Ошо, известный также как Багван Шри Раджниш просветленный мастер нашего времени. «Ошо» означает «подобный океану», «благословенный». 14 страница

Когда кому-то удается достичь этой точки, зеркало его сердца сияет чисто, и его природа открывается широко и ясно. Человек перестает ошибаться, но и не привязывается к истине.

Это великие утверждения. В тот день, когда вы поймете эти ут­верждения, пережив их, вы приметесь танцевать от радости.

Мастер Отсу говорит, что в тот миг, когда человек входит в исток вещей, он оставляет позади всякую двойственность, то есть истин­ное и неистинное, любовь и ненависть. Он входит в единство вещей. Он ни мирской, ни святой.

Поэтому очень трудно найти по-настоящему медитирующего че­ловека. Вы найдете мирских людей, вы уже видите их. Вы можете очень легко отыскать людей не от мира сего, то есть святых. Они отреклись от мира, а это очень легко. Мир столь безумен, столь не­здоров, что просто диву даешься, почему все люди не отрекаются от него! Вопрос в том, куда податься? Если все люди отрекутся от ми­ра, тогда они перейдут в другое место, но там будут те же лица, те же люди... автобусы начнут взбираться на Эверест, на вершинах гор придется открывать рестораны, ведь все люди переберутся в горы, отрекшись от мира.

От мира невозможно отречься. Да и нет в этом никакого смысла. Но именно это больше всего ценят все так называемые религии, они превозносят отречение от мира. Поэтому появляются святые, а те люди, которые все еще привязаны к вещам, остаются грешниками. Но для человека космического сознания, а как раз к этому в конеч­ном итоге приводит медитация, все волны - это всего лишь спек­такль.

Этот спектакль прекрасен. Вы не можете изгнать из него грешни­ков, поскольку тем самым потеряете всю его суть. Для организации
спектакля нужны как святые, так и грешники. Необходимы и лю­бовь, и ненависть. Если же все сентиментально благочестивое... кончено! Утрачен весь вкус. Если все люди будут похожими друг на друга, если они станут очень набожными и добродетельными, тогда мир станет скучным. Благо, что среди вас есть бесчестные люди, которые чистят вам карманы. Какой смысл обзаводиться карманами, если в них не запускает руку воришка? Это нужно для придания спектаклю остроты...

На днях Анандо принесла мне новый анекдот: некий господин заявил в полицейском участке о том, что у него пропала жена.

- Когда вы обнаружили, что ваша жена пропала? - спросил поли­цейский.

- Точно не помню, - ответил господин. - Может быть, несколько недель назад, а то и месяцев. Нет сомнений в том, что моя жена ис­чезла, но я не спешу разыскивать ее.

А вот еще одна версия этого анекдота:

Некий господин примчался на почту, заливаясь слезами, и закри­чал почтальону:

- У меня пропала жена. Найдите же ее поскорее!

Он даже не дал почтальону возможности ответить. Этот господин был охвачен глубоким горем, он сильно страдал, слезы текли по его щекам, но почтальон все-таки участливо заметил:

- Послушайте, вы прибежали на почту.

- Я знаю, - ответил господин.

- Полицейский участок расположен через дорогу, напротив поч­ты, - объяснил почтальон.

- Я знаю, - ответил господин.

- А если вы знаете об этом, тогда зачем занимаете мое время? - удивился почтальон. - Вот уже полчаса вы плачете и причитаете... Отправляйтесь прямо в полицию.

- В прошлый раз, когда пропала моя жена, я пошел в полицию, и эти болваны вернули ее мне! - сказал господин. - На этот раз я к ним не пойду. Запишите себе куда-нибудь, что я сделал заявление о пропаже своей жены. Тогда меня, по крайней мере, будет утешать мысль о том, что я сделал заявление. А кому я заявил о пропаже же­ны, не имеет никакого значения.

- Ладно, я могу оформить ваше заявление, - согласился почталь­он, - но оно все равно ничем не поможет.

- Именно этого я и хочу, - признался господин. - Как раз чтобы оно ничем не помогло. Просто оформите мое заявление. Эти поли­цейские такие болваны. Я сказал им, что не тороплюсь найти жену, но они доставили мне ее через шесть часов, и дома снова закрути­лась прежняя кутерьма.

Но до чего же прекрасен мир, ведь в нем убегают жены, убегают мужья, в нем люди забывают возвратиться домой, они заходят в чу­жой дом и исчезают.

Вместо того чтобы делать мир несчастным местом, дзен окраши­вает его. А для этого нужно очень горячее сердце. Для того чтобы принять эту драму, необходимо множество типов людей, множество самых разных поступков, гора трагедий и комедий. И не нужно вы­носить какие-то суждения.

Такую отчужденность от всего мастер Ринзай называл «пол­ным отстранением как от человека, так и от ситуации».

Какая разница между вами и другим человеком? Определенная ситуация. Вы родились в другой семье, вот ситуация. Вы учились в другой школе, вот ситуация. Чем различаются два человека, мужчи­на и женщина? Только своей ситуацией.

Ринзай называет это полным отстранением как от человека, так и от ситуации. Так выражается абсолютная пустота. Он не ис­пользует слово «ничто», потому что вы неправильно понимаете его. Для того чтобы подчеркнуть, что он имеет в виду не «ничто», Рин­зай просто говорит, что это просто отсутствие чего-либо, чистая пус­тоту.

...ведь самость и объект позволяют себе становиться ничем.

Все расслабляется в ничто, а потом возникает, обновляется, воз­вращается к какому-то проявлению. Дзен так воспринимает мир, что не заставляет никого чувствовать вину, и никого не воодушевляет чувствовать свое превосходство. Исток прежний, игра прежняя. Ра­зумеется, разным игрокам нужно играть с разных сторон.

Подлинное переживание дзен состоит исключительно в «от­странении как от человека, так и от ситуации». Эта абсолютная пустота и есть изначальное место, из которого изливается всякое мышление и знание. Но даже если человеку вообще позволяют гово­рить о «месте», такая терминология только условна.

Вы не можете назвать такое явление даже местом, это только пространство.

Даже если бы человек захотел охарактеризовать это нережи- вапие как отсутствие рождения или как нирвану, или как истину, ему все равно никогда не удалось бы сделать это.

Человек лишь коснулся этого переживания. Ни одно слово не может передать само сердце существования.

Оно лежит за пределами всей терминологии и всякого выраже­ния. Мышление не способно простираться так далеко.

Но безмолвие может открыть перед вами такую глубину, на сколько у вас хватает мужества. То, что не удается выразить словам, может выразить ваше безмолвие, может выразить ваш смех, потому что смех исходит из глубины вашего сердца. Смех подобен цветку.

Прежде всего, слова попадают в вас точно так же, как загружают информацию в компьютер. Потом вы можете задать компьютеру вопрос, и он повторит вам заложенную в него информацию. Все это не делает вычислительные машины очень образованными учеными. Но ваши ученые как раз такие. У них нет ни одного единственного своего слова.

Космический исток вещей пребывает за пределами нашего ин­теллекта, нашего ума, наших слов. Но в глубоком безмолвии мы достигаем этого истока. Мы чувствуем его танец, мы слышим его музыку, мы чувствуем его неведомое благоухание.

Послушайте изречение дзен:

Миновали десять лет сновидений в лесу!

И теперь на краю озера Я смеюсь совершенно по-новому.

Миновали десять лет сновидений в лесу! Дело в том, что медити­рующий человек не в один день обретает мастерство медитации. Он годами видит сны. Даже если вы отправляетесь в лес, эти сны все равно преследуют вас. Но постепенно эти сны рассеиваются, потому что в них нет смысла. Вы уже не интересуетесь ими, наоборот - вы просто сидите и созерцаете.

Эта созерцательность делает вас такими безмолвными, что вы смеетесь, сидя на берегу озера... над чем же вы смеетесь? Вы смее­тесь над всем миром, ведь вы до сих пор ищете то, что уже есть в вас. Я смеюсь совершенно по-новому. Медитирующий человек сме­ется по-новому. Свежесть такого смеха исходит из его глубин.

Послушайте еще одно изречение дзен:

Десять лет я не мог возвратиться,

И теперь я забыл дорогу,

По которой пришел сюда.

Поэт говорит, что он достиг своего истока. Ему понадобилось де­сять лет для того, чтобы найти его, и теперь он забыл дорогу, забыл путь назад - дорогу, по которой пришел сюда.

Прошу вас, не поступайте таким образом! Каждый день я приво­жу вас к самому истоку вещей, но не оставляю вас там надолго. Я все время напоминаю Ниведано, чтобы он был бдителен. Кто-то мо­жет забыть путь назад, и тогда ответственен за это буду я. Но у Ни­ведано хороший барабан, и он находит другие, более подходящие инструменты. Поэтому, что бы вы ни делали, вы пробуждаетесь. Не успеваете вы понять, в чем дело, как вы уже вернулись.

Не такое уж и большое расстояние между вами в вашем нынеш­нем виде и вами же как настоящего существа. Изменение случается мгновенно: довольно боя барабана, достаточно мастеру Нискрии коснуться вашей головы - все что угодно может вернуть вас назад.

Этот мастер дзен, который просидел в лесу десять лет и не мог возвратиться, наверно, искал истину в одиночестве, без мастера. Мастер дает вам ниточку к истине и не позволяет вам уклониться в сторону от нее. Он дает вам вкус вашего существа (довольно и это­го) и воспоминание о нем. Мастер проводит вас через сад из роз, и вашу одежду пропитывает благоухание роз. Довольно и этого. Вы узнаете о том, кто вы, и ваши действия выражают вашу открытость, каждый ваш жест становится жестом Будды. Довольно всего лишь двух минут для того, чтобы достичь истока своего существа.

Я все время наблюдаю за вами. Когда я велю вам умереть, мне приходится проверять, не умер ли кто-нибудь в самом деле. Иначе меня признают преступником, ведь я приказал человеку умереть, и он действительно умер. Поэтому я вынужден постоянно наблюдать за вами. И мой единственный способ заключается в том, чтобы ощу­тить ваше бьющееся сердце, ощутить тысячу бьющихся сердец. С математикой у меня не ладно, но каким-то образом мне удается ох­ватить все сердца. По крайней мере, до сих пор мне удавалось де­лать это. А о завтрашнем дне или даже о сегодняшнем вечере никто не знает.

Сардар Гурудайял Сингх смеется, а он один из тех, кто может по­теряться и не возвратиться. Он может и не обратить внимание на барабан Ниведано. Может быть, он услышит бой барабана, но ему начхать на эти звуки.

Но у меня есть и другие способы. (Сардар весело смеется).

Вы хотите увидеть другие мои способы? (Мастер принимается указывать покачивающимся палы)ем на Авирбаву, как он делал в предыдущий вечер. Аудитория то и дело заливается смехом, когда Ошо начинает жестикулировать подобным образом).

Этот способ я перенял из Голливуда. Вот настоящий Будда! У меня есть заменители... (Ошо поворачивает указательный палец в сторону Анандо и вызывает еще больше смеха).

Никто не сможет умереть здесь. Даже если вы умрете, вам все равно придется смеяться. Поэтому я спокойно отдаю вам приказ умереть. Иначе с какой стати кому-то приказывать вам умереть, причем умереть полностью, до самого конца? Я знаю, что у меня есть способы пробудить вас, даже если вы умрете. Мне приходится делать это каждый вечер. Некоторые люди умирают по-настоящему.

Другой мастер дзен сказал:

Он видит только рябь ручья И извилистость пути.

Он не знает о том, что Уже живет в стране бессмертных.

Вот очень важное высказывание. Вы видите лишь несчастье и страдание, то есть второстепенное. Вы не видите, что на этой же са­мой земле ходили, жили, любили бессмертные Будды. Вы не видите высоту, на которую очень много раз взмывало человеческое созна­ние. Вы по-прежнему ограничены очень незначительными вещами.

Хотя бы каждый вечер вместе со мной вам нужно достигать этой высоты. И не теряйтесь, возвращайтесь вниз к земным делам. Вот все мое послание: взмойте на высоту сознания и принесите это со­стояние на землю.

Маниша прислала мне записку:

«Наш возлюбленный мастер, у нас сложилось впечатление, что ты воплощаешь чудо дзен. Какой же полной бывает пустота!»

Маниша, полноте пустоты нет конца. Дело в том, что, если бы та­кое ограничение существовало, тогда пустота в действительности не была бы пустой, у нее имелись бы границы. Полная пустота означа­ет, что весь космос без всякого ограничения находится в ваших ру­ках. И если из медитации вы не можете вынести новый сок, свежее благоухание, новую жизнь и новый смех, тогда ваша медитация не подлинна. Вы вели какую-то игру, но не добились успеха.

Иначе... каждый вечер здесь Буддами становятся десять тысяч человек. Когда те же самые Будды снова приходят сюда, они уже забыли, что произошло прошлым вечером. Они просыпаются и на­чинают искать свои арендованные велосипеды. Это очень странно, ведь Будды никогда не пользовались велосипедами напрокат. Пере­мены происходят так быстро. Повремените, не стоит так спешить.

Но я представляю миру новый тип Будды, у которого может быть девушка, который может менять девушек столько раз, сколько захо­чет, потому что мы не принимаем этот мир всерьез. Поэтому я вижу, что мои Будды каждый день гуляют с новыми девушками. Никто не знает точно... (Мастер начинает указывать пальцем на Авирбаву, и мы смеемся вместе с ним).

Маниша, ты говоришь об этом чуде! Другое чудо заключается в том, что... (Ошо поворачивает палец в сторону Анандо).

У меня есть только два чуда. Но я полагаю, что двух чудес доста­точно для того, чтобы заставить смеяться десять тысяч Будд. Они ничего не делают. Они сидят прямо как Будды. Тем не менее, они вызывают в вас смех.

У меня есть еще Каменная Голова, он сидит рядом с Манишей. Он остриг все волосы, сбрил бороду и оставил маленькие китайские усы. Всем вам нужно увидеть этого человека во всей его красе. Гер­мания никогда не видела мастера дзен...

Вы хотите увидеть мастера дзен во всей его красе? {«Да!», - от­вечаем мы, смеясь и аплодируя).

Встань же, мастер дзен Секито Нискрия. (Нискрия встает и, взяв в руки свой посох дзен, воздевает его высоко над головой. Он мед­ленно поворачивается кругом, приветствуя аудиторию, которая отвечает ему громким смехом и аплодисментами).

Замечательно! А теперь мы можем... Чтобы приветствовать мас­тера Каменную Голову, Секито Нискрию, расскажем ему несколько анекдотов, потому что нам больше нечего предложить ему.

Бьет десять часов вечера. Два марсианских астронавта Ог и Бип приземляются прямо посреди большого города. Ог отправляется ус­танавливать контакт с первым встречным, а Бип наблюдает за ним на компьютерном мониторе.

Ог сразу же натыкается на Ольгу Ковальскую, которая вывела собаку на вечернюю прогулку. Когда Ог приближается к ним, соба­ка с большой заинтересованностью обнюхивает столб.

Через пять минут потрепанный Ог возвращается на свою летаю­щую тарелку. - Что стряслось с тобой? - кричит Бип.

- Понимаешь, - объясняет Ог. - Там оказалось какое-то малень­кое волосатое существо на веревке, которое сначала обнюхало меня, а потом обмочило мне ботинки.

- Понятно, - прерывает его Бип. - А что ты скажешь о большом безобразном звере на другом конце веревки?

- Он ужасен! - содрогается Ог. - Держись от него подальше. По­ка маленькое волосатое существо поливало мне ботинки, большой зверь подошел ко мне, засунул мне в рот монету и заорал:

- Кошмар! В этих автоматах никогда не бывает кока-колы!

Падди решает полностью оснастить свой автомобиль компью­терной автоматикой в гараже Греди.

Когда все работы были завершены, Падди подъезжает к дому Ко­вальского. Спустя час и десять банок пива Падди орет:

- Эй, Ковальский! Выйди-ка послушать мой новый автоматиче­ский плеер!

Ковальский прихватывает банку с пивом, ковыляет по двору и садится в машину Падди.

- Не хочешь ли послушать ирландскую музыку? - сентименталь­но спрашивает Падди, выбирая крошечный серебряный диск и на­жимая несколько кнопок на панели.

Через пять минут бешено мчащийся Форд вписывается в поворот улицы на двух колесах, сбивает с ног полицейского и четырех пеше­ходов, сносит тележку с фруктами, размазывает телефонную будку, стрижет кусты на лужайке в сто ярдов, переворачивается три раза и влетает через открытую дверь в пивную, полностью остановившись в разгромленном зале бара.

Ошеломленный Падди открывает помятую заднюю дверь и, по­качиваясь, вылезает. Не менее ошарашенный Ковальский трет глаза и выпученными глазами смотрит на Падди сквозь пыль.

- Боже мой! - восклицает Ковальский. - Неужели все это помес­тилось на крошечном компакт-диске?

Польский фермер Спудский нанимает человека в помощь себе на ферме. Глодский претендует на получение работы и приходит к фермеру на собеседование.

- Покажите-ка мне, как вы сморкаетесь, - велит фермер.

Глодский удивляется, но услужливо прочищает ноздри, с омерзи­тельным звуком сморкаясь прямо себе под ноги.

- Отлично! - заключает Спудский. - Вы приняты на работу.

- Вы хотите сказать, что вам нужно знать обо мне только это? - спрашивает Глодский. - Для чего же?

- Понимаете, - объясняет фермер. - У моего прошлого работника была отвратительная привычка. Он постоянно сморкался в платки и разбрасывал их по комнате моей жены!

Бей в барабан, Ниведано... Все начинайте выполнять «gibberish».

*** (удар барабана)

Будьте безмолвными. Закройте глаза. Почувствуйте, что ваше те­ло полностью замерзло. Сведите все свое сознание внутрь. Именно это я имею в виду, говоря об обращении сердца извне вовнутрь. Смотрите в свою глубину. Найдите свои корни. Это безмолвие есть чудо, которое вы носите в себе. Погружайтесь в себе глубже. Пусть в вас не будет страха, ведь это ваше небо. Распахните свои крылья и взмойте на любую высоту, которую только пожелаете. Вы нигде не встретите препятствия, вам нужно лишь мужество. Благословен этот вечер. Десять тысяч человек входят в глубокое безмолвие, в ничто. Драгоценны эти минуты. Ощутите величие и красоту безмолвия.

Ниведано...

***

Расслабьтесь. Отпустите себя. Умрите полностью. Это нужно как раз для того, чтобы осознать, что в вас есть сознание, которое нико­гда не умирает, которое соединено с космосом. Оно вечно. У него нет личности. Это чистая радость небытия. Принесите с собой эту радость и этот свежий смех, эти свежие розы и это благоухание. По­степенно они станут самим вашим дыханием. До тех пор пока меди­тация не станет естественным, спонтанным явлением, вас не коснет­ся даже поверхность медитации. Погружайтесь в себе все глубже. Умрите для прошлого, умрите для будущего. Только этот миг стано­вится подобным стреле, устремляющейся в самую глубину.

Ниведано...

Возвращайтесь, сидите как Будды, в безмолвии и радости.

- Хорошо, Маниша?

- Хорошо, возлюбленный мастер.

- Не отпраздновать ли нам собрание десяти тысяч Будд?

-Да, возлюбленный мастер!

Вы растворяетесь словно лед

Наш возлюбленный мастер:

Доген написал:

Теперь, когда мы видим последователей просветленного мас­тера дзен, мы понимаем, что они испытывают множество труд­ностей в понимании его истинных поучений. Настоящие искатели истины буддизма насчитывают в своих рядах от двадцати до тридцати человек. Нет, от ста до тысячи человек. В этом слу­чае, если мастер попытается повести каждого своего последо­вателя, то поймет, что дни и ночи слишком коротки. Более того, эти люди не способны услышать его поучения, как бы активно он ни старался вести их за собой. Но когда они начинают слышать его, проповедь мастера уже завершена.

Когда старый мастер дзен громко смеется и хлопает в ладо­ши, новички и доки в буддизме с трудом находят себя даже в числе вольных слушателей. Некоторые их них осознают сокровенную глубину мастера, а другие не осознают ее. Некоторые из них слы­шат суть просветления мастера, а другие не слышат ее.

Время летит быстрее стрелы, жизнь прозрачнее капли росы. У некоторых людей есть мастер, но они сожалеют о том, что не могут услышать его поучения. Некоторые люди хотят послу­шать его поучения, но сожалеют о том, что не могут увидеть самого мастера.

По другому поводу Доген сказал:

Мой мастер никогда не позволял новым монахам так просто остаться в его храме, обычно он говорил: «Тем людям, которым недостает ума бодхи, которые ведут себя просто в силу привыч­ки, нельзя оставаться здесь». Отправив их восвояси, мастер при­говаривал: «Им не хватает ума, ищущего бодхи. Что они будут делать? Такие люди только смущают остальных. Они недостой­ны разрешения остаться здесь».

Доген продолжил:

Увидев и лично услышав о таких делах, я сказал себе: «Они жи­вут в этой стране - какой же грех или преступление в своем пре­дыдущем существовании мешает им жить рядом с моим масте­ром? Я родился под счастливой звездой, ведь я пришел из далекой чужой страны, но мне разрешили остаться здесь, чтобы покло­няться его святому телу и слушать его проповедь! Я глуп, но все же могу устанавливать тесную и плодотворную связь со своим мастером».

М

аниша, Доген обращается к одной из самых важных сто­рон дзен. Его утверждение не такое точное, каким могло бы быть, но он все-таки предельно близко подходит к истине.

Доген не упоминает, и возможно, ни один мастер дзен никогда не упоминал, о существовании трех вариантов искателей. Когда иска­тель приходит к мастеру, он может оказаться просто слушателем, и таково большинство людей. Они ищут больше знаний, потому что знания приносят власть, знания приносят респектабельность, знания приносят почести и уважение. Но это не настоящие искатели.

Искатель второй категории, приходящий к мастеру, - это ученик. Мастера дзен достигли предельных высот человеческого сознания. Но они стали учить искателей только второй категории, остановив­шись на связи ученика и мастера.

Есть еще одна категория, которую дзен не осознает, потому что в ней не было потребности. Достаточно было стать учеником... меди­тировать, созерцать мастера и устанавливать связь сознаний. Такой метод хорошо работал с дзен, но я вижу, что здесь кого-то недоста­ет, а именно преданного.

Третьей категории искателей не было в дзен. Мастера достигли высочайшего пика, но ученик не может достичь высочайшего пика до тех пор, пока не станет преданным. А различие между учеником и преданным громадно. Ученик получает удовлетворение уже тем, что соединен с мастером, то есть наблюдает за его движениями, слушает его слова, слушает его безмолвие. Постепенно он начинает развивать свою индивидуальность. Он может совершить скачок из ученичества в мастерство.

Дзен знает учеников и мастеров. Но более древняя традиция в Индии, которая ныне уже почти совсем исчезла, объясняет, что, до тех пор пока ученик не станет преданным, он не сможет стать мас­тером.

А каково различие между учеником и преданным? Ученик ищет связь, а преданный ищет растворение. Ученик ищет индивидуаль­ность, а преданный ищет океан. Личность заимствована, ее нужно отбросить, а индивидуальность принадлежит вам, но если вам уда­стся отбросить и ее, тогда весь океан будет принадлежать вам. Во- обще-то, капля росы прекрасна в лучах солнца или луны, но вы упускаете живую реальность и вечность океана. У капли росы нет песни, а океан поет миллионы песен, и еще многие миллионы песен у него остаются про запас.

Хотя капля росы может отражать луну, как и океан, все-таки глу­бина отражения не может превышать измерение округлости капли.

В океане та же самая луна проникает в самую глубину, на многие мили вглубь.

Если вы преданный - это значит, что вы отбрасываете даже ин­дивидуальность, отбрасываете даже ощущение «я есть»... вы просто сливаетесь с вселенной. Это высший квантовый скачок. От личности к индивидуальности ведет очень небольшой скачок, доступный мно­гим людям, но от индивидуальности до ее отсутствия люди перехо­дят очень редко. А ведь именно это делает ученика преданным.

Традиция дзен ничего не знает о преданном, поэтому ей чего-то недостает. Традиция дзен заставляет человека осознать истину, она возвращает человека домой, но отдельное существование человека и мастера и отдельное существование человека и мира все еще сохра­няется в очень тонкой форме. Ученик все еще есть. Он не забыл себя полностью, он не отбросил даже свое бытие.

Преданный - это чудо. Он просто исчезает в целом, не оставляя за собой ни единого следа.

Говорят, Гаутама Будда сказал, что подлинный искатель похож на летящую в небе птицу, которая не оставляет за собой следов. Ко­гда птица становится единой с небом... то есть не только гармони­рует, потому что в гармонии вы все еще остаетесь разделенными. Ученик гармонирует с мастером, но они два разных инструмента, которые глубоко соединяются друг с другом, но разграничительная линия остается. Преданный просто исчезает, и остается только мас­тер. Сам мастер становится просто окном для того, чтобы человек прыгнул за свои пределы.

Оттого что преданный - это вообще не часть традиции дзен... а есть причины, по которым в дзен не появилось это слово. Все дело в том, что само понятие «преданный» тесно ассоциируют с представ­лениями о Боге, с поклонением Богу. Посвятить себя, сдаться, стать преданным... но все эти слова не представляют собой суть понятия «преданный».

Из-за такого недопонимания значения преданного дзен вообще не стал пользоваться этим словом, потому что нет никакого Бога, кото­рому нужно посвящать себя, и не нужно никому поклоняться. Вам нужно просто быть самими собой.

Я считаю, что просто быть самим собой - это уже замечательно, но не прекрасно. Есть еще один шаг: не быть. Пусть сосны стоят в своей красе под полной луной, пусть птицы поют, пусть солнце вос­ходит и заходит, но вас нигде не найдут. Вас больше нет, есть толь­ко существование. Этот последний шаг делает ученика предан­ным... а не поклонение, не вопрос о каком-то Боге. Я полагаю, что,

до тех пор пока человек не станет преданным, пока он будет не гар­монировать с вселенной, а станет единым с нею, он не сможет стать мастером.

Поэтому мастер - это одно из самых чудесных явлений. Он есть, и его нет. Он есть для вас извне, но его вообще нет изнутри. Внутри присутствует чистое пространство. Вам нужно помнить об этом, прежде чем я стану говорить о Догене, потому что он говорит как раз о трудностях ученика.

Доген написал:

Теперь, когда мы видим последователей просветленного мастера дзен...

На самом деле, у мастера дзен нет последователей. В этом красо­та дзен. У мастера этой традиции есть любящие, есть попутчики, но нет никаких последователей. У мастеров других традиций есть по­следователи, а следование означает подражание, означает пошаго­вую самоподготовку в ученичестве. Это более или менее создание себя по образу мастера, но такое поведение, опять же, лицемерно.

Я не буду произносить фразу «последователи просветленного мастера дзен». Если есть последователи - значит мастер не просвет­лен. Если мастер просветлен, тогда у него есть только любящие, по­путчики. Вопрос о следовании не возникает.

Я делаю это заявление с полной уверенностью в том, что Доген упустил суть. Он говорит:

Теперь, когда мы видим последователей просветленного мастера Озен, мы понимаем, что они испытывают множество трудностей в понимании его истинных поучений. Настоящие искатели истины буддизма насчитывают в своих рядах от двадцати до тридцати человек. Нет, от ста до тысячи человек. В этом случае, если мас­тер попытается повести каждого своего последователя, то пой­мет, что дни и ночи слишком коротки. Более того, они не способны услышать его поучения, как бы активно он ни старался вести их за собой.

Доген не понимает работу мастера. Может быть, эти утверждения он сделал, прежде чем сам стал мастером. Это трудно выяснить, ведь в те времена не было пишущих машинок, просто ученики дела­ли свои записи. Поэтому очень трудно узнать, ошибся сам Доген или же человек, делавший записи.

Но в любом случае мы не знаем, кто делал записи. Ясно одно: Доген сказал то, что привело к ошибке.

Прежде всего, насчет настоящих искателей истины буддизма. Доген все еще говорит в терминах «измов», а дзен - это не «изм».

Дзен - это свобода от всяких «измов», в том числе и от буддизма. Искатели истины не интересуются буддизмом, индуизмом или хри­стианством. Условностям этих религий подчиняются обусловленные люди, а не искатели истины. Может быть, эти люди нашли утеше­ние, успокоение, но они никогда не найдут истину, потому что ис­тина - это не часть какой-то теологии.

Доген делает дилетантские утверждения. Достаточно и выраже­ния «настоящие искатели истины», не нужно прибавлять слово «буддизм». Почему кто-то должен искать истину именно буддизма? Каждый человек - это сам по себе Будда. Поэтому лучше сказать: «Искатели истины, искатели своего существа». Зачем примешивать теологию? Это не путь дзен.

И Доген не знает о том, что у мастера могут быть тысячи учени­ков. Возможно, он не знает даже их имена и даже ни разу не встре­чался с ними. Это не важно. Мастер работает совсем не так, как в обыкновенном мире. Он просто создает атмосферу, он не работает с отдельными людьми.

Тогда естественно, что, согласно Догену, человеческая жизнь очень коротка. Если человек становится просветленным в возрасте сорока лет, как Гаутама Будда... Он прожил до восьмидесяти двух лет. Сколько же за эти сорок два года людей смогли достичь уровня сознания, которого он добился, пусть даже Гаутама Будда работал день и ночь без сна и еды?

Такое обучение очень глупо, и в нем нет никакой необходимости. Само мастерство, искусство быть мастером должно создавать атмо­сферу, в которой все начинает происходить само собой. Чем мы за­нимаемся здесь? Я знаю немногих среди вас, я не знаю ваших имен, я не встречаюсь с вами лично.

Дата добавления: 2015-10-21