Государственный научно-исследовательский психоневрологический институт имени В. М. Бехтерева 34 страница

Разработка вопросов дозировки труда в процессе лечения, если серьезно говорить о дозировке, конечно, является делом будущего, а в настоящем это, естественно, делается также в грубом клинико-эмпирическом плане. >

Нельзя, наконец, кратко не остановиться на вопросе о ком­бинации трудовой терапии с другими лечебными методами. Из возможных и обсуждавшихся здесь комбинаций ограничимся лишь сочетанием труда с фармакотерапией. В начале 40-х гочов лечение электросудорожным методом казалось таким же чудом, как в начале 50-х годов лечение ганглиоплегическими препара­тами. Бесспорно, что на первый взгляд труд и фармакологиче­ское вещество действуют различными способами, хотя и то и другое дают благотворный результат. Мы не можем сейчас представить интимный механизм их действия. Но по результату очевидно, что это действие не только затормаживает очаги воз­буждения, но позволяет включиться выключенным или затормо­женным механизмам, которые при повторном включении начи­нают функционировать все более устойчиво.

Хотя и имеются уже некоторые данные о комбинированном лечении, например хлорпромазином и эрготерапией, но они имеют еще предварительный характер. Очевидно, нужно эгэт вопрос сделать предметом систематического исоледования, исходя из того, что, действуя благотворно при разных сторонах приложения, оба лечебных метода дадут взаимно дополняющий эффект. Нельзя, однако, не указать, что особенность влияния нейроплегических вещестз при деятельном состоянии еще не испытана.

Обсуждение наше бегло затронуло лишь самые основные во­просы лечения трудом, и вне нашего рассмотрения остался ряд вопросов и, в частности, вопросы трудового обучения, трудового приспособления и трудового устройства. Их важность несо­мненна, но решение их не представляет собой по сравнению с основной проблемой ни особой научной значимости, ни теоре-

тических трудностей. Однако и сама трудовая терапия и все перечисленные вопросы, вплоть до трудоустройства, подвергав­шиеся обсуждению, выдвигают еще большие трудности, особенно возрастающие в связи с тем, что словесное признание трудовой терапии не влечет за собой подлинного признания ее на деле.

Трудности, которые вытекают из фактической недооценки трудтерапии, прежде всего заключаются в недостаточности подготовленных кадров трудтерапевтов. Это обнаруживается во всех звеньях медицинского состава лечебных учреждений и лх хозяйственно-технического состава, что часто приводит к неуме­нию сообразовать хозяйственные интересы с медицинскими и подчинить первые вторым. Необходимо подчеркнуть, что разви­тие сложнейшего вида трудовой терапии требует еще в большей степени специальной подготовки, чем другие виды лечечич, а это, естественно, требует как особого штата врачей, так и инструкторов. Нет надобности особенно доказывать также и необходимость планового обеспечения сырьем. Наконец, нельзя не указать на своеобразную «переоценку» возможностей трудо­вой терапии, заключающуюся в том, что на внешние условия, в том числе помещение и обстановку, не обращалось достаточ­ного внимания. Отрадно, что в настоящее время разработан основной проект здания трудтерапевтических мастерских психо­неврологического института им. В. М. Бехтерева, который в основном удовлетворяет требованиям нормальной культурной организации трудовой терапии. Мы должны превратить проект в действительность.

В заключение можно сказать, что научно обоснованная тру­довая терапия еще лишь рождается. Она, как мы пытались показать, является не только гуманнейшим естественным для человека средством лечения и закрепления его результатов, но она является и основой правильного представления не только о душевной, но и о всякой болезни человека. У нас есть все условия для преодоления недооценки лечебного влияния труцо-вых процессов, для разработки его теоретических основ и для его широкого практического применения. Наш долг заключается в том, чтобы добиться полной реализации этих возможностей.

О ПРОФИЛАКТИЧЕСКОМ НАПРАВЛЕНИИ СОВЕТСКОЙ ПСИХОНЕВРОЛОГИИ1

Грандиозный размах мероприятий по революционной технико-экономической перестройке нашей Родины, непрерывно улуч­шающих условия жизни и здоровья граждан СССР, ставит перед врачами психоневрологами, в частности, задачи особенно бдительной охраны нервного здоровья трудящихся, сбережения их сил для творческого, напряженного труда, для выполнения и перевыполнения стоящих перед каждым гражданином СССР важных и ответственных задач коммунистического строитель­ства, поставленных XXI съездом КПСС.

Как известно, возникшую после Октябрьской революции систему советского здравоохранения называют профилактиче­ской. В партийных решениях неоднократно подчеркивались пер­воочередность и первостепенная значимость профилактической работы не потому, что кто-либо отрицал это положение, а по­тому, что существует еще большое отставание врачебной актив­ности в этом направлении от требований советской действи­тельности.

Спрашивается, почему вопросы профилактики не нашли до­статочного отражения в деятельности врача и что нужно сде­лать для того, чтобы серьезным образом ответить на требования, вытекающие из самых основ советской медицины? Эго и до создания советской медицины глубоко интересовало передозых и широко мыслящих ученых.

Мы в последнее время постоянно ссылаемся на И. П. Паь-лова и большинство из нас знает, что И. П. Павлов назвал гигиену высшей формой медицины — медициной будущего.

В. М. Бехтерев посвятил ряд чрезвычайно важных, можно сказать, революционных выступлений вопросам общественной профилактики и гигиены, вопросам зависимости нервно-психи­ческого здоровья от общественных условий. Он очень смело для

1 Труды Института им. Бехтерева, т. XIX. Л., 1959. 392

дореволюционного времени и отчетливо указал, что капитализм является тем основным злом, которое порождает нгрмно-психч-ческие заболевания.

Теория марксизма-ленинизма, которая положен;! в основу нашего общества, показывает значение социальных условий, по­казывает социальную сущность человека и, следовл icibHo, ста­вит перед нами вопрос о гигиене, профилактике и лечепчи прежде всего в плане системы общественных мероприятий.

Теория советской медицины существенным обрллом отли­чается от теории зарубежной, капиталистической медицины. Пет надобности особенно углублять этот вопрос и останавливаться на этих положениях, достаточно широко известных, чюбы иметь возможность коснуться других вопросов, менее известных.

Только условия социалистического общества, которые обес­печивают рациональную научную основу всей жизни каждого из нас и всех вместе, позволяют развивать систему лечебной и прз-филактической медицины. С этой точки зрения чрезвычайно важным моментом явилась сессия АН и АМН СССР 1950 г. Из решений указанной сессии вытекает, что мы должны перестроить нашу медицинскую теорию и практику с позиций единства по­нимания природы челсвека. Это относится в такой же мере как к лечебной, так и профилактической медицине.

Принцип рефлекторной теории, принцип единства организма-личности и среды, принцип единства мозга и всей остальной части организма являются основными положениями нервизма с его центральной идеей, согласно которой все стороны жизне­деятельности организма подчиняются регулирующему влиянию нервной системы.

Павловский этап теории нервизма последовательно реали­зует идею развития, соответственно которой наличная деятель­ность нервной системы, регулирующая всю жизнедеятельность организма, является продуктом развивающегося процесса. Этот процесс на основе опыта, на основе взаимоотношений с окру­жающей средой, с общественной прежде всего, переделывает все стороны человеческого организма.

Связь органических процессов с психическими, с явлениями сложной нервной деятельности давно отмечалась. Постепенно углубляясь и углубляясь, познание деятельности большого мозга и, в частности, его коры достигло на новом этапе, которым явились труды Павлова, освещения коркового механизма и закономерностей высшей нервной деятельности, условпорефлек-торной связи корковых процессов с внутренним хозяйством орга­низма и связи внешних воздействий с деятельностью внутрен­них органов.

Нужно сказать, что в отношении профилактики давно утвер­дилось мнение о большей легкости, а вместе с тем и большей важности и перспективности предупреждения, чем лечения. Но овладеть научной теорией профилактики, осуществить ее прак-

тически мы можем только теперь, благодаря научным основам понимания связи организма человека и его личности с обще­ственной средой. Эти подлинно научные основы системы меро­приятий, предупреждающих болезнь, обеспечивающих нормаль­ное развитие человеческого организма, созданы в нашем социа­листическом обществе.

Как известно, после победы социалистической революции советское общество начало строить медицину на профилактиче­ской основе.

В этом направлении достигнуты значительные успехи. Ряд болезней, особенно острых инфекций, у нас исчез. Течение мно­гих болезней облегчилось. Смертность снизилась, выздоровление повысилось, а ряд таких болезней, которые имеют особое, спе­циальное значение для нас, психоневрологов, почти не встре­чается. Заболевания прогрессивным параличом перед вой;юй были совершенно ликвидированы; они вновь появились после войны и сейчас опять исчезают.

Совершенно ясно, что организация* общественных услозий представляет важнейшее основание для общественной профи­лактики и общественной гигиены. Ясно, что благоприятные общественные условия создают благоприятные моменты и для индивидуальной гигиены. Однако это не исключает ни специ­альных активных профилактических и гигиенических мероприя­тий общего порядка, ни специальных мероприятий индивиду­ально-профилактического характера.

Если бы мы думали, что в благоприятных условиях социа­лизма болезни сами по себе исчезнут, то мы сделали бы ошибку, допустив самотек и тем замедлив процесс укрепления народного здоровья.

Это — некоторые, общие, предварительные соображения. Они необходимы, поскольку, к сожалению, мы все же недоста­точно активны в конкретной теории и практике превращения профилактики в реальное действенное и основное орудие совет­ской медицины.

Переходя к содержанию тех вопросов, которые в связи со сказанным в первую очередь подлежат обсуждению, нужно под­черкнуть, что мы, психоневрологи, в своей практике и в теоре­тической работе встречаемся со сложнейшими обстоятельствами жизни, и перед нами возникает вопрос выбора направления наших усилий.

Совершенно ясно, что, с позиций нервизма, во всей системе медицинских взглядов исключительно возрастает удельный лес психоневрологии. Нет ни одного специального вопроса медицин­ской дисциплины, который бы не рассматривался (если его пра­вильно рассмотреть) с точки зрения динамики нейрорегуляции течения заболеваний. В этой связи особую ответственность и в вопросах лечебных и профилактических приобретает правиль­ная ориентировка врачей — невропатологов и психиатров.

Необходимо, вместе с тем, обратить внимание на то, что в современном учении о кортико-висцеральной патологии есть еще недостаточно разработанные принципиальные вопросы. Эго, прежде всего, вопрос о иерархии нервной регуляции, или о роли отдельных этажей нервной системы в деятельности всего орга­низма и отдельных органов, а также их болезненных нарушений.

Ценные исследования в области обшей патологии, которыми мы обязаны акад. А. Д. Сперанскому, имели существенный нецо-чет. Они страдали акортикализмом, если можно так выразиться. То есть они гозорили о нервной системе вообще и о роли ее в самых существенных процессах жизнедеятельности, но почти не касались вопросов о корковой динамике, се регулирующей роли. Не сделаем ли мы также крупную и грубую ошибку, если будем рассматривать коркоЕые процессы в отрыве от деятель­ности нижележащих этажей и в отрыве от самой периферии? Правильное понимание нервизма заключается в том, чтобы рас­сматривать организм.с точки зрения нейро-соматического един­ства, а в системе нервной регуляции учитывать значение отдель­ных этажей сложной иерархии, сложного управления всей жиз­недеятельностью организма.

Нужно правильно оценить роль в нормальной жизнедеятель­ности и в возникновении и течении болезненных процессов коры головного мозга, подр^орковых ганглий, продолговатого мозга, спинного мозга, вегетативной нервной системы как центральной, так и периферической, вплоть до интрамуральных узлов и спле­тений. Клинический опыт, как известно, показывает, что то или иное состояние на высшем этаже проецируется вниз, проходя через ряд промежуточных инстанций, несовершенное или болез­ненное состояние которых под влиянием ряда условий — инфек­ции, интоксикации, нарушения кровообращения, трофических и даже механических условий — отражается на нормальном ансамбле деятельности системы, причем идущие сверху вниз влияния могут приобретать патологический характер. При по­вреждении нервного створа резко изменяются функциональные свойства связанной с ним мышцы. Оптимум и пессимум частоты мышечного сокращения для мышцы, у которой проводник, свя­зывающий голозной мозг'с мышцей, несколько поврежден трав­мой, или даже не поражен непосредственно, но вовлечен в изме­ненную рубцовым процессом ткань, бывают патологически сдви­нуты, а это дает себя знать тогда, когда мышце или соответ­ствующему органу предъявляются более или менее высокие требования. Это относится ко всем органам тела.

При болезненном дистрофическом состоянии мышцы сердца обычная нагрузка, которую получает сердце в условиях напря­женной ситуации, оказывается непосильной, оказывается запре­дельной; возникающая при этом парабиотическая реакция выте­кает не из пораженного центра, а определяется состоянием исполнительного органа.

Полное владение методами предупреждения предполагает знание того, в каком звене системы жизненной деятельности организма возникает поражение, от чего оно зависит и какова особенность изменения деятельности органа при поражениях разных звеньев системы.

Поэтому ясно, что психоневрология сталкивается с задачей правильного нейрофизиологического освещения разной регуля­тивной роли центральных образований различных уровней. Этот вопрос является первоочередным в задаче развития теории нер­визма.

Другую сторону принципа нервизма представляет вопрос о самой высокой, специфически человеческой инстанции, мощ­ная роль которой известна с древности, но правильно освеща­лась лишь единичными светлыми умами.

Основатель нервизма С. П. Боткин указал на роль коры, кор­ковых центров, он выдвинул положение о «психоклинических параллелях». Такой выдающийся клиницист и физиолог, как Филомафитский, еще до Боткина оценил значение психического фактора. В. М. Бехтерев с сотрудниками показал влияние от­дельных участков коры головного мозга на деятельность вну­тренних органов, которое им было уже в 1908 г. освещено как условнорефлекторное (по его терминологии — сочетально-реф-лекторное). К. М. Быковым с сотрудниками изучены условные рефлексы внутренних органов и, таким образом, освещен меха­низм влияния высшей нервной деятельности на их деятельность. Однако только положения И. П. Павлова о двух сигнальных системах у человека позволили подойти к конкретному мате­риалистическому пониманию влияния психики, т. е. высшей нервной деятельности человека, на деятельность его внутренних органов и всего организма в целом

После сессии АН и АМН СССР 1950 г., которая признала одной из важных задач активную работу над изучением вопро­сов второй сигнальной системы, мы видим большое внимание, большой поворот к изучению роли ее в жизнедеятельности всего организма в целом. Поэтому перед теорией нервизма в области профилактики возникают две особо актуальные задачи разви­тия наследия И. П. Павлова: первая — изучение роли различ­ных инстанций и вторая — роли второй сигнальной системы, речи, мышления, психики человека как высшей инстанции в пато­генезе заболеваний и их предупреждении.

Как в системе этих вопросов представить нам проблемы пси­хоневрологии в отношении к формам заболеваний, с которыми мы сталкиваемся?

Если обратиться к этиологии нервных и душевных заболева­ний, ясно, что профилактика направляется на устранение вызы­вающих их причин, на борьбу с последними.

Возникает вопрос, какое место в профилактике инфекцион­ных заболеваний должны занимать врачи-психоневрологи? Для

того, чтобы ответить на этот вопрос, можно указать на следую­щее. Врачи бесплодно боролись с прогрессивным параличом, пока опыты инфекционной клиники и работы одесского врача Розенблюма не навели на мысль противопоставить влияние спи­рохеты возвратного тифа патогенной роли бледной спирохеты. Вагнер фон Яуррег, который не мог не знать работ Розенблюма, «открыл» метод борьбы с прогрессивным параличом, иначе с бледной спирохетой, используя плазмодий малярии. Психиа­трическая клиника воспользовалась опытом инфекционистов, но была инициативной не в открытии, а в использовании.

Возьмем другое инфекционное заболевание — энцефалит (гриппозный, клещевой, вирусный). Здесь заболевания в значи­тельной мере зависят ст общего характера мероприятий, и пер­вая роль здесь принадлежит иммуно-биологам, серо-бактерно-логам совместно с инфекционистами-терапевтами, эпидемиоло­гами и санитарным надзором.

Высокий уровень работы привел к тому, что тяжелые и мас­совые инфекционные заболевания у нас исчезли почти или со­всем, например оспа, чума, парша, малярия. Эти успехи зави­сят не столько от того, что найдены средства биологической борьбы, сколько от того, что производится ряд широких обще­ственно-профилактических мероприятий.

Рассмотрим теперь токсический фактор как причину нерв­ного заболевания. В капиталистических условиях токсические влияния в производстве и быту играют большую роль в заболе­ваемости, так как забота о здоровье сопряжена с расходами и снижением доходов капиталистов за счет мероприятий, улуч­шающих условия труда и быта трудящихся. Но в наших усло­виях эти мероприятия широко осуществляются. В этой области большое поле деятельности принадлежит санитарно-химической специальности, представители которой обеспечивают устранение токсических вешеств из воздуха, пищи, напитков и т. д.

В борьбе с токсическими и инфекционными заболеваниями, которые являются причиной нервных заболеваний, есть, однако, важное место для работы невропатолога и психиатра. Поскольку поражение нервной системы инфекцией, например энцефалиюм или интоксикацией, оставляет следы, возникает вопрос о разви­тии человека, страдающего последствиями инфекции, о развитии часто с детского возраста и о позднем развитии. Говорят о пси­хопатах, как о людях патологически развившихся на почве врожденной недостаточности. Что такое врожденная недостаточ­ность, в некоторых случаях ясно, например, когда мы имеем дело с последствием раннего или внутриутробного энцефалита; иногда же мы имеем дело просто с неопределенным предраспо­ложением, которое нас чрезвычайно сковывает в плане фатали­стического отношения к этим случаям. Наш фактический клини­ческий опыт говорит о том, что, создавая для лиц последней группы соответственные условия, мы добиваемся весьма поло-

жительных результатов на разных этапах их развития даже у взрослых. Поэтому психопатия, как патологическое развитие, представляет широкое поле для лечебного и профилактического вмешательства.

Врач-невропатолог изучает последствия и устанавливает тот ущерб, который наносится болезнью. Но основная задача заклю­чается в том, чтобы компенсировать дефект, добиться раститу-ции, создавая необходимые условия приспособления организма к требованиям жизни при суженных пластических возможно­стях.

Одна форма интоксикации требует особого внимания как общественности, так и врачей всех специальностей, и особенно невропатологов и психиатров. Это — алкоголизм. Врач, кото­рому приходится встречаться с алкоголизмом, только тогда мо­жет справиться с задачей борьбы с этой патологической при­вычкой, когда сумеет сочетать лечебную, индивидуально-профи­лактическую и общественно-профилактическую работу. Вопросу борьбы с алкоголизмом, как одним из тяжелых пережитков прошлого, сейчас справедливо уделяется значительное внима­ние. Достаточно оттеняется и роль профилактики в этом вопросе и роль общественной среды в возникновении алкоголизма.

Если алкоголизм неизбежен и неустраним в условиях капи­талистического общества, поскольку капитал находит в алкого­лизме средство легкой наживы, легкой эксплуатации и легкого закабаления трудящихся, то у нас он является пережитком. У нас имеются огромные возможности культурных, обществен­ных, воспитательных мероприятий, которые, однако, еще не используются в достаточной мере для ликвидации этого пере­житка.

В связи с этим нужно несколько слов сказать о лечении алко­голизма. В этом вопросе очень наглядно выступает значение ряда общих и принципиальных вопросов медицины и дефекты наивного и поверхностного понимания. В последнее время зна­чительный успех достигается условнорефлекторной терапией алкоголизма, но многие допускают большую ошибку, думая, что эта терапия достаточна для излечения и тем более в сочетании условнорефлекторной с психотерапией. Но и здесь достигнутый результат может быть нестоек без систематической диспансери­зации больных и без реорганизации их среды таким образом, чтобы совершенно исключить опасность соблазна.

Интересно обратить внимание на следующее. Мы все стре­мимся правильно применять учение Павлова, но было бы жесто­ким упущением и вульгаризацией Павлова думать, что борьба с алкоголизмом ограничивается только воспитанием отрицатель­ных условных рефлексов на алкоголь

С точки зрения правильного понимания борьбы с алкоголиз­мом необходимо помнить, что если на известный срок образу­ются отрицательные условнорефлекторные связи в отношении

к алкоголю, то они разомкнутся или угаснут, если общим влия­нием второй сигнальной системы в процессе психотерапии они не будут прочно закреплены. Реальные неблагоприятные условия быта могут сломать даже прочные новые установки и потому лечение алкоголизма и предупреждение его рецидива требуют реорганизации среды.

К токсикологии, к токсикоэтиологии в вопросах неврологиче­ской профилактики в некотором отношении близки и вопросы невротравмы, имеющие и самостоятельное значение.

Большое место в работе диспансеров занимает еще контин­гент травматиков, который сейчас хотя и уменьшился, но все же занимает еще заметное место. Это так назызаемые травмати­ческие энцефалопаты, т. е. люди, страдающие последствиями черепно-мозговых травм, представляющие значительные труд­ности не только для врачей, но и для административных руко­водителей самых высоких уровней, которые бьются над вопросом, как устроить или только утихомирить травматика-инвалида.

В случае травматической энцефалопатии мы встречаемся, во-первых, с упоминавшейся задачей компенсации остаточного состояния и дефекта после травмы; во-вторых — с невротиче­скими реакциями больного мозга на жизненные трудности и на его инвалидное состояние; в-третьих —эти лица, пострадавшие за общество, имеют основание для компенсации и, в-четвертых, все это нередко осложняется алкоголизмом. В результате ком­бинации при посттравматической энцефалопатии ряда патоген­ных условий на первый план выступает сложный клубок болез­ненных проявлений, представляющих систему неправильного поведения, влекущего за собой нарушение взаимоотношения с окружающими.

Наша задача по отношению к ним заключается в осуществле­нии организационно-профилактических мероприятий, а суще­ство психотерапии состоит не просто в попытках утешения и успокоения на словах, которые, кстати сказать, таких больных больше раздражают, а в том, чтобы добиться у больного пра­вильного отношения к своему состоянию, к окружающему, наметить рациональные пути восстановления и приспособления, установить прочную и глубокую связь с больными, добившись правильной реакции на свою ситуацию.

При этом нельзя забывать, что наряду с психотерапией большую роль играет помощь больному в быту и в труде. Если у нас хромает психотерапия, то не менее хромает трудо- и бытэ-устройство этих больных. Врачи зачастую стремятся отвязаться от больных путем малозначащих слов ободрения, рецептов и физиотерапевтической процедуры или другой кратковременной помощи. Между тем только в советских условиях, несмотря на ряд трудностей, которые имеются, перед врачами раскрываются широкие возможности добиться нужных результатов благодаря

иному типу общественных отношений и вытекающих отсюда особенностей системы здравоохранения.

До некоторого времени не ставился вопрос о нервной профи­лактике заболеваний опухолями; все типы неопластических забо­леваний рассматривались как дистрофические состояния в вир-ховианском плане.

Роль нервного фактора в развитии опухолей блестяще пока­зана на основе учения И. П. Павлова в работах М. К. Петро­вой. Хотя ее опыты не были ни повторены, ни развиты, но после них нельзя не учитывать роли нервной системы в патогенезе •опухолей, а следовательно, в их профилактике. Если даже не касаться первоисточника опухоли, то обеспечение благоприятных в нервном отношении условий чрезвычайно важно там, где имеются хронические раздражительные процессы или налич ie предопухолевого состояния. Невротизирующий фактор является фактором малигнизации, и предупреждение этого в значитель­ной степени связано с устранением невротизирующей обста­новки.

Особый раздел патологии в настоящее время, называемый кортико-висцеральной патологией, представляет собой ту об­ласть, в которой неврологи должны работать в тесной связи с интернистами. Конечно, терапевт должен быть неврологически или психоневрологически достаточно сведущ. Но этого недоста­точно. Именно в плане понимания ряда внутренних заболеваний особенно важна терапевтическая и профилактическая роль спе­циалиста по незро-психиатрии. Но есть другая сторона, важная специально для невро-психиатров. Она состоит в том, что хро­нические состояния раздражения внутренних органов являются источником постепенного сдвига функционального состояния коры головного мозга. Эта сторона часто недостаточно учиты­вается представителями нашей специальности. Что в возникно­вении язвенной болезни играют роль нервные влияния, твердо установлено, но нужно учесть, что и язвенная болезнь является источником постоянного раздражения и ослабления нервной системы. Имеется то, что не вполне правильно называют пороч­ным кругом и что правильнее назвать порочной спиралью.

Аналогичная картина имеет место при гипертонической бо­лезни, при которой сдвиги высшей нервной деятельности вызы­вают повышение тонуса сосудов, а повышение тонуса сосудов, в свою очередь, имеет своим следствием нарушение нервной деятельности.

Нельзя не указать на роль нервной системы в патогенезе инфарктов, представляющих не только степень, но и форму сосу­дистого заболевания. Следует упомянуть также о нейро-висце-ральных заболеваниях, в центре которых стоит так называемтя гепатолентикулярная недостаточность и дегенерация, которая представляет различные формы тесно и циркулярно связанных заболеваний печени и мозга.

Нейросомашческне заболевания, на распространение.ого-рых нужно обратить внимание, представляют и различные формы эндокринных, может быть, правильнее сказать, нейро-эндокринных заболеваний, из которых на первое место следует поставить, во-первых, форму нейро-инсулярной недостаточности, во-вторых, имеющий значительное распространение астениче­ский синдром, как нередкое выражение недостаточности коры надпочечников, в связи с динамическими нарушениями нейро-висцеральной регуляции.

Следовательно, в области опухолей должна быть тесно свя­зана работа хирурга, онколога и невролога, а в области вну­тренних заболеваний — тесно связаны лечебные и 'профилакти­ческие задачи терапевта и психоневролога.

Прежде чем перейти к основной и центральной группе, необ­ходимо коснуться еще двух заболеваний.

Есть и в неврологии и в психиатрии группы заболеваний абиотрофического характера, которые постепенно несколько су­жаются за счет отнесения некоторых из них к группе инфекци­онных состояний или постинфекционных развитии. Однако из­вестная часть достаточно определившихся форм остается и по сие время. Сюда относятся, например, ряд мышечных дистро­фий, сирингомиэлия и вся группа гепатолентикулярной недоста­точности, а в области психозов — шизофрения. Конечно, шизо­френический синдром, по-видимому, может вызываться разными причинами, но с точки зрения пато-анатомо-физиологической природы, шизофрения, по-видимому, представляет собой также автотоксический и дистрофический процесс, которого мы в его истоках еще не знаем, а знакомы лишь с его психотической фазой. Здесь следует обратить особое внимание на то, что врачи часто переоценивают роль инфекций и интоксикаций и часто недооценивают так называемую психогению в широком смысле слова во всей истории жизни больного, с рядом непосильных для него и некомпенсированных перенапряжений и психических травм.

Изучение патогенеза шизофрении обнаруживает большую роль в ее развитии этих неблагоприятных психических фак­торов.

Положение сб абиотрофических процессах связывает нас с вопросами нервных механизмов, в частности, ее рефлекторных механизмоз. Здесь опять необходимо вспомнить о замечатель­ной работе М. К. Петровой и вместе с тем перейти еще к одной форме заболевания — инволюционным состояниям.

Существует много работ, например, по климактерическому неврозу и климактерическому психозу. Эти работы ставят во­прос (наивно) таким образом: «климакс» — значит атрофия яичников, значит — старение, а вследствие этого — нарушение эндокринного баланса и понижение сопротивляемости орга­низма, ослабление и невроз. Это так, однако лишь отчасти.

26 В Н Мясищев 401

Возникает вопрос, с чего климакс начинается? С того, что ста­реющий мозг и его кора ослабляют трофический импульс к яич­нику, или с того, что яичник состарился и его импульс и секре­ция оказываются недостаточными? Этот вопрос кастрационными экспериментами выяснить нельзя. Если учесть, что самые позд­нейшие и самые сложнейшие процессы разыгрываются в коое, что трофическое влияние на животных и человека может осуще­ствляться через посредство коры и на основе словесного воздей­ствия, делается ясной вся сложность патогенетической струк­туры климактерического невроза или психоза, анализ которых заставляет учитывать не только чисто биологические условия, но и более сложные моменты, как-то: взаимоотношения между людьми, роль общения, общественного воздействия.

Дата добавления: 2015-08-29