Я приведу к тебе мои корабли 7 страница

Дядя вызвал домовика.

— Приготовь чай, — распорядился он и повернулся к Регулусу. — Сириус еще спит. Сейчас я разбужу его. Проходи в гостиную.

Разумеется, Регулус не послушался, — крадучись, он последовал за дядей и замер возле лестницы.

Считая дядюшкины шаги, он прикидывал, какая из комнат теперь принадлежит его брату. Судя по всему, это была одна из маленьких гостевых спален. Регулус услышал, как дядя тихонько стучится и поворачивает ручку двери, и как он произносит: «Сириус, Вальбурга шпиона прислала... Спускайся, я велел подать чай».

Когда дядя вернулся в гостиную, Регулус как ни в чем не бывало сидел на диване и перелистывал альбом с гравюрами Дюрера.

— Как поживает мамаша? Здоров ли папенька? — спросил дядя, устраиваясь в кресле напротив и закуривая.

— Оба в добром здравии, благодарю, — отозвался Регулус. — Правда, отца беспокоят события на политической арене, но вы, конечно, лучше меня знаете ситуацию...

— Нет, нет! — махнул рукой дядя. — Я в последнее время совсем отошел от политики... А вот тебе не мешало бы знать, к кому из сильных мира сего примкнуть — ты уже взрослый, и скоро придется строить карьеру... Учись распознавать, откуда дует ветер.

— Вы по-прежнему прочите меня в министерство? — спросил Регулус.

— Конечно! А у тебя, разве, иные устремления? — хмыкнул дядя, подвигаясь к столу, на котором уже красовался чайный сервиз.

Регулус пожал плечами, и дядя снова хмыкнул.

— С твоей фамилией можно неплохо устроиться, не имея и вовсе никаких устремлений, — сообщил он, добавляя в чай имбирь.

— У вас такая же фамилия, дядя, — ответил Регулус, раздражаясь.

— Моя мать никогда не оказывала на меня такого влияния, как твоя — на тебя, — забавляясь его возмущением, ответил дядя. — Это всё крэббовская кровь... Они вечно воображали, что знают, как правильно воспитывать детей... И что в результате? Если бы не возможность с раннего возраста жить в собственном доме, я сбежал бы… точно так же, как и Сириус… В нашем роду не было ни одной мудрой женщины… Они не способны понять: сколько ни сжимай воду в кулаке, она все равно утечет сквозь пальцы.

— Отчего же вы сами не женились и не ввели в семью мудрую женщину? — краснея пятнами, произнес Регулус.

Дядя не успел ничего ответить на эту откровенную дерзость — веселый голос от двери произнес: «Доброе утро!» — и в гостиную вошел Сириус. Растрепанный, в халате — и такой уютный спросонья, что Регулусу захотелось обнять его, прижимаясь и отогревая свое сердце исходящим от Сириуса теплом... Но в присутствии дяди нельзя было помышлять даже о том, чтобы коснуться руки брата, не выдав себя.

Если бы Сириус позволил себе дома в таком виде явиться к завтраку, мать тотчас выдворила бы его из-за стола. Но дядя с любовью и гордостью взглянул на старшего племянника и кивнул, приглашая присоединиться к чаепитию.

Сириус обошел стул Регулуса, легко потрепав брата по плечу, и уселся за стол с таким непринужденным изяществом, словно всю жизнь провел в этом доме.

Регулус, чтобы спрятать густеющий румянец, быстро схватил чашку, сделал слишком большой глоток и, обжегшись, закашлялся.

— Как спалось, Сириус? — спросил дядюшка. — Не хуже, чем у Джейми, а?

— Отлично! — хватая одновременно молочник и сахарницу, отозвался Сириус. — Но он теперь до сентября будет забрасывать меня письмами!

— В таком случае, мы можем организовать на чердаке небольшую совятню, — предложил дядя.

— Это было бы замечательно! — воодушевился Сириус. — Я как раз забирался вчера на чердак... Мне хочется поставить там телескоп, но это ведь не помешает совам... Там есть такое удобное окно... Если ты не против.

— Разумеется, не против! — заверил дядя так, будто каждое слово Сириуса находил чрезвычайно остроумным.

Они все говорили и говорили о какой-то ерунде, и чая в чашке Регулуса оставалось все меньше. И по мере того, как он убывал, Регулусу становилось всё яснее, что дядя не даст им с Сириусом поговорить с глазу на глаз.

Волны солнечного света заливали гостиную, так не похожую на ту, в доме на площади Гриммо, и Сириус здесь никогда не встретил бы запрета ни для одной своей идеи, даже самой безумной. И конечно, Регулус чувствовал, что по сравнению с домом родителей у дяди действительно легче дышалось...

И он ощутил себя таким ненужным счастливому и довольному своей новой жизнью Сириусу, что не мог больше оставаться с ним под одной крышей. Когда дядя предложил еще чаю, он отказался и, по-прежнему не глядя на брата, встал из-за стола.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он, очень надеясь, что голос не дрожит.

Дядя не стал скрывать, что рад окончанию этого официального визита.

— Кланяйся родителям! Сообщи им, что Сириус тут жив, здоров и сыт, если это их хоть сколько-нибудь интересует, — любезно произнес он.

— Скажу непременно, — выдавил Регулус и метнулся в прихожую.

Сириус догнал его уже на пороге, вклиниваясь между ним и входной дверью, и удержал его за плечи.

— Реджи.

Дурея от его запаха, от его присутствия, от его прикосновений, Регулус поднял голову и посмотрел ему в глаза.

— Не называй меня «Реджи», — всхлипнул он. — И пусти, я...

Здесь его нервы, наконец, сдали, и, уткнувшись лбом в плечо брата, он разрыдался.

— Детка, — прижимая его к себе, зашептал Сириус ему в макушку. — Перестань. Твои слёзы сводят меня с ума...

Он наклонился, заставляя Регулуса поднять голову, и стал покрывать поцелуями его мокрое лицо.

— Сириус... Я не могу так больше, я не могу без тебя! — умоляюще выдохнул Регулус. — Что мне делать? Каждый день — словно пытка...

— Детка, мы с тобой сбежим, уплывём куда-нибудь на край света, — сказал Сириус так убедительно, будто у крыльца уже плескались волны и ждала на привязи лодка. — Нет ничего, что может разлучить нас по-настоящему, слышишь?

Зарываясь пальцами в волосы Регулуса, он теснее прижал брата к себе и отыскал губами его губы.

Отвечая на поцелуй, Регулус ощущал, как в груди растворяется тугой комок. Руки легли на пояс брата и почувствовали себя там на своем вместе. Ему стало хорошо и почти спокойно — впервые с момента побега Сириуса из дома. Но чувство радости быстро померкло, когда сзади что-то зашумело — и в коридоре появился дядя Альфард.

Отпрянув от брата, Регулус в ужасе уставился на дядюшку, который тоже смотрел на племянников с вытаращенными глазами.

Словно на голову ему вылили ведро ледяной воды — Регулус помертвел и, не помня себя, вылетел за порог. Он на одном дыхании промчался несколько кварталов, прежде чем силы покинули его. Забравшись в какую-то подворотню, он сел на корточки и закрыл лицо руками. Ощущение неизбывного ужаса давило на грудь, и дыхание вырывалось из горла с хрипом.

Вот то, чего он боялся больше всего на свете. Они попались. Что теперь будет? Что, если дядя выгонит Сириуса? А сам-то он, Регулус, хорош… Бросил брата, струсил, сбежал… Надо пойти, объясниться… Поклясться, что никогда больше… Нет, он не может в этом поклясться, ведь это всё равно что смерть для него… Зачем тогда жить, если без Сириуса?..

Он выплакал в подворотне все накопившиеся у него за это лето слезы, и, когда смог, наконец, подняться на ноги, совершенно не знал, куда ему теперь идти и как жить дальше.

* * *

Измученный, Регулус упал на кровать и уснул сразу же, как только вернулся домой. Ему снились кошмары, в которых какие-то неведомые люди преследовали их с Сириусом, и Регулус умолял брата: «Давай сбежим отсюда, давай навсегда уедем куда-нибудь вдвоем из этого города, ты же видишь, здесь опасно!» И Сириус как будто даже согласился, Регулус разбил свою копилку, сгреб все монеты и купил два билета на какой-то поезд, но двери закрылись перед самым их носом, или Сириус потерялся в вокзальной толпе, или случилось еще что-то дурное… Регулус проснулся в холодном поту. Дрожа, он стянул с постели покрывало, завернулся в него и уселся на подоконнике.

Небо догорало, и западный его окоем полыхал оранжево-красным. Уставившись невидящим взглядом в постепенно выцветающий горизонт, Регулус думал, каким способом ему свести счеты с жизнью. В прочитанных им книгах не содержалось никаких сколько-нибудь стоящих советов. Яд, кинжал, повешение, пуля в лоб… маггловские способы казались чересчур сложными для исполнения, а волшебных он не знал… Конечно, проще всего было все-таки отравиться — у матери достаточно лекарств, каждое из которых в больших дозах может послужить билетом в преисподнюю… Он уже всерьез прикинул, как можно выкрасть зелье из шкафчика матери, когда в комнате появился Кричер.

— Хозяин Регулус, к вам пришли, — кланяясь, сообщил он.

— Ко мне? — с сомнением переспросил Регулус. — Кто же?

— Ваш дядя. Мистер Альфард Блэк. Он ждет вас в гостиной… И просил не тревожить хозяина Блэка и хозяйку Блэк…

— Хорошо, я сейчас спущусь, — пробормотал Регулус, снова чувствуя приступ паники. Будь у него под рукой яд, он принял бы его без промедления, но яда не было, значит, придется пойти и выслушать дядюшку. На краю сознания мелькнула слабая надежда, что, может быть, он еще сможет попросить за Сириуса — раз дядюшка не хотел видеть сестру и зятя, значит, намеревался поговорить с Регулусом наедине.

Сбросив покрывало, Регулус с громко стучащим в ушах сердцем спустился вниз и открыл дверь гостиной. Эта комната с мебелью темного дерева и плотными шторами на окнах никогда ему не нравилась. И дядюшка, неловко сидящий на краешке дивана, похоже, был также не в восторге от этого места. Он курил, стряхивая пепел прямо на ковер. Завидев Регулуса, он положил непотушенную сигару на стол, и она продолжала дымиться.

— Присядь, пожалуйста, — сказал дядя негромко, и Регулус ясно различил волнение в его голосе. — Мне нужно сказать тебе пару слов.

Регулус сел — не потому, что дядя был старше, и не потому, что в его руках сейчас была власть и над Регулусом, и над Сириусом, — а просто потому, что почувствовал любопытство. Он видел, что дядя нервничает больше его самого, и неожиданно успокоился. В конце концов, он всегда успеет упасть на колени, умоляя не наказывать Сириуса, а потом уйти к себе в комнату и принять яд…

— Регулус, — произнес дядя, разгоняя рукой сигаретный дым, но не пытаясь устранить его источник. — Ты, должно быть, догадываешься, о чем я хотел поговорить… Утреннее происшествие, которому я стал свидетелем… Мы уже обсудили всё с Сириусом и… Ты любишь его?

Регулус молчал, выбирая между «Это не ваше дело» и «Идите к чёрту», но дядя не выглядел агрессивным, так что в конце концов он предпочел просто кивнуть.

Дядя прикрыл глаза, словно соглашаясь с какими-то собственными мыслями, и продолжал:

— Он сказал мне, что тоже любит тебя. Может быть, то, что происходит — неправильно, но я не могу запретить вам этого… и никто не может. Я считаю Сириуса своим другом, и он меня тоже, надеюсь…

— Так вы не выгоните его на улицу? — встрепенулся Регулус, до этого с трудом понимавший, к чему дядюшка ведет свою речь.

— Помилуй, Регулус, с чего мне выгонять его на улицу? — дядя всплеснул руками, выдавая свою нервозность. — Я как раз хотел сказать тебе, что никто не вправе судить любовь. И я должен извиниться перед тобой за свой утренний тон… Я не знал, что ты пришел по своей инициативе…

— Это что-то меняет? — пожал плечами Регулус.

— Для меня — да. Я всегда думал, что ты истинный сын Вальбурги.. Мне не нужно рассказывать тебе, в каких мы с ней напряженных отношениях… Я невольно распространял свои чувства к ней и на тебя тоже. Жаль, что я так долго ошибался на твой счет… Должен признать, что совсем ничего не знаю о тебе, Регулус. Мне очень дорог твой брат, мне приятно общаться с твоим отцом. Я хотел бы верить, что и с тобой мы сможем стать друзьями… Собственно, я пришел сказать тебе, что двери моего дома открыты для тебя… в любое время.

Он встал, и Регулус тоже поднялся, испытывая легкое головокружение от того, как стремительно все менялось в течение этого дня.

— Полагаю, вы хотели бы, чтобы этот разговор остался в тайне от моей матери, — уточнил Регулус.

— Решать тебе, — ответил дядя, качая головой. — Я не собираюсь плести интриги против сестры — это ее метод. И ссорить тебя с матерью я тоже не собираюсь. Но ты же сам понимаешь, что невозможно…

— Усидеть на двух стульях, — договорил за него Регулус. — Да, я понимаю.

Они пожали друг другу руки, и Регулус проводил гостя до дверей.

— Приходи к нам, я сам отвезу вас на вокзал, — предложил дядя уже на пороге. — Доброй ночи.

— Доброй! — отозвался Регулус и стоял на крыльце до тех пор, пока звук шагов на мостовой окончательно не растворился в неподвижном ночном воздухе.

* * *

Регулус солгал дяде, сказав, что у них все благополучно: на самом деле после бегства Сириуса всё в доме как-то быстро пришло в упадок. У матери снова начались мигрени. Теперь ее раздражал каждый звук, и Регулус с отцом должны были говорить почти шепотом, чтобы не тревожить ее. Временами она впадала в ярость и требовала клубники со сливками, или пунша, или снять все серые шторы и заменить их на зеленые. Она совсем измучила Кричера своими нелепыми приказами.

Отец тоже заметно сдал — он почти не читал теперь газет, не ходил в министерство. Большую часть времени он дремал в кресле в гостиной или закрывался в кабинете и перебирал бумаги.

Воздух как будто застоялся, и больше некому было разогнать его — даже запах плесени из углов стал острее.

Регулус с тяжелым сердцем уезжал в школу, взяв с доктора Хендрикса обещание писать обо всем, что творится на Гриммо — тот наведывался теперь к Ориону Блэку не реже раза в неделю. Кроме того, он поручил Кричеру сразу же сообщить и ему, и доктору, если родителям станет хуже. Он понятия не имел, что еще может сделать для них. Спрашивать совета у Сириуса было бессмысленно — брат даже слушать ничего не хотел о домашних делах. Всю дорогу до вокзала он без умолку болтал с дядей Альфардом, и Регулус решил бы, что Сириус вообще забыл о его присутствии, если бы тот не держал его руку в своей.

На платформе им пришлось расстаться — Регулус понимал: в школе они оба должны будут делать вид, что всё осталось как прежде. Это испытание было, пожалуй, самым трудным. Не думать о Сириусе, который постоянно был на виду, который вызывал в нем самые безумные и стыдные желания, Регулус не мог. Он чувствовал себя существом из другого мира — когда сидел со своими однокурсниками-слизеринцами в Большом зале за завтраком, когда шел на занятия или квиддичные тренировки, когда вечером перед сном слушал их болтовню.

* * *

О лорде Волдеморте Регулус впервые услышал от Барти. Для его отца, мистера Крауча, это имя было все равно, что красная тряпка — оказывается, в министерстве назревал раскол, и все чиновники поделились на сторонников и противников идей Волдеморта.

— Он говорит о том, что общество волшебников должно быть чистокровным, — возбужденно рассказывал Барти. Похоже, в его лице таинственный политик уже успел обрести верного фаната. Регулусу же все это напомнило один давний разговор — когда он, шести лет от роду, взобравшись на стул, силился прочесть надпись на семейном гобелене, а Сириус, стоя в дверях, сулил ему в жены кузину Беллатрикс. С тех пор прошло много лет, кузина Беллатрикс была благополучно замужем, и все же что-то неприятно кольнуло Регулуса, рождая смутную тревогу.

— Надо будет ознакомиться с его идеями, — сказал он вслух, и Барти изумленно уставился на него.

— Я уже подумал, ты вовсе разучился говорить! — воскликнул он. — Я от тебя еще ни слова не слышал в этом году.

— Что толку попусту болтать языком, — отговорился Регулус.

— У меня есть тетрадь с газетными вырезками, я дам тебе прочесть, — пообещал Барти возбужденно.

Отцу и матери идеи Волдеморта тоже пришлись по душе. Теперь они оба едва ли не в каждом письме с восторгом писали о его новых заявлениях и присылали газеты. Регулус, как и Барти, завел специальную тетрадь, чтобы вклеивать туда заметки. Вопросы чистокровия, столь популярные на его факультете, нисколько не занимали его самого, но он хотел разобраться в сути вопроса, чтобы лучше понимать причины конфликта Сириуса и матери. Он был убежден, что именно в этих представлениях о мироустройстве кроется различие между Вальбургой и Альфардом, Вальбургой и Сириусом. Собственной позиции у Регулуса не было — он находился вне системы и изучал ее со стороны с любопытством исследователя. Даже не обсуждая эти идеи с Сириусом, он уже знал, что брат скажет на это: «Ты бы хотел, чтобы кто-то всё решал за тебя?»

Образ кузины Беллатрикс пугалом возвышался над идеями чистокровного общества, и Регулус, еще не решивший в точности, чего хотел бы от жизни, определенно знал только одно — не этого.

Однако Барти, как ни странно, довольно быстро заразил своими идеями и Розье.

— Контролировать всех магглов посредством заклинания Империус… Направить их энергию на службу магическому обществу, — шептались они за завтраком, перелистывая тетрадь Крауча. — Их стало слишком много, и мы должны прятаться, в то время как они, на самом деле, всего лишь материал… Их назначение — быть слугами, рабами!.. Ведь мы гораздо сильнее!

— Но нас мало, — подначивал Барти, подвигая ближе кувшин с тыквенным соком, чтобы скрыть свои газетные заметки от случайных взглядов. — А у магглов есть оружие.

— С помощью Империуса я могу заставить тебя отдать мне свою палочку, ползти ко мне на коленях вон оттуда, через весь Большой зал, — спорил Розье. — А ведь ты — чистокровный волшебник. Представь тогда, насколько мы выше магглов. Будущее за психотропным оружием, а не за порохом и металлом из средневековья. Что толку в их автоматах и железных летающих приспособлениях, если ты залезешь к ним в головы, к каждому из них, и внушишь им покорность… или желание уничтожать себе подобных?..

— Это вышло бы занятно! — расхохотался Барти и ткнул в плечо Регулуса, приглашая поддержать тему. Но Регулус не слушал их. Он поглядывал на двери, чтобы не пропустить появление Сириуса.

* * *

Тот, как всегда, явился к завтраку с небольшим опозданием, в окружении свиты приятелей. Оставив Крауча и Розье дальше вести свои пакостные разговорчики, Регулус направился к брату. Момент был выбран неудачно, но Регулусу было плевать. Даже когда Сириус замер, напряженно глядя на него, а на лицах гриффиндорцев появились усмешки.

— Спешишь? — спросил Регулус ровно.

— Что тебе нужно? — нахмурился Сириус.

— На пару слов.

— Говори, — недовольно ответил Сириус, и Регулус поднял бровь, оглядывая гриффиндорский сброд. Верно поняв значение его взгляда, Сириус разозлился. — Это мои друзья, если хочешь знать! Я не держу от них никаких секретов!

Гриффиндорцы захихикали, но Регулус никак не отреагировал на их подначки. Он смотрел прямо в глаза брату, и тот наконец отвел взгляд.

— Хорошо, пойдем, — сказал он с досадой и, не дожидаясь, устремился к выходу.

Регулус догнал его уже на лестнице. Они спустились на этаж ниже и скользнули в тень одной из пустующих ниш.

— Я просил тебя не делать так! — прошипел Сириус, но Регулус поднял руку, прерывая поток упреков.

— Мама прислала письмо, — сказал он. — Отец болен, и доктор Хендрикс всерьез обеспокоен его состоянием. Ты должен повидаться с ним.

— Я не вернусь домой.

— Знаю. Но ты мог бы навестить его. Пожалуйста.

— «Пожалуйста»? — повторил Сириус. — Ты просишь для него или для себя? Я уверен, он даже не заметил моего отсутствия.

— Ты ошибаешься, — возразил Регулус, уже чувствуя, что напрасно затеял этот разговор.

— Если бы его заботило хоть что-то кроме политических игр в парламенте, он вступился бы за меня перед матерью, — яростно воскликнул Сириус. В голосе его слышалась долго сдерживаемая обида.

— Я уверен, он сделал что мог, — вздохнул Регулус. — Никто не выиграл от этого конфликта. И они оба уже раскаиваются, что не остановили тебя. Это действительно так, Сириус. Мама написала, что ты... можешь приехать.

— Неужели?! Как долго я ждал ее снисхождения, — с шутовским поклоном произнес Сириус. — Но я, пожалуй, не вынесу бремени этой милости... Она ведь выжгла мое имя с гобелена? — деловито добавил он.

— Я не смог ее остановить, — прошептал Регулус. — Она пришла в неистовство...

— Ага, я помню, как это было с Андромедой... — кивнул Сириус. — Тем лучше. Значит, я по праву могу не считать себя больше ее сыном. Я теперь сиротка! Только ты у меня остался, — добавил он, переходя от глумливого тона к серьезному.

Разговор был исчерпан, и следовало уйти, но Регулус не мог пошевелиться, потому что близость Сириуса лишала его воли.

В полумраке невозможно маневрировать: попытавшись выбраться из западни, Регулус тотчас невольно прижался вплотную к брату. Это словно стало сигналом для них обоих — Сириус толкнул его к стене, покрывая жадными поцелуями лицо и шею. На пути его встал воротник рубашки, и Сириус, прерывисто дыша, попытался расправиться с ним.

— Не надо, — прошептал Регулус, и Сириус остановился на третьей пуговке, так и не высвободив ее из петли.

— Я скучаю по тебе, — признался он с мукой в голосе.

— Нас могут застать, — вопреки смыслу сказанного, Регулус вцепился в плечи брата.

— Ничего... Мы скажем... что повторяли трансфигурацию... — пробормотал Сириус. — Детка...

Он немного отстранился, и оба, не сговариваясь, начали расстегивать сначала мантии, а потом брюки.

Регулус никогда не думал, что так по-маггловски торопливо и грубо, в пыльной нише под лестницей — может быть так хорошо. Он придерживался твердого убеждения, что Блэки никогда не опустятся до такого — он и в мыслях себе не мог представить, чтобы они с Сириусом, украдкой, в школе... Что они могут так бесстыдно касаться друг друга, рискуя в любой момент быть уличенными... и ловить на губах друг друга чересчур громкие стоны... а потом уже, вообще не заботясь ни о чем, просто отпустят себя вниз по течению...

На какое-то время Регулусу стало по-настоящему плевать на весь мир. Потому что Сириус сейчас опять принадлежал ему весь, без остатка.

После пережитой бури он все еще немного дрожал, опустив голову на плечо брата.

— Я буду гореть в аду, Реджи, — прошептал он наконец.

— Тогда мы сгорим вместе, — гладя его по волосам, еле слышно отозвался Регулус.

* * *

Регулус спал беспокойно, ему казалось, что кто-то стучится в его окна, но, вставая с постели, он не видел никаких птиц, а шпингалет как будто врос в подоконник, медь позеленела от времени... Это окно никогда не открывали, а может, оно и вовсе было ненастоящим — нарисованным на стене масляными красками... По обоям метались тени, словно чьи-то бесплотные призраки проникли в комнату и пытались дотянуться до ее единственного живого обитателя. Потом что-то шуршащее кинулось ему в лицо, и Регулус, вздрогнув, проснулся. Комнату заливал неяркий свет пасмурного дня. Комната была пуста — никаких страшных существ по углам, но настойчивый стук в окно повторился. Выкатившись из постели, Регулус подошел, отдернул шторы и отшатнулся, увидев на подоконнике человеческую фигуру. Правда, страх быстро сменился узнаванием — выдернув шпингалеты, он потянул на себя тяжелые рамы, и следом за свежим утренним воздухом в комнату ввалился улыбающийся до ушей Сириус.

— Ну и соня же ты! — воскликнул он возбужденным шепотом. — Я стучусь уже с четверть часа!

— К-как ты сюда попал? — при мысли, что Сириус лез по карнизу третьего этажа, Регулус начал заикаться. Но брат лишь беспечно хмыкнул и достал из-за спины охапку веток цветущего миндаля:

— С днем рождения!

Регулус растерянно смотрел на букет, на Сириуса — его смешную короткую мотоциклетную куртку, еле-еле доходящую ему до пупка, эти кошмарные потертые маггловские штаны, растрепанные волосы, перепачканный сажей нос, и то, как тонкие занавески колыхались, задевая спину Сириуса и словно погружая его облик в утреннюю дымку.

— Где ты взял это? — спросил Регулус растерянно. — Он ведь цветет только весной.

— А этот расцвел сейчас. Специально для тебя, — Сириус, похоже, был в восторге от своей выходки.

Глаза его в полумраке комнаты казались почти черными. Регулус сделал шаг к нему и осторожно принял букет. Черенки махрились, словно ветки ломали в большой спешке.

— Папаша Раву гнался за мной два квартала, — перехватив его взгляд, весело сознался Сириус.

— Так ты наломал их в оранжерее?!

— Будешь пилить меня за это, мамочка? — поддразнил Сириус.

— Не буду, — прошептал Регулус, приближаясь к брату вплотную. — Спасибо за подарок...

Он говорил не о букете, но Сириусу не нужно было объяснять — тот и сам всё понимал. Улыбнувшись, он обхватил Регулуса за пояс, впечатывая его в себя как клеймо, и поцеловал в губы.

Букет выпал из рук Регулуса, обхватив голову Сириуса, он ответил на поцелуй, страдая от невозможности сказать больше. Брат отстранился и, взяв его за руку, повел к постели. С нечитаемым выражением на лице уселся на край, потеребил пододеяльник, украшенный фамильными гербами, неторопливо расстегнул куртку и сбросил ее на пол. Протянул руку и коснулся завязки пижамных штанов Регулуса.

— Детка, — позвал он тихо, глядя на брата снизу вверх.

Регулус уперся ладонью в его плечо, принуждая лечь на постель, и осторожно коснулся молнии на его джинсах. Он терпеть не мог все эти маггловские заморочки, но с одеждой Сириуса уже научился справляться. Расстегнул замок и потянул штаны вниз.

Белья на Сириусе не было. Тем лучше. Поспешно избавившись от пижамы, Регулус склонился и медленно обвел языком головку члена Сириуса, прежде чем вобрать его в рот на всю длину. Он читал об этом в книжке, отыскавшейся в отцовской библиотеке, и, возможно, для первого опыта был не на высоте, но Сириусу, кажется, нравилось. Он даже помогал и направлял Регулуса некоторое время, а потом, принуждая его прервать свое занятие, тихо позвал:

— Реджи, иди ко мне.

Регулус перебрался по постели ближе к Сириусу, чтобы получить от него еще один поцелуй.

— Надеюсь, ты не очень спешишь? — спросил он.

— Нисколько… А ты, я смотрю, разогнался, — хмыкнул Сириус.

— Молчи, — ответил Регулус и снова переместился по постели, чтобы оседлать бедра брата. С губ Сириуса сорвался хриплый стон, когда Регулус начал двигаться, насаживаясь на его член. Возможно, все происходило действительно чересчур поспешно, но они оба слишком долго ждали этого.

Руки Сириуса легли на бедра Регулуса, то поглаживая, то сжимая. Широко распахнув глаза, Регулус продолжал насаживаться и неотрывно смотрел в лицо Сириуса, на его закушенные губы — словно брат пытался удержать улыбку…

Собственное тело взрывалось болью и наслаждением внутри и томило напряжением внизу живота, но Регулус решил, покуда хватит сил, не касаться себя. Правда, Сириус тотчас нарушил его планы — выпустив бедро Регулуса, он сам взялся за его член и в несколько движений довел до разрядки, отставая от брата всего на несколько мгновений.

У них всегда было так — быстро и без прелюдий. Они надеялись, что когда-нибудь у них появится время на долгие и неспешные ласки, но не теперь — когда даже спокойно полежать в объятиях друг друга было почти непозволительной роскошью.

— Я все еще схожу с ума по тебе, каждый день, — сказал Сириус, отводя с лица Регулуса растрепавшиеся волосы. — Как жаль, что нельзя насмотреться на тебя впрок, на несколько дней вперед…

Дата добавления: 2015-09-28