Анекдот дифференцирует общество: от того, сколь оппозиционен, вульгарен или, наконец, неприличен анекдотический текст, зависит и его аудитория, которая в крайнем случае ограничивается исключительно «своей компанией», современным «коллективом посвященных в фамильярное общение, коллективом откровенных и вольных в речевом отношении» [Бахтин М. 1965: 203]. Вместе с тем и общество дифференцирует анекдот: все больше социальных общностей создают свои собственные тексты (так, существуют солдатские, тюремные, медицинские, даже филологические и т. п. анекдоты). Оригинальнее других, конечно, детские анекдоты, отличающиеся особой логикой построения комического текста (см.: [Лурье М. 1998: 53-58; Лурье В. 1989: 118-131; Мухлынин 1990: 7677; Дмитриев 1996:78-91; Трыкова 1997:103-116]).
Одной из самых ярких особенностей современного анекдота является проблема их авторства. В 1930-е годы авторство всех политических анекдотов приписывали известному журналисту Карлу Радеку (1885-1939). Впоследствии таких общепризнанных творцов анекдотов уже не было, поэтому и возникают анекдоты о том, как их ищут карательные органы, — ср. один из анекдотов «Армянского радио»:
Слушатель из Еревана спрашивает: «Кто сочиняет анекдоты?». Этим же вопросом
интересуется и наш слушатель из Москвы, товарищ Андропов.
А с недавних пор начали объявляться сами авторы анекдотов, которых охотно рекламирует наша пресса4. Все это свидетельствует о том, что анекдот действительно принадлежит современной эпохе с ее культом авторского, индивидуального начала.
Анекдот постепенно из определенного фольклорного жанра становится культурным явлением. Он обогащает повседневный речевой обиход, добавляя к цитатам из популярных книг, кино- и телефильмов ключевые фразы анекдотов. Вместе с тем задолго до бурного развития анекдотопечатания в начале 1990-х годов (см.: [Вознесенский 1996: 393-399]) анекдоты вышли за пределы устной словесности: первые публикации бытовых анекдотов в России относятся к XVIII в. Исследователи пока пренебрегают печатными версиями анекдотов. Изучения их, конечно, «недостаточно для представления о сущности анекдота» [Шмелева, Шмелев 1998: 116], но они любопытны и сами по себе как элементарная форма олитературивания анекдота. Олитературивание анекдотов продолжается в «романах-анекдотах», которые посвящались анекдотическим героям и поначалу расцвечивались соответствующими анекдотами о Штирлице, Вовочке, Винни-Пухе и др.5. Однако элитарная литература воспользовалась лишь персонажами «чапаевского» цикла: они стали героями романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» (1996). Анекдот крепко связан с массовой культурой. Это видно и по конкурсам анекдотов, которые начались у нас еще в 1984 г., когда газета «Неделя» объ
явила конкурс, названный тогда «Репризой для клоуна», и по телепередачам, в которых анекдот любят подать как фарсовую сценку.
Осмысление анекдота не ограничивается его рефлексией над собой и никогда не исчерпывалось позицией официальных властей. Он привлекал писателей- юмористов (вспомним Аркадия Аверченко с его «Искусством рассказывать анекдоты»). Интересовались и продолжают интересоваться им журналисты, которые от «разоблачений» анекдота в советской прессе (см., например: [Неруш, Павлов 1982: 4]) и «плача» по анекдоту в начале 1990-х годов (см., например: [Ерохин 1992: 22-23]) переходят к объективному анализу его современного состояния (см.: [Мартынов 1994: 24]). Оживилось и научное изучение анекдота, начатое сто лет назад статьей А.П.Пельтцера «Происхождение анекдотов в русской народной словесности» [Пельтцер 1899: 57-117]. Отечественные работы по анекдоту уже не являются такой редкостью, какой они были до конца 1980-х годов. Одним из первых признаков перелома в отношении к анекдоту стал вышедший в 1989 г. в Таллине сборник статей, посвященных основным видам анекдота [Анекдот 1989]. С тех пор появилось множество статей, изданы книги [Барский 1992; Алаев 1995; Курганов 1997: 7; Шмелева, Шмелев 2002] и даже защищаются диссертации [Хруль 1993; Чиркова 1997], что, конечно же, свидетельствует о признании анекдота как актуальной и вполне достойной темы научного исследования.
Примечания
1 См.: БелоусовА.Ф. Из истории фольклорных анекдотов о Пушкине// Труды факультета этнологии. Вып. 1. СПб., 20001. С. 211-213.
2 Лингвистические, или языковые, анекдоты широко представлены в учебном пособии К.Ф.Седова «Основы психолингвистики в анекдотах» (М., 1998).
3 Ср.: «Все образы имеют набор стереотипных черт характера, поведения, мышления, закрепленных массовым сознанием, средствами информации или фольклорной или литературной традицией, что позволяет создавать вокруг типов персонажей поле с однородной семантикой, т. е. возникает анекдотный “сериал”. <...> Штирлиц, поручик Ржевский, Винни-Пух — яркие индивидуальности. В анекдоте их имена — коды, в которых свернуты целые концепции личности» [Чиркова 1997:11].
4 См., например: Джентльмен, который ушел в фольклор [Интервью с Константином Мелиханом] // Вечерний Петербург. 1996, 1 апреля. С. 3; Метлина Е. Вандалоустойчивый юмор// Столица. 1997. № 3. С. 66; Последнее безумство миллионера [Интервью с Семеном Розенгольцем] Ц Мегаполис-Экспресс. 1997,16 июля. С. 5-6.
5 Вероятно, первым и, безусловно, лучшим образцом этого жанра, популярного в начале 1990-х годов, был созданный на основе анекдотов о Штирлице роман, который более всего известен под названием «Как размножаются ежики».
Литература
Абрам Терц 1978 — Терц Абрам [Синявский А.Д.]. Анекдот в анекдоте // Одна или две русские литературы? Междунар. симпозиум, созванный факультетом словесности Женевского университета и Швейцарской Академией сларистики. Женева, 13-15 апреля 1978. Lausanne, 1981.
Абрам Терц 1993 — Терц Абрам [Андрей Синявский]. Прогулки с Пушкиным. СПб., 1993.
Айрапетян 1992 — Айрапетян В. Герменевтические подступы к русскому слову. М., 1992.
Алаев 1995 — Алаев Э. Мир анекдота. М., 1995.
Альбом балагура 1851 — Альбом балагура. Собрание забавных повестей, рассказов, сатирических очерков, комических сцен, анекдотов, пуфов и разных курьозностей. СПб., 1851.
Анекдот 1989— Учебный материал по теории литературы. Жанры словесного текста. Анекдот / Сост. А.Ф.Белоусов. Таллин, 1989.
Барский 1992 — Это просто смешно! или Зеркало кривого королевства. Анекдоты: системный анализ, синтез, классификация / Вступит, статья и сост. JI.А.Барского. М.,
1992.
Бахтин М. 1965 — Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965.
Бахтин В. 1989 — «Вчера мне рассказали анекдот...» [Интервью с В.С.Бахтиным и публикация политических анекдотов] // Литературная газета 1989,17 мая.
Бахтин В. 1989а— «Расскажу вам анекдот» [Интервью с В.С.Бахтиным] // Правда. 1989,
18 июня.
Белоусов 1995 — БелоусовА.Ф. Анекдоты о Штирлице // Живая старина. 1995. № 1.
Белоусов 19%— Белоусов А.Ф. Анекдотический цикл о Крокодиле Гене и Чебурашке// [Памяти Я.И.Гина.] Проблемы поэтики «зыка и литературы: Материалы межвуз. науч. конф. 22-24 мая 1996 г. Петрозаводск, 1996.
Белоусов 1996а— Белоусов А.Ф. «Вовочка»// Анти-мир русской культуры. Язык, фольклор, литература. М., 1996.
Блажес 1989 — Блажес В.В. Современные устные юмористические рассказы в их связи с народно-поэтической традицией // Фольклор Урала: Современный русский фольклор промышленного региона. Свердловск, 1989.
Вознесенский 1996 — Вознесенский А.В. О современном анекдотопечатании Ц Новое литературное обозрение. 1996. № 22.
Дмитриев 1996 — Дмитриев А. В. Детский анекдот: функция политической социализации // Дмитриев А.В. Социология юмора: Очерки. М., 1996.
Ерохин 1992 — Ерохин А. Смерть анекдота // Московские новости. 1992, 31 мая.
Канатчиков 1932 — Канатчиков С.И. Из истории моего бытия. М., 1932.
Курганов 1997 — Курганов Е. Анекдот как жанр. СПб., 1997.
Курганов 1998 — Курганов Е. Анекдот, миф и сказка: границы размежевания и нейтральные полосы // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. VI. Проблема границы в культуре. Tartu, 1998.
Левинсон 1996 — Левинсон А. «Новые русские» и их соседи по анекдотическим контекстам Ц Новое литературное обозрение. 1996. № 22.
Лурье В. 1989— Лурье В.Ф. Материалы по современному ленинградскому фольклору// Учебный материал по теории литературы. Жанры словесного текста. Анекдот / Сост. АФ.Белоусов. Таллин, 1989.
Лурье В. 1991 — Лурье В. Жизнь, смерть и бессмертие Василия Чапаева// Независимая газета. 1991,9 февраля.
Лурье М. 1998 — Лурье М.Л. О детском современном анекдоте //Традиционная культура и мир детства: Материалы Междунар. науч. конф. «XI Виноградовские чтения». Ч. 3. Ульяновск, 1998.
Маньков 1994 — Маньков А.Г. Из дневника рядового человека,(1933-1934 тт.)// Звезда. 1994. №5.
Мартынов 1994 — Мартынов И. Смена смеховех. Русский анекдот на переаттестации // Комсомольская правда. 1994,21 января.
Мелетинский 1989— Мелетинский Е.М. Сказка-анекдот в системе фольклорных жанров // Учебный материал по теории литературы. Жанры словесного текста. Анекдот / &ост. А.Ф.Белоусов. Таллин, 1989.
Мухлынин 1990 — Мухлынин М.А. Анекдот в системе жанров русского детского фольклора (к постановке проблемы) // Мир детства и традиционная культура: Материалы III чтений памяти Г.С.Виноградова (Виноградовские чтения). М., 1990.
Найдич 1995 — Найдич Л. След на песке: Очерки о русском языковом узусе. СПб., 1995.
Неруш, Павлов 1982 — Неруш В., Павлов М. Шепотом из-за угла// Комсомольская правда. 1982,15 октября.
Пельтцер 1899 — Пельтцер А.П. Происхождение анекдотов в русской народной словесности // Сборник Харьковского историко-филологического общества. Т. 11. Харьков, 1899.
Пермяков 1970 — Пермяков Г.Л. От поговорки до сказки (Заметки по общей теории клише). М., 1970.
Рабинович 1989 — Рабинович Е.Г. Об одном из предположительных источников «чукотской серии» // Учебный материал по теории литературы. Жанры словесного текста. Анекдот / Сост. АФ.Белоусов. Таллин, 1989.
Седов 1998 — Седов К.Ф. Основы психолингвистики в анекдотах: Уч. пособие. М., 1998.
Соколова 1997— Соколова Н. Из старых тетрадей. 1935—1937 Ц Вопросы литературы.
1997, март-апрель.
Толстой1956 — Толстой С.Л. Очерки былого. М., 1956. С. 89-90.
Томашевский 1928 — Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. Изд. 4-е. М.; Л., 1928..
Трыкова 1997 — Трыкова О.Ю. Современный детский фольклор и его взаимодействие с художественной литературой. Ярославль, 1997.
Ф1алкова 1993 — Ф'шлкова Л. Чорнобильска катастрофа i фольклор // Вюник АН УкраТни.
1993. №1.
Формаков 1938 — ФормаковА. Фаина: Роман. Riga, 1938.
Хруль 1993 — Хруль В.М. Анекдот как форма массовой коммуникации: Автореф. дисс.... канд. филол. наук. М., 1993.
Чиркова 1997 — Чиркова О.А. Поэтика современного народного анекдота: Автореф. дисс... канд. филол. наук. М., 1997.
Чуковский 1997 — Чуковский К.И. Дневник (1930-1969). М., 1997.
Шмелева, Шмелев 1998 — Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Виды языковой экспрессии в русском анекдоте // Русский язык в его функционировании: Тез. докл. Междунар. конф. «Третьи Шмелевские чтения». 22—24 февраля 1998 г. М., 1998.
Шмелева, Шмелев 1999— Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Рассказывание анекдота как жанр современной русской речи: проблемы вариативности // Жанры речи. Саратов. 1999.
Шмелева, Шмелев 2002 — Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Русский анекдот: Текст и речевой жанр. М., 2002.
Штурман, Тиктин 1992 — Советский Союз в зеркале политического анекдота / Сост. Д.Штурман, С.Тиктин. М., 1992.
Щербак 1988 — Щербак Ю. Чернобыль: Документальная повесть // Юность. 1988. №9.
Янгиров 1998 — Янгиров Р. Анекдоты «с бородой». Материалы к истории неподцензурного советского фольклора. 1918—1934 Ц Новое литературное обозрение. 1998. № 31.
Birkerts 1996 — Latvju tautas anekdotes / Sakopojis un redidejis P.Birkerts. Riga, 1996.
Draitser 1982 — DraitserE. The Art of Storytelling in Contemporary Russian Satirical Folklore // Slavic and East European Journal. 1982. Vol. 26, № 2.
Hellberg-Him 1985 — Hellberg-Him E. The Other Way Rtound. The Jokelore of Radio Yerevan//ARV: Scandinavian Yearbook of Folklore. 1985, Vol. 41.
Sielicki 1993 — Sielicki F. Podania, legendy, anegdoty i przyslowia na Wilejszczy2nie w okresie mi^dzywojennym. Wroclaw, 1993 (Slavica Wratislaviensia, T. LXXVII).
М.В.Калашникова (Санкт-Петербург)
Современная альбомная традиция
Альбомная словесность — одна из основных форм современного письменного фольклора1 — разнообразна и в целом еще изучена недостаточно. Мы очень мало знаем о письменной традиции в закрытых учебных заведениях (интернатах, спецшколах) и в колониях для совершеннолетних заключенных (как мужских, так и женских). В нашем распоряжении всего лишь несколько блокнотов курсантов военных училищ. Ограничимся наиболее известными видами альбомов: это девичьи альбомы, тетради малолетних преступников и блокноты солдат срочной службы.
Девичьи альбомы
Альбом как культурно-исторический феномен попал в поле зрения исследователей уже довольно давно. Особое внимание уделялось тем альбомам, которые представляли несомненную ценность как собрание автографов крупнейших представителей литературы и искусства. Бытовому альбому «повезло» меньше, однако в последнее время исследователи стали активно им заниматься. «Становление литературно-бытового альбома в России, — указывает JI.И.Петина, — относится к концу XVIII — первому десятилетию XIX века и связано с утверждавшимися в этот период новыми формами социальной и литературной жизни — кружками и салонами. Салонный быт самым непосредственным образом содействовал развитию «домашнего» альбома, ибо культивировал исходные условия его составления: досуг, общение и атмосферу художественного творчества <...> Задуманный как книжка памятных записей, альбом постепенно становится сборником вписанных на память оригинальных и заимствованных литературных сочинений» [Петина 1988: 3-4]. По мнению исследовательницы, 1820— 1930-е годы можно назвать «временем окончательного формирования литературного альбома: его структуры, композиции и жанрово-тематического состава». В.Э.Ва- цуро замечает: «Большинство сохранившихся до нашего времени альбомов 1820-1830-х годов принадлежит, условно говоря, к массовой альбомной продукции, характеризующей средний культурный уровень дворянского общества. Типовые черты в них преобладают над индивидуальными, цитата и выписка — над оригинальным сочинением. В них складывается своего рода “альбомный фольклор” — переходящие от альбома к альбому стихотворные мадригалы, утерявшие авторскую принадлежность и видоизменяемые в меру версификаторских способностей пишущего» [Вацуро 1979:40].
В течение всего XIX в. из семейной среды альбом постепенно переходит в среду ученическую.
В 1920-1930-е годы, как отмечают В.В.Головин и В.ФЛурье, альбомная традиция вновь претерпела изменения, связанные «со сменой социального статуса и снижением образовательного уровня владельца альбома <...> Но самой главной причиной альбомных новаций является то, что новый советский ученик часто был носителем крестьянской или “посадской” (“фабрично-заводской”) фольклорной традиции» [Головин, Лурье 1998: 270]. Альбом стал «полижанровым, более открытым для влияний жестокого романса, частушки, примитивной поэзии, детского фольклора, фольклора других субкультур». Сравнивая альбомы первой и второй половины XX в., С.Б.Борисов полагает, что на рубеже 60-х годов произошла переориентация альбома «от патриотизма и девичей дружбы к аполитичности и ориентации на дружбу с мальчиками» [Борисов 1997:98].
Под девичьим альбомом мы подразумеваем собрание различных текстов (песен, стихотворений, афоризмов), определяющих особенности функционирования данного явления в коллективе. Внутри коллектива подобное собрание может именоваться «песенником», «дневником друзей», реже — «альбомом».
Современный девичий альбом чаще всего выглядит как школьная тетрадь в 48 или 96 листов. Хотя в последнее время полиграфическая промышленность пытается «помочь» школьницам и создает тетради-альбомы и тетради-анкеты. Они уже красочно оформлены, так что владелице остается лишь заполнить оставшиеся свободные страницы, рекомендации к которым также даются составителями. Однако полиграфическая продукция, несмотря на свою внешнюю привлекательность, не в состоянии вытеснить обычный рукописный альбом. В среде современных школьниц бытуют рукописные тетради различного характер^. Это и песенники, специально созданные для записи текстов песен, и различные гадательные справочники («гадалки»), и сборники прозаических произведений, и альбомы. Крайне редко встречаются собственно мадригальные альбомы, в которых нет текстов, вписанных рукой владелицы.
Жанровый состав альбомов
Альбом включает в себя обязательные жанры: альбомную лирику, афористи- ку, песенные тексты различного характера и происхождения, а также неспецифические альбомные жанры.
Альбомная лирика
Альбомная лирика, наиболее постоянный пласт альбомных текстов, задает общую тематическую направленность альбома — «воспитание чувств». Самыми устойчивыми являются тексты зачинов и финалов. Они имеют множество вариантов и встречаются практически в каждом альбоме.
На первой странице знакомимся с хозяйкой.
Хозяйка этого альбома —
Моя симпатия и жизнь.
Смотри, читатель незнакомый,
В хозяйку эту не влюбись.
«Уточняем» ее адрес.
Адрес моего песенника:
Область Страдальческая,
\ Город Любви,
Улица Свидания,
Дом Ожидания,
Квартира для всех, кто влюблен.
Далее хозяйка обращается с просьбой к читателям и указывает на «правила игры».
Прошу тетрадь не пачкать,
Листы не вырывать,
А если есть ошибки,
Прошу не исправлять.
В качестве финального текста может выступать следующий:
Мой адрес:
Город Любовь,
Улица Страдания,
Дом Ожидания,
А пока — до свидания.
Поскольку альбом ориентирован на коммуникацию, то неотъемлемой частью его являются тексты пожеланий. Причем они могут быть вписаны как хозяйкой альбома, так и ее друзьями или подругами.
1) Будь умна, скромна, красива,
Будь застенчива, добра,
И тогда тебя полюбят 33 богатыря.
2) Желаю быть по-чеховски красивой,
По-горьковски уметь ценить людей.
Просто по-советски быть счастливой И как Островский жизнью дорожить.
Тексты, подобные приведенным, встречаются не только в альбомах. Их используют при изготовлении настенных газет, вписывают в поздравительные открытки и т. д.
Поразительно, но некоторые тексты пожеланий в альбомах школьниц 80-х годов напоминают пионерские речевки.
Пожелание:
Если слезы текут — утри!
Если ветер в лицо — не гнись!
Если другие молчат — кричи!
Если буря в лицо — крепись!
Если радость на сердце — пой!
Если знаешь — за дело — бей И всегда будь сама собой!
Речевка:
Если влюбишься — не робей!
Если дверь заперта — стучи!
Если трусы молчат — кричи!
Если радость на сердце — пой!
Но всегда будь самим собой!
Альбом часто выступает как «хранилище» текстов, предназначенных для подписей к фотографиям или писем. Совсем не обязательно, что эти тексты будут использованы по прямому назначению.
1) Если встретишь подобную мне (Только в этом я лишь сомневаюсь),
Мое фото не рви, а обратно пришли И на нем напиши: «Не нуждаюсь».
2) Пусть яркий взор твоих очей Коснется карточки моей,
И, может быть, в твоем уме Возникнет память обо мне.
Среди стихотворных заготовок для писем можно найти как начало, так и финал «будущего письма».
Начало:
На короткой и скучной дороге,
Когда некому слова сказать,
Я решила, дорогая подруга,
Хоть от скуки письмо написать.
Финал:
Роза — не роза,
Букет — не букет.
Хочешь — не хочешь,
Пиши мне ответ.
Собственно альбомная лирика охватывает всю гамму переживаний любовного и дружеского чувства — «от любви до ненависти».
1) Почему так бывает...
Почему так бывает часто,
Любишь ты, но не любит он!
Встречи ждешь и часы считаешь,
А в тебя он совсем не влюблен.
А какой-то мальчишка украдкой На окно тебе ложит цветы.
Почему так бывает часто?
Любит он, но не любишь ты.
2) Я тебя ненавижу
Не нужен ты мне, сколько можно В бессонные ночи страдать.
Сколько можно еще
Без ответа любить
И с надеждой свидания ждать.
Я тебя ненавижу За слезы свои.
Я прошу, не вставай у меня на пути.
Отойди.
Многие альбомные тексты содержат обращение или возможность подстановки нужного имени. Таким образом достигается ощущение «эксклюзивности» вписанного текста.
1) Ландыш серебристый Юной красоты,
Белый и пушистый,
Катя, это ты.
2) Котик лапку опустил В синие чернила
И на память написал:
«Катя, будь счастлива!»
Очевидно, что вместо «Кати» или «Наты» можно поставить другие имена и еще не раз использовать текст.
Особой формой игры в альбоме являются акростихи. Вариантов этих текстов немного, вероятно, потому, что эта форма сложна и непривычна для самодеятельного творчества. Приведем наиболее распространенный текст:
Ты хочешь знать, кого люблю я?
Его не трудно угадать.
Будь повнимательней, читая,
Яснее не могу сказать.
(Варианты:
Я больше не могу писать.
Я буквы буду называть.)
Афористика
Собственно афоризмы могут быть как авторские (приписанные или на самом деле принадлежащие какому-либо известному лицу), так и анонимные. В афоризмах представлены только две темы: любовь и дружба.
Любовь — творец всего доброго, возвышенного, сильного, теплого и светлого
(Ф.Э.Дзержинский).
Никогда не вступай в дружбу с человеком, которого не можешь уважать (Чарльз Дарвин).
Любить двоих нельзя, но лгать можно многим.
Любовь (это хрустальная ваза, которую легко разбить, но трудно склеить.
Дидактическая поэзия. В этих текстах представлены «правила поведения», изложенные в форме императива:
1) Если будешь ты у моря,
Голубых цветов не рви.
Если любишь ты мальчишку, Никому не говори.
2) Не жалей о цветах отцветающих, Они снова весной расцветут.
А жалей о мечтах пролетающих, Они больше к тебе не придут2.
В альбоме часто можно встретить и советы-шутки:
1) Если хочешь быть счастлива, Ешь побольше чернослива.
И от этого в желудке Разведутся незабудки.
2) Запомни эту фразу:
Не люби двух сразу,
А люби штук 25 — веселей!
3) Любовь — река,
Где тонут два дурака.
Последнее высказывание довольно часто встречается в анкетах, где таким образом на вопрос «Что такое любовь?» отвечают одноклассники хозяйки анкеты.
Аббревиатура
Расшифровки слов-аббревиатур представляют собой игру, где подчас «расшифровываются» самые невероятные в данном контексте слова:
Т — ты У — ушла А —а Л — любовь Е — еще Т — тлеет |
Е — если В — вернись С — сердце О — обратно Т — тоскует |
К — как П — прости Р — разлюбить И — и |
При этом некоторые из аббревиатур фигурируют и в тюремной субкультуре в качестве наколок:
К — клянусь JI — любить Е — ее Н — навеки.
Песни
Современные владелице популярные шлягеры. Из всего эстрадного репертуара альбом фиксирует в основном те песни, которые являются наиболее популярными и близки тематически к альбомным текстам. Эта часть альбомного репертуара меняется довольно быстро: проходит популярность — пропадают тексты. В альбомах и песенниках 1980-х годов особенно часто встречаются песни из репертуара И.Николаева, А.Пугачевой, В.Леонтьева и др. Примечательно, что представленные в альбоме популярные шлягеры тяготеют по своей поэтике к романсу3. Это связано прежде всего с тем, что поэтика романса напрямую отвечает требованиям альбома, а именно: темами романса являются любовь и дружба, часто сопровождаемые мотивом судьбы. Альбом культивирует эти же ценности. Кроме того, романс диалогичен, что соответствует диалогической структуре девичьего альбома.
Городские «жестокие романсы» в альбоме иллюстрируют песенный репертуар подростков: встречаются популярные среди школьниц 80-х годов песни «Жил мальчишка на краю Москвы» (Жил мальчишка на краю Москвы, / Полюбил девчонку он одну / И однажды, чуть дыша, / Подошел он и сказал: / «Дорогая, я тебя люблю...»), «Малыш» (Чего стоишь ты, словно статуя, / Я, малыш, тебя не узнаю. / Чего глядишь, ребята старшие / Уводят девушку твою...)4 и др.
Песни-«переделки» («перетекстовки») являются неотъемлемой частью школьного фольклора, поэтому они попадают в альбомы и песенники. Так, в альбоме середины 80-х годов находим «перетекстовку» песни из к/ф «Кавказская пленница»:
Где-то на белом свете,
Там, где всегда жара,
Ехал на ослике Шурик И кричал «Ура!».
Ослик его хромает,
Ножка его болит.
Едет на ослике Шурик,
Шурик — инвалид и т. д.5
Неспецифические альбомные жанры
Говоря о жанровом составе девичьего альбома, следует отметить, что из всех видов современных альбомов он наиболее открыт для проникновения других, изначально не альбомных жанров. Из деревенской культуры в альбом пришла частушка. В девичьем альбоме обнаруживаются «гадалки» — от распространенных «чихалок» до больших и сложно организованных гадательных справочников (для подобных текстов вполне может быть предназначена отдельная тетрадь). Девичий альбом часто берет на себя функцию анкеты. Среда обитания — школа — объясняет появление в ряде альбомов так называемой «школьной хроники», где даются «определения» различным явлениям школьной жизни:
Звонок с урока — я помню чудное мгновенье.
Ответ у доски — репортаж с петлей на шее.
Ученик у доски — Али-баба и сорок разбойников6.
В альбоме можно встретить прозаические произведения — рукописные любовные рассказы. Как правило, в альбоме эти тексты одиночны. Если школьница владеет более значительной коллекцией, то она заносит их в отдельную тетрадь7. Особенностью последнего времени является появление на страницах девичьих альбомов «садистских стишков».
Рисунки в альбоме
Рисунок (изображение) в современном девичьем альбоме служит декоративным украшением, сопровождающим текст песни или стихотворения. Эти рисунки могут быть самодеятельными, но предпочтение отдается вырезкам из полиграфической продукции. В ход идет все: от отрывных календарей до иллюстрированных журналов. А.Ханютин отмечает, что «главным изобразительным мотивом альбома-песенника является портрет некой красавицы, с которой, по-видимому, идентифицирует себя хозяйка альбома. Второй по значению мотив альбомной иконографии — традиционная любовная символика: сердце, пронзенное стрелой, или два соединенных пылающих сердца» [Ханютин 1989:195].
Особенности функционирования девичьих альбомов
«Важнейшей функцией нынешнего альбома-песенника, — по мнению А.Ха- нютина, — является функция социализации и самоидентификации девушки — подростка, посредством специфического «альбомного фольклора <...> Разрушение традиционных механизмов социовозрастной организации общества и выдвинуло песенник в качестве специфического маргинального, промежуточного жанра, замещающего утраченные формы социализации молодежи» [Ханютин 1989: 206].
Альбом — повод к общению, коммуникации и одновременно — сам текст получившегося диалога (или полилога), он не закрыт для «чужих» текстов-высказываний. Часто места для подобного «диалога» между хозяйкой и «гостями» определяются самой владелицей: страница «Напиши пожелание хозяйке» или «Напиши, понравился ли тебе мой песенник?» и т. п. Эту же игру-диалог призваны продолжить многочисленные «секреты»: «Открыв секрет, себя ты губишь. Теперь пиши, кого ты любишь» или «Кто откроет этот лист, тот на память распишись» и др. Этот призыв к «диалогу» тем не менее не позволяет «гостям» вмешиваться в тексты, вписанные владелицей. Осуждается, например, исправление в текстах грамматических ошибок («Альбом не школьная тетрадь. Прошу ошибки не считать») или исправление самих текстов (замена слов, приведение своих вариантов и др.). Все это делает жанровый состав альбома более подвижным, открытым для проникновения иных жанров. Альбом чутко реагирует на потребности коллектива.
«О функции творческой реализации можно говорить в той мере, в какой присутствуют в альбоме творческие работы участников альбома: оригинальные стихи, рисунки. Творческая потребность может присутствовать на самом элементарном уровне, и альбом позволяет ей реализовываться, не предъявляя высоких требований» [Аникина 1997: 80].
Альбомная традиция детской колонии
Альбомы в детских колониях называются «тетрадями» или «блокнотами» в зависимости от того, в чем пишет подросток: в тетради или блокноте. В альбомы вписываются тексты и заносятся рисунки. В альбомах, взятых в одном месте и в одно время, наблюдается «мода» на почерк, на способы выделения рубрик, тяга к определенным шрифтам.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 58 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |