Ж.-Ж. Руссо в работе.ч«Об общественном договоре» (1762) писал о том, чтб уголовное право является не столько «специальной правовой областью, сколько санкцией всех других»[1]. Подобных взглядов на уголовное право придерживался Э. Дюркгейм, писавший в 1893 г. о том, что уголовное право «не устанавливает ничего, кроме санкций, не говорит ничего об обязанностях... не предписывает уважать жизнь другого человека, но предписывает подвергнуть смерти убийцу»[2]. Эти и другие авторы считали уголовное право необходимым продолжением иных отраслей права, не способных самостоятельно обеспечить защиту установленных ими правил. Уголовное право рассматривалось как право субсидиарное (дополнительное).
Современные юристы ФРГ Й. Вессельс и В. Бойльке в учебнике по уголовному праву Германии также акцентируют внимание лишь на охранительной функции уголовного права, а о его регулирующей роли умалчивают[3].
Из российских юристов сходное мнение высказывал А.А. Пионт- ковский, отмечавший, что уголовные законы «придают особую силу уже существующим нормам других отраслей права (и соответствующим им правоотношениям), нарушение которых признается преступлением»[4].
Б.Т. Разгильдиев в одной из своих работ заметил, что уголовное право не имеет своего предмета регулирования, так как оно вообще не занимается регулированием общественных отношений, а предназначено лишь для их охраны[5].
Такой взгляд на сущность уголовного права подвергается критике как в России, так и за рубежом[6]. Критики справедливо отмечают, что, во-первых, санкции установлены не только в уголовном праве. В каждой отрасли права предусмотрены свои собственные меры принуждения к выполнению правил поведения, установленных данной отраслью. Например, в гражданском праве это штраф, пеня (ст. 330 ГК). И к уголовному праву обращаются только в случае неисполнения наиболее важных обязанностей, соблюдение же других должно в принципе обеспечиваться «позитивными» отраслями (гражданским, налоговым, таможенным и др.), а также административным правом.
Во-вторых, уголовное право устанавливает ответственность не только за посягательства на общественные отношения, урегулированные иными отраслями права, но и за посягательства на такие отношения, которые какой-либо самостоятельной отраслью права не регулируются либо регулируются иными социальными нормами, в частности нормами морали.
К примеру, какая отрасль российского права регулирует отношения, связанные с охраной государственной тайны, обороноспособностью страны, общественным порядком и общественной безопасностью? Никакая «позитивная» отрасль права эти отношения не регулирует, можно лишь говорить о существовании отдельных законов, устанавливающих определенные меры противодействия тому или иному конкретному преступлению или группе преступлений1. Вместе с тем в уголовном праве содержатся нормы об ответственности за государственную измену, шпионаж, терроризм, массовые беспорядки, экстремизм и др.
Строго говоря, даже ответственность за убийство человека (нарушение одного из самых древних уголовно-правовых запретов) и за другие преступления против личности установлена в уголовном законе вне связи с какой-либо «позитивной» отраслью права. Право на жизнь закреплено в ст. 20 Конституции РФ, но это не значит, что сама жизнь как благо, как совокупность определенных общественных отношений урегулирована конституционным правом. Этот довод приводился еще
Н.Д. Дурмановым, писавшим о том, что целый ряд уголовно-право- вых запретов является чисто уголовно-правовым и не дублирует запреты других отраслей права (например, запрет многих посягательств против личности, не предусмотренных ни в одной отрасли права, кроме уголовного)2.
В УК предусмотрена ответственность и за такие деяния, которые до их объявления преступными (криминализации) были запрещены лишь нормами морали. К числу таких преступлений относятся оставление в опасности (ст. 125), развратные действия (ст. 135), вовлечение в занятие проституцией (ст. 240), надругательство над телами умерших и местами их захоронения (ст. 244), жестокое обращение с животными (ст. 245) и др. Во всех этих случаях поиск корреспондирующей нормы «позитивной» отрасли права будет безуспешен.
В-третьих, УК прямо регулирует отношения, связанные с обеспечением права на необходим^ оборону от общественно опасных посягательств, на задержание преступника, обоснованный риск и другое правомерное причинение вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния.
В предмет уголовно-правового регулирования входят также отношения, связанные с освобождением от уголовной ответственности, назначением уголовного наказания, применением принудительных мер медицинского характера и воспитательного воздействия, предоставлением условного осуждения и условно-досрочного освобождения, отсрочкой исполнения наказания и др.
Таким образом, уголовное право России регулирует целый ряд общественных отношений, не входящих в предмет регулирования ника
кой другой отрасли российского права. Но делает это двояким образом:
1) косвенно и в негативной форме устанавливая юридические обязанности (например, обязанность уважать жизнь другого человека путем запрета на убийство, обязанность платить налоги путем запрета уклонения от уплаты налогов в крупном размере, обязанность беречь природную среду путем запрета загрязнения вод и атмосферы и т.д.); 2) прямо и в позитивной форме устанавливая права и обязанности субъектов (например, право на освобождение от уголовной ответственности и наказания, право на необходимую оборону и обязанность не превышать ее пределы и т.д.).
В настоящее время большинство российских юристов считают, что уголовное право имеет собственный предмет правового регулирования, однако они расходятся во мнении о содержании этого предмета.
Чаще всего в качестве предмета уголовно-правового регулирования называются общественные отношения, возникающие в результате совершения преступления (общественно опасного деяния) между субъектом преступления (лицом, совершившим общественно опасное деяние) и государством[7]. Такие отношения получили название охранительных.
Утверждения этих авторов справедливы, но не учитывают правоотношений, возникающих на основе управомочивающих норм — норм о необходимой обороне, задержании преступника, крайней необходимости и т.д.
0 существовании двух групп уголовно-правовых отношений - охранительных и регулятивных — пишет А.И. Чучаев. Охранительные отношения, по его мнению, возникают между государством и лицом, совершившим преступление. Государство и преступник выступают носителями определенных прав и обязанностей, имеющих взаимный характер. Так, у государства есть право и обязанность возложить на виновного уголовную ответственность, применить наказание или иные уголов- но-правовые меры, установленные законом. У преступника же существует обязанность претерпеть неблагоприятные последствия нарушения уголовно-правовой нормы и право на обоснованную юридическую оценку его действий. Отсюда делается вывод, что сутью охранительных уголовно-правовых отношений является «реализация уголовной ответственности и наказания, а также освобождение от уголовной ответственности и наказаний»[8].
Говоря об охранительных отношениях, автор не указывает, с какого момента они возникают. В науке уголовного права распространено мнение, согласно которому они возникают с момента совершения лицом преступления[9]. Эта позиция весьма спорная.
Думается, что указанные отношения возникают не с момента совершения преступления, а гораздо позднее, как минимум - с момента установления правоохранительными органами лица, подлежащего уголовной ответственности. Во всяком случае с этого момента при наличии определенных условий возможно освобождение от уголовной ответственности органом дознания или следователем на основании акта амнистии, в связи с деятельным раскаянием или в связи с примирением с потерпевшим (ст. 75, 76, 84 УК).
В подавляющем большинстве случаев уголовно-правовые, а не уго- ловно-процессуальные отношения между государством и виновным лицом возникают значительно позже — после вступления приговора в законную силу. Лишь с этого момента мы можем с полным основанием говорить о наличии второго субъекта уголовно-правовых отношений — лица, совершившего преступление[10]. Согласно Конституции РФ (ст. 49) «каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда».
Уголовно-правовые отношения не могут возникать между лицом, лишь подозреваемым или обвиняемым в совершении преступления (по Конституции эти лица считаются невиновными), и государством. Субъектом таких отношений может быть только тот, кто действительно преступление совершил. Именно это лицо обязано претерпеть неблагоприятные последствия, связанные с возложением на него уголовной ответственности. Обвиняемый же в суде может быть оправдан или признан невменяемым, не подлежащим уголовной ответственности. В связи с этим возникает вопрос: был ли он участником уголовно-правовых отношений до решения суда? В случае положительного ответа мы должны будем признать, что такими участниками могут быть невиновные, невменяемые, совершившие малозначительное деяние, не являющееся преступлением, и др. Такой подход представляется неверным.
Говорить о возникновении обязанности претерпеть неблагоприятные последствия уже с момента совершения лицом преступления нельзя и по другой причине. Конституция РФ (ст. 51) и Уголовнопроцессуальный кодекс РФ (УПК) не обязывают лицо, совершившее преступление, свидетельствовать против себя самого. Обязанность доказать вину лица возлагается на правоохранительные органы, это у них существует обязанность выявить преступление, установить лицо, его совершившее, собрать доказательства его вины. Более того, УК предусматривает ответственность за принуждение подозреваемого или обвиняемого к даче показаний путем угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя, дознавателя или иного лица (ст. 302). Если бы обязанность нести уголовную ответственность возникала с момента совершения преступления, то лицо, его совершившее, должно было бы помогать следствию. Неисполнение данной правовой обязанности должно было бы повлечь определенные санкции со стороны государства, как это существует во всех других случаях. В нашем случае лицо должно было бы нести ответственность и за преступление, и за неисполнение правовой обязанности «претерпеть неблагоприятные последствия». Ничего подобного российское законодательство не предусматривает. Конечно, общество заинтересовано в определенном положительном поведении лица после совершения последним преступления. Вот почему законодатель в целях стимулирования такого поведения включил в УК статьи об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием лица, совершившего преступление (ст. 75), и в связи с его примирением с потерпевшим (ст. 76), о смягчении наказания на основании ст. 62, 64 УК и т.д.
Следовательно, с момента совершения преступления, при обнаружении признаков такового возникает, скорее, обязанность государства в лице правоохранительных органов выявить и привлечь лицо, совершившее преступление, к уголовной ответственности, доказать его вину и в случае доказанности вины вынести обвинительный приговор, назначить наказание и (или) иные меры уголовно-правового характера. Какой-либо встречной обязанности у лица, совершившего преступление, в момент совершения преступления не возникает.
Вторая группа отношений, образующих предмет уголовного права, по мнению ряда авторов, регулируется уголовно-правовыми нормами, наделяющими граждан правом на причинение вреда в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и т.д. Это регулятивные отношения, которые, по мнению А.И. Чучаева, весьма специфичны. К примеру, осуществляя право на необходимую оборону, гражданин вступает в отношения как с лицом, совершающим общественно опасное посягательство, так и с государством'. Сходную позицию занимает А.В. Наумов2.
Эта позиция в целом может быть поддержана, правда, с одной оговоркой. Представляется, что в случае необходимой обороны следует говорить о вступлении в отношения только с нападающим, а не с государством. Любое правоотношение, в том числе уголовное, предполагает наличие у его участников определенных прав и обязанностей. Сама по себе необходимая оборона не создает каких-либо обязанностей для государства. Непривлечение оборонявшегося лица к уголовной ответственности является не обязанностью государства, а последствием соблюдения этим лицом условий необходимой обороны. При необходимой обороне общественно опасное посягательство представляет собой по существу юридический факт, порождающий для обороняющегося право на защиту и одновременную обязанность не нарушать условий правомерности причинения вреда. У посягающего в свою очередь возникает обязанность не причинять вред обороняющемуся (необходимая оборона против акта необходимой обороны невозможна) и право защиты от превышения пределов необходимой обороны со стороны обороняющегося. Следует признать, что фактически государство, не способное обеспечить эффективную и своевременную защиту всем своим гражданам, предоставляет право защиты частным лицам — при соблюдении установленных им требований. Этим роль государства в данном случае и ограничивается, а правоотношения возникают между непосредственными участниками отношений - нападающим и обороняющимся.
В науке уголовного права наряду с охранительными и регулятивными уголовно-правовыми отношениями выделяются и другие группы отношений: «общепредупредйтельные» (А.В. Наумов[11], И.М. Тяжкова[12]), «общевоспитательные» (P.P. Галиакбаров[13]), «охранительно-предупре- дительные» (Н.А. Лопаше^нко[14]).
Безусловно, нёльзя отрйцать общепредупредительное воздействие наказания, а также уголовного закона, поскольку одной из целей наказания и задачей уголовного закона является предупреждение преступлений (ст. 2, 43 УК). Бесспорно, уголовный закон и уголовное право играют также определенную воспитательную роль. Однако воспитательное значение имеют все отрасли права: гражданское, семейное, административное, экологическое и др. Предусмотренные в них меры государственного принуждения также способствуют предупреждению правонарушений.
Но общепредупредительное и воспитательное воздействие права, а также предусмотренных в нем санкций на человека не означает автоматическое вступление лица в разнообразные правоотношения. Другими словами, если лицо не нарушает закон, это не значит, что оно только в силу этого факта становится участником правоотношений. Если мы займем иную позицию, то вынуждены будем признать, что человек, не нарушающий правовых запретов, одновременно участвует во множестве правоотношений — гражданско-правовых, административно-правовых, эколого-правовых и других, поскольку не нарушает норм гражданского, административного или экологического права, при этом даже не осознавая данного обстоятельства. Такая позиция противоречит сущности правоотношений.
С учетом сказанного можно говорить о двух группах отношений, образующих предмет уголовно-правового регулирования: 1) охранительных, под которыми понимаются отношения, связанные с совершением преступления и возникающие между государством и лицом, совершившим преступление, по общему правилу с момента вступления обвинительного приговора суда в законную силу либо — что бывает гораздо реже — с момента установления лица, в отношении которого есть основания полагать, что оно совершило преступление, и 2) регулятивных, под которыми понимаются отношения, связанные с правомерным причинением вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния (необходимая оборона, крайняя необходимость, задержание лица, совершившего преступление, и др.).
Метод правового регулирования представляет собой определенный способ воздействия на общественные отношения.
В юридической литературе метод уголовно-правового регулирования чаще всего определяется как совокупность правовых средств воздействия (способов, приемов) на общественные отношения, входящие в предмет уголовного права, с целью их урегулирования[15].
А.И. Бойцов полагает, что методом уголовно-правового регулирования является способ правового воздействия со стороны государства на поведение участников общественных отношений в целях обеспечения состояния защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства1. При этом автор разграничивает методы и способы уголовно-правового регулирования. Методов, иначе — типов, правового регулирования всего два — публично-правовой и частноправовой. Уголовное право, будучи правом публичным, использует, по мнению автора, «централизованное, императивное регламентирование, т.е. метод субординации, при котором регулирование сверху донизу осуществляется на властных началах»[16].
Под способами уголовно-правового регулирования А.И. Бойцов понимает конкретные приемы воздействия уголовно-правовых норм на поведение человека. В зависимости от направленности норм уголовного права его задачи реализуются посредством таких способов, как запрещение, обязывание, управомочивание и поощрение[17].
Думается, сводить методы правового регулирования лишь к двум видам (типам) - публично-правовому и частноправовому — нельзя. Во всяком случае характеристика уголовно-правового метода как пуб- лично-правового оспаривается с давних пор и не дает представления о специфике данного метода.
Классической философской проблемой является выяснение того, принадлежит ли уголовное право к частному праву, регулирующему отношения между частными лицами, или к публичному праву, регулирующему отношения с участием государства. На первый взгляд правы те, кто относит уголовное право к праву публичному — с его «субординацией» и императивностью. Однако в зарубежной литературе выдвинуты аргументы в пользу отнесения уголовного права к частному праву. Во-первых, уголовное право ориентировано главным образом на охрану субъективных прав отдельного индивида: его жизни, здоровья, свободы, половой неприкосновенности, имущества. Более того, ряд уголовноправовых норм (это справедливо для любого государства) специально призван защититьлндивийа от незаконных действий со стороны государства и его органов (например, нормы об ответственности за различные должностные злоупотребления). Во-вторых, одной из главных задач уголовного права и процесса является защита интересов потерпевшего, что свидетельствует о частноправовых началах уголовного права. В-третьих, уголовное право нередко использует категории, выработанные в частном праве. Приводятся и другие аргументы[18].
Если говорить о российском уголовном праве, то следует признать, что частноправовые начала в нем, бесспорно, существуют. Согласно ч. 1 ст. 2 УК первоочередной задачей уголовного закона является охрана прав и свобод человека и гражданина. В ч. 1 ст. 7 УК говорится об обеспечении безопасности человека. Частноправовые начала усматриваются в институтах обстоятельств, исключающих преступность деяния (необходимая оборона, крайняя необходимость), в норме об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК), в норме об освобождении от уголовной ответственности при согласии потерпевшего на причинение вреда (прим. к ст. 122 УК) и т.д.
Вместе с тем отрицать публично-правовой характер уголовного права также неразумно. Выше уже говорилось о том, что уголовное право регулирует отношения, возникающие между лицом, совершившим преступление, и государством, хотя эти отношения и не являются единственным предметом уголовно-правового регулирования. Виновное лицо осуждается и наказывается не от имени частного лица (потерпевшего), а от имени государства, которое осуществляет в отношении осужденного определенное принуждение, носящее государственный характер. Само наказание, согласно ст. 43 УК, представляет собой «меру государственного принуждения». Кроме того, если уж говорить о защите частных интересов средствами уголовного права, то следует сказать, что в равной степени поставлены под защиту уголовного закона и безопасность государства, его обороноспособность, экономические интересы.
Сказанное дает основания для вывода о невозможности отнесения уголовного права, в том числе российского, без каких-либо оговорок ни к праву частному, ни к праву публичному. К этому выводу пришел и французский юрист Ж. Прадель, отметивший партикуляризм уголовного права, его автономный характер, поскольку, по мнению автора, «уголовное право не вписывается полностью ни в область частного, ни в область публичного права»[19].
Российские юристы справедливо отмечают, что методы регулирования различных уголовно-правовых отношений различны. Так, И.М. Тяжкова полагает, что методом регулирования охранительных уголовно-правовых отношений является применение санкций тех статей УК, в которых предусмотрена ответственность за совершение конкретного преступления. Это, однако, не исключает применение норм УК об освобождении от уголовной ответственности и наказания, а равно применение принудительных мер воспитательного воздействия или медицинского характера.
Помимо названных к методам уголовного права указанный автор относит: установление запрета совершения наиболее опасных, предусмотренных уголовным законом деяний под угрозой применения наказания; криминализацию (объявление деяния преступным) и декриминализацию (отказ законодателя от признания деяния преступлением); пенализацию (установление наказания) и депенализацию (отказ от установления наказания)[20].
А.Й. Чучаев полагает, что методом охранительного уголовно-право- вого отношения является установление запрета совершать предусмотренные законом деяния под угрозой применения наказания. Этот метод присущ только уголовному праву. Для регулятивных же отношений характерен метод наделения граждан определенными правами (правом на обоснованный риск, на неисполнение заведомо незаконного приказа и т.п.). При реализации указанных прав допускается причинение вреда охраняемым законом общественным отношениям, а при определенных условиях — даже лишение жизни человека[21].
По мнению Б.В. Здравомыслова, метод уголовного права состоит в установлении преступности деяний, уголовных запретов их совершения и их наказуемости[22].
О.Ф. Шишов считал методом уголовного права императивно-запре- тительный метод, при котором устанавливаются «почти исключительно запреты, а суть предписаний сводится к неукоснительному соблюдению этих запретов». Названный автор выделял также методы охраны общественных отношений: применение уголовно-правовых санкций, освобождение от уголовной ответственности, применение принудительных мер медицинского характера[23].
Думается, что с учетом деления методов правового регулирования на императивный и диспозитивный следует признать, что метод уголовно-правового регулирования преимущественно императивный. Однако в ряде случаев законодатель прибегает к диспозитивному методу, предоставляв правб участникам уголовно-правовых отношений действовать по своему усмотрению либо в определенных границах. Элементы диспозитивности содержатся в нормах об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, в главах о назначении наказания, об освобождении от уголовной ответственности и освобождении от наказания, в некоторых нормах Особенной части УК.
Уголовно-правовой метод может выражаться в следующих конкретных способах воздействия на общественные отношения:
1) установление уголовно-правовых запретов;
2) применение санкций уголовно-правовых норм;
3) применение принудительных уголовно-правовых мер, не относящихся к наказанию (медицинского характера, воспитательного воздействия, конфискации имущества);
4) предоставление любому лицу права на противодействие общественно опасным посягательствам, задержание преступника, устранение опасности путем причинения соразмерного вреда в ситуации крайней необходимости;
5) стимулирование позитивного поведения виновного лица после совершения им преступления;
6) освобождение от уголовной ответственности или наказания при определенных условиях.
Перечисленные средства являются основными и не исчерпывают всех способов уголовно-правового воздействия на общественные отношения.
Уголовное право как отрасль российского законодательства исчерпывается Уголовным кодексом РФ (ч. 1 ст. 1 УК). Никакие уголовные законы, устанавливающие уголовную ответственность, не могут действовать вне рамок УК, параллельно с ним, они подлежат обязательному включению в его текст. Другими словами, в России существует принцип полной кодификации уголовно-правовых норм. Вместе с тем в силу ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью российской правовой системы. Поэтому не исключена ситуация, при которой нормы международного права, ратифицированные Россией, до их включения в УК будут применяться непосредственно. Сама Конституция РФ, имеющая прямое действие на всей территории России, не исключено, также будет рассматриваться как источник правовых норм. Но в России применение конституционных и международно-правовых норм непосредственно в уголовно-правовой сфере имеет характер исключения, а не правила.
Иная ситуация в зарубежных государствах. Даже в правовых системах, относящихся к романо-германской правовой семье, где всегда было сильно стремление к всеобъемлющей кодификации норм, наряду с уголовными кодексами; как правило, действуют иные кодифицированные и некодифицированные акты, предусматривающие уголовную ответственность. Это законы об ответственности несовершеннолетних, военнослужащих и др. Во Франции, например, уголовно-правовые нормы содержатся в УПК, Трудовом кодексе, Кодексе о здравоохранении, а также в других кодексах и подзаконных актах, изданных органами исполнительной власти. В Германии существует понятие «дополнительное уголовное право», действующего наряду с УК ФРГ и также предусматривающего уголовную ответственность. В государствах англосаксонской правовой семьи ситуация еще более сложная. Как известно, в Англии в принципе отсутствует кодифицированный уголовно-правовой акт вместо него действуют отдельные законы (статуты) и подзаконные акты, подкрепляемые источниками прецедентного права. В США, несмотря на наличие сводов законов, принятых в отдельных штатах и на федеральном уровне, уголовное законодательство остается в весьма хаотичном состоянии, что затрудняет правоприменительную практику1.
§ 2. Взаимодействие уголовного права с другими отраслями российского права, международным правом > и нормами морали
Уголовное право взаимодействует с другими отраслями российского права. Наиболее тесна его связь с уголовно-процессуальным, уголов- но-исполнительным и административным правом.
Уголовно-процессуальное право представляет собой совокупность норм, определяющих порядок и формы деятельности органа дознания, следователя, прокурора и суда при расследовании преступлений, разбирательстве уголовных дел в судах и обжаловании решений судов по таким делам. Соотношение уголовного и уголовно-процессуального права проявляется в первую очередь в том, что уголовное право определяет те правовые категории, которые составляют предмет доказывания в уголовном процессе. Так, согласно УПК 2001 г. при постановлении приговора суд в совещательной комнате должен решить вопрос о том, виновен ли подсудимый в совершении данного преступления (ст. 299). В то же время форьйл вины определяются в уголовном праве, в частности, в ст. 24-26 УК.
В уголовном праве определены основания для освобождения от уголовной ответственности и наказания, а в уголовно-процессуальном праве — порядок такого освобождения. К примеру, ст. 75 УК устанавливает основан™ освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием лица. К таким основаниям относятся: совершение преступлен™, относящегося к категории деяний небольшой или средней тяжести, впервые, добровольная явка с повинной, способствование раскрытию преступления, возмещение причиненного ущерба или за-
Более подробно источники уголовного права зарубежных государств рассмотрены в гл. XXVI настоящего учебника, специально посвященной этому вопросу.
глаживание вреда, причиненного в результате преступления, иным образом. Этой уголовно-правовой норме соответствует норма уголовнопроцессуального права, закрепленная в ст. 28 УПК, согласно которой суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора вправе прекратить уголовное преследование в отношении такого лица.
Таким образом, если уголовное право определяет содержание правоотношений, то уголовный процесс — форму. Наиболее тесное взаимодействие этих двух отраслей проявляется в вопросах основания уголовной ответственности, предмета доказывания по уголовному делу, давности, амнистии, помилования, экстрадиции, ответственности несовершеннолетних лиц и некоторых других категорий обвиняемых.
Уголовно-исполнительное право определяет основные средства исправления осужденных (ст. 9 УИК 1997 г.), их правовой статус (гл. 2 УИК), устанавливает порядок исполнения различных видов наказания и применения иных мер уголовно-правового характера, дает определение злостного уклонения от отбывания наказания, устанавливает порядок освобождения от наказания, регламентирует осуществление контроля за поведением условно осужденных и в этой части непосредственно взаимодействует с уголовным правом.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |