очевидне, объяснялась его плохой физической формой. В то время он много
пил и беспрерывно курил.
Однако к осени 1937 г., времени матча-реванша, Алехин смог совершить
невозможное — он не только собрался с силами, но и сумел как бы переродиться: Эйве, который готовился к поединку с Алехиным образца 1935 г.,
вдруг увидел перед собой совершенно другого, непохожего шахматиста. Проиграв первую партию, Алехин выиграл вторую. Некоторое время соперники
шли вровень. Но потом Алехин стал постепенно отыгрывать у Эйве очко за
очком. Уже на 25-й партии он набрал 15,5 необходимых очков и вернул себе
звание чемпиона мира. Больше, вплоть до самой смерти, он не отдавал шахматною корону никому. В какой-то мере способствовала этому политическая
обстановка. На 1939 г. был назначен матч с претендентом на мировую корону
Ботвинником, но началась Вторая мировая война, и все международные шахматные турниры пришлось прекратить. Алехин продолжал играть и выигрывать в тех турнирах, которые организовывались на территории Германии и ее
сателлитов. То, что он таким образом сотрудничал с нацистским режимом,
бросило сильную тень на его репутацию. Она еще более оказалась подмоченной после появления в 1941 г. нескольких статей Алехина с нападками на
«неарийских шахматистов» (в их число попали Ласкер, Рубинштейн, Флор и
многие другие). Последствия были печальны. Когда закончилась война, Алехин оказался в положении отверженного. Участники Лондонского «турнира
победителей» отказались играть с ним, и приглашение, уже посланное чемпиону мира, пришлось аннулировать. Многие гроссмейстеры требовали лишить
его чемпионского звания, однако к такой крайней мере решили все же не
прибегать. Возобновились переговоры между Алехиным и Ботвинником о матче
за мировое первенство, не состоявшемся в 1939 г. Однако матчу этому было не
суждено состояться: в марте 1946 г. Алехин внезапно скончался. Из жизни он
таким образом ушел непобежденным.
ЛЕВ ЯШИН
Лев Иванович Яшин родился в 1929 г. в Москве, в семье рабочего Его
детство пришлось на эпоху горячего и всеобщего увлечения футболом, когда
все столичные мальчишки буквально бредили этой игрой. Так что первую
школу футбольного мастерства Яшин прошел в своей дворовой команде. Как
он писал позже, прервать их игру могла «лишь темнота или вмешательство
кого-либо из родителей. Другой силы, способной оторвать нас от мяча, от
ЛЕВ ЯШИН 617
борьбы, не существовало.. Нам не были
помехой ни дождь, ни слякоть, и даже
зимой мы продолжали футбольные состязания на снегу». После начала войны,
завод, на котором работал отец Яшина,
вывезли из столицы под Ульяновск. Весной 1943 г., не успев закончить пять классов, Лев сам пошел работать на завод
учеником слесаря. Через год завод вернулся в Москву. С этого времени Яшин
стал играть в заводской футбольной команде, и именно тогда тренер впервые
определил ему стоять в воротах.
В 1945 г Яшина призвали служить во
внутренние войска. (К этому времени он
закончил семилетку и уже имел солидный трудовой стаж' работал слесарем,
строгальщиком и шлифовальщиком, имел
и правительственную награду ~ медаль
«За доблестный труд».) В армии игра в
футбол продолжалась. После одного из
матчей 1949 г. на первенство Московского городского Совета, на котором он взял несколько трудных мячей, футбольный тренер клуба «Динамо» Чернышев пригласил Яшина играть в своей
молодежной команде. Так началась его профессиональная спортивная карьера. Началась трудно, с тяжелыми срывами. Путь Яшина к мировой славе не
был усыпан розами. В 1950 г. его включили в состав динамовской команды
мастеров в качестве третьего запасного вратаря, а в апреле того же года он
должен был в первый раз стоять на воротах в игре против сталинградского
«Трактора». (Этот злосчастный матч Яшин вспоминал потом всю жизнь —
именно тогда он пропустил мяч, с силой посланный от своих ворот вратарем
«Трактора».) Осенью того же года во время матча с московским «Спартаком»
ему опять пришлось некоторое время играть в основном составе, подменяя
получившего травму Хомича. Дебют вновь оказался неудачным — Яшин пропустил довольно глупый мяч, после чего его надолго упрятали в дублеры. В
1952 г. тренер рискнул еще раз поставить Яшина в ворота в последнем тайме
матча против тбилисского «Динамо». К этому времени команда вела со счетом
4:1 и была уверена в своей победе Но Яшин едва не испортил весь результат -^ в короткий срок грузины вкатили в его ворота три мяча, и лишь благодаря героическим усилиям полевых игроков москвичам удалось выиграть со
счетом 5-4 Очередной провальный матч стал тяжелым испытанием для Яшина. Хотя никто из игроков не сказал ему ни слова упрека, он чувствовал, что
веры в него у команды нет. «Вполне возможно, — писал он позже, — попросись я тогда в отставку, меня никто бы не стал задерживать. Но попроситься
я уже не мог, так как жизни вне футбола себе не представлял Я продолжал
упорно тренироваться, а меня, к моему искреннему удивлению, все не прогоняли».
Поверить в себя ему помог хоккей. С 1950 г. он в качестве вратаря стал
принимать участие в матчах хоккейной команды московского «Динамо». Именно здесь он получил звание мастера спорта и свои первые медали — серебряную и бронзовую — в чемпионате страны. Первый кубок СССР он также
выиграл в составе хоккейной, а не футбольной команды. В 1953 г. Яшина
наметили кандидатом в хоккейную сборную страны и одновременно включили в основной состав футбольной команды «Динамо». Совмещать два увлечения больше было невозможно. Следовало сделать выбор раз и навсегда. Яшин
выбрал футбол.
Основным вратарем он сделался после того, как пять лет провел на скамейке запасных. Судьба давала ему последний шанс, и Яшин его использовал.
1954 г. стал переломным в его жизни. В этом году столичные динамовцы,
занявшие в предыдущем сезоне лишь четвертое место, выиграли чемпионат
СССР, став недосягаемыми для соперников еще до окончания турнира, и
немалая заслуга в этом принадлежала Яшину. Так, в чрезвычайно напряженном матче с прежними чемпионами — московскими спартаковцами — он
отразил целый град сложнейших мячей. Его высочайшую игру сразу заметили
болельщики и пресса: по итогам года Яшин был объявлен лучшим вратарем
страны. (Вообще, 50-е гг. стали временем наивысшего подъема в истории
московского «Динамо». В 1954, 1955, 1957 и 1959 гг. клуб стал чемпионом
СССР, а в 1956-м и 1958-м — серебряным призером.)
Вскоре о Яшине заговорили и за рубежом. В ноябре 1954 г. в Париже
состоялся матч с чемпионом Англии лондонским «Арсеналом», в составе которого играл один из лучших форвардов того времени Томас Лаутон. Но все
его попытки забить мяч в ворота Яшина закончились ничем. Динамовцы выиграли с разгромным счетом 5:0. Эхо этого успеха сейчас же разнеслось по
Европе. Все следующие матчи «Динамо» проходили при переполненных трибунах. В 1955 г. состоялась игра с чемпионом Италии «Миланом». Она тоже
стала своего рода сенсацией. За первые четверть часа Яшин отбил от своих
ворот десять мячей. Во втором тайме динамовцы переломили игру и завершили ее со счетом 4:1.
В 1954 г. Яшин был включен в сборную СССР. По своему составу эта
команда была одной из лучших в истории отечественного футбола и одной из
сильнейших в то время в мире. Уже ближайшие игры показали справедливость этого утверждения. В первом международном матче со сборной Швеции
советские футболисты победили со счетом 7:0. Затем была ничья 1:1 со сборной Венгрии, сильнейшей в то время командой Европы. В 1955 г. в товарищеском матче с прошлогодними чемпионами мира — командой ФРГ — сборная СССР выиграла со счетом 3:2. В 1956 г. советским футболистам предстоял
главный экзамен — Олимпийские игры в Мельбурне. Обыграв сборные Германии и Индонезии, они в полуфинале сошлись со сборной Болгарии, которую победили в труднейшем матче со счетом 2:1. В финале нашей команде
пришлось играть с югославами, горькое поражение от которых на прошлой
Олимпиаде 1952 г. еще было у всех на памяти. (Известно, что советские футболисты после этого проигрыша пережили не только горечь неудачи, но и
суровые репрессии.) Это был один из самых ответственных матчей в жизни
Яшина, и он провел его великолепно. Один из журналистов писал о нем:
ЛЕВ ЯШИН 619
«Сказать, что Яшин играл хорошо, отлично, блестяще, значит ничего не сказать. Это была одна из великолепнейших игр лучшего вратаря целой эпохи
мирового футбола». Он взял около полутора десятка тяжелейших мячей. Советские футболисты выиграли матч со счетом 1:0 и стали олимпийскими чемпионами. В то время когда футболом болела вся страна, это событие стало
подлинным национальным праздником. Весь путь футболистов от Владивостока до Москвы превратился в одно триумфальное чествование. На каждой
станции их встречали тысячи людей. Когда поезд пришел в Москву, вся Комсомольская площадь была запружена народом, а улицы украшены флагами и
транспарантами.
К сожалению, лишившись нескольких ведущих игроков, сборная СССР на
чемпионате мира 1958 г. проявила себя уже не так блестяще. Сыграв вничью
с англичанами и обыграв австрийцев, советские футболисты потерпели поражение от сборной Бразилии, которая и стала чемпионом. Правда, в 1960 г.
сборная СССР вновь показала отличную игру, выиграв чемпионат Европы. (В
последнем решающем матче советские футболисты вновь сошлись с югославами; матч был чрезвычайно ожесточенным — Яшин отразил множество ударов и в конце игры буквально падал с ног.) Однако на чемпионате мира 1962 г.
в Чили вновь произошла осечка. Четвертьфинальный матч против хозяев и
25 лет спустя вспоминался Яшину как «кошмарный сон». В этой игре он один
за другим пропустил два не очень сложных мяча, которые и решили судьбу
нашей команды. В Москву же сообщили, что в проигрыше советских футболистов виноват исключительно один Яшин. Этот слух был подхвачен всеми
газетами. «Вот когда, — пишет Яшин, — мне представился случай в полной
мере оценить силу печатного слова. На первом же московском матче, едва диктор, объявляющий состав играющих команд, назвал мое имя, трибуны взорвались оглушительным свистом. Он повторился, когда я вышел на поле. И повторялся каждый раз, стоило мячу попасть мне в руки. Уже ничто не могло удовлетворить трибуны, мстившие главному виновнику поражения сборной. Они
свистели неустанно до конца игры. Я слышал надсадные выкрики: «С поля!»,
«На пенсию!», «Яшин, иди внуков нянчить!». Дома я находил обидные издевательские письма, на стеклах машины — злобные оскорбительные надписи». В
этот трудный год Яшин едва не собрался совсем уйти из футбола (тем более что
его опять перевели в дублеры и ставили в ворота лишь на выездных матчах).
Поддержка Яшину пришла из-за границы. Иностранные болельщики оказались объективнее советских. В 1963 г. по опросам авторитетного футбольного еженедельника «Франс футбол» Лев Яшин был признан лучшим футболистом Европы и получил приз «Золотой мяч». Тогда же его включили в сборную мира, в составе которой он прекрасно показал себя в игре против сборной Англии в матче, посвященном столетию английского футбола. Несмотря
на множество острых моментов он не позволил забить в свои ворота ни одного мяча. (Два мяча, решивших судьбу матча в пользу англичан, пропустил
сменивший Яшина во втором тайме вратарь Шошкич.) Международное признание реабилитировало Яшина и на родине — постепенно болельщики простили ему поражение на чемпионате мира.
В целом вторая половина 60-х гг. была благоприятна для советских футболистов. В 1964 г. наша сборная взяла серебро на кубке Европы (уступив ис
панцам), а в 1966 г. завоевала бронзовые медали на чемпионате мира. Но это
была последняя большая победа в долгой спортивной карьере Яшина. Ее завершение совпало с печальными временами медленного упадка отечественного футбола и, как следствие, — постепенной утратой интереса к этой игре в
Советском Союзе. Тогда же начался постепенный закат былой славы московского «Динамо». Новое поколение футболистов, пришедшее в клуб в 60-е гг.,
не смогло удержаться на вершине турнирной таблицы. В 1963 г. команда в
последний раз стала чемпионом СССР. Однако Яшин, хотя ему предлагали
перейти в другие клубы, остался до конца верен своей команде. Он сохранял
славу лучшего вратаря планеты вплоть до 1971 г., когда объявил о своем уходе
из большого спорта. Отдать дань уважения великому вратарю съехались первые футболисты мира, сыгравшие символический матч против московского
«Динамо».
Умер Яшин после тяжелой болезни в 1990 г.
Михаил Кошкин — Михаил Калашников
Михаил Кошкин, главный конструктор легендарного танка Т-34, и Михаил Калашников, создатель знаменитого
на весь мир автомата, представляют в нашей книге
славную школу русских оружейников — тех, кто своим
трудом испокон веков создавал и крепил обороноспособность Российского государства.
МИХАИЛ КОШКИН
Михаил Ильич Кошкин родился в
ноябре 1898 г. в деревне Брынчаги Ярославской губернии. Отец его, бедный крестьянин, трагически погиб, когда мальчику было семь лет. Семья не имела ни
лошади, ни коровы. Маленький клочок
земли не мог ее прокормить, и мать работала батрачкой. С раннего детства Кошкину приходилось помогать ей по хозяйству. Учился он совсем недолго — закончил лишь три класса. Когда ему исполнилось 11 лет, Кошкин отправился в
Москву на заработки и устроился на кондитерскую фабрику. Весной 1917 г., уже
после Февральской революции, его призвали в армию и отправили на германский фронт. Правда, воевать Кошкину
пришлось совсем недолго — в августе,
после ранения, он оказался в госпитале.
Здесь застало его известие об Октябрьской революции, которую он принял
сразу и полностью. Во время боев с юнкерами в Москве он сражался на стороне большевиков, а в апреле 1918 г. вступил добровольцем в Красную Армию. Кошкин участвовал в обороне Царицына от войск генерала Краснова,
потом оказался на севере — воевал против белогвардейских отрядов генерала
Миллера и его английских союзников, участвовал в освобождении Архангельска. Весной 1920 г. его командировали на польский фронт, но до места назначения он не доехал, так как заболел тифом.
Еще в 1919 г. Кошкин вступил в ряды РКП(б) и в дальнейшем долгое
время занимался политработой. После выздоровления его отправили в Харьков на военно-политические курсы. В 1921 г. он был принят на учебу в выс
шую партийную школу — Коммунистический университет имени Свердлова.
По тем временам это было очень сильное учебное заведение, дававшее не
только политическую, но и общеобразовательную подготовку. Здесь ковались
кадры руководителей советской промышленности. В 1924 г., по окончании
университета, Кошкина назначили на должность заведующего кондитерской
фабрикой в Вятку. Под его руководством она вскоре из отстающей и нерентабельной превратилась в одно из лучших предприятий в городе. Организаторские способности Кошкина заметили и в 1925 г. его перевели на работу в
промышленный отдел райкома партии. Позже он работал заведующим губернской партшколой и заведующим агитационно-пропагандистским отделом
Вятского губкома.
Таким образом, почти десять лет Кошкин отдал работе партийного функционера. Решительный перелом в его судьбе произошел в годы первой пятилетки, когда в Советском Союзе чрезвычайно остро встал вопрос о создании
собственных инженерно-технических кадров. Тогда появилось решение руководства ВКП(б) о направлении в высшие технические заведения страны испытанных коммунистов, прошедших школу партийной работы. Кошкин, который давно мечтал стать инженером, засел за учебники — сам прошел весь
школьный курс математики, физики и в 1929 г. поступил в Ленинградский
машиностроительный институт. Учился он истово и очень прилежно, хотя
время было непростым. Денег все эти годы катастрофически не хватало —
Кошкин был уже женат и имел двоих детей; всем им приходилось жить на
одну его стипендию. Наконец в 1934 г., тридцати пяти лет от роду, он получил
заветный диплом инженера, и с этого момента его жизнь оказалась неразрывно связанной с танкостроением.
Танкостроительная промышленность находилась в те годы в СССР на стадии формирования. Совсем недавно появился в Ленинграде опытно-конструкторский машиностроительный отдел (ОКМО) и опытный завод при нем.
Здесь шла разработка и производство новых моделей танков. Когда Кошкин
попал в ОКМО, никаких специальных знаний в области танкостроения он
еще не имел. В институте теорию конструирования танков не изучали, да ее
еще и не существовало. Совершенно отсутствовали учебные пособия. Все конструкторы при создании своих машин шли больше от практики, путем проб и
ошибок, а также от иностранных образцов, которые тоже были далеки от
совершенства.
Начало самостоятельной конструкторской деятельности Кошкина положила работа над новым танком Т-29 — дальнейшим развитием уже запущенного в производство Т-28. (Танки эти предназначались для сопровождения
пехоты и прорыва сильно укрепленных оборонительных линий.) Тогда впервые проявился инженерный талант Кошкина. Вскоре он уже занимал пост
заместителя главного конструктора и ему была поручена работа над совершенно новым танком Т-111. Принципиальное отличие этой конструкции от
других, созданных ранее советских танков, заключалось в том, что на первый
план здесь выступала мощная броня. Противотанковая артиллерия только зарождалась, и многие конструкторы еще не придавали ей большого значения.
Но Кошкин уже тогда начал понимать, что будущее за танками с мощной
МИХАИЛ КОШКИН
броневой защитой. Однако усиление брони сразу значительно увеличивало
вес танка, требовало более мощного двигателя и более громоздкой ходовой
части, другими словами, порождало массу новых проблем. Далеко не все из
них удалось разрешить в Т-111. Этот танк вышел тихоходным и имел малую
проходимость. Но работа над ним помогла Кошкину накопить необходимый
опыт.
В 1936 г. Кошкина назначили главным конструктором Харьковского танкового завода. Заводское КБ работало в это время над быстроходным танком
БТ-7. Главный упор в этом типе машин делался на скорость и маневренность,
вследствие чего на них ставились бензиновые авиационные моторы. Уязвимым местом БТ-7 оказались бензобаки, которые вспыхивали или взрывались
при первом попадании. Едва появившись на заводе, Кошкин форсировал работы по созданию мощного и надежного дизельного двигателя. В этом вопросе, как и в споре о броне, единого мнения у танкостроителей тогда еще не
сформировалось. У дизеля в Советском Союзе было много противников, так
как дизельные танки уступали бензиновым в скорости. Да и за границей
большинство танков имели бензиновые моторы. Предпочитая дизельный двигатель, Кошкин указывал на его важные достоинства: безопасность в пожарном отношении, быстроту запуска при любых температурах и дешевизну
дизельного топлива. Вскоре танк с дизельным двигателем (он получил наименование БТ-7М) был создан. Начались работы над новым скоростным
танком А-20.
В это время судьба свела Кошкина с конструктором-самоучкой Николаем Цыгановым, воентехником одной из воинских частей, расположенных в
Харькове. Часто бывая на учениях и досконально изучив конструкции современных танков, Цыганов пришел к неожиданному по тем временам выводу: машина будет надежнее защищена, если броневые плиты ее бортов и
лобовой части расположить под углом, так, чтобы башня своей формой походила на панцирь черепахи. Такое решение расходилось с любым из образцов бронетанковой техники, имевшихся тогда в мире. Однако идеей Цыганова заинтересовались. Были проведены специальные расчеты, подтвердившие его наблюдения. Кошкин загорелся мыслью создать танк с башней
Цыганова. Но он понимал, что серийный выпуск таких машин потребует
серьезной перестройки производства. Разрешения на это никто не даст, и
никакими расчетами скептиков не убедишь. Возможен был только один путь:
создать опытный образец танка и, опираясь на его преимущества, доказывать свою правоту.
В 1937 г. по предложению Кошкина на Харьковском заводе было организовано особое КБ перспективного планирования, которое он сам и возглавил.
Людей для работы в нем Кошкин отобрал лично, отдавая предпочтение энтузиастам и нестандартно мыслящим инженерам. Подбор специалистов казался
необычным. Дело в том, что в середине 30-х гг. во всех армиях существовало
четкое разделение танков на классы. Имелись особые крейсерские танки для
стремительного наступления, важнейшими качествами которых были скорость
и маневренность, а вооружение и броневая мощь стояли на втором месте.
Наряду с ними были танки поддержки пехоты. Они отличались повышенной
проходимостью и мощью огня. Для штурма оборонительных полос создавались особые танки прорыва — многобашенные громадины с мощной броней
и вооружением, но тихоходные и тяжелые. Начиная работу над своим танком Кошкин решил не придерживаться этих критериев. В своем КБ он собрал специалистов разных профилей: и тех, кто работал прежде над легкими
маневренными танками, и тех, что конструировали тяжелые машины. Всех
их Кошкину удалось сплотить и зажечь одной идеей: дать стране лучший в
мире и самый современный танк, который сочетал бы в себе скорость и
маневренность крейсерского танка с высокой проходимостью танков поддержки, броневой и огневой мощью танков прорыва. Проект этот, на пер*
вый взгляд, казался совершенно фантастическим, но Кошкин твердо верил в
его реальность.
Создаваемый им танк по очень многим параметрам отличался от всех современных ему танков. Прежде всего, башня создавалась, исходя из идеи
Цыганова, с наклонно расположенными броневыми листами. Никакой теории ее расчета не существовало. Поэтому каждый изгиб проверяли на полигоне, расстреливая броню из противотанкового орудия. Все это потребовало
упорного, кропотливого труда, но игра стоила свеч: корпус вышел пластичным и обтекаемым. (Пройдет время, и разработанные кошкинским КБ формы назовут «идеальными», «классическими». Они станут эталоном в мировом
танкостроении. Но в то время, когда привычными для всех были четырехугольные коробки, такой корпус, состоящий из одних острых углов, казался
вычурным и даже нелепым.) Понятно, что двигатель на новом танке мог быть
только дизельным. (Специально для него был разработан первоклассный и
надежный дизель В-2.) Далее, Кошкин отказался от казавшегося тогда совершенно необходимым колесного хода, имевшего среди конструкторов много
сторонников. Разрабатываемый им танк был снабжен чисто гусеничным движителем. Это позволило значительно сократить вес ходовой части, увеличив
толщину брони и калибр орудия. Оставаясь по весу средним танком, машина
Кошкина по толщине брони и огневой мощи стояла на уровне тяжелых танков. Вместо привычной для средних типов 45-мм пушки, конструкторы запланировали установить на свое детище самую мощную из разработанных тогда — 76-миллиметровую. (Кошкин смело нарушил этим еще один неписаный
канон — новая пушка значительно выступала за габариты танка, что считалось тогда совершенно недопустимым. После Кошкина длинноствольные танки
стали обычным явлением.) Впрочем, описанная концепция оформилась не
сразу. Для первых испытаний была создана промежуточная модель, именовавшаяся Т-32. Она имела незначительную 40-мм броню и 45-мм пушку. Но
конструктор все предусмотрел для того, чтобы при желании можно было легко модернизировать танк, усилив броню и вооружение.
Летом 1938 г. проект нового танка предложили на обсуждение Главного
военного совета. Новизна машины многим пришлась не по вкусу. Т-32 подвергли жесткой критики. Но Сталин, за которым оставалось последнее решающее слово, не дал зарезать проект на корню и приказал изготовить опытные
образцы. В ходе работы над ними Кошкин решился еще на один эксперимент — сварная башня была заменена цельнолитой, что должно было зна
МИХАИЛ КАЛАШНИКОВ
чительно упростить серийное производство. В 1939 г. Т-32 представили Государственной комиссии для ходовых испытаний. Весивший 26,5 т танк показал
прекрасную маневренность и проходимость. Крейсерская скорость его достигала 55 км/ч. Это произвело впечатление даже на заведомых противников.
Комиссия отметила, что новый танк «отличается надежностью в работе, простотой конструкции и легкостью в управлении». Но многим по-прежнему не
нравился чисто гусеничный движитель. Вскоре начавшаяся финская война
заставила примолкнуть скептиков. Тонкобронные высокоскоростные Т-26 и
БТ зарекомендовали себя на ней с самой скверной стороны. Они застревали в
снегу и становились легкой мишенью для финской артиллерии. Их собственные пушки оказались бессильны против железобетонных укреплений. Колесный ход, о котором прежде так много заботились, в этих условиях себя совершенно не оправдал.
В свете всех этих событий Комитет обороны в середине декабря 1939 г.
рекомендовал принять новый танк на вооружение, при этом, как и задумывал
изначально Кошкин, предлагалось усилить толщину брони до 45 мм и установить на машине новую 76-мм пушку. В этом варианте танк получил новое
наименование Т-34, под которым и вошел в историю. Первенец (с уже усиленной цельнолитой броней и новой пушкой) был испытан на заводе в начале
1940 г. Главные испытания должны были проходить на полигоне под Москвой. По правилам перед тем, как предстать перед комиссией, танк должен был
пройти не менее 3000 км. Времени для этого уже не было, и Кошкин решил
вести танки в Москву своим ходом. В марте 1940 г. две опытных Т-34 двинулись в путь. Они шли без остановки днем и ночью. Водители спали по очереди. Кошкин сам вел один из танков и сильно простудился в пути.
17 марта танки были на полигоне и предстали перед комиссией, которую
возглавлял сам Сталин. Т-34 произвели на него сильное впечатление: скорость, маневренность, проходимость, огневая и броневая мощь их действительно представлялись удивительными, особенно на фоне других машин. Был
дан приказ готовить танк к серийному производству. Обратный путь в Харьков конструктор также проделал на своем танке. Он был полон творческих
планов. Однако осуществить их ему было не суждено. Сразу после возвращения на завод он слег в больницу и скончался от абсцесса легких в сентябре
1940 г. Кошкин не дожил до начала войны и потому не стал свидетелем колоссальной популярности своего детища. Как известно, Т-34 стал настоящей легендой Второй мировой войны, и ни одна из воюющих стран за пять лет так и
не сумела создать более совершенного танка.
МИХАИЛ КАЛАШНИКОВ
Михаил Тимофеевич Калашников родился в ноябре 1919 г. в селе Курья на
Алтае. До призыва в армию в 1938 г. работал в паровозном депо на станции
Матай. Служить Калашникову довелось в танковых войсках, сначала механиком-водителем, а потом командиром танка. Душа его лежала к технике. Он
21—0100950
очень любил копаться в моторе, изобретать и конструировать. В 1940 г Калашников разработал прибор для фиксирования работы танкового двигателя под нагрузкой и на холостом ходу.
«С того момента, — пишет он, — в
моей судьбе наметились крупные перемены: я, солдат срочной службы,
незадолго до начала войны встал на
нелегкий путь конструирования. Прибор, представленный мною для сравнительных полевых испытаний, выдержал их с честью, достойно прошел
сквозь сито оценок придирчивых военных специалистов и был рекомендован для серийного производства». Молодого изобретателя командировали на один из ленинградских заводов, где
его прибор предстояло запустить в производство. Но этому помешала война.
Едва узнав о нападении немцев, Калашников поспешил вернуться в свою
часть. Правда, воевать ему пришлось совсем немного. В начале октября 1941 г
под Брянском он был тяжело ранен и попал в окружение Семь суток вместе с
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |