радости!.. Но умом понимаю - ужас, что это происходит?! Надо выстоять! И
выстоял...
- Молодец, Ангел медаль даст!
- Выстоял, не встал в хоровод... А всех повели, как бычков на веревочке, с
горы да в гору, веселятся, на каком-то странном языке песни поют, пляшут,
как цыгане... Я стою! Командир должен стоять, так научили... Когда почуял
- побегу сейчас следом! - литехин ремень поднял, наручники снял... Он все
в спецназовца играет, обвешается, как новогодняя елка, и ходит... И
приковал себя за колесо конторского вагончика. Ключ выбросил и стою!.. А
они так уходят, уходят... И не поверите, было чувство, словно они гусиная
стая, на юг полетели, а я подстреленный, больной, летать не могу. И
остаюсь замерзать... Господи, какая была тоска! На коленях стоял, плакал и
молился...
Он налил себе полстакана, хватил его одним глотком и стал вытирать слезы,
будто бы выбитые спиртом. Зимогор вдруг тоже ощутил себя прикованным, и к
горлу подкатился ком.
- Что это было, Олег Палыч? - немощным голосом спросил Ячменный. -
Массовый психоз или что?
- Праздник Радения, - Олег достал из сумки Конырева коньяк, взрезал ножом
мудреную закупорку и глотнул из горлышка. - Праздник, на который мы с
тобой не попали.
Начальник партии немного помолчал, чуть вдохновленный соучастием, вытер
покрасневшее лицо.
- И это еще не все... Сижу прикованный, как раб к галере, и плачу. Вдруг
вижу - идет ко мне женщина. Из хоровода, потому что обнаженная до пояса, а
вместо юбки шаль подвязана... Красивая! Не видел я таких никогда, и вряд
ли увижу. Вроде на цыганку похожа, или на испанку - смуглая, волосы
каштановые, вьются на ветру... А глаза... такие вишневые! И светятся!.. Ко
мне идет! Что же, говорит, не пошел со всеми?.. Я и так в тоске, а тут
совсем ошалел. А она... поцеловала меня и, верите, - без ключа наручники
отомкнула. Взяла за руку и повела. Мы, говорит, вдвоем праздновать
будем... И пошли мы с ней куда-то в другую сторону. Не помню куда... Вроде
бы недолго ходили. И знаете, я вообще-то женщин люблю, но тут даже никакой
мысли не возникло. Хотя вот она - рядом, и такая притягательная... Ничего
подобного не было в жизни, Олег Палыч.
- И что потом? - прогоняя коньяком ком в горле, спросил Зимогор.
- А что потом? Потом начались будни... Видно, тогда и подменили керн,
когда я с этой цыганкой в Манораю подался... Сколько ходили, не знаю, но
когда пришел в себя, образумился, километрах в пяти отсюда, на лугу в
траве лежу, а вокруг никого... Как больной бегал, орал, звал, а кого, и
сам не знаю... Вернулся на участок - пусто. Мужики только часов через пять
стали подтягиваться, по одному... Солдаты строем, конечно, литеха
привел... Ну и договорились об этом молчать. Потому что совсем ни в какие
ворота... Наутро спирт нашли с закуской. Естественно, надрались от тоски и
горя.
- В хороводе не было мужчины лет сорока? Седоватый, с бородкой? На
музыканта похож или на дирижера? В смокинге.
- Так они же все по пояс голые... Кто его знает... Всякие были. В основном
как будто бы все русские... И еще... ну как сказать? В общем, не наши. И
пацан этот вроде бы тоже не наш.
- То есть как не наши? - насторожился Зимогор. - А какие же?
- Кто их знает, какие... - замямлил Ячменный. - Из-за границы они пришли,
то ли из Монголии, то ли откуда-то еще... Литеха этот вообще говорит - с
Тибета. Но он на Тибете повернутый, так ему везде чудятся посланцы из
другого мира.
- А есть он, этот другой мир? - осторожно спросил Зимогор.
- Раньше думал, нет, - не сразу промолвил начальник партии и потрогал лоб
- то место, куда якобы постучал пальцем неизвестный юноша. -
Соответствующее воспитание, обучение... Теперь думаю, есть. А как иначе
все объяснить?
- Ну да, верно. Если не на пьянку все списывать, то на чудо, на проявление
иного мира.
Ячменный насупился, во взгляде мелькнуло сомнение - зря про танцы и оргии
рассказал...
- Не надо так, Олег Палыч... Есть ведь понятие - непреодолимые силы
природы. Они здесь действительно непреодолимые. Пользуются же такой
формулировкой иногда...
- Когда хотят прикрыть ротозейство, - Зимогор неожиданно для себя стал
ощущать самую настоящую зависть к Ячменному, чего раньше вообще не бывало.
- А что мы знаем о природе? - вскинулся начальник партии. - О самой
природе, о человеке? Да ни хрена не знаем. На уровне Мичурина... Все
переделать хотим, под себя подстроить. А она сопротивляется, потому что
сильнее нас, потому что мы сами - ее часть.
- На философию потянуло?
- Когда столкнешься, Олег Павлович, не только на философию потянет, -
отрезал Ячменный. - Захочется поверить в Бога. Нельзя все объяснить
логикой и словами. И массовым психозом тоже. Говорю же, здесь у нас другой
климат.
- Это верно, - согласился Зимогор. - Только при чем здесь природа?
- Да при том... Мы научились только фиксировать факты, а не понимать их.
- Демагогия, - устало вздохнул Зимогор. - Ты лучше про начальника охраны
расскажи.
- Что про него?.. Такой же невезучий, как я. Хотел поступить в школу КГБ,
а смог только в училище МВД. Но гонору в нем!.. Правда, сейчас поостыл,
прижал хвост. В хоровод-то первый побежал!.. А вначале житья от него не
было. У вас партия, говорит, режимная, а я - начальник по режиму! И всех
строить на мороз! Шаг влево, шаг вправо... Завхоза Величко у женщины из
постели вытаскивал и на участок под конвоем приводил.
- Ты сказал, он на Тибете помешался...
- Читает все... Аж в Барнаул машину гонял за литературой.
- Позови его ко мне.
- Что его звать? Вон сюда хромает, - Ячменный указал в окно. - Легок на
помине, много жить будет...
- Тогда погуляй, а мы тут побеседуем, - попросил Олег.
- А как же условие? Я рассказал, вы еще нет!..
- Ты еще не все рассказал! Погуляй пока, подумай и, кстати, поищи моего
гостя, куда он запропастился...
- Какого гостя?
- Да моего Рокфеллера!.. Только не задирай его. Богатые - люди нервные...
Независимый Перцев прихромал в избушку начальника, скинул плащ-накидку,
небрежно сел - нога на ногу, закурил и достал из полевой сумки бумаги.
- Товарищ Зимогор, на охраняемом режимном объекте задержан человек по
фамилии Конырев, не имеющий допуска. Снимал видеокамерой, что
категорически запрещено. Говорит, что приехал с вами. Что вы можете
сказать по этому поводу?
- Извините, вас как лучше называть? - стал придуриваться Олег, изображая
воспитанного начальника.
- Погоны видите? Так и называйте.
- Я в погонах не разбираюсь, сугубо гражданский человек...
- Мое звание - лейтенант!
- Так вот, лейтенант. Пойди и немедленно выпусти задержанного Конырева. А
также извинись перед ним.
- Что?! - он вскочил. - Вы соображаете, что говорите?! Он совершил
уголовное преступление!
- Не доводи до греха, выпусти, - выразительно попросил Олег. - Это
нормальный мужик, устал от жизни. Дай ему свободно вздохнуть.
- Я арестовал его, - заявил лейтенант. - Через полчаса передам местным
органам ФСБ. А вам придется написать объяснительную, пока объяснительную.
- Тебе, брат, тоже придется, - с усмешкой вздохнул Зимогор. - Садись-ка и
пиши, что произошло в день аварии на скважине. Все по порядку.
- Я доложил по команде! - отрезал невозмутимо этот парень в погонах. - Вам
докладывать не обязан.
- Мне известно, среди тех, кто участвовал в празднике, были не наши люди,
- все еще не терял терпения Зимогор. - Пришедшие из-за границы. Из
Монголии. А возможно, из Тибета... Ты же ведь слышал иностранную речь? И
переводил, потому что знаешь два десятка языков.
Перцев попытался скрыть внутреннее напряжение, молодцевато выпрямился и,
поправив камуфляж, хотел пройтись с достоинством, но хромоты скрыть не мог.
- Ситуация полностью отслеживалась и контролировалась... специальными
средствами. Лиц иностранного происхождения не было. Все участники
праздника установлены.
- Сейчас проверим! Был там человек по прозвищу Мамонт?
- Никаких сведений сообщать вам не обязан! - не моргнув глазом, вывернулся
лейтенант.
Вел он себя достойно, даже с некоторым высокомерием, но Зимогор заметил в
этом всего лишь прикрытие; Перцев довольно искусно скрывал истинное свое
состояние, играл отчасти даже солдафона, тем самым не желая показывать
свой интеллект.
И это было весьма любопытно! Обычно такие парни в погонах стараются
выпятить его, козырнуть знаниями, эрудицией, мол, мы не просто вояки с
одной извилиной от фуражки, а кое в чем и разбираемся...
- Хорошо... Это правда, ты много читаешь о религии и культуре Тибета?
- Это мое лично дело.
- А древние языки знаешь? Например, греческий или скифский?
- Знаю, а вам-то что? - задиристо спросил он. - Кто вас уполномочил
допрашивать?
- Скажи, лейтенант, а где твоя фуражка? Красивая такая, на заказ пошитая...
Олег угадал слабое место, ударил ниже пояса. Перцев все-таки дрогнул,
занервничал.
- И это вас не касается!
Зимогор не спеша встал, тоже прогулялся по жилищу Ячменного и, неожиданно
обернувшись к Перцеву, толкнул его грудью на стул: его надо было добивать,
иначе закроется и больше слова не вытянешь.
- А ну, пацан, сядь! Хватит тут перья распускать... Меня все касается!
Готовый возмутиться, начальственно крикнуть, лейтенант, однако же, не
удержал равновесия и машинально сел - больная нога подвела. Олег не давал
ему опомниться.
- Пока ты плясал в хороводе в одних штанишках, на территории участка
совершилось тяжкое преступление. А именно кража или похищение - роли не
играет. Главное, ты снял охрану и увел ее на праздник. Ты бросил
охраняемый объект! И никаких докладных по команде не писал!
Он сразу же сообразил, что начальник партии не сдержал слова и сдал его с
потрохами, потому не сопротивлялся, однако и не скис.
- Кражи не было, - лейтенант вскинул голову. - Станок, возможно,
испортили, но ничего не украли, я проверял. Даже оружие не тронули,
автоматы на земле лежали...
О подмене керна он не знал - и слава Богу...
- Кому они нужны, твои автоматы?.. Иностранную речь слышал?
- Слышал. Подросток разговаривал с кем-то...
- Иностранцев на празднике видел? С Тибета?
- Я предполагаю только... Возможно, и были, документов не проверял.
- А должен был документы проверить! И задержать, потому что оказались на
территории секретного охраняемого объекта! Небось моего друга схватил и
арестовал! А это известный в Москве человек, вхожий в высшие эшелоны
власти!
- Задержать не мог, - не смутился лейтенант, по-прежнему сохраняя
достоинство. - По известным обстоятельствам... Но один из моих солдат
сфотографировал, согласно инструкции. Потом я делал проверку, спрашивал
местных, так, невзначай, предъявлял фотографии. Они получились не очень
качественные... Никого не узнали, но, говорят, чужие, иногда с Тибета
приходят, исполняют какой-то тайный ритуал.
- Сюда можно ходить с Тибета?
Перцев тяжело вздохнул, дерзко мотнул головой:
- Сейчас все можно, границы открыты! Хоть через Монголию, хоть напрямую
через Китай - все рукой подать... И вообще, относительно этого праздника,
этого шабаша с плясками у меня есть свои соображения!
- Какие, например?
- С какой стати у нормальных, здоровых мужиков вдруг начался массовый
психоз? Как вы думаете?
- Никак. С перепоя!
- А я так не думаю. Я полагаю...
- Слушай, ты, лейтенант! - обрезал Зимогор. - Когда станешь генералом -
будешь иметь свое суждение. Думать и полагать! А пока излагай факты. И
ничего больше!
- Все признаки применения против нас психотронного оружия! - отчеканил
тот. - Чем и вызвано неадекватное поведение!
- Это интересно. А что за оружие такое?
- Психическое воздействие, - неожиданно заблистал знаниями Перцев. -
Действие на подсознание, на подкорку. Бомбардировка жестким пучком. Из
космоса!
Олег откровенно рассмеялся, чем возмутил лейтенанта.
- Вы ничего в этом... не понимаете! И потому смеетесь!
- Ты считаешь, это не смешно, когда лейтенант, бравый лейтенант внутренних
войск, забросил фуражку в грязь и пляшет голый?! А потом оправдывается
тем, что на него воздействовали! Лучами, пучками из космоса! - Зимогор
стремился добить его, но уже чувствовал сопротивление, какую-то резиновую
упругость: стало ясно, что далее Перцев не пойдет в своих откровениях.
Сказал все, что мог. Остальное в нем было под суровым, жестким запретом.
- Не могу ничего вразумительно объяснить, - после паузы признался он. -
Все это очень странно... с точки зрения нормального рассудка. Не пили,
ничего не принимали... Но я помню свое состояние...
- А придется объяснять, не маленький! Завтра прилетит сюда Ангел, и перед
ним воздействием пучков из космоса не прикроешься!
Вероятно, Перцев об Ангеле был наслышан, поэтому слегка сжался и посуровел.
- Хочу, чтобы вы поверили. Такое оружие действительно существует, -
лейтенант посмотрел чистым, открытым взором. - Даже Ячменный поверил!..
- Потому что тоже рыло в пуху! - умышленно жестко произнес Зимогор. -
Скажи мне вот что. Твои солдаты все хороводили? Может, кто-то спрятался,
на кого-то не подействовало?
- На всех, - определенно заявил лейтенант. - Даже часовые с постов ушли...
Не знаю, врет или нет, но был один, завхоз Величко. На него не
подействовало. И хоровода он не водил... Зато вот исчез.
- Что он видел, когда вас увели с участка? Ты разговаривал с ним?
- После этих... плясок не до разговоров было, - признался Перцев вроде бы
и откровенно. - Величко пропал во время праздника...
- Ты, лейтенант, служить хочешь? - спросил Зимогор. - Только откровенно?
- Если все это... Если выпутаюсь из этой истории, - вскинул дерзкие глаза.
- Профессия мне по наследству перешла. Дед - офицер, закончил службу
полковником, отец еще служит, командир дивизии, генерал-майор. Мне нельзя
не служить...
- Откуда же такое знание языков, если все в роду военные?
Перцев вскинул глаза и отвернулся.
- Не знаю... Вполне возможно, произошли какие-то изменения, от воздействия
психотронного оружия... Некоторые от него шерстью покрываются, а у меня...
такая вот реакция.
- Тебе сейчас все дороги открыты! - засмеялся Зимогор. - В любой
филологический вуз возьмут, на любую кафедру языковедения!
- Служить хочу... Если все обойдется...
- Выпутаться ты можешь только при одном условии: сначала выпустишь
Конырева и вернешь ему камеру. Немедленно! И придется молчать про пляски
нагишом. И про то, что бросили объект без охраны. Иначе сразу же вышибут.
- Понимаю... Мы так и договорились, но Ячменный вам уже доложил.
- Мне доложил, мне! Но узнает Ангел - что будет, надеюсь, догадываешься?..
- Я верю вам, - вдруг произнес лейтенант и глянул в упор неожиданно
цепким, пронизывающим взглядом. - В вас есть благородство.
- Спасибо за комплимент! Но это не все, и дальше будет без всякого
благородства. - Зимогор сделал паузу. - А просто услуга за услугу, как у
деловых людей. Ты обязан назвать мне истинную причину, почему тебя
потянуло в этот хоровод.
Перцев слегка сощурил спокойные глаза, голос сразу же зазвенел.
- Истинную причину назвать не могу. И не назову никогда. Слово офицера.
- Ну, если так, - сразу же сдался Зимогор. - Вопрос снимается. Видимо,
серьезная причина... Хорошо, пусть будет пока так. У тебя как солдатики на
язычок?
- Солдаты понимают положение лучше нас, - отчеканил он. - Бросили оружие,
оставили объект, потом спирту выпили - дисбат обеспечен. А скоро дембель.
Их в гестапо не расколют.
- Ну, смотри. Ангел почище гестапо, не заметишь, как в душу залезет.
Лейтенант встал бодро, и в тот же миг гримаса боли скользнула по лицу,
переступил с ноги на ногу.
- Что у тебя с ногой? - вслед спросил Зимогор.
- Подвернул, - снимая с вешалки плащ-накидку, проговорил он в сторону. -
Мышцу потянул, что ли... А зря не верите, есть у них такое оружие...
- У кого - у них?
- У нашего вероятного противника, - жестко произнес Перцев и пошел,
держась за стенки.
На улице достал откуда-то припрятанную самодельную трость и тяжело
заковылял к караульным вагончикам...
* * *
После разговора с лейтенантом Зимогор около получаса сидел в задумчивости,
все время теряя ниточку логических размышлений. Потом долго не мог
вспомнить, что же хотел делать дальше, и, наконец вспомнив, подался искать
старшего бурового мастера Гнутого, однако вместо него неподалеку от
буровой вдруг увидел Конырева. Высокомерный, брезгливо-надменный ко всяким
стражам закона, король бензоколонок стоял с лейтенантом чуть ли не в
обнимку, над чем-то оба смеялись, что называется, впокатуху, трясли друг
другу руки и снова смеялись. И в этой безудержности даже не заметили
Олега; он же встал у конторского вагончика, глядя на столь бурное веселье
с тоской занятого человека.
Наконец, совершили невероятное - обменялись головными уборами, в
результате чего Перцев получил легкомысленную бейсболку с длинным
козырьком, а Шейх - некогда фасонистую военную фуражку с высокой
южноамериканской тульей, но сейчас обвисшую, изуродованную после стирки.
Но прежде чем разойтись, он с неожиданной силой шарахнул о камень пакет с
видеокамерой, потряс то, что от нее осталось, и швырнул в отстойник с
промывочной жидкостью. И прошел бы мимо, не окликни его Зимогор... - А,
приятель! - возликовал Конырев, сбивая фуражку на затылок. - Я же тебя
искал! Ну все обошел!..
- Смотрю, вы друзьями расстались, - заметил Олег, кивая в сторону Перцева.
- Классный мужик! У нас такой базар был - ну, просто!.. Значит, так,
Зимогор! Ты как хочешь, а я пошел на прогулку! Таможня дает добро!
В этот раз от Славки отделаться не удалось. Проклятые конкуренты не
подожгли ни одной автозаправки, и потому пришлось брать его с собой в
командировку с условием, что он на следующий же день, как прибудет высокое
начальство, немедленно уедет назад.
- Давай, только недолго, - предупредил Олег. - И не уходи далеко, вечером
уезжать.
Конырев расхохотался и пошел под гору к сетям.
- Если что - ищи в лабиринте! - крикнул он издалека. - Здесь, оказывается,
есть лабиринт! Восхождение к огню! Или на огонь!
Потом махнул рукой и побежал грузно, по-слоновьи, - фуражка запрыгала на
острой голове. Олег решил, что они с лейтенантом не только общий язык
нашли, а еще уговорили коньяк из Славкиных запасов...
Старшего мастера Гнутого Зимогор разыскал в тепляке буровой вышки.
Виновник аварии стоял на коленях перед открытым белым шкафом и что-то
пытался достать оттуда с помощью паяльника. Вокруг лежали развернутые
книжки и какие-то электронные схемы, над его головой, будто иконы,
светились четыре чистых экрана мониторов.
Оборудованная по последнему слову техники буровая походила на
операционную, только мертвую, ибо в облицованных пластмассовыми панелями
стенах стояла полная тишина: сам буровой станок - громоздкая железяка,
опутанная гидравлическими трубками и цветными жгутами проводов, -
напоминала умершего под ножами хирургов и брошенного со вспоротым чревом
человека. Потный мужик в тельняшке орудовал шваброй, как санитар,
замывающий кровь с черного обрезиненного пола: готовясь к встрече
начальства, наводили совершенно ненужный блеск, схожий разве что с тем,
как напомаживают усопшего в гробу.
Бывший капитан и тут внедрил армейские порядки... Зимогор впервые попал на
буровую, где не было привычной грязи, набора тяжелых трубных ключей, ломов
и кувалд. Правда, возле станка на специальной подставке был разложен
исковерканный огромными нагрузками, изжеванный, закрученный в спирали
аварийный инструмент - приспособления для того, чтобы вырвать из забоя
скважины застрявший там буровой снаряд, и результаты попыток ликвидировать
аварию - обломки штанг, разорванные детали и металлическая стружка.
Зимогор видел эту установку на складе, упакованную в ящики и коробки, к
которым Иван Крутой запретил приближаться, дабы сдуру ничего не испортить.
В комплект входили даже белые халаты и специальные разовые матерчатые
перчатки - сбылась вековечная мечта бурильщиков! По специальности
Аквилонов был буровиком и проявлял личную заботу об этой установке.
- Можно и умирать, - говорил он, рассматривая технический проспект детища
российской оборонки. - Знаешь, с чего я начинал? С канатно-ударного
станка! Долотьями бурил, можно сказать, ломом землю ковырял! А эта машина
- двадцать первый век...
Заметив Зимогора, прямой виновник аварии торопливо закрыл шкаф с
электроникой, выключил паяльник и, не спуская глаз с инспектирующего,
прошепелявил приказным тоном:
- Все, Миша, отбой. Иди отсюда.
Поломойка выключил воду, смотал шланг и, спрятав швабру в специальную
нишу, удалился. Гнутый ждал этого визита и к разговору был готов, но не
хотел начинать его сам, демонстративно закурил, поднял затемненное стекло
окна и, высунувшись наружу, стал насвистывать "Черного ворона". Они были
едва знакомы, виделись только однажды на Кольском полуострове лет пять
назад, когда Зимогор пришел работать в экспедицию. Гнутый бурил там
сверхглубокую скважину, но ничем особенным не блистал, поскольку работал в
коллективе таких же зубров, и отличался лишь застенчивостью и
молчаливостью, вызванными тем, что у бурового мастера не было передних
зубов. Часть их выбили еще в молодости, а другая часть просто вывалилась и
сгнила от цинги, экспедиционной жизни и чифиря. Вообще-то про него
рассказывали много интересного: в двадцать семь лет он умудрился получить
орден Трудового Красного Знамени, в тридцать, не отходя от бурового
станка, защитил кандидатскую (тогда это приветствовалось). И,
вдохновившись, бросил работу, сел и написал учебник по буровому делу,
который вдребезги разнесли ученые мужи. Однако так и не изданное, это
сочинение перепечатывали на машинках, ротапринтах и использовали как
практическое наставление многие - от студентов до производственников. А
Гнутый, как всякий непризнанный гений, запил, забичевал и был найден
Иваном Крутым где-то на Урале, в захудалой геологоразведочной экспедиции.
Аквилонов ценил его как буровика и как ученого, поэтому выдрал из грязи,
говорят, лично свозил в Крым, где закодировал от алкоголизма, дал ему
квартиру, обласкал по-царски и лишь не смог ему за казенный счет вставить
зубы - буровой мастер не выносил ни вида, ни звука стоматологического
буравчика.
Зимогор рассчитывал увидеть Гнутого в полном унынии - метаться должна была
творческая душа, сам ведь устроил аварию, не смог ее ликвидировать и в
результате угробил уникальный, в единственном экземпляре, станок. Однако
мастер выглядел спокойным и даже веселым - не принял ли с горя
припрятанного спирта?
- Мне наручники самому надеть или завтра Ангел закоцает? - спросил он,
улыбаясь и прикрывая рот ладонью. - Ты же приехал виновных искать?
- А что, готов в наручники? - с ухмылкой спросил Олег.
- Как пионер, всегда готов!
- Сначала скажи, кто был с тобой на смене, когда достали этот черный песок?
- Циклоп был, то есть Величко.
- А что, завхоз переквалифицировался в помощники мастера?
- Да нет, - нехотя отозвался Гнутый. - Так вышло... У моего помбура живот
схватило, заменить некем, а Циклоп сам попросился... Не смотри, что он на
вид тупой и молчун, когда надо, все соображает.
- Когда аварию засадили - кто с тобой был?
- Да тоже он... У помбура понос еще не прошел, а Величко всегда готов...
- Тебе это не показалось странным - всегда готов?
Гнутый намек понял, пошамкал стариковским беззубым ртом.
- Любопытный взгляд... Если учесть, что Циклоп исчез.
- Ничего такого странного не замечал за ним? Может, к нему кто-то
приходил? Или он часто пропадал с участка?
- Пропадал он в Матвеевке, у женщины...
- Ты уверен? Видел сам или знаешь по его рассказам? \"
- Как же! Со свечой стоял, когда он обслуживал эту тварь ненасытную! -
почему-то рассердился Гнутый.
- Если без дураков, где Величко? - мрачнея, спросил Зимогор. - Завтра
Ангел спросит. Ответ есть?
- Откуда я знаю?.. Он ведь никому ничего не рассказывал про себя,
отшельником жил, как все немые.
- Я слышал, у него прошла эта болезнь...
- Прошла... А потом и глаз открылся.
- Открылся?.. Но у него же глаз вытек!
- Значит, новый вырос. А повязку носил, потому что глаз света боялся.
Ночью снимал и смотрел двумя.
- Сам это видел?
- Не один раз... Я его с поличным поймал, когда Циклоп однажды ночью вышел
на улицу и повязку снял, на звезды смотрел, - признался Гнутый. - А я его
окликнул... Жуткое зрелище, этот его новый глаз, в него смотреть нельзя.
Поражает воображение. Страшно...
- Ты как бы за свои слова отвечаешь? - уточнил Зимогор.
- Как бы да...
- Кто еще видел этот его глаз? - схватываясь неприятным ознобом, спросил
Олег.
- Перцев, начальник охраны... Чуть его не застрелил с испугу. Но потом
решил, что почудилось ему.
- С чем это связано, как думаешь?
- Ну, скажем, влияние среды, - нашел формулировку Гнутый. - Хотя Перцев
говорит - от воздействия жестких пучков излучения. Психотронное оружие.
- Я слышал, когда вы тут пляски и оргии устраивали, на Величко гипноз не
подействовал. Это так или нет?
- Ну народ! - изумился мастер. - Уже все доложили!.. Не подействовал. Все
плясали, а он стоял и смотрел, в оба глаза. И на меня не подействовал.
- А что же ты хороводил? За компанию? - усмехнулся Зимогор.
- Понять хотел, в чем суть, лица пришлых рассмотреть поближе... Ничего не
понял.
- Лица-то рассмотрел?
- Да что толку?.. Вроде на вид обыкновенные люди, только если у нас
взгляды, то у них - взоры.
- К кому они приходят, знаешь? Что им нужно?
- Не к кому, а куда... В Манораю они идут. Одни как паломники, а другие
для исполнения обряда.
- Тут что у них, святыня?
- А ты как бы не догадываешься, что здесь? - язвительно спросил мастер. -
Зачем они раз в сорок лет обязательно должны пройти через всю Манораю и
исполнить гимны?
- Говори все, что знаешь! - прикрикнул Зимогор. - Мне некогда твои загадки
отгадывать.
- Вот кричать не нужно, - улыбнулся Гнутый и прикрыл рот ладонью. - Я еще
не совсем уверен... Кое-что нужно проверить. Но мы находимся в центре
Шамбалы.
- Шамбалы?.. А это еще что такое?
- Не слышали? Да ладно вам... Скажешь еще, не слышал про Рериха и
Блаватскую...
Вероятно, родители у него были из ученой интеллигенции, вырастили
умненького, романтичного, но пижонистого и оторванного от жизни мальчика.
Зимогор терпеть таких не мог, и особенно если попадались свихнувшиеся на
Шамбале, так называемые рерихнутые. Их лет десять назад развелось как
тараканов на кухне у нечистоплотной хозяйки. Потом половина из них двинула
в маги, в чародеи и психотерапевты, какая-то часть ушла в учение Порфирия
Иванова, часть просто образумилась и занялась мелким бизнесом. И казалось,
жизнь их вывела, вытравила дихлофосом своим, но вот тебе - все живо!
- Ладно, если не нравится такое название, давай назовем это явление
аномалией, - предложил Гнутый. - Ты же допускаешь, что всякое аномальное
явление, то есть не изученное, начинает сопротивляться грубому вторжению
чужеродной материи. Мы просверлили дырку вот этим роботом, можно сказать,
в голове, в мозгу аномалии. И получили реакцию: нам дали по рукам и в один
миг вывели из строя верх технологической мысли, станок будущего. Эти
обстоятельства тебе говорят о чем-нибудь?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |