Ошо, известный также как Багван Шри Раджниш просветленный мастер нашего времени. «Ошо» означает «подобный океану», «благословенный». 4 страница

Мистик - это тот, кто все называет своими именами. Он открове­нен, чего бы это ему ни стоило. Он не может обманывать, не может лгать, не может держать язык за зубами. Если он видит что-то, то выскажет свое видение, причем выразит событие в его истинном свете.

Гурджиев постоянно говорил, и порой очень высокопоставлен­ным людям, известным людям: великим актерам, художникам, по­этам, политикам, людям, которые господствуют в этом мире, зако­ренелым эгоистам... Он то и дело говорил этим людям очень важ­ную вещь, запомните ее. Неожиданно он говорил им: «У вас очень привлекательная маска».

Сказать политику, президенту страны, премьер-министру или ко­ролю, что у него привлекательная маска - значит нажить себе беду. А Гурджиев всю жизнь жил посреди неприятностей. Но иного пути не бывает.

Он также часто говорил, гораздо больше одного раза...Когда ка­кой-то эгоист спрашивал Гурджиева: «Вы любите меня? Я вам нрав­люсь?», он отвечал ему: «Я оцениваю выше всяких похвал то, чем вы можете стать, но я ненавижу вас в вашем нынешнем качестве. Убирайтесь к чертовой бабушке».

Эго никакая не дипломатичность, так только создают себе врагов.

Должно быть, Иисус был по-настоящему талантлив по части приобретения врагов, потому что его распяли в возрасте всего лишь тридцати грех лет, и он работал только три года, ведь он появился на широкой публике только в тридцать лет. До этого времени он учил­ся в мистических школах, путешествовал по миру, побывав в Егип­те, Индии и, вполне возможно, даже в Тибете и Японии.

Поэтому в Библии нет записей о годах его приготовлений, биб­лейские записи очень лаконичны. Там кое-что сказано о его детстве, но очень немногословно. И есть только одно упоминание об Иисусе, когда в двенадцать лет он начал спорить со священниками в храме, вот и все. Потом следует пробел в восемнадцать лет... об этом нет ни одной записи.

Человек вроде Иисуса не может вести обыкновенную жизнь во­семнадцать лет, а потом вдруг расцвести в явление Христа, подоб­ное невозможно. В эти восемнадцать лет он ходил к разным масте­рам, учился в разных системах, получал посвящение в разные мис­тические школы, учился всему, к чему его допускали, настраивался на как можно большее количество мастеров.

Он появляется на широкой публике в возрасте тридцати лет, а че­рез три года его распинают. За эти три года он проделал прекрасную работу! Он не медлил! Вы не можете представить себе, чтобы Иисус был дипломатичным, он был самым недипломатичным человеком в истории человечества.

На самом деле, именно так ведут себя пробудившиеся люди. Что же такое дипломатичность, Сатсанга?

- Папа, что такое дипломатичность? - спросил отца кроха Билли, вернувшись из начальной школы.

- Как тебе объяснить, сынок, - задумался отец. - Вот если бы я сказал твоей матери, что из-за ее лица останавливаются часы, то это было бы глупостью, но если бы я сказал ей, что, когда я гляжу на нее, время замирает, то это было бы дипломатичностью.

Да, ты хочешь, чтобы я вел себя несколько дипломатичнее, так мы избавимся от множества неприятностей. Но такое мое поведение избавит вас и от истины, запомните это. Истина приносит много не­приятностей. Иначе и быть не может, поскольку люди живут во лжи, и когда вы приносите в мир истину, на нее реагирует людская ложь, сама их жизнь, укорененная в ложь. Непременно возникает сильный антагонизм. Люди в своем нынешнем качестве, в своей бессозна­тельности, не могут жить, не говоря неправды.

Ницше прав, говоря: «Прошу вас, не мешайте людям лгать, не разрушайте их иллюзии, потому что, если вы развеете заблуждения людей, тогда они вовсе не смогут жить, они потерпят крах в жизни». Люди не найдут ничего, ради чего стоит жить. Они живут из-за ил­люзий, эти иллюзии все время придают им надежду. Люди живут ради завтра, которое никогда не наступает. Они живут в своем чес­толюбии, которое никогда не реализуется, но, пусть даже эти амби­ции, желания, иллюзии, ожидания и надежды не осуществляются, люди все равно могут влачить жизнь вплоть до самых могил. Если вы развеете из заблуждения, тогда они, возможно, просто падут за­мертво на месте в тот же миг, потому что в таком случае у них про­падет смысл жить.

Запомните, что всякий раз, когда вы думаете о самоубийстве, ка- кая-то ваша надежда обернулась для вас горьким разочарованием, какое-то ваше ожидание так ничего и не принесло вам, какое-то ва­ше желание оказалось тщетным. Вы стали осознанными, даже не­смотря на вашу бессознательность в вас все-таки проник слабый луч осознанности. Вы увидели, пусть лишь на миг, проблеск, который явился к вам словно молния в темной ночи. На мгновение все вокруг залил свет, и вы увидели, что живете фальшиво, что ложным обра­зом жизни вам не достичь самореализации. Тотчас же в вас возника­ет мысль о самоубийстве.

В наше время кончают с жизнью самоубийством все больше лю­дей. На Западе самоубийства происходят чаще, чем на Востоке. Та­кое положение дел кажется очень странным и нелогичным. Такого быть не должно, поскольку на Востоке люди голодают, но все же не убивают себя. На Западе у людей есть все, что только они могут по­желать. У людей есть два дома: один в городе, другой в горах или на морском берегу, где-нибудь в сельской местности. У людей есть га­ражи на две машины, у них есть всевозможные устройства, которые только создал технический прогресс.

Впервые людям на Западе удалось добиться успеха в создании в своей жизни изобилия, но все-таки там убивают себя люди чаще, чем на Востоке. Почему? По той простой причине, что на Востоке люди все еще надеются, а люди на Западе уже поняли, что им не на что надеяться. Вы можете надеяться получить то, чего у вас нет, но как вы можете продлить надежду, если у вас уже есть какая-то вещь? У вас есть предмет вашего стремления, но в вашей жизни все равно ничего не изменилось. У вас есть деньги, хорошая жена, дети, муж, престиж, респектабельность, но вдруг посреди всего этого изо­билия вы понимаете, что по своей сути вы пустые, бедные, что вы нищий да и только. Потерпели крах все ваши усилия достичь всего этого. У вас полно всего, но вы все же не наполнены благодаря рос­кошной жизни. В этом причина увеличения числа самоубийств на Западе.

На Западе больше всех кончают с жизнью самоубийством амери­канцы, потому что они самые богатые; их состояние потрясения сильнее, чем у других народов Запада. Они говорят себе: «Мы осу­ществили все надежды, которые лелеяли всю жизнь, но все-таки не обрели удовлетворение». И неудовлетворенность будет нарастать - все больше людей будут убивать себя.

Ницше прав, так как обыкновенный человек не может жить без иллюзий. Не отнимайте у него заблуждения!

А мастер занимается как раз тем, что отнимает у вас заблужде­ния. Он создает ситуацию, в которой вы покончили бы со своей жизнью самоубийством. Но если вам достает мужества общаться с мастером, тогда эта же ситуация создает саньясу. В этой же самой ситуации, в точно таком же кризисе!

Я заметил, что настоящие саньясины появляются, только когда приходят на самую грань самоубийства. Когда человек видит, что ему больше нечего делать во внешнем мире, у него остается два ва­рианта поведения: во-первых, убить себя и поставить этим точку, поскольку ему уже незачем жить, а во-вторых, обратиться к своему внутреннему миру. Такие люди говорят: «Внешний мир оказался тщетным, давайте же исследуем внутренний мир». Это и есть санья- са. Саньяса и самоубийство - это две стороны одной монеты. Если вы одержимы внешним миром, если вы полностью сосредоточены на нем, тогда вас ждет самоубийство, а если у вас достаточно гиб­кое, подвижное сознание, тогда вас ждет саньяса.

Но мастер не может быть дипломатичным. Он должен создать кризис, который приведет к самоубийству или саньясе, преображе­нию, новому рождению. Но новое рождение может случиться, толь­ко когда вы умрете для прежнего себя, когда вы умрете для своего прошлого.

Девушка пришла на свидание в шикарном платье, которое очень шло ей, и она делала все, чтобы привлечь внимание своего кавалера к платью на протяжении всего вечера.

В конце концов, когда они закрылись в его доме, мужчина сказал девушке:

- Ты говорила о своем платье весь вечер. В первый раз ты при­влекла к нему мое внимание, когда мы встретились в баре, чтобы выпить по бокалу коктейля, потом еще раз упомянула о нем за ужи­ном, а потом еще раз в театре. А теперь, когда мы уединились в мо­ем загородном доме, может быть, отбросим этот предмет нашей бе­седы?

Вот это как раз дипломатичность! Но мастера просто все назы­вают своими именами. Их истина абсолютно чиста. И не важно, по душе она вам или нет. Они не могут идти на компромисс с вашими предпочтениями. Если мастера начнут ходить на поводу у вашего вкуса, тогда они ничем не смогут помочь вам. Пойти с вами на ком­промисс - значит смириться с вашим сном, вашей бессознательно­стью, вашей механичностью. Пойти с вами на компромисс - значит перестать будить вас. Это невозможно.

Поэтому, Сатсанга, я не могу быть дипломатичным. Более того, я не англичанин.

На днях я говорил о бедной матери Анурагы. Она абсолютная англичанка! Но она не появилась здесь, как и следовало ожидать. Она появилась здесь только раз за множество недель. Она просто все время сидит в отеле в невыносимой скучище, так поступают все англичане! Бедная Анурага. Я называю ее бедной потому, что она переживает ужасные времена. Мне приходится произнести слово «ужасный», я не могу быть дипломатичным! Она устроила так, что ее мать получила возможность слушать меня на пленке. После того как она прослушала пленку, Анурага спросила ее: «Мама, как тебе понравилась речь?», а мать ответила: «Милая, я уснула».

Вот это как раз дипломатичность!

Люди слушают только то, что хотят слушать, в другом случае они засыпают. По крайней мере, они могут думать на множество других тем, а это тоже своего рода сон, потому что они, по сути, уже не слушают.

Мне приходится быть жестким! Я вынужден быть как можно бо­лее жестким, потому что ваш сон настолько глубок, что его следует развеять. Мне приходится колотить по вашим головам молотком, потому что в ином случае вы не проснетесь. Вы спите много веков, сон стал вашей природой. Вы забыли о том, что такое осознанность, что значит быть бодрствующим.

Есть три типа людей, и с человеком каждого типа мастер ведет себя определенным образом. К самому высокому типу принадлежит человек, который вкусил радость не-ума. Мастер ведет себя с чело­веком этого типа совсем иначе, потому что знает, что тот поймет его.

Состояние не-ума высшее. Вы достигаете пика, когда пребываете в состоянии не-ума, когда вы абсолютно безмолвны, когда ничего не дрожит в вас, когда в вас нет мыслей и представлений, когда ваш ум перестал создавать шум, постоянный шум. Ум так активно болтает, что он не позволит вам услышать что-либо. Когда прекращается болтовня ума, вы впервые осознаете музыку своего существа. И впервые вы также осознаете музыку, которую представляет собой это существование.

Когда к мастеру приближается такой человек, мастер ведет себя совсем иначе, так как знает, что тот поймет все, что бы он ни сделал. Между ними возможна связь, поскольку нет препятствий.

Ко второму типу относится человек, который живет в срединном положении, то есть между первым типом и третьим. У него есть ме­дитативный ум, то есть пока что не не-ум, но уже ум в медитативном настроении. Это значит, что человек на верном пути. Он научился вызывать в себе краткое безмолвие, он стал несколько гармоничнее других людей. В нем еще есть шум, но он звучит отдаленно. Человек смог отделить себя от этого шума. Он создал небольшое расстояние между собой и умом. Он уже не отождествляет себя с умом. Такой человек не считает себя умом. В нем есть ум, который по-прежнему болтает, по-прежнему выкидывает старые трюки, но человек бдите­лен в отношении того, чтобы не стать рабом ума. Ум не оставил его, но он уже не так силен, как это обычно бывает.

4 Чудо

В состоянии не-ума ум пропадает, он устает. Ум начинает пони­мать, что этот человек вышел за его пределы, превзошел сферу его власти, что теперь этого человека уже нельзя эксплуатировать, что он полностью перестал отождествлять себя с умом, что он будет пользоваться умом, но ум не сможет пользоваться им.

Человек второго типа, который пребывает в срединном положе­нии, иногда откатывается назад к старому шаблону, то есть им поль­зуется ум, но порой он все же выскальзывает из старого шаблона. Это игра в прятки. Ум все еще не полностью уверен в том, что по­терпел поражение, он продолжает лелеять надежду, потому что ино­гда человек начинает слушать ум, снова отождествляет себя с ним. Расстояние не велико, ум очень близок к человеку. В любой миг, в любую секунду бессознательности ум берет верх над человеком и начинает снова управлять им.

Таков человек второго типа, медитативный человек, который по­знал несколько проблесков вечного. Когда вы видите Гималаи с рас­стояния тысяч миль... покрытые снегом вершины в лучах раннего утреннего солнца можно увидеть с расстояния тысяч миль в откры­том небе, которые не затянули тучи. Это одно, а быть на вершине, жить на пике - это совсем другое.

Человек первого типа укоренен в не-уме. Человек второго типа получает лишь проблески, потому что эти проблески проложат ему путь, на котором он сможет достичь вершины. Если вы увидели вершину, даже с расстояния тысяч миль, - значит вы получили при­глашение. Теперь вы не можете пребывать в мире праздно, по- старому. Что-то начинает бросать вам вызов, что-то начинает при­зывать вас. Вас захватил дух приключений, и вам приходится путе­шествовать к вершине. На это могут уйти годы, и, может быть, жиз­ни, но путешествие все-таки началось. Первое семя упало в сердце.

Мастер ведет себя с медитативным человеком иначе, потому что с первым человеком возможна связь, а со вторым человеком воз­можно общение.

Есть еще третий тип человека. Это человек, который живет, ото­ждествляя себя с умом, эго, с которым невозможно даже общение, с которым совсем не получается взаимодействовать.

Слово «отождествление» прекрасно. Оно подразумевает движе­ние к цельности. Таково значение отождествления. Становясь умом, вы превращаетесь в вещь, и вы существуете уже не отдельно. Вы уснули. Это называется метафизическим сном. Вы сбились со своего пути. Вы забыли свою реальность и стали едиными с тем, чем не являетесь. Вы становитесь едиными с тем, что не есть вы. - вот что

такое отождествление. А когда вы пребываете самим собой, насту­пает миг освобождения от отождествления.

Первый человек живет, ни с чем не отождествляя себя. Он знает о том, что он не тело, что он не ум. Такой человек просто знает о том, что он лишь осознанность и ничего более. Тело все время меняется, ум все время меняется, но в вас есть то, что пребывает в неизменно­сти, в абсолютном постоянстве, а именно ваша осознанность. И в момент вашего рождения, и в момент вашей смерти осознанность одна и та же. Прежде вашего рождения и после вашей смерти осоз­нанность одна и та же. Это единственная вещь в существовании, которая вечна, неизменна, единственное вечно существующее явле­ние.

И только эта вечная осознанность может стать настоящим домом, и ничем более, потому что все остальное представляет собой посто­янный поток изменений. Мы все время цепляемся за то, что изменя­ется, тогда мы порождаем несчастье, так как что-то меняется, а мы не хотим, чтобы это менялось. Мы просим невозможное, и, посколь­ку невозможное не может произойти, мы то и дело становимся не­счастными.

Молодой человек хочет вечно оставаться молодым, а это невоз­можно. Ему придется постареть, телу придется увянуть. А когда его тело постареет, он станет несчастным. Но осознанность осталась прежней. Тело похоже на дом, и хозяин в нем — осознанность. Глу­боко в вашем теле и уме все время имеет место совсем другое явле­ние. Оно представляет собой не тело и не ум, а то, что может на­блюдать одновременно и тело и ум. Это чистое созерцание, свиде­тельствующая душа, сакшин. Человек первого типа знает, что он перестал отождествлять себя со всем изменяющимся. Он сосредото­чен в своей реальности. Человек третьего типа одержим тем, чем он не является. На самом деле, большинство людей относится как раз к третьему типу. Люди третьего типа метафизически больны. Если вы спросите просветленного человека, он ответит вам, что люди третье­го типа безумны, душевно нездоровы. Считать себя тем, что не есть ты, - это душевная болезнь.

К психиатру пришел человек. Он сказал:

- Доктор, вам придется помочь мне. У меня навязчивая мысль о том, что я собака. Я даже жую кости, кору и по вечерам валяюсь на коврике.

- Ложитесь на кушетку, - велел психиатр.

- Но собакам же нельзя валяться на постели! - захныкал пациент.

Но таково положение дел с обычными людьми. Один человек стал индуистом, другой стал мусульманином, третий стал христиа­нином. Один человек индус, другой - китаец, третий - итальянец. Все это отождествления. Один человек считает себя белым, другой считает себя черным. Один человек считает себя мужчиной, а дру­гой - женщиной. Все это состояния глубокого бессознательного сна.

Если вы не тело, тогда как вы можете быть мужчиной или жен­щиной? Если вы не тело, тогда как вы можете быть белым или чер­ным? Если вы даже не ум, тогда как вы можете быть христианином или индуистом? Если вы всего лишь осознанность, тогда вы и есть только осознанность и ничего больше.

А теперь обратимся к нашей короткой притче дзен:

Однажды король Иен посетил мастера Чао- Чу, но тот Оаже не встал при виде приближения короля.

Странное поведение! Во-первых, в наше время вряд ли какой-то президент, премьер-министр или король отправится к мастеру, по­тому что они считают себя могущественными людьми. С какой ста­ти им идти к этим беднягам? Что они могут дать? Ценности поменя­лись.

За последние две тысячи лет человеческие ценности пережили грандиозные изменения. В древности высшим человеком был не тот, кто обладал властью, а тот, кто отказался от власти. По сути, очень важно считать высшим человека, отрекшегося от власти, потому что желание могущества очень обыкновенно. Человек, который сумел отказаться от власти, обрел некую внутреннюю цельность. Он отка­зался от очень обыкновенного честолюбия и стал необыкновенным.

Раньше короли постоянно отправлялись к мастерам искать сове­та, искать света, сидеть у ног того, кто достиг просветления.

Этот король услышал о существовании Чао-Чу и приехал прове­дать его. Его поступок демонстрирует совсем другие приоритеты. В наше время это почти невозможно, трудно, поскольку человек стал более материалистическим. Его ум слишком сильно поглощен тем, чем бы вы хотели стать, а не тем, что вы представляете собой. В ста­рину ценность заключалась не в имуществе, а в бытии. Ценность заключалась не в вещах, и даже не в знаниях, так как они тоже есть вещи, а в бытии, в ясном бытии, в чистоте сокровенной сути челове­ка. Люди могли не обладать никаким имуществом...

Александр Македонский поехал поговорить с Диогеном, который ходил нагишом и не имел никаких вещей. Но важно помнить о том, что даже у Александра Македонского хватило мужества поехать к Диогену, нагому факиру. Зачем же он поехал к Диогену? Все высо­копоставленные военные, главный министр и прочие министры бы­ли против его поездки. «Зачем ты едешь к нему? - недоумевали они.

- У этого человека ничего нет!» «Я знаю о том, что у него ничего нет, - отвечал Александр, - именно поэтому я и еду к нему. Я слы­шал о том, что он невероятно сильный и цельный человек. А я не­уравновешенный и вовсе не цельный человек. Я не знаю, что значит иметь центр и потому хочу увидеть человека, у которого есть центр. Он не имеет внешних вещей, но обладает самим собой, а это и есть настоящее собственность».

Однажды король Йен посетил мастера Чао-Чу, но тот даже не встал при виде приближения короля.

Чао-Чу не встал. Это было нормально, в порядке вещей. Когда к вам приезжает король, вам нужно встать и поприветствовать его, но это всего лишь формальность.

Я знаю, что мастер Дао Чжуан-Цзы одно время служил при дворе китайского императора. Потом он оставил службу. Спустя несколь­ко лет император узнал о том, что Чжуан-Цзы стал просветленным, и поехал к нему.

Чжуан-Цзы был очень воспитанным и утонченным человеком, ведь он считался при дворе императора одним из самых важных лю­дей. Поэтому император ожидал, что Чжуан-Цзы будет и дальше придерживаться придворных обычаев. Когда он подошел к Чжуан- Цзы, тот играл на флейте, вытянув ноги под деревом и притулив­шись спиной к его стволу. Он продолжал играть на флейте, так и не подобрав ноги.

Рядом с ним стоял император, он просто глазам своим не верил. Император воскликнул:

- Ты сошел с ума? Разве ты забыл придворные манеры?

Чжуан-Цзы засмеялся и ответил:

- Я демонстрировал эти манеры, потому что жаждал уважения. А теперь я ничего не желаю. С какой мне стати брать на себя такой труд? Ты можешь быть как императором, так и нищим, для меня это не имеет значения. У меня больше нет никаких желаний, поэтому мне все равно, приехал ко мне император или нищий.

Император был потрясен, и он понял суть. Все придворные мане­ры были не чем иным, как способом угодить императору.

Вы угождаете кому-то, и тогда он в ответ укрепляет ваше эго. Это взаимовыгодное дело. Вы произносите приятные слова о других людях, и они тоже отзываются о вас доброжелательно. И те и другие ведут себя просто формально, так как хотят слышать о себе прият­ные слова.

Чжуан-Цзы сказал:

- Думай что угодно. Ты можешь счесть меня сумасшедшим. Ты можешь решить, что я лишился божьей благодати. А мне-то что с того?

То же самое произошло с Чао-Чу. Он даже не встал, когда увидел приближающегося короля. Но этот король, по всей видимости, рази­тельно отличался от того короля, который посетил Чжуан-Цзы. Да­же Александр Македонский обиделся из-за поведения Диогена, по­тому что Диоген лежал нагишом на песчаном берегу реки. Было раннее утро, и солнце, должно быть, не сильно припекало. Диоген загорал. Он не встал, а остался лежать, принимая солнечную ванну.

Александр чуть-чуть растерялся, раздумывая над тем, как же ему заговорить с этим человеком. Не найдя ничего подходящего, он ска­зал:

- Я Александр Македонский, и я приехал поговорить с тобой. Могу ли я чем-то помочь тебе?

- Прежде всего, - ответил Диоген, - если ты и в самом деле вели­кий человек, тогда тебе не нужно на каждом шагу доказывать это. Своим поведением ты только убеждаешь людей в собственной глу­пости. Твои поступки демонстрируют лишь твою узколобость и эгоистичность. Твои заявления о себе как о великом завоевателе свидетельствуют о том, что ты страдаешь от комплекса неполноценности!

- Во-вторых, - продолжил Диоген, - мне ничего не нужно, но, если ты действительно хочешь помочь мне, тогда ты можешь сде­лать кое-что. Отойди в сторону, ты отбрасываешь на меня тень.

Диоген попросил великого завоевателя Александра Македонско­го только отойти от него, поскольку тот загораживал солнце. Но Александр не понял Диогена. Разумеется, он был потрясен, но со­всем другим. Его впечатлила могущественная сила Диогена. Каза­лось, что он наполнял собой весь берег, что он создавал поле Будды.

Несмотря на то, что Александр был во всеоружии и вовсе не интере­совался мистицизмом, Диоген все-таки произвел на него сильное впечатление.

Но король Йен, должно быть, принадлежал к первому типу. Он был выше короля, посетившего Чжуан-Цзы, и выше Александра. Он понял Чао-Чу.

- Кто выше: мирской король или король Дхармы? - спросил ко­роль.

Зачем он задал этот вопрос? Вы удивитесь, узнав о том, что он задал его только для того, чтобы проверить, выкажет ли Чао-Чу так называемое смирение или нет.

Религиозные люди всегда демонстрируют смирение: «Я ничто, я никто». Но если вы загляните им в глаза, то они скажут вам прямо противоположное. Если вы понаблюдаете за их поведением, то най­дете, что оно всегда проекция установки «я святее тебя». Они все время твердят: «Мы ничто», но при этом подспудно, еле заметно заявляют: «Мы святые».

- Кто выше: мирской король или король Дхармы? - спросил ко­роль.

- Среди людей я выше всех, и среди королей Дхармы я тоже вы­ше всех, - ответил Чао- Чу.

Настоящий последователь дзен не смиренен в обычном смысле этого слова. Он просто озвучивает настоящее положение дел. Так все и есть! Чао-Чу просто утверждает истину. Он ничего не говорит о себе, запомните это. Он просто утверждает факт: «Это состояние, то есть состояние не-ума, в котором я пребываю, выше как мирских королей, так и королей Дхармы, ведь состояние не-ума - это самое высокое состояние».

Как-то раз один знаменитый художник подарил Рамакришне кар­тину, а именно портрет самого Рамакришны. Мастер взял картину, поклонился ей, коснулся ног, изображенных на картине, то есть соб­ственных ног, ведь перед ним был его портрет! Художник впал в замешательство, он подумал: «Может быть, он и в самом деле сума­сшедший?» Ученики тоже растерялись.

Один ученик спросил:

- Мастер, что вы делаете? Зачем вы касаетесь своих ног?

- И то верно! - ответил Рамакришна. - Тебе следовало раньше задать мне этот вопрос. Я не должен так поступать. Что подумают люди? Они сочтут меня безумным! Но дело в том, что я полностью забыл о том, что передо мной мой портрет. Я мог видеть только высшее состояние сознания. Это портрет самадхи, а не Рамакришны. Я здесь ни при чем! Эта картина могла оказаться портретом Будды, Кришны или Иисуса. По воле случая она оказалась моим портретом, но это не имеет никакого значения.

- Но художнику удалось отобразить нечто очень тонкое, - про­должил Рамакришна. - Он смог изобразить то, что невозможно изо­бразить. И я не мог удержаться. Мне пришлось склониться, коснуть­ся ног на картине.

Запомните, что Чао-Чу, говоря:

- Среди людей я выше всех, и среди королей Дхармы я тоже вы­ше всех...

имеет в виду не себя, вовсе нет. Он говорит о высшем состоянии. Его уже нет, кому же быть смиренным? Уясните суть: некому гор­диться, некому смиряться. Всякая гордость и смирение - это игры эго.

Настоящий человек ни горд, ни смиренен, его просто нет. Тогда все его слова не имеют никакого отношения к его личности. Он все­го лишь зеркало, которое отражает высшее состояние. Чао-Чу гово­рит о высшем состоянии. Он слился с высшим состоянием. И король понимает его.

Услышав такой удивительный ответ...

Ответ действительно удивителен. Святые говорят иначе.

Однажды меня пригласили на религиозную конференцию. Со всей Индии на нее пригласили триста святых. Я удивился, зачем пригласили меня, я же не святой. Мне показалось такое решение ошибкой...

Рабочие соорудили громадную сцену, на которой все три сотни святых могли усесться вместе, но они не были готовы сидеть на од­ной сцене, на одной высоте, вместе с другими. Никто не был готов к этому! Все святые хотели сесть чуть-чуть выше других. Ситуация оказалась неразрешимой! Как вы можете угодить трем сотням свя­тых, которые все разом просят себе место чуть-чуть выше, чем у со­седа? Сцену приготовили на триста человек, тысячи людей собра­лись послушать их, но каждый святой говорил с людьми, только ко­гда сидел один на той большой сцене.

Не было возможности даже свести святых вместе. Но стоило за­говорить с ними, как они отвечали: «Мы всего лишь пыль да и толь­ко. Мы смиренные люди, слуги Бога, слуги смирения».

Некоторые из них даже раз в год мыли ноги бедняков. Все это формальность! Но они не смогли сесть вместе на одной сцене. Один из этих трех сотен святых привез с собой свой золотой трон и хотел воссесть на него. Другие святые сильно рассердились из-за этого. Они кричали: «Не позволяйте efay сесть на трон! Если он сядет на золотой трон, тогда подайте и нам золотые троны такой же высоты».

Вы понимаете, какого рода оные господа? Это святые или обезь­яны? Даже обезьяны не настолько тупые! Я видел, как обезьяны просто сидели на деревьях, на одних ветках, и радовались. И никому из них не было дела, что кто-то сидит повыше или пониже.

Но стоило заговорить с теми святыми... а все они обращались к аудитории с великим смирением. Набожный эгоизм! Религиозный эгоизм! А набожный, религиозный эгоизм гораздо опаснее всякого другого эгоизма. Все их поведение, все их разговоры - это всего лишь красивый фасад, одно лишь притворство. Люди уважают сми­рение, вот они и притворились смиренными, чтобы их уважали. Вы видите стратегию и лукавство эго? Эти люди превратили всю рели­гию в формальность.

Услышав такой удивительный ответ...

Ответ действительно оказался удивительным. Он был удивителен тем, что обычно религиозные люди не разговаривают так. Наверно, король ждал, что Чао-Чу скажет: «Я никто. Я всего лишь пыль под вашими ногами. Я слуга человечества, просто слуга Бога. Я здесь для того, чтобы служить другим людям». Но Чао-Чу просто ответил: «Нет. Я выше и мирских королей и королей Дхармы». Он просто отразил положение дел. По сути, он демонстрирует свое глубокое уважение к королю. Говоря правду, он подразумевает: «Я понимаю, что ты способен понять меня».

Услышав такой удивительный ответ, король пришел в восторг.

Прочитав это предложение в первый раз, вы несколько удивитесь тому, что король пришел в восторг. На самом деле, он должен был прийти в негодование, потому что Чао-Чу пытается доказать, что он выше других людей, и не только короля, но и других святых. Он го­ворит: «Я величественнее королей Дхармы».

Но король все же порадовался такому ответу. Почему? По той простой причине, что Чао-Чу понимает, что король способен понять его, и таким ответом королю выражено самое большое уважение из всех возможных. Чао-Чу высказал истину, как она есть, неприкрыто и совершенно откровенно, веря в то, что король сможет понять его. Чао-Чу не нужно было идти на компромисс, ему не нужно было ут­рировать, говорить на том языке, который может понять король. Вы можете высказать истину, как она есть, но при этом можете и наде­яться на то, что человек поймет ее.

Дата добавления: 2015-10-21