Отвел рукой лампу.
- Хватит меня мучить, - сказал он. – Уходи.
На столе еще осталась треугольная вмятинка – след от пробившего руку Наруто ножа. На его руке – ниже пальцев, обходя натянутую дорожку сухожилия, белела полоска шрама.
Саске знал все это наизусть: и то, что шрам неровный, соскользнувший с костяшки и потому вдоль сухожилия, то, что рисунок вен под его кожей напоминает английскую «m».
На левой, поврежденной руке.
На правой руке вен было слишком много, синели почти параллельными линиями. Еще – на правой руке можно было нащупать только четыре костяшки. У мизинца вместо нее – мягкая ямка. Выбил, говорил Наруто. Дурак, отвечал Саске, сжимая его ладонь.
Еще у Наруто странные глаза. Если присмотреться – синевы в них нет, просто множество темно-голубых линий окружают зрачок, сплетаясь в распахнутую мягкую снежинку.
Издалека и на солнечном свету кажется – синие. Секрет знал только Саске. Всматривался из интереса: глаза у Наруто светло-серые, но затканы этим узором настолько, что потеряли изначальный цвет, и его видно только на самом краешке радужки.
Сейчас в этих глазах страшное.
- Без меня тебе будет лучше? Обещаешь?
- Да, - ответил Саске и наклонился к системнику. Нажал на кнопку включения, заглушая дыхание Наруто мерным гудением кулера. – Все, гуляй. Я с прошлых выходных новую игрушку так и не посмотрел.
По плечу скользнуло теплым, уходящим. Погибающим весенним ветром.
Саске дождался загрузки, подвел курсор: «Начать новую игру». Щелкнул.
В прихожей зашелестела снимаемая с вешалки куртка.
«Введите имя игрока». Sasuke.
«Пароль для входа в игру». Naruto.
Хлопнула входная дверь. Видимо, ее убило сквозняком – окна-то нараспашку.
Монитор щелкнул, уводя изображение вниз, и после короткого промедления загрузки
Саске увидел желтую пустыню, накрытую ровным голубым небом. Ни намека на тень, но вдали сероватые скалы. Пальцы сами собой соскользнули с мышки, и электронный солдат послушно вскинул винтовку, поменяв позу на гибкую, хищную.
- К исполнению приказов готов!
- Пошел на хуй, - сказал Саске и уронил голову на руки.
Он плакал впервые за шесть лет.
Лифт втянул в себя Наруто, как янтарь муху. Захлопнулся. Свет под потолком мигал через больной разбитый плафон, расплавленные кнопки походили на вытекшие глаза. В лифте
Наруто оказался не один. Устало согнувшись, стояла высохшая пожилая женщина.
- Осторожнее, бес! – сердито прикрикнула она. – Видишь – собака!
Наруто опустил глаза и увидел пепельный живой комок, прикрепленный к женщине красным поводком. Нелепый выкидыш с тряпичной пуповиной.
Пришлось прислониться затылком к сальной стене и замереть.
Лифт вытолкнул на первом этаже, мохнатое и теплое прошлось по ногам.
Наруто спустился по ступенькам твердым уверенным шагом. Это было единственное, на что хватило его сил: на координацию движений.
И все равно, шагнув с последней ступени, провалился в черную беззвездную пропасть.
Над картонной рекой стыл белесый туман. Вырезанные грубыми ножницами волны цеплялись друг за друга измочаленными краями и путались в нитках. На берегу реки сидел, сгорбившись, человек в потрепанном сером пиджаке. Человек удил рыбу. Рядом с ним стояло ведро, наполненное разноцветными кусочками головоломки. Изредка человек подцеплял то клочок чьего-то глаза, то яркий уголок платья, насаживал его на крючок и закидывал удочку.
В сыром воздухе протяжно пела туго натянутая проволока.
- Я потерял Саске, - сказал Наруто, подходя ближе. – Я потерял Саске.
Человек повел плечом.
- Я умер, - сказал Наруто.
Человек отрицательно покачал головой и снова облапил бескостными восковыми пальцами кусочки головоломки.
- Ни хрена ты не понимаешь, - сказал Наруто.
Под ноги ему шлепнулась толстая прозрачная рыбина. Рыбина распяливала рот. В ней билось почерневшее человеческое сердце. Яркая кровь заляпала молодую траву.
- Как ты уговариваешь людей умирать? – спросил Наруто, бережно поднимая рыбину и заглядывая в мутнеющий круглый глаз. – Говоришь – жизнь вас не любит? Вы ей мешаете? Раздражаете? Говоришь – жизни без вас легче? Не мучайте ее?
У человека на затылке шевельнулась толстая вена.
- Как дальше-то жить... – Наруто прижал рыбину к животу, пачкаясь кровью. Сел на траву. – Без Саске... Чего не хочешь меня забирать? – обратился он к человеку. – Я не люблю ловить рыбу, но мог бы за ней следить... Нашел бы аквариум...
Проволока разбойничьи свистнула, доставив на берег очередную жертву. Наруто подхватил и ее, скользкую узкую тушку. Новая пленница топорщила прозрачные плавники. Задыхалась.
- Где здесь вода? – озабоченно спросил Наруто.
Человек апатично потянулся за очередным куском головоломки. Наруто понял, что произошло. Жизни больше не будет.
Он обхватил еще бьющихся рыб, уткнулся лицом в их мокрую прозрачную чешую и заплакал, размазывая по щекам слезы вперемежку с теплой кровью.
А потом над ним забелели далекие огни, что-то твердое и неудобное проскользнуло в горло, мешая дышать. Наруто отбивался, пытаясь освободиться, но не чувствовал рук.
Твердое разжало глотку, воздух полился широкой струей, расправляя легкие. Далекие огни опустились ниже, блики задрожали где-то у уголков глаз.
- На раз-два... Три!
Ударило больно в спину. Растянуло на ледяном.
- Эпилептический статус.
Опять рыбы... Холодные, льнут к груди и вискам, ища поддержки.
- Генерализованные судороги. Дыхательное расстройство.
Голос чеканит слова, как ракетка – теннисный мяч. И огни плывут, снова отдаляясь...
На улице давно отвыли свое сирены скорой помощи, разбрелись старушки и зеваки, ночь окончательно сгустилась, а Саске, окна которого выходили на другую сторону, поднял голову.
На мониторе застыл в ожидании приказаний недоумевающий боец. Саске прикончил его, выключив компьютер.
В комнате он старательно собрал осколки стеклянного столика, переложив их с пола на диван. Нашел упаковку влажных салфеток и вытер кафель в ванной. Салфетки пропитались розовым. Кран был закручен не плотно. Саске исправил и это упущение. Он наводил порядок.
Зачем-то обошел с салфетками всю квартиру и вытер столы, шкафы, полки. Экран телевизора.
Вскрыл новую пачку корма и порадовал крысу дополнительной порцией. Поправил занавески. Он боялся остановиться, боялся остаться без дела и начать думать о чем-то другом, кроме этой никчемной уборки.
Запихивая в стиральную машину постельное белье, задержал дыхание – знал: прижмись он сейчас щекой к наволочке, и повеет теплыми ночами, хриплым шепотом, бесконечными поцелуями до сухих губ...
Захлопнул крышку и включил машинку.
Заглянул в холодильник. Не успел перехватить мысль: заслать бы Наруто в магазин, жрать опять нечего...
Опустился на пол рядом с холодильником. Ничего, Саске, терпи... Переживешь... Время. Тебе нужно время. Ты чего хотел? На что надеялся? Думал – а вдруг?.. А вдруг Наруто – то, ради чего и жил, то, ради чего родился? Ну, бывает же так? Появляется на свет человек и начинает гнать волну: подавай ему и славу, и гениальность, и брата нормального... А жизнь пошагово отнимает у него конфетку за конфеткой: ни-че-го. Жди, называется. Тебе – другое. И появляется потом вот такой Наруто, с которым понимаешь – слава тьме, что брат оказался дерьмом, что гениальность просрал, что славы не видать... Иначе бы не встретил его.
На это надеялся, Саске? Сплюнь три раза через левое плечо. Ты блядь подобрал. Обычную пидарскую подстилку. Суку расчетливую. Пришел на склад мальчик-паинька, получил хуй в жопу – понравилось. Потаскался по всем доступным постелям и решил потянуться к высокой планке. Залюбопытничал, почему остальные ебут, а Учиха морду воротит. Из кожи вон вылез. Про любовь рассказал, там потерся, сям постарался, жертву произвола из себя состроил. Добрался. Карабкался-карабкался. Извел ревностью – Хаку облизал, на Сакуру залез. С таблетками вокруг попрыгал. Добился своего - забрался сверху, покорил свою высоту. И все: подпиши мне увольнение... я пошел. Времени на тебя будет меньше, но...
Саске со злости вцепился зубами в предплечье. Сука же, а...
Не умеет он утешать. Не знал он, что делать. А надо тебе это было, Наруто? Или ждал, пока порвется там, где тонко, чтобы отложить в сторону свои дурацкие самолетики и расстегнуть ширинку?
- Ненавижу, - сказал Саске тишине.
Что-то тихо пискнуло у него над головой. Пришлось подняться и посмотреть. Наруто ушел – напрямую, не задерживаясь. На столе лежал его мобильник, тревожно помаргивая красным. Почти разряжен. Саске взял телефон в руки, ощутив странное сдвоение – наплыло невероятное, словно он и есть Наруто, словно серенький аппарат сейчас держат оба – одной ладонью.
Хотел было выключить, но не удержался, открыл телефонную книгу. Контактов у Наруто было немного, и почти все знакомые. Саске, прикусив губу, читал имена.
Суйгецу. Следующая строчка – тоже Суйгецу. В скобках приписка: «опять». Да, у
Суйгецу было два номера, но только Наруто мог обозвать второй «опять». Сакура, шлюха конченая.
Свое имя Саске пропустил, боясь, что снова почувствует это жутковатое чувство единения и поймет, какими глазами смотрел Наруто на это имя.
Какаси. Обнаглевшая сволочь, не стал даже прятать...
Киба. Своих не забываем.
Последние вызовы. Входящие: один закрытый, Саске-Саске-Саске, неотвеченный –
Цунадэ. Исходящие: Саске-Саске-Саске. Какаси.
Умничка, мальчик. Продолжай в том же духе. Тебя есть кому обогреть, есть кому лелеять.
Волноваться нечего.
Телефон снова пискнул, предупреждая о скором отключении, но Саске успел открыть папку с sms. Входящие: «Нормально добрался?»; «Блядь, где коробки с подъемника?»;
«Ваш баланс близок к отключению услуг...».
Исходящие: «Норм»; «Подойди да спроси»; «Я в метро, давай потом».
Экран погас. Замигало настойчивое «зарядите батарею».
Саске отложил телефон. Это была маленькая и верная жизнь Наруто, его слова и мысли, его связи, его манера отписываться, его разговоры... Это было то, что раньше принадлежало Саске. Полудетское «опять Суйгецу», короткое «норм» - спешил... его мышление, заставляющее рассказывать, где он и почему не может ответить. Саске знал наизусть, почему Наруто отвечал так, а не иначе... На sms о коробках отозвался – подойди да спроси. Потому что он был на первом этаже, а Киба на втором. Киба поленился тащиться вниз, а Наруто поленился расписывать ему по телефону. Орать на весь склад они не стали потому, что попали бы со своими потерянными коробками под тяжелую руку...
Наверное, потом сидели в столовой, делили последние пакетики чая... Склад. С него все началось, им продолжилось... а что будет дальше, знает только тьма.
Саске сунул телефон в карман, облизнул пересохшие губы. Сигарету бы... А еще лучше – любимый коктейль: белый сливочный ликер и черный портер. Какую-нибудь блядь под бок, чтобы ночь – не одному... И не дома. И не на своем диване, почти ритуально засыпанном окровавленным стеклом.
Сигарет не было. Саске смял пустую пачку и выбросил в распахнутое окно.
В ночи не было ни одной звезды, словно небо закрыло глаза. Чернело, влажно шуршало смятой листвой, блестело под фонарями, разъедало силуэты. Саске пошел через парк, вдоль ряда обвиняющих тонких рябин, лавок на гнутых ножках, забитых мусорок. Шел, спотыкаясь о трещины в асфальте. От пруда потянуло согретой влагой. Саске автоматически завернул туда, помня, что Наруто ходил сюда каждый выходной. Покупал в ларьке на углу упаковку булок и кормил уток.
У резной решетки неподвижно застыла чья-то фигура, залитая черным.
Сердце сжалось, превратившись в крепкое незрелое яблоко.
- Наруто, - позвал Саске.
Так и должно было быть – так должно было случиться. Наруто не мог уйти. Он бы остался ждать, зная, что Саске нужно время, чтобы отойти... Он бы ждал, растирая в пальцах хлебную мякоть, скармливая крошки сонным уткам.
Саске понял это в одну секунду: стало легче. Это же Наруто. Он никуда не денется.
Один шаг по мокрой траве – и оказалось: ошибся... Масляный свет фонаря открыл совершенно чужое лицо. Чьи-то глаза, чьи-то губы...
Отходя, Саске нащупал в кармане свой телефон. Суйгецу. Опять. Тоска...
- Суйгецу, - сказал Саске, услышав сонное бормотание. – Поднимай задницу.
Расплатишься за Дамбы.
- Чем? – настороженно спросил Суйгецу.
- Погуляем. «Сайгон» или любой другой гадюшник... Деньги есть.
- С Наруто?
- Нет. – Саске не выдержал, нервно прикоснулся пальцами к виску. – Я один.
- Бля-а-адь... Учиха, чего тебе по-человечески не живется?
- Кто бы тявкал.
- Я из чисто функциональных... этих. – Суйгецу запутался. – Опять же друг друга покалечите и хер фуру разгрузите... Все на мою смену свалите.
- Я снова один, - раздельно ответил Саске. – Один. Совершенно. Он меня достал.
Суйгецу помолчал, переваривая информацию, а потом вдруг сказал:
- «Лонгин» вспомни, долбоеб.
И сбросил звонок.
Саске моментально набрал заново, стиснув руки в белеющий замок.
- Вспомни, кто его туда привел, - жестко сказал он Суйгецу.
- Мне завтра на работу, - вяло ответил Суйгецу. – Я только с марафона слез... Могу приехать к тебе, но «Сайгон» к черту. За такси заплатишь, а бухло я сам куплю.
- Заплачу.
Саске купил сигарет в маленьком ночном магазинчике и пошел назад, огибая парк, думая почему-то о лиловом облупившемся лаке на ногтях заспанной продавщицы. Раздражало.
Куски, налепленные на человека – это было мерзко.
Суйгецу он сел ждать на лавке у своего подъезда. Представлял гладкие лиловые полосы, курил одну за другой и рассматривал окна.
В окнах еще горел свет. Из них, распахнутых в июньской духоте, неслись голоса и приглушенная музыка, стучали вилки, тянуло жареным луком.
Саске морщился. Ночью жрать – плохо. Неправильно спать потом в провонявшей поджарками квартире. Саске лихорадило. Мир был неудобным.
В нем жили неряшливые продавщицы, ночами подъедающие ломтики ветчины и подгоревший лук. Он был залит битым асфальтом, а возле пруда шлялись неизвестные отвратительные личности. В этом мире приходилось платить за такси человеку, которого не хочешь видеть – только затем, чтобы снова не сойти с ума.
Саске затушил сигарету, выкинул окурок в жестяной мятый бачок, поднялся и пошел вдоль ряда окон первого этажа.
Под ногами захрустели хрупкие фиалки и остролистые лилии. Пришлось перебраться через низкий проволочный заборчик и попасть в царство отцветшей сирени. Под ее влажными ветвями пахло землей и улитками.
-...вот поэтому никаких тебе денег! Я в отпуск в чем пойду? В лыжном костюме? Смотри: билеты туда и обратно – три тысячи!.. Сумка – полторы! Купальник, платье, обувь... А крем?
Женский голос надрывался, доказывая.
Саске тошнило. Он шагнул к следующему окну, зацепившись за ржавые крепления
громоотвода.
-...а она платье на уши задрала, раком встала и блевать!.. Аккуратная, блядь. Чтобы не запачкаться.
Саске прижал узкую ладонь к губам и проскользнул дальше.
-...Раз-два-три... Не сбивайся! Ты ритм слышишь? Ра-а-аз!
Стучало и гремело пианино.
-...Наркоманы! На четвертом этаже в банке шприцы! Я уж хожу, смотрю-смотрю... Выкинуть-то боюсь! Вдруг СПИД там на них какой... Наркома-а-аны... Наколются, а их потом скорые их развози, а в городе, может, ребенок где умирает!
Саске остановился. Старушечий голос наливался праведным восторженным гневом.
- А что? А врачи как вышли, так сразу говорят: наркоман. Даже говорят – не заберем. И правильно делают. Подыхал бы лежал.
- Не говорили, - вклинился другой голос. – Я рядом стояла, плетешь черт те что...
- Да ты глухая уже лет десять! Самый важный доктор так и сказал: не берем наркоманов, пусть мрут. А пена – это самое... Передозировка. Вот оно как.
Второй голос, помоложе, певучий, вдруг сказал:
- Я тебе про сон свой не рассказывала? Нет? На всю жизнь запомнила. А лет мне было... пятнадцать? Шестнадцать. Да, потому что в этом году отчим помер, загнулся от рака легких... курил по три пачки в день и все бахвалился: я, мол, сто лет проживу. На табаке-то... Так вот: я спать легла. Тоже лето, духота... Окна раскрыты, а цветы прям на подоконнике лежат... Из палисада. Слышу – шурх, шурх... шуршит. Поднялась, а меня за шкирку как кинет к окну! А там – зверь. Стра-а-ашный... Он мне прям в лицо мордой уперся, глаза красные, сам черный. Я визжать. Мамка прибежала, разбудила и святой водой потом до утра умывала.
- Ох, а мне лет в десять... – заторопился первый голос.
- Закрой окно. Я сон-то вспомнила... Чудится, что он там. Опять пришел.
Саске прижался к стене, укрываясь тенью. Темные занавеси сирени пробили фары подъезжающего такси. В кармане дрогнул телефон. Да, точно... заплатить.
Суйгецу включил свет везде, где только можно. Всучил Саске позвякивающий пакет.
- Н-да. - Остановился возле засыпанного стеклянным крошевом дивана.
- Я ему лед дал, - пояснил Саске, вытаскивая из пакета бутылку ликера и несколько бутылок черного портера. – Блядь, он же мятный, - сказал он, рассматривая этикетку.
- Кто мятный?
- Ликер.
- Сойдет. Я тебе не бармен. И так позаботился. А есть что покрепче?
- Коньяк, - сказал Саске, распахивая дверцы шкафчика. – Водка была – кончилась.
Дернуло током. Водкой Наруто остановил короткое помешательство. Но Наруто больше нет и не будет.
- Здорово, зверь. – Суйгецу просунул палец между прутьями клетки и почесал крысу за ухом.
- Садись, - с неудовольствием сказал Саске. – Хватит экскурсий.
Мятный ликер зеленоватым плотным слоем накрыл бархатный портер.
- Между ангелом и бесом... – вполголоса проговорил Суйгецу.
- Не совсем, - качнул головой Саске. – Мята эта хренова...
- Все равно название хорошее. Ну что, Учиха, давай, начинай плакаться.
- Я не собирался плакаться, - ответил Саске. – Мне нужен был алкоголь, блядь и общение.
- Класс, - восхитился Суйгецу. – Тогда ты не по адресу. У нас с тобой биоритмы не совпадают. И вообще, Саске, ты мне не друг, не приятель, а так... сохренник.
Саске промолчал, рассматривая его. Искал в себе то же ощущение непреодолимой тяги, отблески того же страстного желания. Тело, рассудил он, тело и есть. Суйгецу ниже
Наруто ростом, уже в плечах и бедрах. Он – неразвернутая еще конфета, новизна должна зажечь интерес. Он уютно-гибкий, несмотря на сухость линий плоского живота и груди. Кожа светлая, с чуть заметным лиловым оттенком – видно только на свету. Видимо, он не высыпается, сжигаемый своими пристрастиями.
Саске покачал в бокале коктейль, задумчиво провел губами по тонкой стеклянной стенке – влево-вправо... Стекло затуманилось, мятой запахло отчетливее.
Суйгецу, глядя на него, вздохнул.
- Не нравится мне все это, - с откровенной прямотой сказал он. – Я для тебя – блядь... Но я под тебя не лягу. Это мы еще три года назад решили.
Саске вспомнил узкий проулок, мокрые от крови стены и его сорванный голос. Не дался же тогда, а... Поэтому и остался в знакомых.
- А почему тогда не захотел? – спросил Саске.
Ночь длинная, можно говорить о чем угодно.
Суйгецу одним глотком прикончил полстакана коньяка, поднял руку, показывая: ответит, отдышится и ответит.
- Меня твоя манера не прет. У тебя что секс, что дрочка – по эмоциям одинаково.
Саске прикинул в голове, когда это Суйгецу мог успеть сравнить его секс с его дрочкой, но потом понял, что тот имел в виду.
- Давай попробуем, - просто сказал Саске, стаскивая Суйгецу с подоконника.
Хотел же – ночь не одному, и не на том диване. Хотел – действуй. Пусть забывается, тает, стирается. Чем быстрее, тем лучше, потому что нет сил терпеть – все сердце выжгло тоской и ожиданием: наивная память еще верит и ждет знакомого взгляда, знакомых шагов...
- Саске. – Суйгецу заледенел в руках. – На хуй пошел. Это я еще вежливо прошу.
Наруто тоже часто доставалась такая реакция. Он молча утыкался лицом куда-то в шею, находил губами чувствительное незащищенное местечко...
Саске поступил так же. Суйгецу вздрогнул и наклонил голову. Потом вытянулся, выставил руки.
- Я не для того три года назад кровью умылся... Саске, оставь мне это. Хоть чем-то я должен в своей жизни гордиться.
- Идиотизм, - сказал Саске. – Забудь.
Он уже почувствовал легкую дрожь, туманный неродной отклик. Гладкие узкие губы раскрылись не сразу – Саске пришлось прижать Суйгецу к себе, поддерживая его спину.
Мятная сладость смешалась с осенней горечью коньяка. Саске представил: сожженную листву, прозрачные кубики льда, увядающие виноградные гроздья, обернутые в багрянец...
Солнца больше нет.
Суйгецу запрокинул голову, его ресницы болезненно опустились. О чем он думал? О том, что выдержанная им три года назад боль прошла зря? Что дело было – во времени? Саске это не интересовало. Суйгецу не волновал.
- Молодец, - шепотом сказал Саске. – Пойдем со мной. Не на полу же...
- Безвыходное положение? – спросил Суйгецу. – Доигрался? Снова всех под нож, потому что сам накосячил? От тебя одни неприятности, Саске. Никто живым не выбирался.
- Да, - согласился Саске, волоча его за собой в маленькую комнату с компьютером. – Так и есть. Заебали вы, обвинители. Хоть бы слово новое. А одно и то же я уже не воспринимаю.
Щелкнул выключателем, гася свет. Стащил плотную футболку с Суйгецу, с себя – вздрогнув. Оказался белоснежным бездумным хищником, в припадке сумасшествия вылизывающего свою жертву шершавым языком вместо того, чтобы вцепиться в нее зубами.
Прошелся везде – по запястьям с выступающими твердыми венами, по замершему животу, прикусил сосок, снова поднялся к губам.
Суйгецу почувствовал его нарастающее раздражение, страх мешал дышать. Ласка в любой момент могла превратиться в кошмар, поэтому и вцепился в плечи Саске со злобным отчаянием.
- Закончи все это быстрее, - глухо сказал он. – Блядь, если бы я знал...
- Чего ты не знал? – мрачно спросил Саске. – Ты что, думал – я забуду? Оставлю при своем? Это было дело времени.
- Ты не хочешь, - проговорил Суйгецу, отворачиваясь. – Хорош издеваться. Над собой и мной. Пойдем выжрем лучше.
Саске приподнялся на руках, выпуская его из-под себя. Улегся на спину, забросив ногу на твердый диванный валик.
- Тащи сюда, - обреченно сказал он. – Иногда ты бываешь чертовски прав.
Суйгецу поднял было свою футболку, но потом передумал и просто кинул ее рядом с Саске. Жарко было, душно, июнь давил всем своим весом...
Саске провел ночь не один, как и намеревался. Суйгецу сидел рядом, серебристый и далекий, но сейчас – необходимый. Вовремя управлялся с бутылками и пепельницей, слушал, отвечал или опровергал. Изредка улыбался. Предупреждал.
- Бухать – херовый выбор, - говорил он, подавая Саске очередной стакан. – Второй день жрешь, получается... И впереди два выходных. Если не протрезвеешь – все. Запой.
- Я к алкоголизму не склонен, - отзывался Саске, роняя стакан.
- Вижу. – Суйгецу поднимался и уходил на кухню за тряпкой.
- Мартини поищи, - говорил Саске вслед. – Внизу где-то, на нижней полке... Сакура его пила.
- Я два раза кодировался, - говорил Суйгецу, притаскивая новую бутылку. – И чего толку?
Врагу не пожелаешь. Водолей, блядь... Знак Зодиака такой. Понимаешь в них чего-нибудь?
- Нет.
- Ну вот они вечно пьют. Если с дорожки сойдут. А ты сошел.
- Я не Водолей.
- А кто?
- Откуда я знаю.
- А что ты о себе знаешь?
- Ничего.
Суйгецу зачем-то включил компьютер, опрокинув при этом пепельницу.
- Выебу, - пообещал Саске, глядя, как он стирает серый пепельный налет со стола.
- Ты поласковее стал, - задумчиво сказал Суйгецу. – На пользу пошло...
- Заткнись.
Ночь, растерявшая все свои звезды, отказалась от Саске. Его окутывал сигаретный дым и тревожное опьянение. Глаза закрывались, мысли путались. Рассказывал Суйгецу: как-то так вышло, что Наруто не может быть рядом. Он дальше пойдет... Он сам потом не будет знать, как избавиться. Проще же сейчас – взять и перечеркнуть, чем ждать, пока все случится, и Наруто решится послать. Правильно?
- Ой, не знаю... – с сомнением сказал Суйгецу.
Ладно. Зайдем с другой стороны. Эта блядина дрессировке не поддается. Не успел от третьего этажа оклематься – добрался до Кибы. Вот! Мысль улавливаешь? От Кибы колобок-то ушел почему? Жизнь ему не нравилась. Серость Киба, инертная дешевка.
Никуда не стремится, живет – лишь бы за квартиру заплатить. Вывод? До Наруто бы дошло, что тут ему тоже ловить нечего в плане продвижения. Сбежал бы точно так же.
- То Киба... – сказал Суйгецу, кусая острыми зубами фильтр сигареты.
Дальше. Пошел колобок по накатанной дорожке и за короткий срок выбил себе жопой джип «Сузуки» и новую планку самооценки. Поднялся. Шлюха.
- А я его на «ауди» видел, - вспомнил Суйгецу. – Когда ему ты и «Лонгин» понадобились.
«Лонгин». Загадка.
- Я тоже не знаю, зачем он туда поперся, - признался Суйгецу. – Там эта морда... Пейн. Мигнет – нет человека.
- Он и к нему притерся, - ответил Саске. – Уж не знаю, чем отличился – сосал хорошо или курнули вместе, но...
- Жестоко, - заметил Суйгецу. - Ликер кончился. Коньяк будешь?
Ребенок. Саске качал головой. Твою мать, какой это ребенок? Всех запутал, по всем проехался. Тварь скрытная. Если глаза синие и смазливый – все можно, что ли? Выпусти его в клуб – «коробочку» найдет без наводки. Отпусти погулять – начнет через час ныть в трубку, что по-пьяни не удалось Сакуру отыметь.
- Сакура сама... шлюха еще та, - напомнил Суйгецу.
Итог: все было зря.
Суйгецу плеснул в стакан коньяка, протянул Саске. За окном уже теплилось розовым.
День рождался за городской чертой, чистый и нетронутый смогом и запахом бензина.
- Так чего ты мучаешься? – спросил Суйгецу, догрызая терпкую лимонную корочку. –
Избавился – радуйся. Блядь, придется на работе отсыпаться...
- Я не избавился, - сказал Саске, глядя в потолок.
Его выкрасило в тот же легкий лиловатый цвет.
- Это дело времени...
- Погоди. – Суйгецу вытер руку о живот, достал из кармана мобильный. – Вспомнишь солнце, вот и лучик.
Саске приподнялся. У него разом слиняла с глаз алкогольная муть. Наруто?
- Киба, - пояснил Суйгецу. – Сейчас...
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |