Учитывая большое количество крови, разлитой по комнате, я не думала, что в теле женщины ее осталось много. Ее губы были синими, а кожа стала пепельного цвета. Фентман, без парика с белым лицом, полупридавленный тяжелым телом женщины, поддерживал своими худыми руками ее верхнюю половину.
Он был в ночной рубашке и синих атласных бриджах, которые он натянул под нее. Воздух сильно пах кровью, желчью и фекалиями, и он был измазан всем этим. Он взглянул на меня, но не узнал, его широко открытые глаза были пусты от шока.
- Доктор Фентман, - произнесла я тихо; с прекращением борьбы чердак поразила та абсолютная тишина, которая часто следует за смертью, и казалось кощунством нарушить ее.
Он мигнул, пожевал ртом, но ничего не смог сказать. Он не двигался, хотя кровь впиталась в его бриджи на коленях. Я положила руку на его плечо, оно было тонкое и костлявое, но в нем ощущалось сопротивление. Я знала это чувство, когда теряешь пациента, за жизнь которого боролся - ужасное чувство, все врачи его знают.
- Вы сделали все, что могли, - произнесла я все также тихо и сжала его плечо. - Это не ваша вина.
Что случилось вчера, было неважно. Он был моим коллегой, и я должна была дать ему утешение, которое было в моей власти.
Фентман облизнул сухие губы и кивнул, потом наклонился и положил тело. Столб света упал на его макушку, просвечивая сквозь редкие седые волосы, отчего его череп казался тонким и хрупким. Он внезапно показался мне до невозможности хилым, особенно когда без возражений позволил мне помочь ему подняться.
Низкий стон заставил меня обернуться к темному углу, где сгрудились рабыни с застывшими лицами и темными трясущимися руками, прижатыми к белым ситцевым рубашкам. На ступеньках снаружи слышались мужские голоса, приглушенные и встревоженные. Я слышала Джейми, который что-то объяснял спокойным тихим голосом.
- Гасси? - позвала я в сторону женщин первым пришедшим мне на ум именем.
Кучка рабынь мгновение не шевелилась, потом неохотно раздвинулась, и вперед вышла Гасси, светло-коричневая девочка с Ямайки, казавшаяся маленькой под тюрбаном из синего ситца.
- Мадам? - она не спускала с меня глаз, стараясь не смотреть на тело на полу.
- Я уведу доктора Фентмана вниз и отправлю нескольких мужчин... позаботиться о Бетти. Это... - я указала на хаос на полу, и она кивнула, все еще потрясенная, но, очевидно, испытывая облегчение от того, что нужно что-то делать.
- Да, мадам. Мы быстро, - она заколебалась, оглядела комнату и потом повернулась ко мне. - Мадам?
- Да?
- Кому-то нужно рассказать Федре, что случилось с Бетти. Скажите ей, пожалуйста.
Я удивленно оглянулась и поняла, что Федры здесь не было. Конечно, как горничная Джокасты, она спала внизу возле своей хозяйки, даже в брачную ночь.
- Да, - сказала я с сомнением. - Конечно. Но...
- Эта Бетти - мама той девушки, - сказала Гасси, видя мое непонимание. Она сглотнула, слезы наполнили ее мягкие карие глаза. - Кто-нибудь... Можно я пойду, мадам? Я скажу ей.
- Пожалуйста, - сказала я и посторонилась, показывая жестом, что она может идти. Она прошла на цыпочках мимо тела, потом бросилась к двери, мягко стуча босыми ногами.
Доктор Фентман стал приходить в себя от шока. Он оттолкнул мою руку, наклонился и стал неуверенно шарить по полу. Я увидела, что его чемоданчик во время борьбы перевернулся, и его содержимое валялось на полу кучей металла и битого стекла.
Прежде чем он смог собрать свои инструменты, в комнату вошел Дункан, за которым по пятам следовал Джейми. Я отметила с некоторым интересом, что Дункан был все еще в свадебном наряде, минус сюртук и жилет. "Он, что, вообще не ложился спать?"- задалась я вопросом.
Он кивнул мне, но тут же перевел взгляд на распростертую Бетти, окровавленная рубашка которой прилипла к ее широким бедрам. Одна грудь вывалилась из разорванной материи, тяжелая и обмякшая, как наполовину пустой мешочек с едой. Дункан несколько раз моргнул, провел обратной стороной ладони по усам и громко глотнул. Потом взяв с пола ближайшее одеяло, мягко прикрыл ее.
- Помоги мне с нею, Мак Дубх, - сказал он.
Поняв, что он имел в виду, Джейми встал на колени и поднял мертвую женщина на руки. Дункан распрямился и повернулся к женщинам в углу.
- Не беспокойтесь, - сказал он спокойно. - Я о ней позабочусь.
В его голосе слышались непривычные для него властные нотки, которые ясно показали, что, несмотря на свою врожденную скромность, он принял тот факт, что является здесь хозяином.
Мужчины вышли со своей ношей, и я услышала, как доктор Фентман издал глубокий вздох. Возникло такое ощущение, что весь чердак вздохнул вместе с ним; атмосфера все еще была насыщена зловонием и горем, но потрясение от насильственной смерти рассеялось.
- Оставьте это, - сказала я Фентману, видя, что он снова наклонился, чтобы поднять с пола бутылочку. - Женщины все приберут.
Не ожидая возражений, я твердо взяла его за локоть и вывела из комнаты на лестницу.
Дом проснулся; я слышала грохот посуды в столовой и ощущала слабый запах колбас. Я не могла увести его в какое-нибудь общественное место или в его спальню, которую он, без сомнения, разделял с несколькими мужчинами. Из-за отсутствия лучшей идеи я вывела его наружу, остановившись только для того, чтобы взять один из плащей служанок, висящих возле входной двери, и накинуть его ему на плечи.
Итак, Бетти - мама Федры, или была ее. Я не знала Бетти, но Федру я знала хорошо, и боль за эту девушку сжала мое горло. Хотя вряд ли я могла помочь ей, но могла помочь доктору.
Молчаливый от потрясения, он покорно следовал за мной вниз по тропинке, проходящей по краю лужайки за беломраморным мавзолеем Гектора Камерона и пышными кустами тиса. Я вела его в место возле реки, где стояла каменная скамья, почти скрытая ветвями плачущей ивы. Я сомневалась, что в такой ранний час там кто-нибудь мог находиться.
Действительно там никого не было, только два стакана с осадком красного вина стояли на скамье - остатки ночного празднования. Мне на мгновение стало интересно - происходило ли здесь романтическое свидание, и это напомнило мне о моем ночном посетителе. Черт побери, я все еще не знала, кто был владельцем этих рук!
Отодвинув прилипчивый вопрос вместе со стаканами, я села, приглашая доктора Фентмана присоединиться ко мне. Воздух еще не нагрелся, но скамья сейчас была полностью освещена, и я с удовольствием подставила лицо теплым солнечным лучам. На свежем воздухе доктор стал выглядеть гораздо лучше; цвет вернулся на его щеки, и нос стал обычного для него красного цвета.
- Чувствуете себя лучше, не так ли?
Он кивнул, ссутулив свои худые плечи под плащом.
- Да, благодарю вас, миссис Фрейзер.
- Такое потрясение, не правда ли? - спросила я, используя мой самый сочувствующий врачебный тон.
Он закрыл глаза и коротко кивнул головой.
- Потрясение... да, такое потрясение, - пробормотал он. - Я не мог предположить...
Он затих, и я позволила ему помолчать некоторое время. Ему нужно было выговориться, но я не должна торопить его.
- Очень мило с вашей стороны, что вы так быстро пришли, - сказала я немного погодя. - Я вижу, вас подняли прямо с постели. Ей внезапно стало хуже, да?
- Да. Я могу поклясться, что она пошла на поправку вчера вечером, после того как я пустил ей кровь, - он протер лицо обеими руками и мигнул налитыми кровью глазами. - Дворецкий разбудил меня перед рассветом; она жаловалась на боли в животе. Я снова пустил ей кровь и поставил клизму, но все напрасно.
- Клизму? - пробормотала я. Клизмы были любимым средством в эти времена. Некоторые из них были безопасны, но некоторые довольно агрессивны.
- Настойка никотианы, - уточнил он. - Я нахожу, что она помогает при большинстве случаев расстройства желудка.
Я произвела неопределенный звук. Никотиана - это табак; при вводе ректально он был бы хорошим средством против остриц, но сомневаюсь, что он мог помочь при расстройствах желудка. Однако он не мог вызвать такого обильного кровотечения.
- Слишком сильное кровотечение, - сказала я, положив локти на колени и уткнувшись подбородком в соединенны пальцы. - Я не думаю, что когда-либо видела подобное.
Я перебирала в уме различные возможности, но никак не могла найти подходящий диагноз.
- Нет, - землистые щеки доктора Фентмана покрылись красными пятнами. - Я... если бы я подумал...
Я наклонилась к нему и с утешением положила ладонь на его руку.
- Я уверена, что вы сделали все возможное, - сказала я. - Изо рта кровь у нее не шла, не так ли?
Он покачал головой, сгорбившись еще сильнее.
- Нет. Но я все же виню себя. Да.
- Каждый врач винит себя, - сказала я грустно. - Всегда остается чувство, что можно было сделать больше.
Он уловил грусть в моем голосе и с удивленным видом повернулся ко мне. Напряжение его несколько ослабло, и краснота со щек стала спадать.
- Вы... так хорошо все понимаете, миссис Фрейзер.
Я улыбнулась ему, не его фразе. Он мог быть шарлатаном, он мог быть невежественен, высокомерен и несдержан, но он пришел тотчас, как его позвали, и боролся за жизнь пациента со всей силой своих возможностей. Это делало его врачом в моем понимании и заслуживало симпатии.
Спустя некоторое время он положил свою ладонь на мою. Мы сидели и смотрели на реку, мутную и темно-коричневую от ила. Каменная скамья подо мной была холодной, и утренний ветерок проникал своими холодными пальцами под рубашку, но я была слишком озабочена, чтобы обращать внимание на такие мелкие неудобства. Я ощущала запах высыхающий крови на его одежде, и перед моим мысленным взором снова стояла сцена на чердаке. От чего же, спрашивается, умерла женщина?
Я мягко подталкивала его, задавая тактичные вопросы, извлекая все детали произошедшего, которые он мог вспомнить, но не нашла ничего полезного. Он не был наблюдательным человеком вообще, а в такую рань на чердаке было темно. Он все больше говорил, освобождаясь от чувства персонального провала, которое знакомо каждому настоящему врачу.
- Я надеюсь, миссис Камерон... то есть миссис Иннес не сочтет, что я не оправдал ее гостеприимства, - сказал он тревожно.
Странно, что его это волновало. Но с другой стороны... Бетти была собственностью Джокасты. И я предположила, что доктору Фентману пришло в голову, что Джокаста может обвинить его в смерти Бетти и потребовать компенсации.
- Я уверена, она поймет, что вы сделали все возможное, - сказала я успокаивающе. - Я поговорю с ней, если хотите.
- Моя дорогая леди, - доктор Фентман с благодарностью сжал мою руку, - вы столь добры сколь и прекрасны.
- Вы так считаете, доктор? - холодно произнес мужской голос позади меня, и я подскочила, выпустив руку доктора Фентмана, словно меня ударило током высокого напряжения. Я развернулась на скамье и увидела Филиппа Уайли, который прислонился к стволу дерева с самым сардоническим выражением на лице.
- Должен сказать, что "добра" - не то слово, которое первым приходит на ум. Непристойна, возможно. Экстравагантна, разумеется. Но прекрасна, да; здесь я с вами согласен.
Он оглядел меня с ног до головы с дерзостью, которую я нашла бы достойной порицания, если бы до меня не дошло, что доктор Фентман и я сидели, взявшись за руки, в компрометирующем дезабилье.
Я встала и с большим достоинством запахнулась в халат. Его глаза не отрывались от моих грудей. "Слишком демонстративно?" - подумала я и с вызывающим видом сложила руки под грудью.
- Вы забываетесь, мистер Уайли, - произнесла я так холодно, как только могла.
Он рассмеялся, но совсем невесело.
- Я забываюсь? А вы ничего не забыли, миссис Фрейзер? Например, ваше платье? Разве вам не холодно неодетой? Или объятия милого доктора вас хорошо согревают?
Доктор Фентман, столь же потрясенный поведением Уайли, как и я, вскочил на ноги и встал передо мной с лицом, горящим от ярости.
- Как вы смеете, сэр? Какое вы имеете основание говорить с леди таким образом? Если бы я был вооружен, сэр, я вызвал бы вас на дуэль, клянусь!
Уайли дерзко смотрел на меня. Его пристальный взгляд переместился на Фентмана, и он увидел, что бриджи доктора были в крови. Его насмешливо-угрюмый вид стал менее уверенным.
- Я... что-то случилось, сэр?
- Это не ваше дело, уверяю вас.
Фентман растопорщился, как петух-бентамка, и вытянулся во весь свой небольшой рост. С довольно величественным видом он предложил мне руку.
- Идемте, миссис Фрейзер. Вам не стоит выслушивать оскорбительные насмешки этого щенка, - он впился в Уайли красными глазами. - Позвольте проводить вас к вашему мужу.
Лицо Уайли пошло уродливой краснотой. В такое раннее утро он не напудрился, и яркие пятна выделялись, как сыпь, на его светлой коже. И он, казалось, раздулся, как лягушка от ярости.
Меня внезапно одолел истерический смех, но я благородно подавила его. Закусив губу от усердия, я приняла предложенную руку доктора. Он доставал мне примерно до плеча, но развернулся на своих голых пятках и повел меня прочь со всем генеральским достоинством.
Оглянувшись назад, я увидела, что Уайли все еще стоял под ивой, смотря нам вслед. Я махнула ему на прощание. Солнечный свет отразился от моего золотого кольца, и я увидела, что выражение его лица стало еще мрачнее.
- Я надеюсь, что мы успеем к завтраку, - бодро произнес доктор Фентман. - Полагаю, мой аппетит восстановился.
Порода кур небольшого размера.
ПОДОЗРЕНИЕ
Гости начали отбывать после завтрака. Джокаста и Дункан, представляя собой образец счастливейшей пары, стояли на террасе, прощаясь со всеми. Караван экипажей медленно двигался по аллее к выходу. На пристани собрались люди, отправляющиеся домой по реке; женщины в последнюю минуту обменивались сплетнями и рецептами; мужчины зажгли трубки и с удовольствием почесывались, избавившись от неудобной одежды и париков. Их слуги с красными глазами сидели на тюках багажа и зевали.
- Ты выглядишь усталой, ма.
Бри сама выглядела очень усталой - они с Роджером не спали всю ночь, и слабый запах камфары струился от ее одежды.
- Не представляю почему, - ответила я, подавляя зевок. - Как Джемми?
- У него насморк, но жара нет, - ответила она. - Он съел овсянку на завтрак, и он...
Я машинально кивнула и отправилась с ней посмотреть Джемми, который, несмотря на хлюпающий нос, чувствовал себя довольно бодро, хотя все еще был немного не в себе. Его состояние напомнило мне ощущения, которые я испытывала, летая время от времени из Америки в Англию. Оно называется нарушением дневного ритма организма. Это странное чувство, когда все ясно осознаешь, но все равно как будто находишься не в своем теле.
Девочка Гасси, которая нянчилась с Джемми, выглядела такой же бледной и имела такие же покрасневшие глаза, как и все в этом доме. Однако я полагала, что ее вид унылого страдания был вызван эмоциональным стрессом, а не усталостью. Все рабы были потрясены смертью Бетти, и к уборке после праздника приступили с хмурыми лицами.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила я ее, когда закончила осматривать уши и горло Джемми.
Она удивилась и пришла в замешательство от моего вопроса, и я подумала, что вряд ли кто-нибудь интересовался ее самочувствием прежде?
- О, да, мадам, конечно, - она пригладила передник обеими руками, явно нервничая от моего внимания.
- Хорошо. Тогда я пойду и взгляну на Федру.
Я возвратилась в дом с доктором Фентманом и оставила его Улиссу, чтобы тот покормил его и привел в порядок. Сама же я отправилась в Федре, задержавшись только для того, чтобы сменить одежду - я не хотела явиться к ней в крови ее матери.
Я обнаружила ее в кладовой Улисса, где она оцепенело сидела на табурете, на котором тот обычно располагался, полируя серебро. На столе перед ней стоял большой стакан с бренди. Нетронутый. Одна из рабынь, Тереза, сидела рядом. Увидев меня, она испустила вздох облегчения и встала, приветствуя.
- С ней не все в порядке, - прошептала мне Тереза, покачивая головой и кидая осторожный взгляд на свою подопечную. - Она ни слова не сказала, но не пролила ни слезинки.
Красивое лицо Федры было словно вырезано из дерева; обычно цвета нежной корицы, сейчас оно выцвело и посерело, а глаза неподвижно уставились в глухую стену напротив открытой двери кладовой.
Я положила руку на ее плечо; оно было теплое, но такое неподвижное, что могло быть просто камнем, нагретым солнцем.
- Мне жаль, - сказала я ей мягко. - Очень жаль. Доктор Фентман сделал все, что мог.
Это было верно; не было никакого смысла выражать мое мнение относительно познаний Фентмана в медицине. Сейчас это не имело никакого значения.
Никакого ответа. Она дышала - я видела, как поднималась и опускалась ее грудь - но больше ничего.
Я прикусила нижнюю губу, пытаясь найти что-нибудь или кого-нибудь, кто может дать ей утешение. Джокаста? Знала ли вообще Джокаста о смерти Бетти? Дункан, разумеется, знал, но, возможно, не стал говорить ей, пока гости не разъехались.
- Священник, - произнесла я, внезапно осененная идеей. - Хотела бы ты, чтобы отец Леклерк благословил тело матери?
Я подумала, что уже слишком поздно для соборования - если Федра вообще знала, что это такое - но я была уверена, что священник не откажется предоставить утешение, какое сможет. Он еще не уехал; некоторое время назад я видела его в столовой, где он с энтузиазмом трудился над тарелкой со свиной отбивной с глазуньей и подливкой.
Легкая дрожь пробежала по ее плечу под моей рукой. Красивое лицо с темными тусклыми глазами повернулось ко мне.
- Чем это поможет? - прошептала она.
- А... ну... - я взволновано искала ответ, но она уже отвернулась, уставившись на пятно в углу стола.
В конце концов, я дала ей маленькую дозу лауданума - ирония, которую я решительно проигнорировала - и сказала Терезе уложить девушку спать на ее обычное место в гардеробной Джокасты.
Сейчас я толкнула дверь гардеробной, чтобы взглянуть на нее. В маленькой комнатке было темно - в ней не было окон - и пахло крахмалом, жжеными волосами и цветочной туалетной водой Джокасты. Огромный изукрашенный шкаф и такой же огромный комод стояли возле одной стены, туалетный столик возле другой. За ширмой, отделяющий дальний угол, стояла раскладушка Федры.
Я услышала ее равномерное дыхание и почувствовала облегчение, но все же, слегка сдвинув ширму, заглянула за нее. Девушка лежала на боку лицом к стене, свернувшись калачиком.
Бри вошла следом за мной и заглянула через мое плечо, обдав ухо теплым дыханием. Я показала жестом, что все хорошо, и подвинула ширму на место.
В дверях гардеробной Бри остановилась. Она внезапно повернулась ко мне и сильно обняла меня. В будуаре завопил Джемми, потерявший мать.
- Мама! Мама! Мама!
Я подумала, что мне нужно что-нибудь съесть, но запахи чердака и аромат туалетной воды, все еще сохраняющиеся в моих пазухах, лишили меня аппетита. В столовой находились несколько гостей; являясь близкими друзьями Джокасты, они остались в Речном потоке на день или два. Я кивнула им с улыбкой, но прошла мимо, проигнорировав приглашение присоединиться к ним, и поднялась по лестнице на второй этаж.
Спальня была пуста, матрацы оголены, окна открыты для проветривания. Камин не горел, в комнате было холодно, но спокойно.
Мой плащ все еще висел в шкафу. Я легла на голый матрац, натянула на себя плащ и сразу же уснула.
Я проснулась перед закатом голодная, ощущая странную смесь комфорта и беспокойства. Происхождение чувства комфорта я поняла сразу; запах крови и цветов сменился запахом мыла для бритья и нагретого телом полотна, а бледно-золотистый свет, падающий из окна на подушку возле меня, высветил длинный рыжий волос в ямке, оставленной чьей-то головой. Джейми пришел и спал рядом со мной.
Как если бы вызванный моей мыслью, он открыл дверь и улыбнулся мне, выбритый, причесанный, в свежей одежде и с ясными глазами; казалось, в нем не осталось и следа от прошедшей ночи, кроме как в выражении лица, когда он глядел на меня. Несмотря на мой грязный и неопрятный по сравнению с ним вид, я почувствовала тепло в прохладной комнате от нежности в его глазах.
- Проснулась, наконец. Хорошо спала, сассенах?
- Как убитая, - ответила я машинально и ощутила толчок тревоги, как только произнесла эти слова.
Он увидел это по моему лицу и, быстро подойдя ко мне, сел на кровать.
- Что? Ты видела плохой сон, сассенах?
- Не совсем, - медленно произнесла я. В действительности я не помнила, снилось ли мне вообще что-нибудь. Однако мое подсознание работало, анализируя и делая выводы, и теперь разбуженное словом "убитая", представило мне свое заключение, которое и явилось причиной той тревоги, с которой я проснулась.
- Эта женщина Бетти. Ее уже похоронили?
- Нет. Ее обмыли и положили в сарае, но Джокаста решила подождать до утра, чтобы не беспокоить гостей, - он немного хмурился, глядя на меня. - Что?
Я потерла лицо рукой, скорее, чтобы собраться с мыслями, чем окончательно проснуться.
- Здесь что-то не так. В ее смерти, я имею в виду.
- Не так? - он приподнял бровь. - Это страшная смерть, что и говорить, но ты имеешь в виду не это, да?
- Да, - мои пальцы заледенели, и я автоматически потянулась к нему руками. Он взял их, окутывая теплом. - Я имею в виду... думаю, что это была не естественная смерть. Я думаю, ее кто-то убил.
Вылетевшие слова льдинками застыли в воздухе между нами.
Его брови сошлись на переносице, и он поджал губы, размышляя. Я заметила, что он не отверг мою мысль с ходу, и это усилило мою уверенность.
- Кто? - спросил он, наконец. - И ты действительно уверена, сассенах?
- Я понятия не имею. И я не могу быть полностью уверена, - допустила я. - Просто... - я замолчала, и он слегка сжал мою руку, подбадривая. - Я была медсестрой, врачом, целительницей много лет, Джейми. Я видела множество людей, умирающих от самых разных болезней и самыми разными способами. Я не могу выразить словами, но теперь, когда я поспала, я знаю, думаю... это неправильно, - закончила я довольно несвязно.
Свет исчез, тени выпрыгнули их углов комнаты, я внезапно задрожала и схватила его за руки.
- Я понимаю, - сказал он мягко. - Но ты не сможешь доказать это наверняка?
Занавески на полуоткрытом окне внезапно вздулись порывом ветра, и я почувствовала, что волоски на моих руках встали от холода.
- Возможно, могу, - сказала я.
ВЕЧЕР ТРУДНОГО ДНЯ
Надворная постройка, где положили тело, находилась довольно далеко от дома, за огородом и представляла собой сарайчик для инвентаря. Убывающая луна давала достаточно света, чтобы я могла видеть кирпичную дорожку, ведущую к нему, и шпалеры плодовых деревьев, чернеющих, как паутина, на стенах. Кто-то копал землю, я почувствовала холодный влажный запах только что перевернутой земли и непроизвольно задрожала.
Почуяв это, Джейми слегка прикоснулся к моей спине.
- Все в порядке, сассенах?
- Да, - для собственного спокойствия я схватила его свободную руку. Вряд ли они похоронят Бетти в огороде; землю рыли для чего-нибудь прозаического - грядки для лука или борозды для гороха. Эта мысль меня немного успокоила, хотя кожа все еще была холодна и покалывала от опасения.
Джейми был тоже не спокоен, хотя внешне выглядел, как обычно, невозмутимым. Он не был новичком перед лицом смерти и не боялся ее, но он был католиком и кельтом, верящим в невидимый потусторонний мир. Он безоговорочно верил в tannasgeach - духов - и не имел ни малейшего желания с ними встречаться. Однако если я так решила, то ради меня он выдержит встречу с иным миром.
Джейми сжал мою руку и уже не отпускал.
Я ответила пожатием, благодарная за его присутствие. Не принимая во внимание его тревогу о том, как дух Бетти отнесется к моему плану, я знала, что мысль о расчленении трупа его тревожила, как бы его образованный разум не говорил, что тело без души - всего лишь глина.
- Видеть порубленных мужчин на поле боя - одно дело, - сказал он мне ранее вечером, пытаясь отговорить меня. - Это война, и это благородно, хотя и жестоко. Но взять нож и хладнокровно порезать бедную женщину... - он посмотрел на меня потемневшими тревожными глазами. - Ты уверена, Клэр, что это нужно сделать?
- Да, - ответила я, не отводя глаз от сумки, которую собирала. Большой рулон корпии, чтобы впитывать жидкость, баночки для образцов органов, небольшая медицинская пила, несколько скальпелей, пара тяжелых длинных ножниц, острый нож с кухни... Да, что и говорить, коллекция выглядела зловеще. Я обернула ножницы в полотенце, чтобы они не звякали, и уложила в сумку, тщательно подбирая слова.
- Послушай, - произнесла я, наконец, поднимая глаза и встречая его взгляд. - Я уверена, здесь что-то не так. И если Бетти была убита, мы обязаны ради нее узнать это наверняка. Если бы тебя убили, ты не хотел бы, чтобы об этом узнали? И твой ребенок отомстил за тебя?
Он долго молчал и, сузив глаза, смотрел на меня. Потом лицо его расслабилось, и он кинул головой.
- Да, хотел бы, - спокойно сказал он, потом взял медицинскую пилу и стал обертывать ее тканью.
Он больше не протестовал и не спрашивал меня - уверена ли я. Он просто сказал, что если я собираюсь это сделать, он идет со мной. На этом наш спор закончился.
Что касается моей уверенности, я уверена не была. У меня действительно было твердое чувство, что с этой смертью было что-то неправильное, но сейчас с холодной луной в пустом небе и ветром, который ледяными пальцами касался моего лица, я ощущала себя менее уверенной.
Возможно, Бетти умерла не в результате чьего-то преступного намерения. Я могла ошибаться; возможно, это был прорыв язвы пищевода, разрыв аневризмы в горле или еще какая-либо физиологическая причина. Необычная, но естественная. Может быть, мне просто хотелось доказать правильность моего диагноза?
Ветер трепал мой плащ, и я сильнее завернулась в него, придерживая его одной рукой. Нет. Это была не естественная смерть, я знала. Я, возможно, не смогла бы обосновать, откуда я знала, но Джейми меня не спрашивал.
Внезапно мне в голову пришло короткое воспоминание. Джо Абернати с улыбкой открывает картонную коробку, полную костей, говоря: "Я только хочу посмотреть, сможешь ли ты поставить диагноз мертвецу, леди Джейн?"
Я могла, я сделала. Он вручил мне череп, и память о Джейлис Дункан прошла по моему телу, словно жидкий лед.
- Ты не обязана делать это, Клэр, - рука Джейми напряглась на моей. - Я не стану считать тебя трусихой.
Его голос был мягким и серьезным и едва слышимым за шумом ветра.
- Я сделаю, - ответила я и почувствовала, что он кинул головой. Значит, вопрос решен; он отпустил мою руку и пошел вперед открыть двери.
Он остановился, и мои привыкшие к темноте глаза уловили чистую линию его профиля, когда он, прислушиваясь, повернул голову. Потайной фонарь, который он нес, пахнул жаром и маслом, и слабый свет, проникающий сквозь крошечные отверстия в шторках, прыснул на его плащ маленькими тусклыми пятнышками.
Я тоже оглянулась вокруг и посмотрела на дом. Несмотря на позднее время в задней гостиной, где продолжалась игра в карты, горели свечи. Когда ветер сменил направление, я уловила ропот голосов и внезапный смех. Верхние этажи были темными, за исключением света в окне Джокасты.
- Твоя тетя долго не спит, - прошептала я Джейми. Он повернулся и взглянул на дом.
- Нет, это Дункан, - сказал он тихо. - Моя тетя вряд ли нуждается в свете.
- Возможно, он читает в кровати, - сказала я, пытаясь уменьшить напряжение. Джейми издал тихое раздраженное фырканье, но гнетущая атмосфера немного развеялась. Он отодвинул задвижку и открыл калитку, выявив абсолютно черный прямоугольник. Я повернулась спиной к огням и шагнула в темноту, чувствуя себя Персефоной, вступающей в аид.
Джейми распахнул калитку шире и вручил мне фонарь.
- Что ты делаешь? - спросила я, услышав шорох одежды. Было так темно, что на его месте я видела только неясное темное пятно, но донесшийся оттуда слабый звук раскрыл мне, что он делает.
- Мочусь на стойку, - ответил он шепотом, отстранившись и зашуршав одеждой, когда застегивал брюки. - Если мы должны это сделать, мы сделаем, но я не хочу, чтобы дух последовал за нами в дом.
Я в свою очередь издала раздраженное фырканье, но не ничего не сказала, когда он повторил свой ритуал у дверей в сарай. Может быть, это было мое воображение, но ночь казалась населенной, словно невидимые тени мелькали в темноте, бормоча что-то голосом ветра.
Было почти облегчением войти внутрь, где воздух был неподвижен, несмотря на то, что запах смерти здесь был смешан с запахами ржавчины, гнилой соломы и трухлявого дерева. Раздалось слабое шорканье металла, когда шторка потайного фонаря была отодвинута, и ослепительно яркий свет залил внутренности сарая.
Мертвую рабыню, уже обмытую и завернутую в саван из грубого миткаля, положили на доски, настеленные на козлы. Возле нее лежал ломоть хлеба и стоял стакан с бренди. Маленький венок из высушенных трав лежал на саване чуть выше сердца. Кто оставил его? Кто-то из рабынь, конечно. Джейми при виде его перекрестился и с осуждающим видом взглянул на меня.
- Касаться похоронных вещей к беде.
- Я уверена, что к беде брать их, - уверила я его, хотя перекрестилась прежде, чем взять вещи и переместить их в угол сарая. - Я отложу их в сторону, пока не закончу.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |