С древнейших времен до конца XX века 13 страница

Массовое крестьянское заселение края, смена профилирующих отраслей сель­ского хозяйства (животноводства - зерновым земледелием) и, как следствие этого, возрастание спроса на землю привели станичные общества к необходимости уни­фицировать землепользование. Беднота, не имевшая тягловой силы и сельскохо­зяйственного инвентаря, требовала раздела юртовых (станичных) земель, чтобы получить возможность отдавать свои наделы в аренду. Средние слои сельских хозяев в большинстве своем были также недовольны вольнозахватным способом землепользования, так как ограждать свои земли от растущих аппетитов более зажиточных станичников становилось все труднее. Поэтому на Кубани с 1880-х годов и до конца столетия шел процесс перехода к передельно-паевой системе ис­пользования земли. Причем первоначально под паевые наделы использовали только пахотную землю, позже надельному перераспределению стали подвергать и сено­косные участки. Сокращались и сроки переделов.

В горских аулах, где земли было меньше, чем в станицах, переход к уравнитель­но-передельной общине произошел хотя и позже, но быстрее. При этом у адыгов паевые наделы давались на мужскую душу, а у карачаевцев - подворно, «по ды­мам», без учета количественного состава семьи (дыма). В последнем случае рас­пределение земли было наиболее неравномерным и создавало немало лазеек для злоупотреблений со стороны местной верхушки.

В эволюции аграрных отношений на Кубани особая роль принадлежала зе­мельной аренде, т. к. она являлась наиболее удобной формой перераспределения земли в условиях капитализма и при неотчуждаемости надельных земель.

Основными арендаторами были иногородние. В конце XIX в. только у станич­ных обществ и казаков они арендовали свыше 616 тыс. десятин земли (не считая аренды общевойсковых, казенных и частных земель).

С развитием товарно-капиталистического производства и выделением слоя зажиточных казаков последние все чаще арендовали землю у обедневших станич­ников (в конце XIX в. - свыше 100 тыс. десятин).

Все большее распространение получала земельная аренда в горских аулах края. В 1897 г. атаман Майкопского отдела сообщал начальнику Кубанской области, что «между горским населением стало обнаруживаться стремление сдавать свои земельные паи в аренду». К причинам этого явления атаман относит появление безземельных иногородних крестьян. В выигрыше были горские богачи и ростов­щики. В одном из документов говорилось: «Снабжая деньгами бедняков из одно­сельчан, эти кулаки-скупщики выговаривали себе гарантию в виде отдачи им паев!» Арендованные таким способом земли использовались как для ведения расширен­ного землевладельческого или скотоводческого хозяйства, так и для пересдачи по повышенным ценам иногородним. Так, в селении Хатажукаевском местные зажи­том ni.it' горцы - среди них князь Хатажук Болотоков, сын кадия (духовного судьи), Тембот 111овгенов - арендовали за год до раздела земли на десятилетний период

1, 2 тыс. десятин горских наделов, оставив четвертую часть односельчан без земли. Арендованные у бедноты по одному рублю за десятину земли были затем «пере­арендованы» иногородним крестьянам за плату, увеличенную в 6 - 8 раз. Широко ирам и ковалась в горских аулах и испольная форма аренды, когда арендатор брал и зе.м к пользование пахотный участок, обрабатывал его, а часть урожая отдавал хозяину участка.

8.(.и t.ним

Не в меньшей степени, чем общинные, эксплуатировались на условиях аренды частновладельческие земли. Так, только в одном Ейском отделе из 562 так называ­емых офицерских владений в 90-х годах XIX в. было отдано в аренду 243, т. е. более 43 %.

Основная часть арендованного земельного фонда Кубани находилась в степ­ных районах края. Однако и в предгорных районах, где пригодной для сельскохо­зяйственного освоения земли было меньше, аренда получила достаточно широкое распространение, с тем лишь отличием, что, например, в горских аулах чаще прак­тиковались кабальные формы аренды: отработочная и испольная.

§ 23. Развитие сельского хозяйства

Животноводство. В первые десятилетия пореформенного периода ведущей от­раслью сельскохозяйственного производства на Кубани оставалось скотоводство. Для его нужд использовалась большая часть пригодных для сельскохозяйствен­ных нужд площадей. Это было нагульно-экстенсивное животноводство: скот ос­новную часть года содержался на подножном корме.

Одной из важных отраслей продолжало оставаться коневодство. Казак, как и горец, не мыслил себя без лошади. Распространенные на Кубани лошади черно­морской породы отличались особой статью, силой и выносливостью и закупались как для Кубанского войска, так и для ряда военных округов России. Но если в начале XIX в. развивалось главным образом табунное коневодство и выращива­лись верховые лошади, то с 1870-х годов, по мере роста посевных площадей, стали все больше разводить лошадей упряжных, рабочих, для хозяйственных надобнос­тей. Рост распашек в степном Прикубанье оттеснял коневодство в предгорья, со­кращая табуны некогда известных черноморских конезаводчиков. Правда, за это время возросло поголовье лошадей в табунах невойскового сословия, особенно у горцев. Здесь преобладали лошади кабардинской породы, хорошо приспособлен­ные к условиям горной местности. На Кубани были и конные заводы, где разводи­ли очень редкую растопчинскую породу верховых лошадей (завод Пеховского), донскую породу (завод Николенко), чистокровных английских скакунов (конные заводы Штейнгеля, Туганова).

В целом, несмотря на сокращение табунного коневодства, поголовье лошадей на Кубани постепенно возрастало. Так, в 1875 г. на Кубани было 112 тыс. лошадей, а через четверть века их поголовье увеличилось почти в 3,5 раза. Это было связано в первую очередь с ростом населения, занимавшегося сельским хозяйством.

Несколько по-иному шло воспроизводство поголовья крупного рогатого скота. В начале 1860-х годов его было чуть более 200 тыс. голов, в 1890 г. - 1720,1 тыс. Затем началось сокращение. Относительное же сокращение поголовья крупного рогатого скота началось, видимо, раньше - с середины 1880-х годов. Еще в 1883 г. на 100 жителей приходилось по 125 голов крупного рогатого скота, в 1893 г. - только 88.

Нагульно-мясное скотоводство сокращалось в еще большей степени, нежели коневодство, капитулируя перед наступавшим зерновым земледелием. При этом разведению крупного рогатого скота отводилась значительная роль в сельскохо­зяйственном производстве Кубани.

Первенство здесь принадлежало серой украинской («черноморской») породе, ее представители отличались «крупным ростом и могучим дородством», хорошими мясными и рабочими качествами, так необходимыми для районов Юга России, где

скот выращивали не только на мясо, но и для использования в качестве тягловой силы. Заметный вклад в совершенствование и разведение различных пород круп­ных рогатых животных вносили животноводческие «заводы» Н. Кулешова, Ч\ Мазаева, братьев Пеховских, Н. Меснянкина и др.

Заметную роль в сельском хозяйстве Кубанской области 1860 - 1890-х годов играло овцеводство. Издавна многие казаки и горцы разводили грубошерстных овец, поголовье которых возрастало вплоть до конца 1870-х годов. К этому времени только у казаков их насчитывалось почти 1,9 млн голов.

С 1870-х годов на Кубани начинает бурно развиваться мериносовое овцевод­ство, более известное тогда как тонкорунное. Основателями этого направления на Кубани были овцеводы-тавричане - выходцы из Таврической и других южных губерний России. Наступление пашни на пастбища и рост цен на землю вынужда­ли их перегонять свои отары на Кубань, где степь была в основном не распахана и имелись прекрасные пастбища. Среди переселившихся на Кубань были такие из­вестные предприниматели-овцеводы, как Мазаевы, Петрики, Николенко и др., по­купавшие и арендовавшие у частных владельцев и войска десятки тысяч десятин земли под свои многотысячные отары. Вместе с «тавричанами» этим выгодным направлением овцеводства стали успешно заниматься и некоторые местные по­мещики. Так, в имении барона Р. Штейнгеля «Хуторок» было около 40 тыс. мерино­совых овец. Славились своими отарами М. Заболотний, у которого было до 12 тыс. мериносовых овец, купец Н. Меснянкин, имевший около 22 тыс. овец, предприни­матель Я. Пеховский - владелец 35 тыс. овец. В хозяйстве последнего разводился особый тип овец, полученный путем скрещивания немецкой, мазаевской, француз­ской и других пород. Полученная здесь камвольная шерсть шла на фабрики Рос­сии, а также во Францию и Англию. К 1890 г. поголовье мериносовых овец на Кубани уже превышало поголовье грубошерстных.

Разводили на Кубани также свиней и коз. Это являлось важным подспорьем в хозяйствах крестьян и казаков, тем более что численность этих животных почти не зависела от роста распаханных площадей.

Земледелию в пореформенное время на Кубани стали уделять больше внима­ния. О его уровне на рубеже 1870 - 1880-х годов можно судить по свидетельству современника: «Способ возделывания земли самый патриархальный: кто где и чем хочет, тот и пашет, и все основано на ничем не сообразной рутине». Ведущей сис­темой земледелия была переложная. Малая заселенность края и обилие незанятых плодородных земель позволяли земледельцам засевать свои участки несколько лет подряд, а затем, по мере их истощения, переходить на новые, «свежие» земли. Экстенсивная в своей основе переложная система земледелия в то время давала возможность при минимальных затратах капитала производить (главным обра­зом для собственного потребления) необходимое количество сельскохозяйствен­ной продукции. Естественно, урожайность зерновых была невысокой (по ведущей культуре - пшенице - даже ниже, чем в губерниях Европейской России), а по чистому сбору зерна на душу населения (т. е. за вычетом семян) Кубань в 1860-х годах находилась на одном из последних мест в стране.

С быстрым ростом населения и увеличением распашки земель стала изменять­ся и система сохранения почвенного плодородия. Уже в последней четверти XIX в. на Кубани можно было встретить хозяйства с паровой системой земледелия, с грехпольным, четырехпольным и многопольным севооборотами, с искусственным травосеянием, применением удобрений и поливкой полей. Хлебная нива Кубани в

8* это время стремительно росла: если в начале 1870-х под злаками было занято 0,5 млн десятин, то к концу 1890-х - около 2 млн десятин. Половина этой площади прихо­дилась на пшеницу - ведущую зерновую культуру Кубани, на втором месте был ячмень (0,3 млн десятин). Посевы других зерновых культур (ржи, проса, овса и пр.) были незначительными.

Помимо зерна на Кубани высевались табак, подсолнечник, лен, конопля, карто­фель, клещевина, горчица. Однако значение их было неодинаково. Лен, конопля, картофель занимали небольшую площадь и выращивались в основном с потреби­тельскими целями. В то же время табак и подсолнечник предназначались главным образом для рынка и играли довольно заметную роль в сельском хозяйстве Кубани.

Первые табачные посевы появились на Кубани в 1860-х годах в районе Анапы. Пионерами в выращивании новой для края культуры были турецкоподданные гре­ки, с разрешения правительства переселившиеся на Черноморское побережье Ку­бани. Высокая доходность новой отрасли вскоре привлекла к ее освоению казаков, армянских и русских переселенцев. Территория распространения табачных план­таций значительно расширилась. В 1890-х кубанское табаководство заняло одно из ведущих мест в России. На долю Кубани приходилось более половины всего общероссийского сбора табака высших сортов.

Подсолнечник завезли на Кубань в 1870 - 1880-х годах переселенцы из Воро­нежской, Саратовской и других губерний страны, где посевы его занимали доволь­но большие площади. Увеличение числа переселенцев, осознание местным населе­нием перспективности нового направления, стремление улучшить земледельчес­кую культуру путем введения в севообороты пропашных растений привели к стре­мительному росту посевов подсолнечника. Например, в 1891 г. они занимали 32 тыс. десятин, а буквально через 5 лет - уже 146 тыс. (третье место после пшени­цы и ячменя b структуре кубанских посевов).

Из клубнеплодов наибольшее распространение получил картофель (посевы занимали около 40 тыс. десятин), однако по его урожайности Кубанская область значительно уступала многим губерниям страны. Кубанский картофель выращи­вался для собственного потребления и шел на местный рынок.

Помимо полевого земледелия и скотоводства сельское население области за­нималось огородничеством и бахчеводством, разведением виноградников и садов. Из огородных продуктов наибольшее распространение получили помидоры, капу­ста, огурцы и лук. Они выращивались земледельцами для себя, но возле городов и железнодорожных станций - нередко и на продажу. В 1898 г. огороды занимали на Кубани 45,4 тыс. десятин. Центром огородничества являлся Лабинский отдел. Под арбузами, дынями, тыквами в это время было занято 49,3 тыс. десятин. Бахчевые культуры, в отличие от огородных, в основном выращивались для продажи. Наи­большего развития бахчеводство достигло в Ейском отделе.

Садоводство на Кубани зародилось давно. Знаменитые горские сады Черно­морского побережья Кавказа славились изобилием фруктов, но в результате мно­голетней Кавказской войны они пришли в запустение и упадок. Их возрождение началось лишь в 1880-х годах, когда крестьянам стали бесплатно раздавать сажен­цы фруктовых деревьев, а наместник царя на Кавказе разрешил сельским обще­ствам Черноморского побережья раздавать за небольшую арендную плату в потом­ственное пользование участки земли под сады и виноградники. В других районах Кубанской области садоводство к этому времени уже получило широкое распрост­ранение. Особенно славился обширными садами Лабинский отдел.

Виноградарство, также давно известное на Кубани, лишь на рубеже 1870 - 1880-х годов заняло важное место в сельскохозяйственном производстве, преж­де всего на Тамани и Черноморском побережье края. Увидев, что развивающая­ся отрасль является экономически выгодной, правительство открыло кредиты для желающих заниматься виноградарством. Это стимулировало увеличение площадей виноградных плантаций и рост их количества. Так, за 20 лет (1875 - 1894) число владельцев виноградных плантаций в Кубанской области выросло с 257 до 2736 человек, а площадь виноградников - с 218 до 2500 десятин, т. е. более чем в 10 раз. В последнее десятилетие XIX в. ежегодный сбор винограда составлял в Кубанской области в среднем 526 тыс. пудов, в Черноморской гу­бернии - 84 тыс. Постепенно выделились районы, специализировавшиеся на возделывании винограда. Особое место занимал Темрюкский отдел с центром в [’. Анапе: 60 % всех посадок винограда в Кубанской области. В Черноморской губернии крупнейшими очагами виноградарства были Новороссийский округ и удельное имение Абрау-Дюрсо (более 70 % всех виноградников), отчасти - при­городные районы Сочи (свыше 16 % виноградников). Виноград все больше и больше шел на продажу и на производство вина. В конце XIX в. только Черно­морская губерния ежегодно производила до 100 тыс. ведер виноградного вина. Многие виноградные вина Черноморья по своим качествам не уступали извес­тным рейнским винам.

Таким образом, в 1860 - 1890-х годах по мере роста численности производи­тельного населения происходило дальнейшее сельскохозяйственное освоение тер­ритории Кубани, шло развитие традиционных направлений в скотоводстве, зем­леделие становилось приоритетной отраслью сельского хозяйства.

§ 24. Промышленность и транспорт Кубани в пореформенный период

Создание транспортной инфраструктуры. Окончание Кавказской войны и закрепление за Россией огромной и богатой природными ресурсами территории Северного Кавказа поставили вопросы хозяйственного освоения и широкого вов­лечения региона во всероссийский рынок. Для решения этих задач было необходи­мо создать развитую транспортную инфраструктуру. Ведь Северный Кавказ был удален от центра империи, и без хороших дорог нельзя было ни доставить в регион необходимые товары, ни вывезти отсюда местную продукцию. Мощности портов Черного, Азовского и Каспийского морей не позволяли осуществлять крупные транспортные перевозки. Решить проблему могло только сооружение магистраль­ной железной дороги.

Но строительство протяженных железных дорог требовало капиталовложений, которые были не под силу казне. По этой причине железные дороги, как правило, отдавались в концессию частным лицам, а правительство гарантировало им опре­деленный доход по акциям даже в случае бездоходности дороги. Это являлось де­лом весьма выгодным. Поэтому в борьбу за получение концессии на сооружение Ростово-Владикавказской дороги включились весьма влиятельные лица, среди которых были не только крупные «железнодорожные тузы», но и персоны, близкие к императору. В итоге она была предоставлена барону Р. Штейнгелю, до этого входившему в руководство ряда железнодорожных обществ. Уже в 1875 г. по новой дороге, прорезавшей северо-восточные районы Кубанской области, открылось сквозное движение.

В первые годы своего существования дорога была убыточной, что во многом объяснялось тем, что в стороне остались такие важные торговые центры, как Екатеринодар и Ставрополь. В связи с этим руководство Владикавказской же­лезной дороги получает разрешение на строительство новой ветки - Тихорецкая

- Екатеринодар - Новороссийск. Строительство началось в 1885 г., в 1887 г. было открыто движение по первому участку, а в 1888 г. начала действовать пол­ностью вся линия. Уже в 1890 г. во «всеподданнейшей записке главноначаль­ствующего гражданской частью на Кавказе» А. Дондукова-Корсакова отмеча­лось, что «движение грузов по Новороссийской ветке превзошло всякие ожида­ния и продолжает с каждым годом увеличиваться». Постепенно Владикавказс­кая железная дорога становится одной из самых доходных в России. Этому спо­собствовало и сооружение нового Новороссийского порта, к середине 1890-х став­шего одним из крупнейших на Черноморском побережье России. В свою очередь, расширение возможностей хлебного экспорта через Новороссийский порт стиму­лировало дальнейшее развитие сети железных дорог региона. В 1897 г. была пу­щена ветка Кавказская - Ставрополь, а в 1899 г. началась эксплуатация линии Тихорецкая - Царицын.

В то же время сохранял определенное значение и гужевой транспорт, особенно в районах, тяготеющих к Ейскому и Ростовскому портам. Состояние грунтовых дорог было удовлетворительным только в летний период, с осени по весну многие из них становились просто непроезжими.

В Черноморском округе (губернии) железные дороги отсутствовали, и в 1890-х годах с целью решения транспортной проблемы было развернуто грандиозное стро­ительство шоссейной Береговой черноморской дороги (Новороссийск - Сухуми) протяженностью в 521 версту. Среди тысяч ее строителей был и будущий великий русский писатель М. Горький.

Что касается водного транспорта, то многочисленные попытки наладить паро­ходное сообщение по Кубани в этот период не увенчались успехом. Одной из основ­ных причин являлась несудоходность реки на значительном протяжении из-за карчей^[13] и неудачно построенных мостов. В этих условиях более конкурентоспособ­ным оказался малотоннажный флот на конной тяге^[14], действовавший на Кубани до 1920-х годов. К 1885 г. число таких судов достигает пятидесяти единиц общей грузоподъемностью 350 тыс. пудов. Но по объемам перевозок вне конкуренции оставался железнодорожный транспорт.

Развитие промышленности. В аграрной Кубанской области наибольшее раз­витие получили отрасли промышленности, связанные с переработкой сельскохо­зяйственного сырья: мукомольная, маслобойная, пивоваренная, винокуренная, консервная, кожевенная и др.

Особое место занимали мукомольная и маслобойная промышленность. Цен­тром мукомольного производства стал Екатеринодар. В 1883 г. в нем работали 53 мельницы. По области же насчитывались тысячи мелких мельниц (паро­вые, водяные, ветряные, на конной тяге). Уже к концу XIX в. некоторые паровые мукомольные предприятия Кубани вошли в число крупнейших в России. Мука этих мельниц распространялась во все концы России и даже отправлялась за границу. В 1894 г. из Екатеринодара по железной дороге было вывезено более 1 млн пудов пшеничной муки. Более половины этого вывоза составила про­дукция Екатеринодарской мельницы товарищества А. Ерошова - 545 тыс. пу­дов. Муку с нее отправляли в Витебск, Рославль, Полоцк, Вильно, Рязань, Ригу, Петербург. Крупными мукомольными паровыми предприятиями владели также торговые дома братьев Паласовых и братьев Дицманов.

Маслобойная промышленность начинает развиваться на Кубани с 1880-х годов, когда крестьяне-переселенцы из Воронежской губернии принесли на Ку­бань культуру подсолнечника. До этого растительное масло получали в основ­ном из семян льна и конопли. Выработка его была невелика, и для крупного промышленного производства просто не хватило бы сырья. Масло преимуще­ственно вырабатывалось на кустарных маслобойных прессах с годовой произво­дительностью 20 - 40 пудов. Работа таких предприятий носила ярко выражен­ный сезонный характер, а хозяева их не порывали своей связи с земледелием. Распространение подсолнечника побудило предпринимателей к устройству круп­ных маслобойных заводов. Сосредоточены они были главным образом в Екате- ринодаре, Армавире и Майкопе и уже с 1890-х годов стали вырабатывать боль­шую часть кубанского масла.

Заводы были оборудованы паровыми машинами, механическими прессами иностранного и отечественного производства. Первым таким предприятием стал основанный в 1892 г. завод Я. Попова в Армавире, на котором в сутки производи­лось до 500 - 600 пудов масла.

После перехода к братьям С. и И. Аведовым в 1894 г. завод был реконструиро­ван, и производительность значительно возрасла. В 1895 г. в Екатеринодаре начи­нает действовать наиболее технически оснащенный на тот период маслобойный завод, принадлежавший барону Л. Штейнгелю. В сутки завод был способен пере­работать десятки тысяч пудов подсолнечника, а годовой его доход составлял

1,3 млн рублей. В 1899 г. в Екатеринодаре был пущен крупный маслобойный завод братьев Аведовых, производивший до 20 тонн масла в сутки.

Крупному капиталу не удалось вытеснить полностью мелкие и средние пред­приятия ни в мукомольной, ни в маслобойной отраслях. Особенно успешно они продолжали работать в районах, удаленных от промышленных центров.

Развитие промышленности, рост городов требовали увеличения количества строительных материалов. Если в 1862 г. в Кубанской области действовало всего около 20 кирпичных заводов, то в 1895 г. их было уже 256.

Огромное значение не только для Кубани, но и для всей России имело созда­ние в 1880 - 1890-х годах цементного производства. Его зарождение относится к 1879 г., когда ассистент Пражского университета О. Кучера провел исследо­вание новороссийских мергелей, доказав, что они являются прекрасным сырь­ем для производства качественного портландцемента. Открытие Кучеры при­шлось как нельзя более кстати: развитие российской экономики вызвало быст­рый рост спроса на цемент. Уже в 1881 г. учреждается акционерное «Общество Черноморского цементного производства», а в 1882 г. начал действовать пост­роенный обществом первый цементный гигант Кубани. Среди учредителей и акционеров общества были представители российского и иностранного капи­тала, крупнейшие коммерческие банки России - «Азово-Донской» и «Волжско- Камский».

К 1890 г. на заводе работало уже около тысячи человек. Российский цемент пользовался спросом на международном рынке. Английское правительство для особо важных целей (например, строительство крепости в Гибралтаре) закупа­ло только российский цемент.

Во второй половине 1890-х годов вводятся в строй новые цементные гиганты: завод «Геленджик» и завод «Цепь» в Новороссийске.

В металлообрабатывающей промышленности региона преобладали небольшие предприятия, кузницы и слесарно-механические мастерские. Среди первых на Ку­бани металлообрабатывающих заводов можно отметить чугунолитейные заводы фирмы «Гаммер и Шмидт» в Армавире (основан в 1877 г.) и Карла Гусника в Екатеринодаре (основан в 1886 г.). В основном они занимались ремонтом (и час­тично производством) земледельческих машин и выпуском оборудования для не­больших мельниц и маслобоен. Предприятие К. Гусника славилось также изготов­лением ковани для горожан (на нем действовали кузнечные мастерские для выпол­нения общественных и частных заказов).

Зарождение кубанской (и одновременно - российской) нефтяной промышлен­ности относится к 1864 г., когда на арендованных А. Новосильцевым у Кубанского казачьего войска нефтяных промыслах была пробурена первая скважина с ис­пользованием обсадных труб. Буровые скважины выдалбливались в земле боль­шим и тяжелым долотом, приводимым в движение машиной. 3 февраля 1866 г. в долине реки Кудако забил первый в России нефтяной фонтан, выбрасывавший от 1500 до 2000 ведер нефти в сутки.

Успехи Новосильцева вызвали огромный интерес как в стране, так и за рубе­жом. Говорили, что кубанская нефть по своим запасам может сравниться с бакин­ской. Судьба же первого российского нефтепромышленника оказалась драматич­ной. В 1868 г. он строит на правительственную ссуду Фанагорийский нефтеочис­тительный завод, выпускавший керосин, масло, мазут.

Но финансовые дела Новосильцева к этому времени обстояли уже неважно. Пожар на кудакинском промысле, сложности с вывозом продукции Фанагорийс- кого завода из-за трений с местными жителями усугубили дело. Над его нефтяны­ми промыслами было установлено попечительство, а после смерти Новосильцева в 1878 г. все его кубанские предприятия были отданы в аренду американцу Г. Твед- длю. Деятельность последнего не привела к успеху. В начале 1880-х годов он зак­лючает соглашение с французским акционерным обществом «Русский стандарт», которому передаются все права на разработку бывших новосильцевских промыс­лов. Так начался «стандартовский» период в истории кубанской нефтепромыш­ленности. В 1890-х годах общество почти не вело новых разведок нефти на Кубани. Годовая производительность Кубанского нефтяного района к концу XIX в. состав­ляла всего около 2 млн пудов. Нефтяное производство на Кубани было объявлено бесперспективным и вступило в полосу длительного спада.

§ 25. Участие кубанцев в общественном движении и событиях на Балканах

Кубань в народническом движении. Кубанская область - аграрная окраина огромной империи - не была в эпицентре выступлений революционеров 60 - 80-х годов XIX в., но на ее территории действовали отдельные лица и группы, связан­ные с народническим движением. Немало кубанцев из числа обучавшихся в столи­це и в других городах вовлекались в деятельность организаций народников.

Еще в начале 60-х годов учитель Екатеринодарской гимназии Николай Ивано­вич Воронов установил связи с редакцией лондонского «Колокола» и стал коррес­пондентом А.И. Герцена и Н.П. Огарева на Северном Кавказе. Руководители «Ко­локола» рассматривали край как один из возможных районов восстания против самодержавия. Лондонский революционный центр поручил Воронову наладить связь с Петербургским кружком общества «Земля и воля», а также организовать доставку революционных изданий на Юг России. Один из маршрутов пролегал через Екатеринодар. Но в сентябре 1862 г. Н.И. Воронов был арестован и после шестимесячного заключения в Алексеевском равелине выслан в Закавказье под гласный надзор полиции.

В 1870 г. кубанцы, учившиеся в Кавказской духовной семинарии и находив­шиеся под влиянием идей Н.Г. Чернышевского, создали ремесленную артель, в которой готовили себя к «хождению в народ».

Вскоре они отправились в станицу Бриньковскую Ейского отдела, для того чтобы своим примером показать казакам преимущества социалистического про­изводства. Входили в эту группу будущий известный кубанский историк и ста­тистик, уроженец станицы Новодеревянковской Федор Андреевич Щербина, а также племянник генерала Ивана Диомидовича Попко Григорий Анфимович Поп- ко, родом из станицы Тимашевской. Однако попытка организации социалисти­ческой формы хозяйствования не получила поддержки со стороны бриньковцев. Станичники даже заподозрили кооператоров в связях с нечистой силой, и первая кубанская коммуна прекратила свое существование.

Щербина и Попко продолжали пропагандистскую работу, перебравшись в Одес­су. На Кубани к этому времени активно действовали другие народники. В районе Анапы вел пропаганду известный землеволец, уроженец станицы Полтавской Ад­риан Федорович Михайлов. В станице Бекешевской распространяли народничес­кие издания братья Иван и Евсей Победоносцевы. В октябре 1875 г. сначала в Темрюке, затем в Екатеринодаре, в станицах Титаровской, Мышастовской и Сер­гиевской действовал известный народник Лев Гартман. Вскоре он был задержан полицией с подложным паспортом и запрещенными книгами. «Главным пропа­гандистом в ближайшем околотке» органы полиции считали учителя станицы Петровской К.Е. Юшко. В станице Усть-Лабинской действовали супруги А.М. и С.Н. Богомолец. В Армавире в народнической среде большое влияние имел

В.И. Лунин, бывший секретарь Н.Г. Чернышевского.

В российском революционном движении 70 - 80-х годов своей активностью выделялись представители бунтарского и заговорщического течений. Идеологи революционного развития общества имели отдаленное представление о своем на­роде, полученное из литературы и народных песен. Помещик, священник, купец, казак, полицейский куда ближе стояли к народу и понимали его лучше, чем про­фессиональные революционеры. Руководители народных организаций, вольно ин­терпретируя чужие философские учения, выбрасывали из них, как им казалось, второстепенные положения, навязывали товарищам по партии свои непроверен­ные, слабо аргументированные идеи, превращая их в программу действий. Идеоло­ги, увлекая за собой доверчивую и романтически настроенную молодежь, отверга­ли идеи постепенного реформирования общества, которое не оставляло им надежд на сколько-нибудь удачную карьеру. Могли ли претендовать на нее недоучивший­ся студент из станицы Зассовской Владимир Будзинский, заурядный литератор из Ейска В.Г. Богораз, его земляк присяжный поверенный Григорий Прозрителев? Они превосходно понимали, что только революция в силах вознести их на верши­ну, дать все и сразу.

Дата добавления: 2015-10-21