Я приведу к тебе мои корабли 4 страница

Как же так? Разве Сириус когда-нибудь ходил в гости к тете Друэлле или к дяде Альфарду без Регулуса? Ну, может быть, только один раз, той осенью, когда Регулус подхватил скарлатину. Но сейчас-то он здоров... Почему Сириуса куда-то позвали без него?!

— Через два года и ты получишь такое же приглашение, — с улыбкой глядя на его несчастную мордашку, утешил отец. — Сириус старший, поэтому у него уже есть письмо.

— Можешь брать его, когда захочется, — милостиво сообщил Сириус и, видя, что Регулус все еще безутешен, крепко обнял брата. — Клянусь, я никуда не уеду без тебя. Поедем туда вместе, когда тебе тоже исполнится одиннадцать, — еле слышно проговорил он.

— Сириус! Как не стыдно шептаться за столом! Хочешь простоять в углу до вечера? — рассердилась мама.

Сириус смерил ее дерзким взглядом, но в этот раз ничего не сказал.

— Пойдем, разберем корабли, — сказал он Регулусу и с независимым видом покинул столовую. Регулус, крепко сжимая в кулачке письмо, помчался за ним.

* * *

Дядя Альфард, явившийся к вечеру, даже подбросил свою шляпу к потолку от радости, когда услышал про письмо. В доме снова поднялась волна оживления, Сириус сбегал за конвертом, и они с дядей и отцом опять со всех сторон принялись рассматривать его, возбужденно переговариваясь. У Регулуса снова испортилось настроение. Дело пахло жареным: дядя что-то знал об этом неведомом Хогвартсе, все знали что-то о нем — кроме Регулуса.

Впрочем, о своей печали Регулус довольно быстро позабыл — когда дядя вручил Сириусу подарок на день рождения. Это был огромный, по-настоящему огромный корабль. На подставке красного дерева, с сотней всяких лесенок, мачт, с открывающимися дверцами трюма и кают, с крохотными флажками, которые развевались, если на них подуть, с парусами и реями, с фигурками матросов — каждая размером с булавку. Там даже были спасательные шлюпки — четыре лодочки, укрепленные на бортах корабля.

Сириус пришел в восторг, и Регулус, глядя на него, тоже позабыл свои печали.

Дядя помог левитировать корабль в комнату Сириуса, и братья весь вечер возились с ним, изучая каждую деталь, пока мама не велела убирать игрушки и ложиться спать.

Сириус под грузом впечатлений минувшего дня вел себя необычно смирно и даже не стал пререкаться.

— У тебя теперь настоящая флотилия, — сказал Регулус, зевая. — Без этого главного корабля она была понарошку, а вот теперь всё по правилам.

— О да, — гордо оглядывая свой флот, согласился Сириус. — Если ты попадешь в какую-нибудь беду, я приведу к тебе мои корабли, — добавил он шепотом. — Я теперь взрослый, и буду защищать тебя, детка.

Регулус сонно улыбнулся, придвигаясь ближе и устраиваясь головой на коленях брата. Ему казалось сейчас, что в мире нет никого сильнее и отважнее Сириуса, и находиться рядом с ним означало быть в полной безопасности.

Сириус провел рукой по его волосам, и Регулус закрыл глаза, погружаясь в дремоту. Он надеялся, что мама больше не зайдет к ним сегодня, и он сможет остаться у Сириуса до утра.

Магия вновь подобно цветку раскрывалась в его сердце, и потоки ее переплетались с потоками магии Сириуса, все крепче связывая братьев друг с другом.

И Регулус думал, так будет всегда, потому что просто не может быть иначе.

* * *

А потом, когда наступил сентябрь, Сириус уехал.

Большой чемодан, пахнущий кожей, с самого утра стоял посреди гостиной, мама сердилась и кричала больше обычного, Сириус бегал в свою комнату и обратно, отец со страдальческим видом отправился заказывать маггловское такси.

Регулусу велели никому не открывать и не выходить за порог — он впервые оставался в доме совсем один.

Чтобы не мешаться под ногами, он ушел к себе после завтрака, и потому пропустил момент, когда хлопнула входная дверь.

В доме сразу стало тихо и пусто, и он вдруг показался Регулусу чересчур большим — для чего все эти длинные коридоры, огромные комнаты, ведь сам он — такой маленький, и нет никакого способа бороться с этой ужасной, давящей на уши тишиной.

Он слонялся по комнатам, то уверяя себя, что сможет привыкнуть, то хватаясь за спасительную мысль о том, что это просто злая шутка Сириуса, и брат сейчас прячется где-нибудь, ожидая, когда Регулус найдет его...

А может, он и не уезжал никуда и сидит в своей комнате?

Перешагивая через ступеньку, Регулус взлетел на третий этаж и распахнул дверь с надписью «Сириус». Его встретила все та же пустота и тишина, что и во всем доме. Плотно закрытые дверцы шкафа, аккуратно застеленная постель, корабли на полке за стеклом... Все было официальное, чужое... Сириус никогда не любил такой строгий порядок в своих вещах. И всё, что происходило здесь сейчас, не имело никакого отношения к Сириусу.

Регулус подошел к стеклянному шкафу и некоторое время разглядывал корабли брата — они тоже были как будто чужими.... Словно не их Регулус столько раз гонял по каналу, а потом вместе с Сириусом шлифовал и покрывал лаком их поцарапанные борта...

Мир изменился до неузнаваемости, он перестал подчиняться Регулусу, ощетинился против него острыми иглами. Сириус исчез. Бросил его.

Навсегда.

Регулус прикусил руку, чтобы удержать крик отчаяния. Распахнул дверцы, и стал вытаскивать корабли на ковер. Без разбора и особого почтения, не обращая внимания, не покривилась ли где мачта, не отломился ли где капитанский мостик... Он вытащил всё, а потом перебежал к платяному шкафу — на пол полетели свитера, брюки и рубашки Сириуса... Потом туда же отправились его книги, географические атласы, карты, которые он составлял для грядущих дальних странствий... Когда бросать и крушить стало нечего, Регулус перебрался через груды вещей к постели брата, откинул покрывало, лег и уткнулся лицом в подушку. Крепко обхватив ее обеими руками, он наконец разрешил себе прошептать: «Он не вернется» и дать волю слезам.

* * *

Лето, затопившее площадь Гриммо волнами света, приносило из оранжерей Раву восхитительный аромат незнакомых экзотических цветов. Старый дом плыл в мареве долгого дня словно огромный корабль. По вечерам, закончив с уроками, Регулус забирался на подоконник и смотрел на незатейливые игры соседских ребятишек-магглов. Когда они с криками и смехом бежали по улице, ему страстно хотелось выскочить наружу и смешаться с их пестрой толпой, но природная застенчивость всякий раз гасила его порыв.

К тому же, мама не одобрила бы такую дружбу.

Она даже летом не открывала окон своей комнаты и постоянно жаловалась на головную боль — шум, производимый магглами, сводил ее с ума, проникая даже сквозь заглушающие чары.

Постепенно звуки города угасали — по мере того, как темнело небо. Тут и там в окнах появлялся свет, а потом разом зажигались все фонари на улице: недлинная гирлянда бледно-розовых огней. Регулус смотрел, как они разгораются сильнее, слушал, как вдали затихает шелест автомобильных шин. Теплый летний ветер как будто гладил его по щеке — и это было так чудесно, словно в его жизни появился кто-то, чтобы избавить его от одиночества.

Регулус наслаждался иллюзией чужого присутствия до тех пор, пока совсем не стемнеет, а потом неохотно покидал свой наблюдательный пункт и шел в ванную.

Уже в постели, натягивая до подбородка тонкую простынь, он еще некоторое время смотрел, как ветер, его единственный приятель, тревожит занавески.

Пробудившись однажды утром с каким-то неясным ощущением радости, он долго плескался в ванной, и даже позволил себе маленькую вольность — не причесываясь и не суша волосы, он вышел с мокрыми кудрями на площадку лестницы, и в этот миг отворилась входная дверь.

Разве они ждут гостей?

Кто бы это мог быть?

Достаточно ли пристойно он выглядит? Впрочем, он может извиниться перед ранним посетителем за свой внешний вид и уйти к себе...

Но приветствия и извинения замерли у него на языке, когда через порог шагнул Сириус. С досадой поставив на пол чемодан, он посторонился, пропуская отца. Тот сразу прошел в гостиную, а Сириус еще некоторое время потоптался в прихожей. Лицо его все более мрачнело. Регулус хорошо знал это выражение — что-то вызвало крайнее неудовольствие его брата. Он подивился, что за год не забыл то, что знал о нем. Даже не смотря на то, что Сириус стал как будто совсем другой. Он здорово вытянулся, и волосы у него отрасли почти как у кузины Беллатрикс.

Но как сравнить Сириуса с Беллатрикс, ведь она безупречна, а он — позор семьи... Воплощение всего дурного, от чего так предостерегала мать...

Весь год Регулус слушал рассуждения матери о том, что Сириус не достоин называться Блэком, и соглашался с ней. Ему не было никакого дела до распределения на непонятный Гриффиндор и дружбы с грязнокровками. У Регулуса были свои счеты с братом: Сириус обманул его, предал, бросил, легко перешагнув через собственные обещания и клятвы.

А теперь Регулус, окаменевший на площадке второго этажа, смотрел на него сверху вниз, и внутри него рушились города и бушевало пламя.

Потому что за год, слушая речи матери и копя в себе обиду за предательство, он старательно возводил стены вокруг своей души, чтобы больше никто, никогда не смог причинить ему боль. И он почти добился успеха, почти позабыл кое-что важное. Но сейчас оно вернулось. Каждая минута, каждый миг, прожитые в разлуке с Сириусом, одновременно навалились на него, и он едва держался на ногах под их тяжестью.

...Он так учил себя не ждать этого дня, так старательно отгонял рождаемые воображением картины встречи с братом...

Так старательно представлял себя единственным, любимым сыном своих родителей...

Он почти поверил в эти выдумки, и мама так хорошо помогала ему в этом...

Но всё рухнуло в одночасье, когда живой, реальный Сириус вернулся домой.

И перед тем, как последовать за отцом в гостиную, он — главный враг, главный кошмар... медленно-медленно поднял голову вверх. Его серые глаза в обрамлении темных ресниц скользнули по лицу Регулуса — и тот сильнее вцепился пальцами в дверную ручку, словно она могла бы спасти его.

Но спасти его не мог никто.

От взгляда Сириуса Регулус испытал почти физическую боль — все сомнения и страхи, которые он затолкал на самое дно своей души, поднялись на поверхность, и главный из них — страх быть ненужным Сириусу, пробудился с такой силой, будто хотел разорвать его изнутри.

Регулус снова почувствовал себя ребенком, слабым и жалким — таким, каким он был год назад, когда рыдал в опустевшей комнате брата, или каким был полгода назад, когда Сириус написал родителям, что не приедет домой на Рождество...

Сириус смотрел снизу вверх, и оттого выражение его лица казалось как будто покорным и доверчивым. Но в огоньках, которыми вспыхнули его глаза, в дернувшемся уголке губ, таилась опасность. Он был подобен хищнику, приготовившемуся к прыжку. У Регулуса перехватило дыхание...

Его главный враг, главный кошмар...

Его радость.

Смысл его жизни.

Это на его прикосновения так похож был теплый летний ветер.

Это без его шагов на лестнице было так пусто и тоскливо в огромном доме Блэков.

Это он всё время был так болезненно необходим Регулусу...

Время текло медленно, как мёд. Стрелочки ресниц Сириуса опустились вниз, и, не говоря ни слова, брат сделал шаг по направлению гостиной, исчезая из поля зрения Регулуса.

Регулус выдохнул и обнаружил, что все еще цепляется за эту дурацкую медную ручку.

Не чувствуя ног, он поднялся на третий этаж, чтобы переодеться к завтраку.

* * *

Мама не вышла к столу, сказавшись больной. Отец шуршал газетой — в мире опять творилось что-то, что волновало его больше, чем домашние дела.

Регулус внимательно изучал свою овсянку, чтобы не смотреть на Сириуса, сидящего напротив. Но выбранная тактика, похоже, была неверной — Сириуса всегда заводил открытый вызов.

— Передай мне сливки, Реджи, — потребовал он внезапно, и Регулус от неожиданности поднял глаза, встречаясь с ним взглядом.

Поскольку брат смотрел прямо на него, следовало предположить, что и обращался он тоже к Регулусу.

— Я не Реджи, — сказал он удивленно. — Меня зовут Регулус.

— Неужели? — в голосе Сириуса появилась легкая издевка. — «Регулус» — это скучно. Я буду звать тебя Реджи, нравится тебе это или нет. И передай сливки... пожалуйста.

Регулус оглянулся на отца, ища у него совета, как повести себя в этой ситуации, но тот, погруженный в чтение, даже не слышал, о чем говорили сыновья.

Регулус совершенно растерялся, потому что сейчас ему следовало принять решение самостоятельно, без подсказок родителей.

Мама еще в сентябре прошлого года однозначно высказалась против Сириуса. Этим же, а вовсе не мифическими недугами, было вызвано ее нежелание завтракать с ним.

Если Регулус сейчас сделает шаг навстречу брату — он пойдет против матери. И назад пути уже не будет. Он не из тех, кто может сидеть на двух стульях.

Он словно стоял перед гигантскими весами, на одной чаше которых лежали все мамины слова о Сириусе, и его распределение в Гриффиндор, и целый год одиночества... А на другой... на другой было пугающе пусто...

Но в лице Сириуса в этот момент что-то неуловимо изменилось. Он пристально смотрел на Регулуса, и — определенно — в глазах его была тревога... Он тоже понимал, что Регулус сделает свой выбор только один раз — именно теперь. И эта тревога обозначала, что ему — такому сильному, смелому, независимому и язвительному Сириусу — не всё равно.

Неслыханная откровенность.

Выходит, Регулус, а вовсе не Сириус решал сейчас судьбу их дальнейших отношений.

Не разрывая зрительного контакта с братом, он наугад дотянулся до молочника и подвинул его Сириусу.

Последняя искра сомнения вспыхнула и погасла, когда взгляд Сириуса потеплел, и губы его тронула слабая улыбка.

— Спасибо, — сказал он, и Регулусу показалось, что брат благодарит его вовсе не за сливки.

Он улыбнулся в ответ, и напряжение, возникшее между ними утром, провисло, ослабело, как лопнувшая бечевка.

Столовую они покидали вместе, и на лестнице Сириус сам взял Регулуса за руку, словно давая понять, что больше не оставит его — и не отпустит.

Весь день до вечера Сириус рассказывал о Хогвартсе, о своем новом школьном приятеле Джейми и об их проделках. Регулус от души хохотал, тем самым вдохновляя брата на новые рассказы, но всё это — и школа, и неведомые гриффиндорцы, и болтливые привидения, и уроки, и Квиддич, в который Сириус влюбился с первого взгляда, — всё это звучало для Регулуса как сказки, забавные истории, не имеющие никакого отношения к действительности. Реальным был только Сириус — и, слушая его болтовню, Регулус переполнялся восторгом, ощущая, что счастлив по-настоящему.

И он снова верил обещаниям Сириуса, когда тот говорил:

— Совсем скоро ты тоже будешь участвовать во всем этом, Реджи!

* * *

На вокзал их провожал отец — мама не выносила толчею: у нее от этого делалась мигрень. Регулус как никто другой понимал ее в этом, но пытался храбриться, крепко вцепившись в отцовскую руку. Сириус тихонько насвистывал себе под нос какой-то бодрый мотивчик, толкая перед собой тележку с чемоданами.

Перрон тонул в клубах дыма. Брат убежал вперед и затерялся в толпе, а на смену ему словно из ниоткуда материализовалась длинная худощавая фигура в шляпе-котелке.

— Орион! — воскликнул знакомый голос, и Регулус тотчас узнал отцовского приятеля мистера Крауча.

— Бартемиус! — отец выпустил ладонь Регулуса, чтобы пожать Краучу руку. — Вы всей семьей здесь?

— Да, мы договорились встретиться под часами! — Крауч поднял глаза на огромный круглый медальон, украшающий стену. — Наследник срочно захотел пить. Эти капризы... Присядем на скамейку?

Огромный красный паровоз издал угрожающее гудение. Регулус от неожиданности вздрогнул, и мистер Крауч добродушно рассмеялся:

— Ничего, без вас не уедут!

Вскоре к ним подошла невысокая женщина с большими внимательными глазами, такая бледная, будто того и гляди потеряет сознание. Из-за ее спины выглядывал худой заплаканный мальчик в школьной мантии. Регулус не сразу узнал в нем своего старинного приятеля Барти Крауча-младшего.

— В чем дело? Опять глаза на мокром месте? — поднимаясь навстречу жене и сыну, строго спросил мистер Крауч. Женщина с мольбой взглянула на него.

— Дорогой, я прошу тебя...

Барти захныкал, цепляясь за мать, чье внимание тотчас переключилось на сына. Тем же голосом, каким только что разговаривала с мужем, она принялась уговаривать мальчика:

— Барти, малыш, мы же с тобой договорились, что ты не станешь плакать... Ты уже большой, ты получил письмо из Хогвартса, так? Посмотри, вон Регулус смеется над тобой.

Регулус вовсе не смеялся. Только гордость удерживала его от того, чтобы не разреветься вслед за Барти. Тот шмыгнул носом, затихая, и мистер Крауч протянул ему платок.

— Эти капризы! — страдальчески повторил он.

Паровоз загудел во второй раз.

Миссис Крауч обняла Барти за плечи, увлекая к вагону.

— Регулус, пригляди за ним, пожалуйста! — мистер Крауч снял шляпу и принялся обмахиваться ей. — Жена хотела девочку, вот и воспитывает его как барышню, никакой строгости и дисциплины... — адресуясь к Ориону Блэку, пожаловался он.

Они все вместе посидели в купе — миссис Крауч обнимала Барти и гладила его по голове. Регулус с некоторой завистью наблюдал эту картину — он и представить себе не мог, чтобы его собственная мать была столь снисходительна к капризам сына.

Уже после третьего гудка двери разъехались в стороны, и на пороге появился бойкий мальчишка со светло-русыми волосами.

— Добрый день! — церемонно произнес он.

— Это же Ивэн Розье! — обрадовался мистер Крауч. — Ну, мальчики, с ним вам точно не придется скучать в пути.

Розье ответил полупоклоном и прошествовал в купе, устраиваясь на диване возле Регулуса. Родители один за другим вышли в коридор, и присутствие чужака заставило даже Барти сдерживать слезы.

Розье оказался прекрасным попутчиком — всю дорогу он трещал, не умолкая, и день пролетел незаметно, скрашенный появлениями тележки со сладостями.

Потом, как всякие первокурсники, они плыли на лодках по ночному озеру. Регулус, с детства испытывающий страх к воде, вцепился в борт так, что онемели пальцы. Рядом возбужденно переговаривались, но Регулус ничего не слышал, он смотрел на черную воду и, погибая от ужаса, ждал, что из нее начнут выглядывать чудовища. Его все еще трясло, когда они высадились из лодок и стали подниматься к замку по идущим прямо от воды каменным ступеням. Через массивные двери — высотой, наверное, больше, чем весь их дом на площади Гриммо, Регулус вслед за остальными вошел под своды Хогвартса. Здесь их встретила строгая дама и велела следовать за ней. Они оказались в зале, таком огромном, что дух захватывало. Семеня между длинными рядами столов, ошеломленно оглядывались — под потолком прямо в воздухе парили свечи, на скамейках, с любопытством разглядывая новоприбывших, сидели ученики — три сотни человек, и все болтали, возились, смеялись, и гул их голосов уносился под своды, тревожа волшебное пламя.

Всё это не шло ни в какое сравнение с рождественскими балами родителей, хотя Регулус привык считать их чересчур шумными и многолюдными. Сейчас он испытал еще один приступ дурноты — и вот в этом аду ему предстоит провести семь лет?..

Строгая дама ушла далеко вперед, и стайка ребят тоже убежала за ней следом. Регулус прибавил шагу, но кто-то поймал его за мантию, принуждая остановиться. Он не сразу узнал Сириуса — от волнения он вообще плохо соображал и потому едва не набросился на братца с кулаками.

— Эй, Реджи! — смеясь, позвал Сириус.

— Где, чёрт возьми, ты был?! Меня заставили плыть на лодке! — выкрикнул Регулус, едва не плача от злости.

— Первокурсники всегда приезжают на лодках, — оправдываясь, ответил Сириус. — Испугался?

— Вот еще! — пытаясь храбриться, фыркнул Регулус.

— Давай, иди уже. Сейчас начнется распределение! — Сириус выпустил ткань его мантии из пальцев, и тут только Регулус заметил, что все его попутчики уже толпятся возле преподавательского стола, а строгая дама возвышается над ними с длинным свитком пергамента в руках. И что на них с Сириусом пялится с десяток любопытных физиономий, все — при красно-желтых галстуках. Так вот, значит, какие они — гриффиндорцы!

Регулус, как вспугнутая птица, метнулся туда, где строгая дама уже начала читать свиток, но успел услышать, как кто-то произнес:

— Это и есть твой младший братец?

— Блэк, Регулус! — возвестила дама. Он кое-как пробрался сквозь толпу и взошел на помост, тщетно пытаясь отсюда разглядеть в зале Сириуса.

Шляпа распределила его в Слизерин, как и множество поколений Блэков до него.

* * *

Ночью Регулус без сна лежал в постели и смотрел на пляшущие по балдахину отсветы каминного пламени. Слева ворочался и присвистывал носом Розье, справа тихо хныкал Барти. Привыкший спать в абсолютной тишине, Регулус с ума сходил от всех этих звуков, шумов, шорохов, большую часть из которых он не мог идентифицировать — как будто старый замок ворочался на своем каменном фундаменте...

«Завтра же поговорю с Сириусом, пусть напишет маме и меня заберут домой!» — думал Регулус с отчаянием.

С утра, пошатываясь от усталости и наталкиваясь на мебель, он спустился в Большой зал. Сегодня здесь было значительно тише, чем вчера, и не так многолюдно, а на столах уже поджидала еда, и вкусно пахло печёным. Полусонный, Регулус побрел к столу, но чей-то крик «Эй, куда прёшь?!» тотчас согнал с него остатки сна. Какой-то здоровяк в галстуке ненавистной красно-желтой расцветки в упор смотрел на него, скаля крупные зубы.

Регулус закипел от негодования. Как смеет кто-то говорить с ним в подобном тоне? Он — Блэк, и, если кто-то еще не знает этого, — сейчас лично познакомится с представителем древнейшего и уважаемого рода!..

Однако шум, возникший в дверях, отвлек Регулуса от мысли проучить незнакомца: Сириус в окружении толпы мальчишек шел по проходу между столами, жестикулируя, как бывало всегда, если предмет разговора сильно занимал его.

Регулус знал каждый его жест: эту плавную линию рукой в воздухе, и удар кулаком по раскрытой ладони… Он тотчас и думать забыл обо всех своих злоключениях. Теперь все его внимание сконцентрировалось на Сириусе: в этом безумном штормовом море брат был для него спасительным якорем.

Сириус как раз обменялся какой-то репликой с идущим по левую руку от него мальчишкой и рассмеялся. Регулус поспешил навстречу брату, рассчитывая, что тот сейчас познакомит его, наконец, со своей компанией...

Однако, стоило им встретиться взглядами, как улыбка на лице Сириуса почему-то ощутимо потускнела.

Регулус же продолжал улыбаться, не понимая, что могло послужить причиной такой неожиданной перемены.

— О! — сказал Сириус, останавливаясь. Регулус не успел и слова вымолвить, как Сириус схватил его за галстук, разглядывая так, словно увидел неведомую букашку. Галстуки всем первокурсникам с самого утра раздали старосты, лично в руки, и Регулус с гордостью нацепил свой, думая, что теперь перестанет выделяться в толпе. Но Сириус, наверное, придерживался иного мнения. Ворот его собственной рубашки был расстегнут, концы развязанного галстука, заправленные под жилет, придавали брату неряшливый вид, но все это не шло ни в какое сравнение с тем брезгливым выражением, которое исказило лицо Сириуса. И Регулус не узнал его голос, когда Сириус произнес: — Поздравляю, Слизерин.

Не добавив больше ни слова, он прошествовал дальше, нарочно задев Регулуса плечом так, что тот чуть не упал с ног. Толпа гриффиндорцев, хихикая, устремилась следом, а Регулус так и остался стоять в одиночестве в проходе, ослепленный и безгласный.

Поздравительное письмо от родителей он изорвал на мелкие клочки, а вечером, задернув полог своей кровати, пытался склеить его и плакал до тех пор, пока не уснул.

* * *

Чтобы оправиться от второго предательства, Регулусу понадобился целый год. За это время он узнал, как сильно слизеринцы и гриффиндорцы ненавидят друг друга. Он научился отвечать ударом на удар, научился хитрить и изворачиваться.

Но самое главное — он научился не искать взглядом Сириуса. В Большом зале, в коридорах во время переменок, в библиотеке — каждый день, каждый час он снова и снова играл в придуманную однажды игру «Сириуса не существует». Каждую неделю он аккуратно писал родителям письма, и они тоже часто писали ему — рассказывали новости о родственниках и знакомых, давали напутствия, но ни разу не спросили его о Сириусе. Регулус не знал, писала ли вообще мать Сириусу — по крайней мере, на Рождество тот опять уехал к Поттерам. Регулуса тоже звали к себе Краучи, но он отказался, рассудив, что обидит родителей.

В рождественские каникулы дома было тихо — приезд Регулуса не нарушил привычного жизненного уклада. Правда, отец выглядел еще более унылым, чем прежде, а мать пребывала в состоянии глухого раздражения. Регулус знал — оба они скучают по Сириусу. О том, что чувствует сам, он старался не думать. Но праздничный шоколад показался ему горьким.

К концу года он почти привык быть один — к счастью, Розье, снисходительно относившийся к нему и Барти, сам болтал без умолку и никогда не интересовался их мнением, поэтому можно было просто ходить за ним, не пытаясь поддерживать беседу. Оставаться совсем уж в одиночестве Регулус опасался — гриффиндорцы не упускали случая сделать слизеринцам какую-нибудь пакость. Директор смотрел на эту вражду сквозь пальцы.

У себя на факультете Регулус был на хорошем счету — известная фамилия позволила ему сразу же оказаться в числе любимчиков декана. На следующий год Слагхорн обещал Регулусу место в квиддичной команде.

Розье, страстный любитель Квиддича, заставлял их с Барти ходить на все матчи.

Здесь Регулус волей-неволей принужден был смотреть на Сириуса. Брат очень прилично летал, команда Гриффиндора вообще смотрелась самой сильной в школе. Чудеса ловкости демонстрировали даже те два нескладных приятеля Сириуса — худощавый долговязый Люпин и маленький толстый Петтигрю. Что уж говорить о «Джейми». Поттер, казалось, всю жизнь провёл в воздухе — так виртуозно он управлялся с метлой. За это Регулус ненавидел его еще больше.

На летние каникулы они вернулись домой почти чужими, и встречались теперь только в столовой. Отец молчал, мать была нарочито нежна с Регулусом и нарочито строга с Сириусом — впрочем, как и всегда.

Разговаривать с родителями оказалось вдруг совершенно не о чем.

От скуки Регулус перечитал все учебники, все приключенческие романы из библиотеки и даже сунул нос в какую-то старинную книгу по магии, но ничего не понял и закрыл ее.

Сириус, похоже, тоже отчаянно скучал — Регулус видел, как мрачно тот слоняется по дому. Правда, все лето возле его окон раздавалось хлопанье крыльев — брат вел активную переписку с приятелями. Регулусу пришло только одно письмо от Барти, на которое он так и не ответил. Розье же вообще ни разу не написал.

Свой двенадцатый день рождения Регулус провел в постели — умудрился подхватить простуду как раз накануне праздника. Поэтому, пока все веселились внизу без него, он пялился на балдахин своей кровати и зажимал уши, чтобы не слышать музыку и смех.

Дата добавления: 2015-09-28