
приклеенный, глаз отвести не могу.
- Я тоже люблю Сбо, - кивнул он. - Хорошее местечко... Ох, как
жрать хочется - передать тебе не могу!
Да и спать тоже. Все-таки тяжелая это работа - ворожба! Тяжелее не
бывает... - он отчаянно зевнул, наглядно доказывая свое утверждение.
- Этот красавец сильно бузил? - лениво спросил он, махнув рукой в
сторону кормы, где томился наш пленник. - Дурни мы с тобой, Ронхул,
что не заткнули ему пасть, пока он спал! В какой-то момент я
почувствовал, что он мне мешает, но он почти сразу угомонился - или я
перестал обращать внимание на его вопли? В любом случае, все обошлось!
- Это я его угомонил, - гордо заявил я. - Помнишь бутылку вина,
которая лежала в твоей каюте? Ты был столь любезен, что предложил мне
ее опустошить... Так вот, я решил, что ему нужнее.
- Тоже мне, умник! - проворчал Хэхэльф. - Такое хорошее вино - и в
такую никчемную глотку!
- Не слишком высокая плата за несколько часов абсолютной тишины, -
заметил я.
- Твоя правда, - усмехнулся Хэхэльф. - Ладно, все хорошо, что
хорошо кончается. Сейчас жрать будем, Ронхул! Причем не какую-нибудь
дрянную страмослябскую "хряпу", а солено-квашеную умалу
по-халндойнски, и копченую грудку питупа, и свежий салат из молодых
стволиков фафуды, и жареную халдобу с медовой подливкой... ох, у меня
слов не хватает! Самый лучший трактир в Сбо - в нескольких шагах от
причала. А хозяйничает там старая бунабская ведьма - суровая, как
трезвый альганец, но самая лучшая повариха на всех островах Хомайского
моря!
- Выразить не могу, как ты меня вдохновил, - прочувствованно
сказал я. - Сейчас плюну на все и отправлюсь туда вплавь: сил моих нет
ждать, пока ты причалишь, как положено.
- Как хочешь, - усмехнулся Хэхэльф. - А я предпочитаю немного
потерпеть и остаться в сухой одежде.
- Кроме того, ради тебя, Ронхул, я готов почти на все - но бросить
без присмотра сундук с кумафэгой?
Никогда!
- Ты прав, - вздохнул я. - Ладно, стисну зубы и постараюсь не
думать, что это за "жареная халдоба" такая.
- Рыба, - мечтательно сказал Хэхэльф, - просто самая большая рыба
из всех, что водятся в этом замечательном море, размером с хорошую
лодку, и клянусь древними ветрами, сегодня я сожру ее целиком!
- А что такое "салат из молодых стволиков фафуды"? - во мне
внезапно проснулись мазохистские наклонности, и я с замирающим сердцем
ждал ответа.
- Просто салат, - нежно вздохнул Хэхэльф. - Ломтики фафуды хрустят
на зубах и таят во рту... Ох, Ронхул, ну что тут можно сказать?! Пока
не попробуешь, не узнаешь...
К счастью, эта пытка продолжалась не слишком долго. Через полчаса
мои ноги соприкоснулись с черной землей Халндойна, гладкой и твердой,
как титановое покрытие. Хэхэльф последовал за мной, волоча за собой
наш бесценный трофей. Теперь, когда мы извлекли из сундука Давыда
Разъебановича, его вполне можно было поднять в одиночку, невзирая на
внушительные размеры.
Кумафэга оказалась почти невесомой.
Потом меня закружил вихрь новых впечатлений: Хэхэльфа тут же
окружили здоровенные дяди, такие же симпатичные, как он сам. Насколько
я понял, какая-то часть этих ребят была из его постоянной команды,
остальные - просто приятели. И вообще у меня создалось впечатление,
что все жители Сбо не просто знакомы друг с другом, а связаны между
собой дружескими, почти родственными узами. Что потрясло меня больше
всего: все они были абсолютно нормальными людьми - почти такими же,
как мои друзья, оставшиеся в неопределенном "где-то", или "когда-то".
До сих пор все мои новые знакомые в этом мире оказывались совершенно
эксцентричными типами - за исключением, разве что, Мэсэна, который,
впрочем, скорее всего просто показался мне нормальным человеком - по
сравнению с Таонкрахтом, его двухголовым приятелем
Гальтом-Бэтэнбальдом и светящимися в темноте великанами Ургами...
Разумеется, Хэхэльф знакомил меня со всеми, кто встречался на
нашем недолгом пути к трактиру. И разумеется, я не запомнил ни одного
имени: информации оказалось слишком много, так что в моей бедной
голове тут же сработали какие-то таинственные предохранители, и я
вообще перестал фиксировать происходящее - да и осознавал-то это самое
"происходящее" постольку-поскольку... Впрочем, все к лучшему: мой опыт
уже неоднократно показывал, что когда я начинаю функционировать в
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |