Летом 1879 г. на Кубань с целью установить связи с местными кружками прибыл видный революционер Осип Аптекман. Он проинформировал кубанских народников о том, что «Землей и волей» взят курс на цареубийство, и заручился обещанием кубанцев наладить доставку оружия в Петербург.
Несколько раньше часть народников, уроженцев Кубани, разочаровавшись в пропаганде и организации поселений, стали искать более короткие пути в революции. На путь террора встал Г. А. Попко, весной 1878 г. совершивший покушение на киевского жандармского офицера барона Б.Э. Гейкинга. Ударив его кинжалом и уложив подбежавших полицейских выстрелами из револьвера, Попко скрылся. В августе 1878 г. он был арестован. Умер Г.А. Попко на каторге.
В группу под громким названием «Террористическая фракция партии «Народная воля» входили кубанцы П.И. Андреюшкин и Н.А. Рудевич. Пахомий Иванович Андреюшкин, уроженец станицы Медведовской, был внебрачным сыном крестьянки и богатого грека. Он окончил Кубанскую войсковую гимназию в Екатеринодаре, а осенью 1886 г. поступил на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета. Здесь он и вошел в группу, члены которой готовили покушение на Александра III. «Андреюшкин, - вспоминал о нем современник, - по внешности напоминал сурового казака Тараса Бульбу, проявил, однако, некоторую сентиментальность... мастерски пел за душу хватающие малороссийские песни. Слушая его песни, я удивлялся тому богатству чувств, которые таились в этом на редкость мужественном человеке.
Как известно, этот сентиментализм Андреюшкина привел к провалу всего дела, к неудаче покушения». То, что мемуарист именовал «сентиментализмом», на самом деле было чисто ребяческой похвальбой. В ряде своих писем, перлюстрированных полицией, Андреюшкин горделиво сообщал о своей причастности к террору. Два таких письма получила екатеринодарская народная учительница Анна Сердюкова, жестоко за них расплатившаяся. Полиция установила за Пахо- мием Андреюшкиным слежку, которая закончилась 1 марта 1887 г. арестом всех метальщиков и сигнальщиков на Невском проспекте, где предполагался проезд государя.
Заговорщики авантюристического толка придерживались зачастую следующего нравственного принципа: революционеру дозволено все - обман, ложь, шантаж, угрозы (причем по отношению не только к врагам, но и к товарищам по революционной борьбе). Это видно на примере драматичной судьбы другого кубанца - Николая Авксентьевича Рудевича. Он родился в Ейске, в семье полицмейстера, окончил Кубанскую войсковую гимназию и поступил в Петербургский университет. Посещая квартиру своего друга и земляка Пахомия Андреюшкина, он стал помогать ему в приготовлении азотной кислоты. Сначала он предполагал, что участвует в студенческих химических опытах Пахомия. Потом выяснил, что помогал готовить сырье для динамита. Андреюшкин не скрыл и того, что состоит в террористической группе, что ему предназначено быть одним из метальщиков бомб. Рудевич возмутился таким вероломством товарища. Тогда один из руководителей группы Петр Шевырев в ультимативной форме предложил Рудевичу продолжать изготовление кислоты, пригрозив, что в противном случае группа вынуждена будет «сплавить» его. Лишь вмешательство А.И. Ульянова способствовало отъезду
Н.А. Рудевича за границу.
5 мая 1887 г. Пахомий Андреюшкин со словами: «Да здравствует «Народная воля!» - взошел на эшафот...
События на Балканах в общественных настроениях кубанцев. Защита православных балканских народов, изнемогавших под тяжестью османского ига, всегда занимала важное место в устремлениях казачества. Это было сочувствие к обиженным братьям. Веками это чувство воспитывалось в русских, которые в течение ряда столетий вели войны с Турцией за освобождение славян.
Особое отношение к обиженным славянским народам нашло свое выражение в слове «братушка», которым русские воины окрестили во время освободительных войн болгар и сербов. В среде кубанского казачества эти настроения больше всего проявились в связи с освободительным движением на Балканах в 1875 - 1876 гг. и русско-турецкой войной 1877 - 1878 гг. Восстания в Боснии и Герцеговине, в Болгарии, известия о начале сербо-турецкой войны и о сербочерногорском союзе вызывали на Кубани глубокое сочувствие. Местная газета сообщала, что «все имущие и неимущие приносили свою лепту. Являлись пожертвования от таких лиц, которым всегда трудно достается даже дневное пропитание».
Одним из ярких проявлений солидарности с борющимися славянами явилось добровольческое движение.
Среди кубанцев нашлось немало добровольцев, готовых с оружием в руках защищать сербских братьев. «Явясь в станичное правление со слезами на глазах и умоляющим тоном просят моего содействия об отправлении их по назначению, как изъявляющих желание быть волонтерами, для подания помощи гибнущим под игом турецкого правительства братьям славянам», - рапортовал атаман станицы Новомышастовской начальнику Темрюкского уезда 28 сентября 1876 г.
В станице Ильской изъявили желание идти «на подвиг освобождения страждущих славян на востоке» шесть казаков неслужилого разряда. В Екатеринода- ре - двенадцать добровольцев, причем с екатеринодарским отставным рядовым Константином Орбилиани вызвалась ехать на Балканы и его жена Наталья Семеновна, на что ею было получено разрешение от начальника Кубанской области.
«Кубанские областные ведомости» писали тогда: «Что может быть святее дела - защиты избивамых беспомощных младенцев, дряхлых стариков и беззащитных женщин».
Газета «Новое время» сообщала в октябре 1876 г., что майор А.Н. Хвостов объехал кубанские и терские станицы и собрал там до 270 казаков-добровольцев, из которых и предполагал образовать в Сербии особый «кавказский казачий эскадрон». 29 сентября отправилась в Сербию первая партия этих казаков, около 80 душ... Все они были уже не молодыми, но крепкими и бодрыми, увешанными медалями, и имели боевой опыт. В числе уехавших казаков было 37 георгиевских кавалеров.
Большие надежды возлагал на казаков и командующий Сербской армией русский генерал М.Г. Черняев. Он с уверенностью писал: «Если число добровольцев дорастет до 10 ООО и 1500 казаков, то я ручаюсь, что немногие из армии Абдул- Керима уйдут восвояси».
Кубанцы внесли весомый вклад и в освобождение Болгарии. На Балканах сражались 2-й Кубанский казачий полк, сотни 7-го пластунского, т. е. пешего, батальона, а также казаки из охраны императора. На кавказский театр военных действий было послано шесть полков, пластуны и две конные батареи.
Война поставила проблему снабжения армии современным оружием. Казачьи войска значительно отставали в деле перевооружения более современными системами от регулярных подразделений.
Подавляющее большинство кубанских казаков являлись на службу с шашками и кинжалами кустарного изготовления, часто негодными в боевом отношении. В Златоусте заказывали клинки, но их было недостаточно. Впрочем, рукопашные схватки на холодном клинковом оружии стали в турецкую войну 1877 - 1878 гг. явлением исключительно редким. Подводя итоги кампании, ее участники отмечали, что кубанские казаки действовали против неприятеля «единственно огнем», при этом - чаще всего - не слезая с лошади.
Среди стрелкового оружия преобладали кремневые и ударные азиатские винтовки и пистолеты старого образца, хотя имелись и современные винтовки. На полях сражений казаки столкнулись с неприятелем, оснащенным более скорострельным оружием. Тем почетней была победа, одержанная за счет стойкости, мужества и воинского мастерства.
В ночь с 14 на 15 июня началась переправа на правый берег Дуная. В кубанской песне были такие строки:
Строй за строем все подходит К басурманской стороне,
Батареи все разводят На большой Дунай-реке.
Пушки наши загремели - Турки в воду полетели;
Остальные все смутились,
Отступать потом пустились.
В числе передовых сил находилась вторая сотня Седьмого пластунского батальона. Бойцами ее были проявлены лучшие качества, присущие «пешим» казакам: бесстрашие, военная смекалка, исключительная меткость стрельбы, умение молниеносно ориентироваться в обстановке.
При штурме болгарского города Систова отличились Антон Олифиренко из станицы Уманской, Ларион Сублонос из Калниболотской, Харлампий За- телепа из Старолеушковской, Андрей Крониенко и Федор Лоб из Незамаевс- кой, Евдоким Очередько из Бриньковской, Кондрат Гунька из Кущевской. Они были награждены знаком отличия военного ордена Святого Георгия IV степени.
Золотыми буквами вписана в летопись русской славы доблесть казаков Второго Кубанского полка. Командовал полком старший сын бывшего атамана Черноморского войска Якова Герасимовича Кухаренко подполковник Степан Яковлевич Кухаренко. С.Я. Кухаренко был знатоком и страстным любителем кавалерийского дела. Его записки о казачьей кавалерии, хранящиеся в Государственном архиве Краснодарского края, свидетельствуют о всестороннем знании автором своего дела, остром уме и трогательной любви к лошади - боевому товарищу казака в лихой схватке. Неудивительно, что такого командира любили рядовые казаки.
Помимо участия в боях, несения охранной службы и выполнения заданий, связанных с разведкой, казаки нередко брали на себя добровольные обязанности по защите болгарского населения от насилия и грабежей со стороны банд турецких наемников - башибузуков.
Командир Кавказской казачьей бригады полковник И. Тутолмин писал в своих воспоминаниях, что болгары встречали кубанские сотни хлебом-солью и со священником во главе.
18 июля 1877 г. отряд генерала Михаила Дмитриевича Скобелева, скрытый густым туманом, подошел почти к самой Плевне - центру турецкого лагеря. Плев- иа была городом, куда сходились важнейшие транспортные пути Болгарии. Расположенная на холмах, пересеченных оврагами, Плевна была очень удобна для организации обороны. М.Д. Скобелев возглавил авангард из двух кубанских сотен при четырех орудиях. Открыв огонь по скоплению турецкой пехоты, русские воины под градом пуль атаковали превосходящего противника. Отряд оттянул на себя треть неприятельских войск. Но героическая атака Скобелева не была поддержана другими частями, он не получил подкреплений и вынужден был отступить.
Под командованием легендарного Скобелева казаки Второго Кубанского полка 22 августа участвовали в стремительном взятии болгарского города Ловчи, поднявшем дух русских войск, что привело вскоре к третьему, успешному штурму Плевны. Русский полководец высоко оценил доблесть кубанцев. «Казаки атакуют в еле проходимых местах для конницы, невзирая на сильный огонь», - подчеркивал он. Казачья песня, записанная в станице Кавказской, рассказывала:
К Виду самому приперли,
Расчесали в пух и прах,
Видит турка: дело плохо,
Подымает белый флаг.
Сорок тысяч полонили,
Пропасть всякого добра...
Плевну взяли для России,
А Османа для царя.
Участвуя в боях на софийском направлении, кубанцы наносили ощутимые удары по врагу, нападая на отдельные отряды и обозы. Первой из русских частей в Софию ворвалась сотня под командованием офицера Бартыш-Тыщенко.
М.Д. Скобелев, один из самых требовательных командиров, ставил кубанских казаков в пример другим. 72 кубанских казака за участие в боевых действиях на Балканах были награждены одной из самых почетных наград - орденом Святого Георгия III и IV степеней, многие получили серебряные медали в память о войне и железные румынские кресты за взятие Плевны.
Участникам боев были пожалованы знаки отличия на папахи с надписью: «За отличие в турецкую войну 1877 и 1878 гг.». Степан Кухаренко за доблесть в боях с турками получил чин полковника, несколько орденов и золотое оружие с надписью: «За храбрость».
Одним из самых трагических эпизодов войны было знаменитое Шипкинское сидение. Шипка - горный перевал Балканского хребта, кратчайший путь, который связывает Южную и Северную Болгарию. Кроме того, Шипкинский перевал был удобен для прохода войск с артиллерией. Турецкая армия под командованием Су- лейман-паши стремилась сбросить русских с перевала, пройти в Северную Болгарию и разорвать линию фронта русской Дунайской армии. Вот почему важно было удержать этот стратегический пункт. В обороне Шипки участвовало четыре казачьих сотни.
Шипкинский перевал, окруженный с трех сторон штурмующими мощными силами турок, героически защищали русские солдаты, казаки, болгарские ополченцы. Они отражали атаки врага картечью, а если не хватало снарядов - градом камней. Тогда для оборонявшихся был «каждый кол - оружье, каждый камень - бомба».
В буран и стужу, замерзая в окопах из льда и снега, русские и болгары героически обороняли эту ключевую позицию. В песне, сложенной участниками Шипкин- ского сидения, были такие слова:
Было, братцы, плоховато,
Да помиловал нас Бог.
От рассвета до заката Отдохнуть никто не мог.
Накрест пули и гранаты День и ночь над головой,
Холод, голод... Эй, ребята,
Будем тверды мы душой.
Оборона Шипки преградила туркам путь в Северную Болгарию, предотвратила истребление болгарского населения. За мужество и героизм кубанские пластуны Семен Сорока из Камышеватской, Ефим Радченко из Крыловской, Иван Варивода и Исаакий Мотько из Деревянковской, Степан Кулик из Каневской, раненные при обороне Шипки, были отмечены Георгиевскими крестами IV степени. Первая и вторая кубанские пластунские сотни награждены серебряными сигнальными рожками, на которых было выгравировано: «За оборону Шипки в 1877 году».
Действия на Кавказском фронте русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг. во многом способствовали успеху русских войск на Балканах. Первый удар русская армия нанесла по Ардагану. Эта крепость, реконструированная с помощью английских инженеров, была расположена возле дорог, идущих в Батум, Эрзерум и Карс. Накануне штурма Ардагана была проведена тщательная разведка укрепленной линии турок. 2 мая 1877 г. командир Полтавского полка князь Д.Е. Эристов, хорунжий Фисенко и десять казаков отправились на разведку укреплений. Как только смельчаки миновали ложбину, турки открыли огонь и тем обнаружили расположение своих траншей и батарей. Задача была выполнена, и князь Эристов приказал отходить.
Но турки выслали из Ардагана отряд конницы, угрожавший отрезать путь отступления казакам. На помощь товарищам ринулась полусотня полтавцев под командованием младшего казачьего офицера Корсуна. Они и встретили отходивших с боем разведчиков. Первый Георгиевский крест на этом театре военных действий заслужил казак Иеремия Евтушенко: он захватил в плен и доставил командованию турецкого часового.
Прежде чем начать общую атаку Ардагана, необходимо было овладеть близлежащими высотами. Штурм высот обеспечила массированная артиллерийская подготовка, в том числе меткий огонь пятой конно-артиллерийской батареи Кубанского казачьего войска. При общем штурме Ардагана 5 мая отличился второй взвод батареи кубанцев. Вступив по пятам неприятеля в город, взвод попал под перекрестный ружейный огонь из окон. Кубанские артиллеристы открыли ответный губительный огонь. Меткость стрельбы второго взвода была блистательна, судя по количеству уничтоженных врагов. Главнокомандующий Кавказской армией отметил: «Ардаган пал преимущественно от блистательного действия нашей славной артиллерии; все в восторге от ее меткого огня; на турок же он навел панику».
Большую роль сыграли казачьи части в борьбе с турецкими партизанами, действовавшими в тылу русских войск в окрестностях Ардагана. Один из самых жарких боев разыгрался в июле в селении Дорт-Келис. Часть турецких партизан засели в деревне и открыли огонь по ворвавшимся на улицы казакам Ейского и Полтавского полков. Кубанцы подожгли турецкие дома. Турки бежали, оставив на месте десятки убитых. У казаков потерь не было.
17 апреля 1877 г. войсками отряда генерала А.А. Тергукасова была занята крепость Баязет. Здесь был оставлен гарнизон: три роты пехоты, два орудия, две сотни У майского и одна сотня Хоперского полка Кубанского казачьего войска.
6 июня турки ворвались в Баязет. Гарнизон укрылся в городской цитадели, заложив все выходы и окна камнями. Турки предприняли штурм укрепления, но русские воины встретили врага убийственным огнем и заставили его отступить. В крепости не было воды, и многие смельчаки поплатились жизнью при доставке ее из источника: турки по нему били без промаха. Комендант крепости Пацевич пал духом, решил поднять белый флаг. Офицеры застрелили его. Комендантом стал старший после Пацевича офицер - штабс-капитан Ф.Э. Шток- вич. «Не робейте, братцы, вспомните присягу. Бог поможет нам! Не посрамите Русского знамени!» - обратился комендант к казакам и солдатам. «Из наших слабых грудей, - вспоминал урядник Первого Кавказского полка Сергей Севастьянов, случайно оказавшийся со своей командой в Баязете, - раздалось громкое «ура».
Штоквич писал потом в своих записках: «2 - 3 суточных сухарика и одна столовая ложка... воды при 40 - 50° палящей жары в течение многих дней осады сделали свое дело: они не убили гарнизон, но обратили его в толпу скелетов и живых мертвецов, на которых без душевного содрогания и ужаса нельзя было взглянуть». Тем не менее защитники Баязета стойко отражали атаки врага и сами делали вылазки. Командующему черкесской кавалерией, подчинявшейся туркам, Гази- Магомы-Шамилю на его предложение сложить оружие было гордо заявлено: русские не сдают крепостей, а сами берут их.
Наверное, тогда родились слова песни, которую в 50-х годах XX столетия записал талантливый поэт и собиратель казачьих песен И.Ф. Варавва:
Гарнизон наш в Баязете Атакован турком был,
Голод, жажду выносил он,
Но одно себе твердил:
Каждый воин рад стараться Постоять против врага,
В руки турку не даваться,
Не сдаваться никогда.
Когда доведенный до последней степени изнеможения гарнизон готовился взорвать себя вместе с крепостью, показались русские войска. Защитники Баязета поддержали наступающих огнем из крепости, а часть казаков и солдат вышли им навстречу. Двадцатитрехдневная оборона Баязета - одна из славных страниц войны 1877 - 1878 гг. Недаром современники приравнивали ее к Шипкинской эпопее. Как и защитники Шипки, участники «Баязетского сидения» были награждены особой серебряной медалью (для остальных участников войны была установлена медаль бронзовая).
С помощью своих агентов турецкое командование попыталось поднять восстание мусульманского населения Кавказа и тем самым создать угрозу русским войскам, действовавшим в Малой Азии. Подавляющее большинство народов Северного Кавказа не только оставались верными России, но и оказывали всяческое содействие русским войскам. Так, карачаевцы провели по труднодоступному перевалу Марухский отряд, который заставил турок очистить Черноморское побережье.
Кабардинцы и балкарцы участвовали в формировании двух конных иррегулярных полков и в сборе пожертвований для санитарных нужд русской армии. Осетины и ингуши снарядили на свои средства два дивизиона всадников-добровольцев, которые отличились в боях за освобождение Болгарии. Лишь часть чеченцев, абхазов и дагестанских народов поддались на турецкую пропаганду.
Яркой страницей в истории кубанских казачьих полков стало их участие в штурме Карса, Эрзерума и других крепостей.
Боевые действия на Кавказском театре сыграли важную роль в общем ходе войны. Русские войска одержали ряд крупных побед, показали высокие моральнобоевые качества, нанесли противнику большой урон.
Весомый вклад в общий успех внесли отважные сыны Кубани. Георгиевские штандарты (знамена) с надписью: «За отличие в турецкую войну 1877 и 1878 годов» - были пожалованы второочередным Ейскому, Кавказскому, Лабинскому, Хоперскому и Полтавскому полкам, пятой конно-артиллерийской батарее; с надписью: «За взятие Карса б ноября 1877 года» - Кубанскому и Ейскому полкам; серебряные трубы и знаки отличия на головные уборы - сотням Полтавского и Хоперского полков, пластунским батальонам.
В Болгарии поныне сильно чувство благодарности к русскому народу за помощь в освобождении от турецкого ига.
ГЛАВА 6 Кубанская область и Черноморская губерния в начале XX века
§ 26. Российская житница
В начале XX в. Россия переживает бурный экономический подъем. Кубань в этот период становится одним из развитых сельскохозяйственных регионов страны.
Животноводство окончательно уступило ведущие позиции зерновому земледелию. Быстро сокращалось поголовье конских табунов и овечьих отар, для которых важнейшим условием существования являлось наличие дешевых пастбищ и степного приволья. С ростом же посевных площадей выгонной земли становилось все меньше, а цены на землю росли, делая нерентабельным занятие табунным коневодством и овцеводством.
Так, если в 1900 г. в кубанских табунах числилось более 40 тыс. верховых лошадей, то к 1913 г. их осталось лишь 8,6 тыс. В меньшей степени сокращалось табунное коневодство горцев - их исконное и любимое занятие. Как специальная отрасль сельского хозяйства коневодство в начале XX в. уже не играло существенной роли на Кубани. Однако количество лошадей в целом росло, что было связано с развитием подворного коневодства, обслуживавшего главным образом земледельческие хозяйства.
Еще сильнее «наступление» зернового земледелия сказалось на овцеводстве. Так, за указанное время число тонкорунных (мериносовых) овец сократилось в области более чем в три раза - с 1,5 до 0,4 млн голов. На 370 тыс. голов сократились отары грубошерстных овец, насчитывавшие в 1913 г. 1,2 млн голов. Вполне естественно, что на 100 жителей число овец уменьшилось еще более заметно1. Почти вдвое в расчете на 100 душ населения сократилось и количество крупного рогатого скота, хотя в целом его поголовье оставалось стабильным - 1,4 млн голов.
Прогресс наблюдался лишь в одной отрасли животноводства - свиноводстве. Ему не нужны были пастбищные пространства, а развитие земледелия лишь способствовало его росту.
Земледелие. В начале XX в. основную часть общего объема товарооборота края составляли уже продукты не животноводства, а земледелия. Развивающийся капитализм втягивал все новые районы в общероссийскую экономическую систему, способствовал бурному росту посевных площадей в южных и юго-восточных губерниях. К числу таких районов относилась и Кубань. Менее чем за 15 лет (1901
- 1913) ее посевная площадь увеличилась почти на 45 %: с 2,3 до 3,3 млн десятин. Это значительно превосходило темпы прироста посевных площадей в Европейской России.
С ростом общественного разделения труда - основы развития товарно-капиталистического производства - не только происходило дальнейшее увеличение засеваемых площадей, но и, что особенно важно, шел процесс специализации земледелия, выделения приоритетных рыночных культур. На Кубани главными рыночными культурами стали зерновые, и в первую очередь пшеница. Ведущая роль зернового производства в земледелии Кубани четко прослеживается как в быстрых
9 Закал 0119 темпах роста посевов, так и в структуре посевных площадей. Если в Европейской России посевы зерновых культур с 1901 по 1915 г. возросли всего лишь на несколько процентов, то в Кубанской области они увеличились почти на одну треть. Своеобразна была и структура посевов. Почти 90 % всей посевной площади на Кубани приходилось на посевы злаковых растений, 60 % этой площади занимала пшеница. Несмотря на существенные почвенно-географические, экономические и другие различия между отдельными районами области, во всех ее отделах к 1913 г. уже преобладали посевы пшеницы.
Расширение рынка, особенно внешнего, обусловило и спрос на такую высокотоварную кормовую культуру, как ячмень. За 1901 - 1913 гг. его посевы в Кубанской области увеличились с 396,2 до 852,7 тыс. десятин, т.е. более чем вдвое. Быстро увеличивалась и площадь под посевами кукурузы, использовавшейся для местного винокуренного производства и стойлового содержания скота. В то же время дальнейшая специализация кубанского земледелия на производстве таких экспортно-торговых культур, как ячмень и пшеница, приводила к сокращению посевов потребительских хлебов: ржи, проса, полбы, гречихи и пр. Уже сам по себе этот факт говорил о росте торгового земледелия на Кубани.
С изменением структуры посевов изменялась динамика и структура валовых сборов зерна. В начале XX в. Кубанская область неуклонно наращивала свой товарно-зерновой потенциал. С 1901 - 1905 по 1909 - 1913 гг. среднегодовые валовые сборы зерна увеличились на Кубани со 144,8 до 211,4 млн пудов. Особенно благоприятным был 1913 г., когда сбор достиг рекордной цифры - 266 млн пудов. По валовому сбору зерна Кубанская область занимала одно из первых мест в стране, а по производству озимой пшеницы (58 - 108 млн пудов в различные годы в зависимости от урожая) она вообще не знала себе равных в России. На ее долю приходилось свыше 16 % всего общероссийского производства этой культуры. Причем доля Кубани в общероссийском сельскохозяйственном производстве с каждым пятилетием увеличивалась. Это происходило не только вследствие увеличения посевной площади, но и по причине повышения урожайности зерновых культур. Не очень значительная по сравнению с показателями развитых европейских стран, она все-таки была выше, чем в большинстве других губерний России.
Важным фактором, показывающим рост торгового земледелия, было увеличение чистых (за вычетом семян) сборов зерна на душу населения. В предвоенные годы (1909 - 1913) Кубанская область по чистому сбору зерна на душу населения вышла на первое место в России. На Кубани приходилось в среднем по 65 пудов чистого сбора зерна на человека, в то время как в степных районах Украины, стоявшей по этому показателю на втором месте, лишь по 49 пудов. Кубанская область в начале XX в. ежегодно поставляла на рынки страны и особенно за границу огромные партии товарного хлеба.
Помимо зерна Кубань выращивала различные виды сельскохозяйственных культур, но под них отводилось не более 10 % посевной площади. С 1901 по 1915 г. посевы незерновых выросли с 264 до 343 тыс. десятин, т. е. почти на 30 %. Особенно быстро расширялись посевы подсолнечника и табака. Рост производства этих культур был вызван не только углублявшимся общественным разделением труда в кубанском земледелии, но и стремлением казаков и крестьян рационально использовать землю, вводить в структуру севооборотов пропашные растения. К 1913 г. Кубанская область по посевам и сбору подсолнечника мы шла на первое место в России, обогнав таких крупных производителей подсолнечных семян, как Воронежская, Саратовская и Тамбовская губернии. Перед Первой мировой войной на Кубани под посевами подсолнечника было занято 273,8 тыс. десятин (что составляло третью часть всей площади подсолнечника в России) и собрано 13,5 млн пудов семян, или 32,1 % общероссийского сбора этой культуры.
Табаководство развивалось менее устойчиво. До 1905 г. в целом шел рост табачных посевов в Кубанской области, достигнув рекордной цифры 18,9 тыс. десятин Затем началось их сокращение, вызванное уменьшением числа табачных плантаций. Так, в 1905 г. их было 7,5 тыс., а в 1913 г. только 3,1 тыс. Это объяснялось падением спроса на местный листовой табак в результате роста цен на рабочие руки и аренду земель, конкуренции с более дешевыми табаками Черноморской губернии и Сухумского округа, увеличения акциза на папиросы и табак, отсутствия дешевых кредитов.
Более успешным было табаководство в Черноморской губернии. За 1901 - 1915 гг. посевы табака выросли здесь более чем вдвое, занимая в 1911 - 1915 гг. площадь.4,2 тыс. десятин со среднегодовым сбором по 178,5 тыс. пудов. Вместе с валовым сбором табака в Кубанской области это составило более 1 млн пудов. Кубанская область и Черноморская губерния оставались крупнейшими производителями табачного сырья в дореволюционной России.
Из других незерновых культур на Кубани продолжали разводить лен и коноплю. С 1910 г. в виде опытов стали высевать кормовую свеклу, ас 1913 г. - сахарную. Сначала их посевы были незначительными и не превышали 4 тыс. десятин. 11ервый сбор кубанской свекловицы дал 4,6 млн пудов, что составляло около 1 % всего ее сбора в России.
Продолжало развиваться огородничество. В начале XX в. валовой сбор огородных культур увеличился более чем в два раза, достигнув к 1913 г. более 25 млн и удов. Причем немалая часть этого сбора приходилась на картофель. В это время иод огородами находилось более 50 тыс. десятин земли.
В отличие от огородничества, бахчеводство сокращалось. Бахчевые, как культуры полевые, вынуждены были потесниться перед зерновыми.
Успешно развивалось на Кубани садоводство. В целом валовой сбор продуктов садоводства за 15 лет (1901 - 1915) вырос с 384 до 731 тыс. пудов, т. е. почти в два раза. Прогрессировало садоводство и в Черноморской губернии. В 1912 - 1914 гг. гам ежегодно собирали более 211 тыс. пудов фруктов и садовых ягод.
Большое значение как отрасль товарного производства приобрело виноградарство. В начале XX в. площадь виноградников увеличилась на Кубани вдвое. В 1913 г. они занимали 8,2 тыс. десятин в области и 1,2 тыс. десятин - в Черноморской губернии. В предвоенное пятилетие ежегодно в Кубанской области собиралось в среднем по 820 тыс. пудов винограда, в Черноморской губернии - по 128 тыс. пудов.
Несмотря на все успехи этих отраслей сельскохозяйственного производства, превалирующим оставалось зерновое земледелие. Его развитие по праву делало Кубань одной из ведущих житниц страны.
В возрастающем объеме поставляла Кубань продукты земледелия в другие губернии и за границу. В 1909 - 1913 гг. Кубанская область ежегодно вывозила в среднем до 77 млн пудов хлеба. Расширилась и география вывоза: хлеб доставлялся в более чем 150 населенных пунктов (не считая зарубежных портов).
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |