двигалась удивительно бесшумно.
- Что вы хотите делать? - спросила она равнодушным голосом.
- Пальцы на ногах вашего мужа отмерли, - сказала я. Нет никакого смысла скрывать это от
Бердсли теперь. - Я должна ампутировать ему ступню.
Выбора действительно не было, и я с ужасом подумала, что мне придется провести здесь
несколько дней, а то и недель, выхаживая Бердсли. Вряд ли я могла оставить его на попечение
жены!
Она медленно обошла стол, остановившись у него в ногах. Ее лицо было неподвижно, и только
легкая улыбка появилась и исчезла в уголках ее рта, словно против ее воли. Она долго смотрела
на его почерневшие пальцы, потом покачала головой.
- Нет, - сказала она мягко. - Пушть он гниет.
Вопрос, понимает ли Бердсли, о чем мы говорим, был решен однозначно. Его открытый глаз
выпучился, и он издал гневный вопль, дергаясь и извиваясь, чтобы достать ее. В своих
отчаянных попытках он был близок к тому, чтобы свалиться на пол, и Джейми с трудом
оттолкнул его тяжелую тушу от края стола. Когда Бердсли, наконец, успокоился, задыхаясь и
мыча, Джейми выпрямился и взглянул на миссис Бердсли с видом чрезвычайной неприязни.
Она подняла плечи, натянув на них платок, но не отступила и не отвела глаз. Она вызывающе
подняла подбородок.
- Я его жена, - сказала она. - Я не пожволю вам режать его. Это опашно для его жижни.
- Но он точно умрет, если я не сделаю этого, - сказала я коротко. - И ужасной смертью. Вы...
Я не смогла закончить. Джейми положил руку на мое плечо, сильно сжав его.
- Выведи ее на улицу, Клэр, - сказал он спокойно.
- Но...
- На улицу, - его рука снова сжала мое плечо, почти причиняя боль. - Не возвращайтесь, пока я
не позову вас.
Его лицо было мрачно, но именно выражение в его глазах заставило меня похолодеть. Я
поглядела на буфет, где возле моей аптечки лежали пистолеты, потом перевела потрясенный
взгляд на него.
- Ты не можешь, - сказала я.
Он смотрел на Бердсли с застывшим лицом.
- В подобных обстоятельствах я убил бы собаку, не колеблясь ни секунды, - сказал он тихо. -
Могу ли я сделать меньше для него?
- Он не собака!
- Нет, не собака, - он опустил мое плечо и обошел стол, встав сбоку от Бердсли.
- Если вы понимаете меня, закройте глаз, - сказал он спокойно. Мгновение стояла тишина, в
налитом кровью глазе Бердсли, уставленном на Джейми, ясно светилось понимание. Потом веко
медленно закрылось и поднялось снова.
Джейми повернулся ко мне.
- Идите, - сказал он. - Пусть это будет его выбором. Да или нет, но я позову вас.
Мои колени дрожала, и я сжала руки в складках моей юбки.
- Нет, - сказала я. Я поглядела на Бердсли, с трудом сглотнула и покачала головой. - Нет, -
повторила я снова. - Я... если... у тебя должен быть свидетель.
Он колебался мгновение, потом кивнул головой.
- Да, ты права.
Он поглядел на миссис Бердсли. Она стояла неподвижно, сложив руки под передником, и
переводила взгляд от меня к Джейми, от него к мужу и обратно. Джейми коротко покачал
головой, потом, расправив плечи, повернулся к лежащему мужчине.
- Моргните один раз, если "да", и два раза, если "нет", - сказал он. - Вы понимаете меня?
Веко без колебаний опустилось.
- Тогда слушайте, - Джейми глубоко вздохнул и начал говорить плоским бесстрастным
голосом, не спуская взгляда с лица мужчины.
- Вы знаете, что с вами произошло?
Моргание.
- Вы знаете, что моя жена - врач, целительница?
Глаз повернулся в моем направлении, потом снова на Джейми. Моргание.
- Она говорит, что вы перенесли удар, что излечение невозможно. Вы понимаете?
Раздраженный звук раздался из перекошенного рта. Это не стало для него новостью.
Моргание.
- Ваша нога загнила. Если ее не отрезать, она будет гнить дальше, и вы умрете. Вы понимаете?
Никакого ответа. Ноздри его расширились и затрепетали, принюхиваясь, потом он с
фырканьем выдохнул. Он чувствовал гнилостный запах, возможно, подозревал что-то подобное,
но не знал наверняка. До этого времени. Медленное моргание.
Тихая мрачная литания(4) продолжалась - вопросы и ответы, каждый, словно лопата земли из
могилы. Каждая фраза, заканчивающаяся неумолимыми словами: "Вы понимаете?"
Мои руки, ноги, лицо онемели. У меня появилось странное ощущение, что комната
превратилась в подобие церкви, в место, где проводится некий ритуал, ведущий к мрачному
неизбежному концу.
Все было предопределено, поняла я. Бердсли сделал свой выбор давно, возможно, даже до
того, как приехали мы. У него был месяц в чистилище, когда он находился в холодной темноте
между небом и землей и имел время, чтобы примириться со смертью.
Он понимал?
Да, очень хорошо.
Джейми склонился над столом, держа ладонь на руке Бердсли, священник в запятнанной
кровью рубашке, предлагающий прощение и спасение. Миссис Бердсли стояла неподвижно в
свете, падающем из окна, словно бесстрастный ангел обвинения.
Вопросы и ответы закончились.
- Хотите ли вы, чтобы моя жена отрезала вам ногу и перевязала раны?
Одно мигание, потом два сильных моргания.
Дыхание Джейми было хорошо слышимым, каждое слово выходило с тяжелым вздохом.
- Вы просите меня лишить вас жизни?
Хотя половина лица мужчины была неподвижна, а другая испещрена бороздами от страданий
и измождения, все же оно смогло выразить отношение Бердсли к вопросу. Один уголок его рта
приподнялся в циничной усмешке. "Что еще мне остается?" - сказало его молчание. Веко упало
и осталось закрытым.
Джейми тоже прикрыл глаза. Небольшая дрожь пробежала по его телу. Потом он
передернулся, как человек, отряхивающий холодную воду, и повернулся к буфету, где лежали его
пистолеты.
Я подошла к нему, положив ладонь на его руку. Он не взглянул на меня, не сводя взгляда с
пистолета, который заряжал. Его лицо было белым, но руки были тверды.
- Идите, - сказал он. - Выведи ее.
Я оглянулась на Бердсли, но он больше не был моим пациентом, его тело было вне моей
ответственности. Я подошла к женщине и взяла ее за руку, поворачивая к двери. Она
механически двинулась за мной, не оглядываясь назад.
Двор казался нереальным, мирный и весь залитый солнцем. Миссис Бердсли вырвала свою
руку и быстрым шагом направилась к сараю. Она оглянулась на дом через плечо, потом
побежала и скрылась в дверях сарая, словно за ней гнались разбойники.
Я тоже почувствовала панику и чуть не помчалась следом за ней. Но удержалась,
остановившись на краю двора, и стала ждать. Я чувствовала, как тяжело и медленно билось мое
сердце, ударяя в барабанные перепонки.
Наконец, раздался выстрел, негромкий однотонный звук, неуместный среди мягкого блеяния
коз в сарае и шороха цыплят, копающихся поблизости в земле. "В голову, - внезапно задалась я
вопросом, - или в сердце?" И задрожала.
Давно перевалило за полдень, спокойствие холодного утреннего воздуха исчезло, и через двор
проносился прохладный ветерок, поднимая пыль и пучки сена. Я стояла и ждала. "Он
задержался, чтобы произнести молитву о душе Бердсли", - подумала я. Прошла минута, две,
потом черный ход открылся, и вышел Джейми. Он сделал несколько шагов, потом остановился,
наклонился и его вырвало.
Я шагнула к нему на случай, если ему была нужна моя помощь, но нет. Он выпрямился, вытер
рот и, развернувшись, пошел прочь от меня к лесу.
Внезапно я почувствовала себя лишней и немного оскорбленной. Я много работала сегодня,
отдавая все силы врачеванию. Я была связана с плотью, телом и духом, изучая симптомы, пульс
и дыхание, ловя признаки жизни. Мне совсем не нравился Бердсли, но я была полностью
поглощена борьбой за сохранение его жизни и пыталась ослабить его страдания. Я все еще
могла ощущать прикосновение его вялой теплой плоти на моей руке.
Теперь мой пациент был мертв, и я чувствовала себя так, словно лишилась маленькой части
своего тела. Возможно, я находилась в состоянии небольшого шока.
Я поглядела на дом, почувствовав сильное отвращение к нему и неожиданное для меня чувство
страха. Тело нужно вымыть для похорон и прилично одеть. Я делала такие вещи прежде - без
приступов тошноты и без энтузиазма - и все же сейчас мне не хотелось заходить туда.
Я видела насильственные смерти, и, наверное, более отвратительные, чем эта. Смерть есть
смерть. Как бы она не приходила - как переход, как разлука или как долгожданное
освобождение... Джейми освободил Бердсли из тюрьмы его разрушенного тела внезапно, и его
дух, возможно, еще задержался в доме, не осознавая своей свободы.
- Ты суеверна, Бьючемп, - строго сказала я сама себе. - Прекрати сейчас же.
Но все еще оставалась во дворе, нерешительно топчась на месте.
Если Бердсли был недоступен для моей помощи, а Джейми не нуждался в ней, оставалась
женщина, которой она может потребоваться. Я повернулась спиной к дому и пошла в сарай.
Сарай был скорее навесом с сеновалом, он был полон ароматным сеном и движущимися
формами. Я стояла в дверном проеме, привыкая к полусумраку. В углу размещалось стойло, но
лошади в нем не было. В другом углу хлипкий забор отделял загон для коз. В нем на охапке
соломы сидела миссис Бердсли. Полдюжины коз толкались вокруг нее, меланхолично
обжевывая края ее платка. Она выглядела, как бесформенная груда тряпья, но я уловила
настороженный блеск ее глаз.
- Жакончилошь? - спросила она тихим голосом, едва слышимым среди блеяния коз.
- Да, - я колебалась, но она не выглядела нуждающейся в моей помощи. Мои глаза уже
приспособились, и я увидела, что на ее коленях лежал маленький козленок, которого она
гладила по шелковистой голове. - С вами все в порядке, миссис Бердсли?
Молчание, потом фигура приподняла и опустила плечи, напряженность немного оставила ее.
- Я не жнаю, - сказала она тихо. Я ждала, но она не двигалась и не говорила больше. Мирное
общество коз, казалось, было для нее комфортным, я повернулась и вышла, завидуя ее теплой и
благодушной компании.
Мы оставили лошадей в палисаднике оседланными, привязав их к молодой ольхе. Джейми
ослабил подпруги и снял седельные сумки, когда приходил за моей аптечкой, но не расседлал
их. Теперь это сделала я, все равно нам придется остаться здесь на некоторое время. Я также
сняла с них уздечки, стреножила и пустила пастись на пожухлой зимней траве.
С западной стороны дома располагалась половина выдолбленного дерева, очевидно, служащая
поилкой для лошадей, сейчас в ней было пусто. Радуясь хозяйственной работе, которая
позволила мне задержаться во дворе, я наполнила поилку водой.
Вытерев мокрые руки об юбку, я огляделась в надежде найти еще какую-нибудь работу, но
ничего не было. Что ж, выбора нет. Я собралась с духом, достала воды из колодца, налила в
большую тыкву для питья, стоящую рядом, и понесла ее в дом, концентрируясь на усилии не
пролить воду, чтобы не думать о том, что ожидает меня внутри.
Подняв глаза, я с удивлением увидела, что черный вход стоял открытый. Я была уверена, что
раньше он был закрыт. Кто внутри? Джейми или миссис Бердсли?
Не заходя на кухню, я осторожно вытянула шею, чтобы заглянуть в окно. Но тут я услышала
равномерный чавкающий звук лопаты, вгрызающейся в землю. Я обошла дальний угол дома и
увидела Джейми, который копал землю возле одинокой рябины, стоящей на некотором
расстоянии от дома. Он все еще был в одной рубашке; ветер прижимал ее белое запятнанное
полотно к его телу и бросал красные пряди волос на его лицо.
Он откинул их назад запястьем, и я с потрясением поняла, что он плакал. Он плакал, молча, и
свирепо орудовал лопатой, словно нападал на врага. Уловив мое появление из-за угла, он
остановился, быстро проведя рукавом по лицу, как будто отирая пот.
Он дышал хрипло и громко, и его дыхание было слышно издалека. Я тихо подошла и
предложила ему тыкву с водой и чистый носовой платок. Он не смотрел мне в лицо, но отпил
глоток, раскашлялся и отпил снова, потом вернул мне тыкву и осторожно высморкался. Нос был
раздут, но кровь больше не шла.
- Мы не будем здесь ночевать, да? - рискнула спросить я, усаживаясь на колоду для рубки мяса.
Он покачал головой.
- Боже, нет, - произнес он хрипло. Его лицо было покрыто пятнами, а глаза покраснели, но он
держался твердо. - Мы позаботимся, чтобы он был прилично похоронен, и уедем. Я не
возражаю, даже если нам придется переночевать в лесу, но только не здесь.
Я искренне согласилась с ним, но нужно было прояснить еще одну вещь.
- А... она? - спросила я осторожно. - Она в доме? Черный ход открыт.
Он крякнул и воткнул лопату в землю.
- Нет, это я. Я забыл оставить дверь открытой, чтобы душа вылетела, когда выходил, - объяснил
он мне, увидев мою поднятую бровь.
Он предоставил объяснение с серьезным видом, подтвердив мои прежние страхи, и я
почувствовала, как холод пробежал по моей шее.
- Понятно, - сказала я слабым голосом.
Джейми копал некоторое время, глубоко вгоняя лопату в землю. Почва была суглинистая,
покрытая слоем листьев, и копать ее было легко. Наконец, не прекращая рытья, он произнес:
- Брианна как-то рассказывала историю, которую она читала. Я не совсем помню детали, но
там было убийство, и убитый был злодеем, который вынудил кого-то сделать это. И в конце,
когда рассказчика спросили, что нужно было сделать, он сказал: "Пусть свершится правосудие
Божие".
Я кивнула, соглашаясь. Хотя быть инструментом такого правосудия человеку совсем нелегко.
- Ты полагаешь, так оно и было в этом случае? Правосудие?
Он покачал головой не в отрицание, а в замешательстве, и продолжил копать. Я наблюдала за
ним некоторое время, успокоенная его близостью и гипнотическим ритмом его движений.
Однако вскоре я зашевелилась, вспомнив о задаче, которая стояла передо мной.
- Думаю, мне нужно пойти обмыть тело и убрать на чердаке, - сказала я с неохотой, подбирая
ноги, чтобы встать. - Мы не можем оставить женщину в таком бардаке, независимо от того, что
она сделала.
- Нет, подожди, сассенах, - сказал Джейми, делая перерыв. Он немного настороженно
посмотрел на дом. - Я пойду с тобой через некоторое время. А пока, - он кивнул в сторону леса, -
не могла бы ты набрать камней для могилы?
Пирамида из камней? Я была сильно удивлена, это казалось излишним усложнением
церемонии. Однако, без сомнения, в лесу были волки, я видела их помет на дороге два дня назад.
Мне также пришло в голову, что Джейми мог изобрести предлог, чтобы мне не пришлось одной
входить в дом. В таком случае таскание камней казалось вполне желательной альтернативой.
К счастью, нехватки в камнях не было. Я притащила из седельной сумки холстяной передник,
который надевала для хирургических операций, и начала сновать туда-сюда, как трудолюбивый
муравей, собирающий крошки. Через полчаса такой работы мысль войти в дом уже не стала
казаться мне такой ужасной. Джейми, однако, продолжал копать, так что я продолжала таскать
камни.
Наконец, я остановилась, задыхаясь, и вывалила последний груз на землю возле глубокой
могилы. Тени протянулись от палисадника, и воздух стал холодным, так что мои пальцы
оцепенели - что, имея в виду многочисленные царапины и ссадины на них, было даже хорощо.
- Ты выглядишь ужасно, - заметила я, отбрасываяnbsp; - Вожможно, мешац, - сказала она после
паузы. - Я не могла шдвинуть его, - сказала она, защищаясь, - он шлишком тяжелый.
растрепанные волосы от лица. - Миссис Бердсли вышла?
Он покачал головой, но заговорить смог только через несколько секунд.
- Нет, - сказал он таким хриплым голосом, что я едва услышала его. - Она все еще с козами.
Думаю, там ей теплее.
Я с тревогой следила за ним. Рытье могилы - тяжелая работа. Его рубашка прилипла к телу от
пота, несмотря на холодный день, а лицо раскраснелось - от работы, надеялась я, а не от
лихорадки. Его пальцы побелели и оцепенели, также как мои, и ему пришлось приложить
усилие, чтобы отцепить их ручки лопаты.
- Она достаточно глубокая, - сказала я, рассматривая его работу. Сама я согласилась бы и на
более мелкую яму, но Джейми никогда ничего не делал небрежно. - Хватит, Джейми,
остановись и переодень рубашку. Ты весь мокрый, ты простынешь.
Он не стал спорить, но взял лопату и стал ровнять края ямы, чтобы она не обвалилась внутрь.
Тени под соснами становились все гуще, и цыплята отправились устраиваться на ночь,
пушистые капли взгромоздились на насест, как шарики коричневой омелы. Лесные птицы
затихли, и тень дома накрыла могилу. Я обхватила себя руками и тихонько дрожала.
Джейми бросил лопату на землю с тяжелым стуком, испугавшим меня. Он вылез наверх и
стоял некоторое время, закрыв глаза и шатаясь от усталости. Потом он открыл глаза и улыбнулся
мне.
- Ну что ж, давай, заканчивать, - сказал он.
Позволила ли открытая дверь духу покойного вылететь, или из-за присутствия Джейми, но я
уже не колебалась, входя в дом. Огонь погас, и кухня была холодной и мрачной, и все же в ней
не ощущалось присутствия зла. Она была просто... пустой.
Бренные останки мистера Бредсли мирно покоились под одним из его одеял для торговли.
Миссис Бердсли отказалась помогать с похоронами, или даже просто войти в дом, пока тело ее
мужа оставалось внутри. Я вымела очаг и разожгла новый огонь, Джейми в это время убирался
на чердаке. К тому времени, когда он закончил уборку, я приступила к своей главной
обязанности.
Мертвый Бердсли казался гораздо менее гротескным, чем при жизни. Искривленные
конечности расслабились, и исчез вид безумной борьбы. Джейми закрыл его голову полотенцем,
но когда я подняла его, под ним не было никакого кровавого месива, как я ожидала. Джейми
стрелял прямо в ослепший глаз, и пуля не разворотила череп. Здоровый глаз был закрыт, черная
дыра второго глаза была направлена вверх. Я положила полотенце назад на лицо, симметрия
которого восстановилась в смерти.
Джейми спустился вниз по лестнице и тихо подошел ко мне, коротко коснувшись моего плеча.
- Иди умойся, - сказала я, показывая на маленький чайник с водой, который я повесила над
огнем, чтобы согреть воду. - Я здесь справлюсь сама.
Он кивнул, снял свою промокшую грязную рубаху и бросил ее в очаг. Я прислушивалась к
негромким домашним шумам, которые он производил, когда мылся. Время от времени он
кашлял, но его дыхание стало легче, чем было снаружи.
- Я не знал, что может быть так, - сказал он сзади. - Я думал удар убивает человека сразу.
- Иногда это так, - ответила я, немного рассеяно, сконцентрировавшись не своей работе. -
Фактически, чаще бывает именно так.
- Да? Мне никогда не приходило в голову спросить Дугала, или Руперта. Или Дженни. Как мой
отец... - он резко замолчал, словно проглотил слова.
Ах. Мне показалось, что меня ударили в солнечное сплетение. Вот что это было. Я не
вспомнила о том, что он говорил мне годы назад вскоре после того, как мы поженились. Его
отец присутствовал на его экзекуции в Форте Уильямс, от потрясения с ним случился удар, и он
умер. Джейми, раненный и больной, был похищен из форта и отправился в изгнание. Ему не
говорили о смерти отца, пока не прошло несколько недель, когда уже не было возможности ни
попрощаться с ним, ни похоронить его.
- Дженни знала, - сказала я мягко. - Она сказала бы тебе, если...
Если Бриан Фрейзер принял смерть в таком же жалком состоянии, похудевший и бессильный,
не способный защитить свою семью.
Сказала бы она? Если она ухаживала за отцом во время его беспомощности, его неспособности
двигаться? Если она ждала дни, недели, лишившись в одночасье и отца, и брата, ждала одна
медленного приближения смерти... И все же Дженни Фрейзер была сильной женщиной и нежно
любила своего брата. Возможно, она стремилась оградить его от чувства вины и от этого знания.
Я повернулась к нему лицом. Он был раздет до пояса, чистый и со свежей рубашкой в руках.
Он смотрел в мою сторону, но я видела, что его глаза с тревожной завороженностью были
направлены мимо меня на труп.
- Она сказала бы, - повторила я, стремясь придать голосу уверенность.
Джейми глубоко и болезненно втянул воздух.
- Наверное.
- Да, - сказала я более твердо.
Он кивнул, сделал еще один глубокий вдох и выдохнул, более легко. Я поняла, что не только
этот дом преследуют призраки. Но только Дженни держала ключ от двери, которая может
открыться для Джейми.
Я поняла теперь, почему он плакал и так тщательно рыл могилу. Не от потрясения или
сострадания, уже не говоря о хорошем отношении к мертвецу, но ради Бриана Фрейзера - отца,
которого он не хоронил, и по которому не носил траура.
Я повернулась и натянула края простыни, накрывая ими умытые и приведенные в порядок
останки, потом связала веревкой ноги и голову, сделав опрятный безымянный сверток. Джейми
сейчас было сорок девять лет, он был в том же возраст, в котором умер его отец. Я украдкой
бросила на него взгляд, пока он одевался. Если его отец был таким, как он... Я внезапно
почувствовала острую боль потери. Боль исчезнувшей силы, утраченной любви, боль потери
человека, который, я знаю, был великим, судя по отражению, которое я видела в его сыне.
Одетый Джейми обошел стол, чтобы помочь мне снять тело. Но вместо того, чтобы взяться за
него, он потянулся и взял обе мои ладони в свои руки.
- Поклянись мне, Клэр, - произнес он. Его хриплый голос был почти не слышен, так что я
должна было наклониться к нему. - Если в один день мне выпадет жребий, такой же как моему
отцу... поклянись, что ты окажешь мне такое же милосердие, которое я оказал этому
несчастному ублюдку.
На его ладонях от лопаты образовались пузыри, и я ощущала, как мягко колышется в них
жидкость, когда он держал мои руки.
Я сделаю то, что должно быть сделано, - прошептала я, наконец. - Как сделал ты, - я сжала его
руки и отпустила. - Давай похороним его. Все закончилось.
(1)Выходи (гэльск.)
(2)Английская народная сказка "Златовласка и три медведя".
(3)Сучка (гэльск.)
(4)Литания -- в христианстве молитва, состоящая из повторяющихся коротких молебных
воззваний.
БРАУНСВИЛЛ
Было уже за полдень, когда Роджер, Фергюс и отряд милиции достигли Браунсвилла,
предварительно потеряв дорогу и поблуждав между холмами, пока им не указали путь два
индейца-чероки.
Браунсвилл состоял из полудюжины ветхих хижин, рассыпанных среди пожухлых кустов на
склоне холма, словно горстка мусора, брошенная в сорняки. Возле дороги - если узкую колею
черной грязи можно было удостоить таким именем - по обеим сторонам более солидного здания
притулились две хижины, подобно двум алкоголикам, повиснувшим на своем трезвом товарище.
И довольно иронично, что именно в этом большом здании располагались браунсвиллский
магазин и пивная, если судить по бочонкам с пивом и порохом, а также штабелям мокрых шкур,
которые располагались на грязном дворе рядом с ним. "Хотя назвать его и тем, и другим значит
оказать ему незаслуженную честь", - подумал Роджер.
Однако начинать надо именно с этого места, хотя бы ради мужчин, которых, словно железные
опилки к магниту, притягивал аромат пенистого пива в бочонках. Он сам не отказался бы от
пинты этого напитка, подумал он, подавая взмахом руки сигнал к остановке. Это был холодный
промозглый день, и с завтрака прошло довольно много времени. Вероятно, они не получат здесь
ничего, кроме хлеба и тушеного мяса, но пока оно будет горячим, и его можно запить алкоголем,
никто не станет жаловаться.
Он соскользнул с лошади и только повернулся, чтобы позвать других, как его руку сжали.
- Attendez(1), - тихо произнес Фергюс, едва шевеля губами. Он стоял возле Роджера, глядя куда-
то мимом него. - Не двигайтесь.
Роджер не шевелился, мужчины на лошадях тоже. Чтобы не видел Фергюс, они тоже видели
это.
- Что такое? - спросил Роджер таким же тихим голосом.
- Там двое наставили на нас ружья через окно.
- А-а.
Роджер отметил здравый смысл решения Джейми не въезжать в Браунсвилл по темноте.
Очевидно, он знал кое-что о подозрительности жителей в этих местах.
Двигаясь очень медленно, он поднял обе руки вверх, дернув подбородком Фергюсу сделать
тоже самое, тот неохотно подчинился, и его железный крюк засверкал на солнце. Все еще держа
руки вверх, Роджер медленно повернулся. Даже зная, чего ожидать, он ощутил холод в животе
при виде двух длинных стволов, высовывающихся из промасленной кожи, закрывающей окно.
- Эй, дома! - крикнул он, насколько мог твердо и властно. - Я капитан Роджер МакКензи с
отрядом милиции под командованием полковника Джеймса Фрейзера из Фрейзерс-Риджа!
Единственным эффектом его речи стал поворот одного ствола, который сейчас был нацелен
прямо на него, так что он мог заглянуть в его маленькое темное отверстие. Однако это
неприятное зрелище не помешало ему заметить, что второе ружье было направлено правее на
группу мужчин, которые все еще сидели в седлах, шевелясь и тревожно переговариваясь.
Прекрасно. И что теперь? Мужчины ждали, что он что-нибудь предпримет. Двигаясь
медленно, он опустил руки и вдохнул воздух, чтобы крикнуть снова, но прежде раздался
хриплый голос из окна.
- Я вижу тебя, Мортон, ты, ублюдок!
Эта ругань сопровождалась движением ствола, который резко сместился с Роджера на
мужчину в отряде, возможно, Исайю Мортона, милиционера из Гранитных водопадов.
Среди мужчин произошло движение, раздались удивленные крики, и разразился ад, когда оба
ружья выстрелили. Лошади встали на дыбы, мужчины орали и ругались, облака белого дыма
поплыли от окна.
Роджер бросился на землю при первом выстреле. Когда эхо замерло, он вскочил, утер грязь с
глаз и бросился в дверь головой вперед. К его собственному удивлению его ум был ясен.
Брианне требовалось двадцать секунд, чтобы перезарядить ружье, вряд ли эти ублюдки были
намного быстрее ее. Он полагал, что у него было десять секунд, и он хотел воспользоваться ими.
Он налег на дверь плечом, и она распахнулась внутрь, ударившись о стену, Роджер влетел в
комнату и, не удержавшись, врезался в противоположную стену. Он ударился плечом о
каминную полку, отскочил, но смог удержаться на ногах, шатаясь, как пьяный.
Несколько человек в комнате повернулись к нему, разинув рты. Его зрение очистилось
достаточно, чтоб он смог увидеть, что ружья были только у двоих. Он глубоко вдохнул и,
бросившись на ближайшего к нему худого мужчину с растрепанной бородой, схватил его за
грудки, подражая одному злобному учителю в третьем классе средней школы, где он когда-то
учился.
- Что вы думаете, вы делаете, вы, ничтожный человечек! - взревел он, вздергивая мужчину на
цыпочки. Мистер Сандерсон был бы рад узнать, что его пример был настолько незабываем.
Кроме того, он был эффективен, и хотя человек в его руках не обмочился от страха и не
расплакался, как это бывало делали ученики первого класса, тем не менее он растерялся и, делая
глотательные звуки, слабо пытался отодрать руку Роджера от своей рубашки.
- Сэр! Отпустите моего брата!
Жертва Роджера уронил свое ружье и рожок, порох из которого рассыпался по всему полу.
Однако другой бандит успел перезарядить ружье, и теперь пытался наставить его на Роджера. В
этом ему мешали три женщины, две из которых, крича, хватались за его руки, третья, накинув на
голову фартук, издавала громкие истерические вопли.
В этот момент в дом вошел Фергюс с огромным седельным пистолетом в руке. Он небрежно
наставил его на мужчину с ружьем.
- Пожалуйста, будьте добры положите ружье на пол, - сказал он, повышая голос, чтобы его
было слышно за ужасным шумом. - И, мадам, не могли ли вы вылить немного воды на эту
молодую женщину? Или дайте ей крепкую пощечину, - он указал крюком на вопящую молодую
женщину.
Словно загипнотизированная, одна из женщин медленно подошла к визжащей девушке и
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |